Это должно стать твоей главной задачей. Благодаря своим деяниям они оказались у самого порога ада.
Они готовы совершить ужасный грех, если увидят, что город будет обречен. Фараон приказал распахнуть ворота ада, если падет Асорбес.
Кхай почувствовал, что сомнения гложут его изнутри. Он впервые был неуверен в себе и в семи мудрейших.
— Откуда вы это знаете? — уточнил он.
Маги улыбнулись и кивнули.
— Как ты можешь сомневаться в нас, Кхай, когда мы уже не раз предупреждали тебя?
— С магом ментализма?
— Да, он слушал мысли семерых черных магов; мысли черные, как глубокая яма. Верь нам, Кхай, и верь в нас. А теперь спи. Спи и набирайся сил. Скоро рассветет, осталось недолго, а наступающий день станет одним из самых важных в истории человечества...
* * *
Грубые руки встряхнули Кхайя и разбудили. Он резко дернулся и уставился в темные глаза Кинду.
— Господин, через полчаса рассветет, — сообщил нубиец. — Небо на востоке уже порозовело. Асорбес ждет. Люди встают, а кони бьют землю копытами.
Воины Ньяки перебрались ночью через реку.
— А что с кеметами?
— Они готовы, господин. Их армия перед стенами города в половину меньше нашей, но, конечно, многие остаются внутри. Ворота закрыты и хорошо защищены. Кеметы собрались и под восточной стеной. Они боятся атаки Ньяки. И у них есть для этого основания!
Он — порывистый человек, а фараон ему много должен. Может, Ньяка решит не ждать, а просто взять то, что ему причитается.
Кхай мрачно улыбнулся.
— Не могу его винить, — заметил он.
Он вышел из шатра и омыл лицо холодной водой.
Полоска света на востоке стала шире, а северный ветер дул все сильнее. Кхай понюхал воздух, поднял голову и посмотрел вверх сквозь предрассветную мглу. Стояла странная тишина. В тумане двигались смутно различимые фигуры. Звуки были приглушенными. Внезапно Кхайю показалось, что холодные пальцы провели у него по спине. Он содрогнулся.
— Приближается... — прошептал он.
— Что приближается, господин? — Глаза у Кинду округлились.
Кхай не услышал своего телохранителя. Он посмотрел на небо, на легкие облачка, которые, казалось, вращались, словно части огромного воздушного колеса над Асорбесом. Тишина стала зловещей, и глаза всех воинов устремились туда, куда смотрел Кхай. Облака посинели, а потом почернели и стали кружиться быстрее.
— Не впадать в панику! — крикнул Кхай в неестественной тишине. — Успокойте лошадей. А когда обрушится заклятие, думайте лишь о своих шкурах. Но что бы ни произошло, не паникуйте! Семеро мудрейших с нами. Помните: семь белых магов защищают нас!
Его слова передали дальше, от одного воина к другому, пока десятки тысяч солдат не услышали их.
— Семеро мудрейших с нами! Семь белых магов защищают нас!
Воины выкрикивали слова и... верили в то, что говорили, и таким образом, хотя ни Кхай, ни его армия этого не знали, сила семи мудрейших стала еще больше...
* * *
Гахад и Манек одновременно с Кхайем с ужасом заметили кружащиеся на небесах облака и сразу поняли, что это дело рук семи черных магов. Теперь часть облаков стала черной, как ночь, и яркие зеленые вспышки освещали их тут и там. Солнце взошло над Асорбесом и осветило город ярким оранжевым светом. Облака продолжали вращаться на дикой скорости, мерцая зеленым огнем, прорезающим черноту.
Сцена была фантастичной, внушала благоговейный страх и пугала...
В особенности, когда тучи начали опускаться!
Теперь Кхай понял, какую именно силу элементов решили использовать против него черные маги. Это был огонь... но не красный огонь горящего дерева, а темный огонь некромантов, рожденный самим дыханием ада — зеленые молнии, летящие вниз с содрогающегося неба и несущие смерть всему живому.
