— О, с этим озером связана очень красивая история! — воскликнула девушка. — Я сейчас расскажу. Ламорак, ты не мог бы подлить чуть настойки, а то бутыль тяжелая…
Ламорак с готовностью выполнил ее просьбу. Он аж светился весь.
— Давно это было, — начала традиционной фразой Дапра — она начинала так каждую свою историю. — Была у одного тевтонского короля дочь — красавица Лиара. И жил в местных лесах юноша Леар, сын лесника. Был юноша могуч и красив, и однажды встретил Лиару, когда та гуляла с няньками в лесу, неподалеку от королевского замка. Леар и Леара сразу полюбили друг друга и юноша пришел к королю просить руки принцессы, но он был незнатного рода. И велел король совершить ему двенадцать подвигов — тогда он посвятит его в рыцари и отдаст в жены принцессу Лиару. И отправился Леар в дальние страны — выполнять поручение короля, а Леара ждала его у окна долгих двенадцать лет. И увидел ее однажды злой колдун Древлягор и решил заполучить ее в жены. Король уже думал, что Леар погиб в своих странствиях и согласился на этот брак, очарованный злым колдуном. Но как раз вернулся Леар и показал доказательства свершенных им подвигов. Король не знал, что ему и делать, тогда Леар вызвал Древлягора на честный бой. Злой колдун выковал себе магическое копье и пронзил несчастного юношу. Король против воли выдал принцессу замуж за Древлягора. Но прекрасная Лиара отказалась впустить колдуна в спальню и ничего не ела, убиваясь по возлюбленному. Рассердился Древлягор и сказал принцессе, что она может возродить Леара. Та обрадовалась и, по злому наущению колдуна, отправилась вместе с телом любимого в эти леса, где должна была поститься, оплакивая его, семижды семь дней и тогда Леар должен ожить. Только злой Древлягор не сказал прекрасной Лиаре, что по окончании срока она превратится в озеро. Озеро собственных слез. И когда Леар ожил, поскольку принцесса сделала все, как велел колдун, Древлягор пришел к нему и сказал со злым смехом — вот твоя любимая, забирай ее себе если можешь. И построил Леар эту избу и жил здесь до скончания жизни, а Леара каждую ночь плакала, когда он выходил на берег. Так говорят. А озеро с тех пор называется озером Плачущей Девы.
— То-то я сегодня ночью слышал женский плач, — выговорил пораженный рассказом Ламорак.
— Это тебе показалась, — хрипло произнес Радхаур и опорожнил свой кубок. Поставил, вытер едва выбивающиеся на губе усы. — Спасибо за угощение, — он встал. — Пойду, окунусь в озере.
— Так дождь идет! — удивился Ламорак.
— Какая разница, — через силу улыбнулся Радхаур.
Он встал, скинул куртку, рубаху и сапоги. Гурондоль без ножен положил на лавку у двери. Вышел и бегом, под струями дождя, в одних штанах ринулся в озеро.
Перед глазами стояло предсказание, вызванное из глубин памяти рассказом девушки: белокурая женщина, почти девочка, плачет и плачет. Из слез сливается озеро, в котором растворяется ее лицо. И из этого озера выходит он, Радхаур.
Солнце садилось, ливень прекратилась, в воздухе царила непередаваемая свежесть, которая бывает лишь после очищающего дождя.
Радхаур, наслаждаясь тишиной и быстрым движением темных облаков наверху, полежал немного на песке. После нескольких часов, проведенных в воде, было так приятно дышать полной грудью.
Наконец он поднялся и вошел в избу.
Ламорак сидел держа в руках ладошку Дапры, на щеках которой выступил румянец — то ли от выпитого вина, то ли еще от чего.
— …Гуул сказал, что он примет бой, но Радхаур спросил сэра Димерика, почему тот хочет вызвать его на смертный поединок и… О, Радхаур! Я тебя три раза ходил кричал, ты где был?
— Случилось что-нибудь? — тревожно спросил граф.
— Нет. Просто мы волнуемся — тебя нет и нет…
— Все нормально. — Радхаур отрезал ломоть холодной оленины, плеснул в свою кружку вина из заметно опустевшей бутыли и сел за стол. — Ночь скоро, пора спать ложится. Я лягу снаружи, у порога, ночи пока теплые. Посторожу на всякий случай, вдруг по следу Дапры сюда явятся разбойники.
