Глаза Гьюэра он снова увидел, принимая из рук юноши нагрудный крест на золотой цепи. В них был испуг, почти затравленное выражение. Камбер старался казаться как можно более мягким, Гьюэр смотрел под ноги.
— Ваша милость, вы правы, кое-что случилось…— начал он робко.
— Я так и думал, — ласково произнес Камбер, садясь и приглашая Гьюэра занять кресло справа от себя. Йорам отошел, вернулся к письменному столу и начал перебирать манускрипты, чувствовалось, что и он следит за юношей. Камбер не мог понять, почему Йораму тоже не по себе.
— Хорошо, — Камбер старался помочь Гьюэру. — Ты хочешь рассказать мне об этом?
— Я… да, ваша милость, — Гьюэр с трудом глотнул. Во рту у него пересохло, а взгляд, обычно прямой и открытый, блуждал в поисках чего угодно, лишь бы не останавливаться на ледяных глазах. Он не находил слов.
Камбер терпеливо ожидал, сцепив пальцы у груди, — этого жеста Алистера он уже не замечал, Каллен делался частью его самого.
Гьюэр глубоко вздохнул и поднял голову, решившись наконец-то посмотреть в глаза благодетеля.
— Ваша милость, я… я хотел только добра, — пробормотал он, первые слова прозвучали, и юноша поддался порыву откровенности. — Строго говоря, вы сами не можете его дать. — Он замолчал, чтобы восстановить дыхание. — Но я надеюсь, что вы поможете. Его святейшество архиепископ очень ценит ваше мнение.
— Его святейшество имеет собственное мнение, — осторожно произнес Камбер, не догадываясь, куда клонит Гьюэр, — хотя действительно иногда спрашивает моего совета. Должен напомнить тебе, если ты попросил о чем-то и получил отказ, то я и не смогу, и не должен вмешиваться.
— О нет, ваша милость. Я еще не просил его. Я… по правде говоря, боюсь подступиться к нему. Поэтому я пришел к вам. Если он посмеется…
— Посмеется? Почему он должен смеяться над высказанной от чистого сердца просьбой? Это касается веры.? Если так, могу сказать тебе, что преподобный знает о твоем духовном развитии. Я рассказывал.
Гьюэр опустил глаза.
— Ваша милость не знает всего. Боюсь, моя вера развивалась не совсем так, как вы полагали, и не совсем могли бы меня одобрить. Одним словом, я желал бы принять духовный сан, ваша милость.
— И ты думал, что я не одобрю это? — Камбер покачал головой. — Гьюэр, ты, верно, не понял смысла моих прежних слов. Я просто советовал тебе не спешить давать обеты, навсегда меняющие твою жизнь. Если ты обрел свою дорогу и тверд в выборе, я счастлив.
— Правда?
— Конечно. Рассказывай. Какой Орден ты выбрал?
— Это… это только еще образующийся Орден, ваша милость, — Гьюэр боязливо поднял глаза. — Прошу, не требуйте от меня многого. Я дал обет сохранить тайну. Обещайте мне не настаивать.
— Даю слово, — согласился Камбер. — Расскажи, что можешь.
Гьюэр глубоко вздохнул.
— Мы хотим посвятить себя новому святому, ваша милость. Мы думаем получить разрешение устроить его главный храм здесь, в соборе Валорета, а собор епископов просить о его скорой канонизации. Существуют явные свидетельства его чудес.
— Новый святой? — Камбер лишь поднял бровь, но мысленно содрогнулся. — О каком святом ты говоришь? Мне неизвестно ни о каких чудесах, явленных в последнее время.
Гьюэр склонил голову. Теперь, когда пришло время раскрыть карты, язык не повиновался ему.
— Ну, давай же. Не стесняйся, — настаивал Камбер, все еще надеясь. — Кто это?
— Это… лорд Камбер, ваша милость.
ГЛАВА 20
Рабу же Господа не должно ссориться, но быть приветливым ко всем, учительным, незлобивым.
С кротостью наставлять противников, не даст ли им Бог покаяния к познанию истины.
2 послание к Тимофею 2:24-25
Внутри все оборвалось. Йорам за спиной Гьюэра не скрывал своего потрясения, почти ужаса.
Боже! Ему это не послышалось? Камбер? Гьюэр не мог иметь в виду его, Камбера!
— Ваша милость не может так изумляться, — продолжал Гьюэр, приняв оторопь Камбера за удивление. — Вы, конечно, слышали о поклонении его праху в Кэррори. С началом зимы паломничество уменьшилось, но каждый день с момента его смерти пилигримы идут к нему на могилу в поисках заступничества и благословения. Мы откроем там первый храм, если семья не воспротивится признанию его святости. Прошу прощения, отец Йорам.