Асорбес скрылся за пляшущей ширмой свистящих молний, зигзагами зеленого огня, которые отлетали от города и приближались к линии армии Куша. Передние ряды отступили. Лица воинов освещались зеленым светом колдовских молний. Их рты открылись, и они в ужасе кричали. Когда молнии коснулись земли, пни деревьев занялись яростным пламенем. Кольцо огня сужалось, зеленые молнии шипели, трещали, впиваясь в землю...
Ударили три молнии, разрывая землю, людей, лошадей и колесницы, превращая их в обгорелые останки или пепел. Три раза, а потом...
Стена молний остановилась, отступила. Молнии втянулись в тучи, словно языки в пасти змей. Небеса заходили ходуном, закипели, стараясь выплеснуть наружу свою ярость. Медленное вращение прекратилось, и тучи пошли в обратном направлении — к городу черных магов.
— Семеро мудрейших с нами! — воскликнул Кхай, вдыхая воздух полной грудью. — Они с нами!
Его крик подхватили вначале тысяча, а потом сотни тысяч глоток.
Опять ударили в землю зеленые молнии. Но теперь они били в ряды перепуганных кеметов. Несколько минут продолжалась бойня. Кхай решил, что он и вся его армия оглохнет и ослепнет, наблюдая за происходящим у стен Асорбеса. Затем в последнем сокрушительном ударе воющие тучи послали небесные стрелы в ворота Асорбеса.
И ворота пали. Их сорвала с петель и разбила на мелкие части сила, которую семь черных магов хотели направить против Куша.
Кхай посмотрел на быстро светлеющие небеса.
— Спасибо вам, семеро мудрейших! — крикнул он, широко улыбнувшись. — Спасибо...
Он затащил находящегося в полуобморочном состоянии возницу в колесницу и сунул ему в руки вожжи.
— Вперед! — крикнул он в ухо воину. — Вперед!
С грохотом, лишь немного уступающим по силе только что утихшей буре, армии Куша двинулись на Асорбес.
Часть 10
Глава 1
Вперед, на пирамиду!
Армии Куша понеслись к стенам Асорбеса, размахивая железными мечами, против которых у кеметов не было защиты. Колесницы летели на полной скорости, а сердца воинов разрывались от дикой радости оттого, что они, наконец, лицом к лицу встретятся с давним врагом, причем в сердце его страны, под стенами самого Асорбеса — города ненавистного фараона. Тысячи кушитов прорвались сквозь остатки защитников, выживших после дождя зеленых молний.
Армия кеметов была разгромлена. Их изрубили мечами и растоптали копытами и колесами колесниц.
Кеметы пытались сопротивляться, но силы оказались неравными. Армия Куша просто подмяла врагов, словно гигантская волна, не останавливаясь, понеслась дальше — сквозь разрушенные ворота в город.
К удивлению нападавших, дождь стрел с городских стен оказался не таким сильным, как они ожидали.
Позднее стало известно, что это произошло благодаря усилиям Адонды Гомбы и его армии рабов. Хотя царь рабов получил и понял послание Кхайя, он не мог помочь и захватить ворота. Рабов и близко к ним не подпускали. Тогда царь рабов решил помочь Кхайю несколько по-другому.
Через час после того, как он получил послание Кхайя, когда над городом спустилась ночь, рабы отравили слонов фараона. Это был только один из множества ударов, которые Адонда Гомба нанес в спину Кемета.
Поскольку многих рабов с утра послали на городские стены, чтобы помогать лучникам, подносить стрелы и новые луки взамен тех, на которых порвется тетива, царь рабов решил, что именно там его слуги смогут помочь кушитам. Когда армии Аштарты пошли на штурм Асорбеса, рабы, оказавшиеся на стенах, напали на кеметских лучников, которым, как предполагалось, они должны были помогать, так что потери нападавших оказались минимальными. Стрелки Кемета не смогли обрушить на их головы дождь стрел...