— Если уж за целый день не явились, то и не явятся, — сказала слегка охмелевшая девушка. — Но поступайте, как знаете, сэр Радхаур.
Граф допил вино, подмигнул другу, оделся, вложил Гурондоль в ножны и вышел на крыльцо.
На улице было великолепно, спать совершенно не хотелось.
Примерно через четверть часа из избушки вышел Ламорак с двумя полными вина глиняными бокалами. Поставил один бокал рядом с другом и тоже растянулся на песке.
— Неужели выгнала? — удивился Радхаур.
— Нет, — серьезно ответил Ламорак, — сам ушел. С тобой ночевать буду.
Радхаур сел на песке и взял бокал с вином.
— Ты пьян?
— Немного, — усмехнулся Ламорак. — Я понимаю о чем ты не спрашиваешь, Радхаур. Но и ты пойми… Я не забыл твои слова… ну, тогда, когда мы с алголианами плыли в Ирландию. Ты рассказывал о шаблоньях…
— Да, я помню, — кивнул друг.
— Вот и у меня сейчас что-то подобное, — задумчиво произнес юный король. — Мне не хочется, чтобы все прекратилось так просто и буднично, как было много раз… Может, я глупости говорю, но мне хочется слушать ее. Или просто молча сидеть с ней, взяв за руку… Мне трудно объяснить, со мной впервые такое происходит. Ты наверное, смеешься надо мной…
— Ничуть, — серьезно сказал Радхаур. — О, как я понимаю тебя!
Какое-то время они молчали.
— Знаешь, — неожиданно признался Ламорак, — мне даже хочется, чтобы сюда пришли разбойники. Я показал бы ей, как владею мечом.
Радхаур лишь улыбнулся, но ничего не сказал.
— Помнишь, — улегшись на песок и положив руки под голову, произнес Ламорак, — незадолго до того, как мы поехали в драконову страну, я говорил, что на моем пути попадались пока что только девки. Так вот, мне кажется, что я впервые в жизни встретил женщину, о которой мечтал.
— Спи, — сказал Радхаур, — завтра рано вставать и далеко идти.
Следов вчерашних туч в небе не было и в помине, дорога оказалась достаточно широкой. Они вышли почти с рассветом, набив дорожные сумки остатками оленины.
Сперва Дапра немного стеснялась, что вчера захмелела и не очень хорошо помнит, чем закончился вечер, но Ламорак проявил удививший Радхаура такт, и вскоре девушка вновь веселым голоском рассказывала одну из своих многочисленных историй. Лук нес Радхаур, готовый в любой момент выстрелить в выскочившего на дорогу хищника. Или разбойника.
Но увлеченный очередной историей девушки, не заметил главного.
Совершенно внезапно они оказались окружены — четверо всадников, выскочивших из придорожных кустов преградили путь; словно из-под земли сзади появились четверо пеших. Все были вооружены мечами или топорами, заросшие от шеи до ушей лица не вызывали ни малейших симпатий.
Один из конников рассмеялся, Дапра прижалась к Ламораку, Радхаур положил руку на Гурондоль, собираясь выхватить его мгновенно при первой же необходимости.
— Вы двое, — сказал тот, что смеялся, указывая на рыцарей, — можете идти с миром. Вы нам не нужны. А эта милашка пойдет с нами.
— Уходите, Ламорак, — прошептала Дапра. — Вам с ними не справится. Это те самые разбойники, что хотели меня изнасиловать и требовали выкуп. Уходите, раз они отпускают вас, спаситесь хоть вы!
— Как ты могла подумать про нас такое, Дапра?! — гневно воскликнул Ламорак, на щеках которого вспыхнул румянец обиды. — Да, Радхаур? — и посмотрел на друга. — Прикрой мне спину. — Он выхватил меч и повернулся к конникам:
— Покажите, что вы способны сражаться с рыцарями, а не только с беззащитными девушками, смрадные псы!