Он оглянулся на Йорама, бледного и потрясенного, стоявшего ухватившись руками за стол, потом снова обратился к Камберу.
— Но даже они не в силах отрицать его чудес, ваша милость, — заключил Гьюэр шепотом, но с вызовом.
Камбер проглотил дерзость, озабоченный следующим вопросом к Гьюэру, который не мог не задать. Он не рискнул искать поддержку в глазах сына— смятение, завладевшее им, могло вырваться из-под маски Алистера.
— Ты сказал… чудес? Гьюэр торжественно кивнул.
— Разве вы не помните, как я попал к вам в ночь его отпевания, после того как вы нашли меня скорбящим возле гроба и привели к брату Йоханнесу? Я говорил вам о моем сне… как он появился и попросил забыть печаль, вернуться к жизни.
Это он прозвучало с такой силой, что мурашки побежали по спине Камбера. Он взялся за голову, припоминая, что именно рассказывал Гьюэр в ту ночь. За делами последних месяцев он совершенно позабыл о том случае и верил, что юноша уж точно забыл— с тех пор они между собой о вещем сне не вспоминали.
Называется утешил страдальца… И что теперь делать? — Разве вы не помните, ваша милость? Нерешительный голос Гьюэра прервал оцепенение, и Камбер взглянул в это честное юное лицо, взяв себя в руки. Он подавлял искушение немедленно проникнуть в мозг Гьюэра, узнать все имена участников этого кощунственного кошмара, прочесть правду.
И вес же необходимости не было, потому что Гьюэр не лгал, а Камбер-Алистер Каллен решил без крайней нужды таким способом не добираться до истины. Да и юноша, уловив вторжение в мозг, мог встревожиться и стать подозрительным, что ни Камберу, ни Алистеру было никак не с руки.
Если в безумной затее участвовали дерини (тут Камбер вспомнил о странной встрече Гьюэра с Квероном Кайневаном), то напрашивался вывод о контактах между единомышленниками на уровне сознания. Если в таком общении доводилось участвовать и его слуге, особенно с умелыми дерини вроде Кверона, юноша наверняка стал очень чувствителен к таким прикосновениям. Даже допустив, что контакт удастся скрыть от Гьюэра, нельзя обмануть дерини, которые после обнаружат следы пребывания Камбера в мозгу у юноши.
Но что он мог сделать? Гьюэр перед ним. Если не решиться использовать свои деринийские способности для изменения сознания Гьюэра, может ли логика убедить бедного простака а том, что его чудо— всего лишь сон? Такой успех не решит проблемы, не положит конец зарождению Ордена «святого Камбера», но по крайней мере станет первой победой здравого смысла.
Гьюэр, разумеется, умолчал о подробны планах Ордена. Энскома это обеспокоит. Архиепископу известно, что Камбер— вовсе не почивший святой. Он постарается не допустить официального признания культа Камбера.
Решившись, как действовать, Камбер призвал на помощь свой дар убеждения и снова взглянул на Гьюэра, послав Йораму просьбу не вмешиваться и предоставить ему действовать самостоятельно.
Камбер нервно откашлялся.
— Конечно, я помню, сын мой, — наконец удалось пробормотать ему. — Но ты в самом деле веришь в то, что Камбер приходил к тебе той ночью? Ты же называл это сном, ведь так?
Гьюэр смотрел мимо, глаза его блуждали по пламени в камине.
— Я понимаю, что это было как бы во сне, — медленно ответил он, — и все же было во всем реально, как происходящее наяву. Я понимаю, что проснулся перед его приходом и что четко различал все вокруг: спящего брата Йоханесса (я слышал, как он всхрапывает во сне), тепло огня, мерцание света, запахи и мягкость постели. Его приход был реален, как и все это.
— Иногда сны бывают похожими на явь, — осторожно заметил Камбер.
— Но я не верю, чтобы это был сон, — настаивал Гьюэр,. — Я думаю, что каким-то мистическим образом он приходил, но не могу объяснить этого. Мне кажется, он возвращался из другого мира. Мне кажется, что теперь он продолжает направлять и вдохновлять нас на деяния во благо людей. Разве не этому он посвятил жизнь и продолжал бы свои труды, если бы безумная Ариэлла не сразила его? Разве он не желал, чтобы мы продолжили начатую им работу?
Камбер поерзывал в кресле в явном затруднении.
— Ты прав, он этого хотел, но он не был святым, Гьюэр. Он был смертным, подобно другим. У него были качества сильного человека и слабости. Он так же, как мы, боролся с искушениями. Может быть, эта борьба была еще мучительней оттого, что он— дерини. И наверняка не всегда успешной, потому что он— человек. Нет, Гьюэр, Камбер не был святым.