Колесница Кхайя, обогнав остальные, прорвалась сквозь массивную арку северных ворот. Следом за полководцем ехали Кинду и Нунди. Их колесница высоко подпрыгнула, перелетев через груду обломков и тел защитников ворот. А за двумя первыми колесницами последовала основная масса воинов Кхайя. Один их вид мог нагнать страху на самые смелые сердца.
Пока колесницы и всадники трудились, разгоняя остатки кеметов под стенами города, черная армия Кхайя устремилась в город.
Некоторые из черных гигантов сжимали в руках палицы, другие — ассагайи. Все они были раскрашены, как демоны из самых жутких кошмаров, которые только могут привидеться. Пять тысяч нубийцев гигантского роста, каждый — великолепно подготовлен и настроен на то, чтобы убивать. Их щиты поднялись одновременно, чтобы встретить летящие в них стрелы, их голоса слились в единый крик.
Вскоре воины запели марш и слова этой песни сеяли ужас в рядах врагов:
Вайя! Убивай за Кхайя!
Вайя! Убивай за Кхайя!
Мы — войны Ньяки.
Мы — его сердце!
Кхай — словно брат нам
Силы безмерной!
Бьемся за Ньяку
Именем Кхайя!
Вай-я! Вай-я! Вай-я!
Строй кеметов подался назад, сломался и был растоптан. Сквозь ворота в город влетели колесницы, всадники и воины Куша. К этому времени на улицы вышли все рабы Асорбеса. Вооружившись чем придется, они повернули оружие против своих надсмотрщиков и охранников. По всему городу началась резня. Рабы поджигали свои полуразвалившиеся грязные трущобы, взбирались по каменным лестницам на стены, уничтожая кеметских стрелков.
Над городом стоял гул битвы. Топот множества ног, звон оружия смешивался с криками людей и животных. Это были и предсмертные крики, и крики радости, победы. Кровь рекой текла по улицам, заваленным мертвыми телами, бронзовые мечи ломались под ударами железных клинков, палицы нубийцев крушили черепа кеметов. И сквозь этот ужас битвы ехал Кхай.
Его меч обагрился кровью, сея смерть среди кеметских солдат, осмелившихся слишком близко подойти к его колеснице. А следом за ним неслись Кинду и Нунди, освещенные золотыми лучами поднявшегося над Асорбесом солнца и забрызганные кровью врагов.
Основная схватка завязалась вокруг ворот, а в центре города было относительно спокойно. Прорвавшись сквозь ряды защитников, Кхай повернул колесницу на запад к пирамиде. Он не забыл о предупреждении семи мудрейших, и теперь главным для него было найти черных магов. Рядом с колесницей полководца неслась колесница нубийца, а тысяча всадников скакала за ними следом.
Несколько кеметских отрядов или отступили, или разбежались в разные стороны под натиском Кхайя и сопровождавших его воинов. Самый большой отряд защитников ждал их у основания пирамиды. Кхай заметил их и приказал своему вознице притормозить, чтобы остальные воины догнали его.
Кеметские пехотинцы выстроились шестью рядами у основания пирамиды, выставив вперед лучников.
Когда наездники и колесницы Куша понеслись на них, лучники фараона послали им навстречу дождь стрел. Кхай прекрасно знал об их меткости, потому что сам мальчиком тренировался с ними, но знал и про их слабые стороны, Кхай точно рассчитал время. Когда он приказал: «Поднять щиты!» — и его воины выполнили команду, кеметские стрелы вонзились в них. Пало несколько лошадей, перевернулась пара колесниц. Их возницы тут же погибли, растоптанные копытами. Остальные же с грохотом летели дальше, не замедлив движения. Через несколько секунд они врезались в ряды кеметов. Лучники фараона даже не успели второй раз натянуть тетиву.
Всадников Кхайя было намного меньше, чем пехотинцев фараона. Основные силы кушитов остались позади. Однако атака отряда Кхайя оказалась такой неистовой и оружие его воинов настолько превосходило оружие кеметов, что воины фараона пали под ударами железных мечей. Это была не схватка, а бойня.
Вскоре всех кеметов или порубили, или растоптали копытами лошадей и колесниц.
И тогда вознице Кхайя в глаз попала стрела. Она вонзилась с такой силой, что ее наконечник вышел из затылка воина, а сам он вылетел из колесницы. Кхай не успел подхватить вожжи, и лошади понесли. Тут по подколенному сухожилию одного из коней прошелся острый, как бритва, бронзовый клинок. Гордое животное рухнуло наземь, увлекая за собой второго коня, колесница перевернулась, прокатившись по крови и пыли. Кхай едва успел выпрыгнуть из повозки и откатиться в сторону. Вскочив на ноги, он понял, что очутился в центре битвы.
Подошел еще один отряд кеметов. Они выбежали из многочисленных дверных проемов, ведущих на нижние уровни пирамиды. Кхай оказался окруженным сражающимися людьми. Кеметы старались сбить полководца с ног. Мимо Кхайя проносились колесницы, вставали на дыбы лошади. Лицо Кхайя заливала кровь, но меч его неустанно поднимался и опускался, находя цель. Полководец тяжело дышал, хватая ртом воздух, напрягая уставшие мышцы. А затем...
Кхай почувствовал волну трепета, пробежавшую по рядам врагов. Он прочитал ужас в их глазах, когда они начали отступать.
— Вай! — послышался рев нубийцев, напоминающий взрыв, а потом оглушительный звук одновременного удара четырех тысяч палиц и ассагайев по щитам. — Вайя! — прозвучало снова. — Убивай за Кхайя! — кричали нубийцы, направляясь к пирамиде. — За Кхайя! За Кхайя! Вайя! Вайя!
Теперь Кинду и Нунди сражались рядом с Кхайем, выпрыгнув из колесницы. Все трое ревели в дикой ярости, прорубая себе дорогу сквозь защитников пирамиды. Другие воины Кхайя присоединились к ним на флангах, и во время секундного затишья один из военачальников крикнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Они готовы совершить ужасный грех, если увидят, что город будет обречен. Фараон приказал распахнуть ворота ада, если падет Асорбес.
Кхай почувствовал, что сомнения гложут его изнутри. Он впервые был неуверен в себе и в семи мудрейших.
— Откуда вы это знаете? — уточнил он.
Маги улыбнулись и кивнули.
— Как ты можешь сомневаться в нас, Кхай, когда мы уже не раз предупреждали тебя?
— С магом ментализма?
— Да, он слушал мысли семерых черных магов; мысли черные, как глубокая яма. Верь нам, Кхай, и верь в нас. А теперь спи. Спи и набирайся сил. Скоро рассветет, осталось недолго, а наступающий день станет одним из самых важных в истории человечества...
* * *
Грубые руки встряхнули Кхайя и разбудили. Он резко дернулся и уставился в темные глаза Кинду.
— Господин, через полчаса рассветет, — сообщил нубиец. — Небо на востоке уже порозовело. Асорбес ждет. Люди встают, а кони бьют землю копытами.
Воины Ньяки перебрались ночью через реку.
— А что с кеметами?
— Они готовы, господин. Их армия перед стенами города в половину меньше нашей, но, конечно, многие остаются внутри. Ворота закрыты и хорошо защищены. Кеметы собрались и под восточной стеной. Они боятся атаки Ньяки. И у них есть для этого основания!
Он — порывистый человек, а фараон ему много должен. Может, Ньяка решит не ждать, а просто взять то, что ему причитается.
Кхай мрачно улыбнулся.
— Не могу его винить, — заметил он.
Он вышел из шатра и омыл лицо холодной водой.
Полоска света на востоке стала шире, а северный ветер дул все сильнее. Кхай понюхал воздух, поднял голову и посмотрел вверх сквозь предрассветную мглу. Стояла странная тишина. В тумане двигались смутно различимые фигуры. Звуки были приглушенными. Внезапно Кхайю показалось, что холодные пальцы провели у него по спине. Он содрогнулся.