— Нет. Но вы восхищались им.
— Да.
— Вы так восхищались, что взяли себе духовное имя, чтобы память о нем продолжала жить.
— Верно, — признался Камбер, испытывая запоздалое сожаление о своей неосторожности. — Но от этого человек вряд ли становится святым.
Гьюэр склонил голову.
— Я знаю, не всегда легко распознать подобное, ваша милость, особенно когда бываешь так близко, как вы с Камбером. — С блаженной улыбкой на устах он поднял голову. — Но вы еще увидите. По воле Божьей вы и многие другие (даже его Дети) обязательно увидите его величие, как узрели мы. Поэтому мы хотим создать храм в соборе, откуда он отправился в свой последний земной путь, — пусть каждый сможет поклониться этому месту. И его могила в Кэррори станет храмом. Для кого-то уже стала. Прошу только отца Йорама забыть о своем неверии и предоставить нам возможность беспрепятственно посещать часовню.
Он развернулся, чтобы видеть реакцию сына Камбера, но молодой священник, не владея собой, закрыл лицо руками и отвернулся. Пожав плечами, Гьюэр встал и улыбнулся своему хозяину. Его глаза изливали сострадание.
— Камбер ему не безразличен, — ласково сказал он, — ~и со временем станет не безразличен всем людям. Простите мою настойчивость, ваша милость. Теперь я понимаю, что моя просьба преждевременна. Я не стану беспокоить ею архиепископа, и вам не придется хлопотать за меня. Когда придет время, Господь укажет путь.
— Гьюэр…
— Да, ваша малость?
Камбер поднялся, стараясь решить, как ему получше объяснить. Он не мог запретить Гьюэру добиваться своего, потому что никакие обеты повиновения не связывали юношу. Клятвы, наверное, тоже не удержали бы его.
Должно быть, Гьюэр почувствовал нерешительность своего господина, и через несколько мгновений Камбер навсегда утратил возможность склонить юношу к здравомыслию. Он опустился на колено, поцеловал епископское кольцо я заговорил, не поднимая головы, уверенно и решительно.
— Простите, ваша милость. Вижу, что поставил вас в затруднительное положение. Мне искрение жаль. О службе вашей милости меня просил Камбер, но я теперь понимаю, что могу лучше послужить ему в другом. — Он поднял голову, посмотрел Камберу в глаза. — Я должен оставить службу у вас, ваша милость. Надеюсь, вы поймете мое решение, каждый должен действовать так, как велит ему сердце. Вы сами учили этому. А моя цель ясна.
— Гьюэр, уходить не обязательно, — спохватился Камбер, терявший вместе со слугой источник сведений о развитии событий вокруг «святого». — Я не стану помехой. Если хочешь, принимай обеты нового Ордена… Как ты его назвал?
— Я еще не говорил, ваша милость, он будет называться Слуги святого Камбера.
— Слуги святого Камбера, — повторил Камбер, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Если… если ты хочешь сделать так, я не в чем не буду противиться. Служат у меня члены разных Орденов. Я могу не разделять твои цели, но уважаю право самостоятельного выбора. Мне было бы неприятно думать, что моя косность оттолкнула тебя.
— Не вы оттолкнули меня, не отец Йорам. Пришло время уходить. Есть вещи, необъяснимые, как Божий промысел. Мои братья и сестры призывают меня к служению. Пришло время полностью посвятить себя Камберу.
— Да-да. Долг есть долг, — ответил Камбер. — Но поразмысли о том, что ты делаешь и почему. Ведь ты можешь ошибаться.
— Я так не думаю, ваша милость. Могу я теперь идти? Я уложу вещи и в полдень отправлюсь.
— Да, сын мой. Я буду молиться, чтобы Господь вел тебя верным путем, — прошептал Камбер.
Гьюэр склонил голову и подошел к двери. Пока он возился с замком, Камбер предпринял последнюю попытку.
— Гьюэр…
— Ваша милость? — Гьюэр остановился на пороге и в последний раз оглянулся.
— Не знаю, кто с тобой заодно, но, пожалуйста, ради меня передай им. Мне кажется, вы заблуждаетесь. Ты строишь воздушные замки. Стремление продолжить дело Камбера благородно, и я думаю, он был бы польщен. Но не пытайся создавать из него того, кем он не был.
— Прощайте, ваша милость, — выдохнул Гьюэр, повернулся и вышел, дверь за ним затворилась.
Так неблагополучно начавшееся утро обещало тяжелый день. Как только Гьюэр достаточно отдалился, Йорам дал волю своим чувствам.
О чем это Камбер думал, позволив Гьюэру уйти?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53