— Приближается... — прошептал он.
— Что приближается, господин? — Глаза у Кинду округлились.
Кхай не услышал своего телохранителя. Он посмотрел на небо, на легкие облачка, которые, казалось, вращались, словно части огромного воздушного колеса над Асорбесом. Тишина стала зловещей, и глаза всех воинов устремились туда, куда смотрел Кхай. Облака посинели, а потом почернели и стали кружиться быстрее.
— Не впадать в панику! — крикнул Кхай в неестественной тишине. — Успокойте лошадей. А когда обрушится заклятие, думайте лишь о своих шкурах. Но что бы ни произошло, не паникуйте! Семеро мудрейших с нами. Помните: семь белых магов защищают нас!
Его слова передали дальше, от одного воина к другому, пока десятки тысяч солдат не услышали их.
— Семеро мудрейших с нами! Семь белых магов защищают нас!
Воины выкрикивали слова и... верили в то, что говорили, и таким образом, хотя ни Кхай, ни его армия этого не знали, сила семи мудрейших стала еще больше...
* * *
Гахад и Манек одновременно с Кхайем с ужасом заметили кружащиеся на небесах облака и сразу поняли, что это дело рук семи черных магов. Теперь часть облаков стала черной, как ночь, и яркие зеленые вспышки освещали их тут и там. Солнце взошло над Асорбесом и осветило город ярким оранжевым светом. Облака продолжали вращаться на дикой скорости, мерцая зеленым огнем, прорезающим черноту.
Сцена была фантастичной, внушала благоговейный страх и пугала...
В особенности, когда тучи начали опускаться!
Теперь Кхай понял, какую именно силу элементов решили использовать против него черные маги. Это был огонь... но не красный огонь горящего дерева, а темный огонь некромантов, рожденный самим дыханием ада — зеленые молнии, летящие вниз с содрогающегося неба и несущие смерть всему живому.
Асорбес скрылся за пляшущей ширмой свистящих молний, зигзагами зеленого огня, которые отлетали от города и приближались к линии армии Куша. Передние ряды отступили. Лица воинов освещались зеленым светом колдовских молний. Их рты открылись, и они в ужасе кричали. Когда молнии коснулись земли, пни деревьев занялись яростным пламенем. Кольцо огня сужалось, зеленые молнии шипели, трещали, впиваясь в землю...
Ударили три молнии, разрывая землю, людей, лошадей и колесницы, превращая их в обгорелые останки или пепел. Три раза, а потом...
Стена молний остановилась, отступила. Молнии втянулись в тучи, словно языки в пасти змей. Небеса заходили ходуном, закипели, стараясь выплеснуть наружу свою ярость. Медленное вращение прекратилось, и тучи пошли в обратном направлении — к городу черных магов.
— Семеро мудрейших с нами! — воскликнул Кхай, вдыхая воздух полной грудью. — Они с нами!
Его крик подхватили вначале тысяча, а потом сотни тысяч глоток.
Опять ударили в землю зеленые молнии. Но теперь они били в ряды перепуганных кеметов. Несколько минут продолжалась бойня. Кхай решил, что он и вся его армия оглохнет и ослепнет, наблюдая за происходящим у стен Асорбеса. Затем в последнем сокрушительном ударе воющие тучи послали небесные стрелы в ворота Асорбеса.
И ворота пали. Их сорвала с петель и разбила на мелкие части сила, которую семь черных магов хотели направить против Куша.
Кхай посмотрел на быстро светлеющие небеса.
— Спасибо вам, семеро мудрейших! — крикнул он, широко улыбнувшись. — Спасибо...
Он затащил находящегося в полуобморочном состоянии возницу в колесницу и сунул ему в руки вожжи.
— Вперед! — крикнул он в ухо воину. — Вперед!
С грохотом, лишь немного уступающим по силе только что утихшей буре, армии Куша двинулись на Асорбес.
Часть 10
Глава 1
Вперед, на пирамиду!
Армии Куша понеслись к стенам Асорбеса, размахивая железными мечами, против которых у кеметов не было защиты. Колесницы летели на полной скорости, а сердца воинов разрывались от дикой радости оттого, что они, наконец, лицом к лицу встретятся с давним врагом, причем в сердце его страны, под стенами самого Асорбеса — города ненавистного фараона. Тысячи кушитов прорвались сквозь остатки защитников, выживших после дождя зеленых молний.
Армия кеметов была разгромлена. Их изрубили мечами и растоптали копытами и колесами колесниц.
Кеметы пытались сопротивляться, но силы оказались неравными. Армия Куша просто подмяла врагов, словно гигантская волна, не останавливаясь, понеслась дальше — сквозь разрушенные ворота в город.
К удивлению нападавших, дождь стрел с городских стен оказался не таким сильным, как они ожидали.
Позднее стало известно, что это произошло благодаря усилиям Адонды Гомбы и его армии рабов. Хотя царь рабов получил и понял послание Кхайя, он не мог помочь и захватить ворота. Рабов и близко к ним не подпускали. Тогда царь рабов решил помочь Кхайю несколько по-другому.
Через час после того, как он получил послание Кхайя, когда над городом спустилась ночь, рабы отравили слонов фараона. Это был только один из множества ударов, которые Адонда Гомба нанес в спину Кемета.
Поскольку многих рабов с утра послали на городские стены, чтобы помогать лучникам, подносить стрелы и новые луки взамен тех, на которых порвется тетива, царь рабов решил, что именно там его слуги смогут помочь кушитам. Когда армии Аштарты пошли на штурм Асорбеса, рабы, оказавшиеся на стенах, напали на кеметских лучников, которым, как предполагалось, они должны были помогать, так что потери нападавших оказались минимальными. Стрелки Кемета не смогли обрушить на их головы дождь стрел...
Колесница Кхайя, обогнав остальные, прорвалась сквозь массивную арку северных ворот. Следом за полководцем ехали Кинду и Нунди. Их колесница высоко подпрыгнула, перелетев через груду обломков и тел защитников ворот. А за двумя первыми колесницами последовала основная масса воинов Кхайя. Один их вид мог нагнать страху на самые смелые сердца.
Пока колесницы и всадники трудились, разгоняя остатки кеметов под стенами города, черная армия Кхайя устремилась в город.
Некоторые из черных гигантов сжимали в руках палицы, другие — ассагайи. Все они были раскрашены, как демоны из самых жутких кошмаров, которые только могут привидеться. Пять тысяч нубийцев гигантского роста, каждый — великолепно подготовлен и настроен на то, чтобы убивать. Их щиты поднялись одновременно, чтобы встретить летящие в них стрелы, их голоса слились в единый крик.
Вскоре воины запели марш и слова этой песни сеяли ужас в рядах врагов:
Вайя! Убивай за Кхайя!
Вайя! Убивай за Кхайя!
Мы — войны Ньяки.
Мы — его сердце!
Кхай — словно брат нам
Силы безмерной!
Бьемся за Ньяку
Именем Кхайя!
Вай-я! Вай-я! Вай-я!
Строй кеметов подался назад, сломался и был растоптан. Сквозь ворота в город влетели колесницы, всадники и воины Куша. К этому времени на улицы вышли все рабы Асорбеса. Вооружившись чем придется, они повернули оружие против своих надсмотрщиков и охранников. По всему городу началась резня. Рабы поджигали свои полуразвалившиеся грязные трущобы, взбирались по каменным лестницам на стены, уничтожая кеметских стрелков.
Над городом стоял гул битвы. Топот множества ног, звон оружия смешивался с криками людей и животных. Это были и предсмертные крики, и крики радости, победы. Кровь рекой текла по улицам, заваленным мертвыми телами, бронзовые мечи ломались под ударами железных клинков, палицы нубийцев крушили черепа кеметов. И сквозь этот ужас битвы ехал Кхай.
Его меч обагрился кровью, сея смерть среди кеметских солдат, осмелившихся слишком близко подойти к его колеснице. А следом за ним неслись Кинду и Нунди, освещенные золотыми лучами поднявшегося над Асорбесом солнца и забрызганные кровью врагов.
Основная схватка завязалась вокруг ворот, а в центре города было относительно спокойно. Прорвавшись сквозь ряды защитников, Кхай повернул колесницу на запад к пирамиде. Он не забыл о предупреждении семи мудрейших, и теперь главным для него было найти черных магов. Рядом с колесницей полководца неслась колесница нубийца, а тысяча всадников скакала за ними следом.
Несколько кеметских отрядов или отступили, или разбежались в разные стороны под натиском Кхайя и сопровождавших его воинов. Самый большой отряд защитников ждал их у основания пирамиды. Кхай заметил их и приказал своему вознице притормозить, чтобы остальные воины догнали его.
Кеметские пехотинцы выстроились шестью рядами у основания пирамиды, выставив вперед лучников.
Когда наездники и колесницы Куша понеслись на них, лучники фараона послали им навстречу дождь стрел. Кхай прекрасно знал об их меткости, потому что сам мальчиком тренировался с ними, но знал и про их слабые стороны, Кхай точно рассчитал время. Когда он приказал: «Поднять щиты!» — и его воины выполнили команду, кеметские стрелы вонзились в них. Пало несколько лошадей, перевернулась пара колесниц. Их возницы тут же погибли, растоптанные копытами. Остальные же с грохотом летели дальше, не замедлив движения. Через несколько секунд они врезались в ряды кеметов. Лучники фараона даже не успели второй раз натянуть тетиву.
Всадников Кхайя было намного меньше, чем пехотинцев фараона. Основные силы кушитов остались позади. Однако атака отряда Кхайя оказалась такой неистовой и оружие его воинов настолько превосходило оружие кеметов, что воины фараона пали под ударами железных мечей. Это была не схватка, а бойня.
Вскоре всех кеметов или порубили, или растоптали копытами лошадей и колесниц.
И тогда вознице Кхайя в глаз попала стрела. Она вонзилась с такой силой, что ее наконечник вышел из затылка воина, а сам он вылетел из колесницы. Кхай не успел подхватить вожжи, и лошади понесли. Тут по подколенному сухожилию одного из коней прошелся острый, как бритва, бронзовый клинок. Гордое животное рухнуло наземь, увлекая за собой второго коня, колесница перевернулась, прокатившись по крови и пыли. Кхай едва успел выпрыгнуть из повозки и откатиться в сторону. Вскочив на ноги, он понял, что очутился в центре битвы.
Подошел еще один отряд кеметов. Они выбежали из многочисленных дверных проемов, ведущих на нижние уровни пирамиды. Кхай оказался окруженным сражающимися людьми. Кеметы старались сбить полководца с ног. Мимо Кхайя проносились колесницы, вставали на дыбы лошади. Лицо Кхайя заливала кровь, но меч его неустанно поднимался и опускался, находя цель. Полководец тяжело дышал, хватая ртом воздух, напрягая уставшие мышцы. А затем...
Кхай почувствовал волну трепета, пробежавшую по рядам врагов. Он прочитал ужас в их глазах, когда они начали отступать.
— Вай! — послышался рев нубийцев, напоминающий взрыв, а потом оглушительный звук одновременного удара четырех тысяч палиц и ассагайев по щитам. — Вайя! — прозвучало снова. — Убивай за Кхайя! — кричали нубийцы, направляясь к пирамиде. — За Кхайя! За Кхайя! Вайя! Вайя!
Теперь Кинду и Нунди сражались рядом с Кхайем, выпрыгнув из колесницы. Все трое ревели в дикой ярости, прорубая себе дорогу сквозь защитников пирамиды. Другие воины Кхайя присоединились к ним на флангах, и во время секундного затишья один из военачальников крикнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45