Радхаур сунул лук, чтобы не мешал, Дапре и выхватил меч из ножен. Скидывать мешок с торсом Алвисида не было времени, да и Радхаур посчитал, что в самый решающий момент тот придаст ему силы.
Четверо пеших кинулись в бой, занося над головами тяжелые топоры. Один, тот что с длинным мечом, еще на бегу был пронзен ловким броском кинжала, в брюхо второго негодяя впился Гурондоль, когда разбойник еще не успел нанести удар.
Радхаур не видел, что там за спиной, слышал лишь конское ржанье и испуганный вскрик девушки, но знал — ему скорее надо расправиться со своими противниками, чтобы помочь Ламораку сражаться против всадников.
Он ловко увернулся от взмаха топора — металл просвистел мимо и Радхаур с ужасом подумал, что топор может задеть девушку, одновременно заметив, что четвертый разбойник замешкался, споткнувшись о труп своего товарища, у которого в горле торчал графский кинжал.
Разбойник, увлеченный массой топорища, чуть подался полусогнувшись вперед и Радхаур мгновенным взмахом опустил меч, словно палач жертве, точнешеньки на шею. Волшебный клинок, словно пройдя сквозь гнилой огурец шею разбойника, отделил голову от туловища. Радхаур поморщился от брызг крови на одежду (хотя давно уже должен был привыкнуть) и повернулся к последнему противнику, слыша за спиной ржание коней.
Последний пеший разбойник, словно не замечая гибели товарищей, набросился на Радхаура.
Графский меч, парируя удар, рассек топорище, отделив массивный острозаточенный кусок железа от рукояти. Радхаур невольно вжал голову в плечи, не зная куда понесет шальная сила топор; разбойник словно хотел проследить за неуправляемым снарядом глазами. Радхаур опомнился быстрее и последний враг упал, пронзенный в грудь верным Гурондолем. Мимо пронесся обезумевший конь без седока
Радхаур мгновенно обернулся к Ламораку. Со своими он управился за считанные секунды, но и один из противников Ламорака уже лежал мертвым у дороги, поломав ветви кустарника и заливая песок кровью. В груди его торчал кинжал Ламорака. У правой обочины дороги из-под упавшей лошади пытался выбраться неудачно зацепившийся за стремя и не успевший спрыгнуть разбойник.
С разворота Радхаур рубанул по ногам ближайшего коня — на котором сидел смеявшийся разбойник, видимо, главарь. Граф отступил на шаг, чтобы не попасть под падающую тушу. В этот момент четвертый разбойник был стащен Ламораком с коня и еще не успев упасть, пронзен Неустрашимым.
Главарь разбойников, оставшись в одиночестве, выхватил левой рукой из-за пояса кинжал, в правой он вытягивал меч, не подпуская врагов близко.
— Посмотри, Ламорак, какой у него дрянной меч, — усмехнулся граф. — С таким только дрова рубить.
— Проси пощады, мерзавец! — произнес Ламорак. — У девушки проси, за все, что ты сотворил. Может и не убьем, хотя ничего, кроме виселицы ты не заслуживаешь.
— Попробуй убей! — выкрикнул разбойник и с каким-то безумным взглядом бросился на Ламорака.
Сегонтиумец легко парировал сумасшедший выпад и ловким движением вонзил свой клинок в грудь врага. Выдернул меч и вытер о штаны разбойника.
Затем повернулся к Дапре. На дороге валялся лишь лук со стрелами.
— Черт возьми! — не сдержался Ламорак. — Вот дуреха, бросилась в лес от страха!
— Она — женщина. Что ты хочешь? Чтобы она из лука стреляла?
— Нет, но…
— А-а, — несколько разочарованно протянул Радхаур. — Расстроился, что больше ее не увидишь… А говорил, что приятно и лишь за руку держаться.
— Послушай, Радхаур… — в голосе юного короля прогремела настоящая злость.
Граф посмотрел на друга, повернулся к лесу, приложил ко рту с двух сторон ладони вроде рупора и что есть сил прокричал:
— Дапра! Дапра! Возвращайся! Все хорошо!
— Надо идти искать ее, — сказал Ламорак, успокоившись. — Хоть она и дочь лесника, одной, наверно, страшно…
— Иди вправо от дороги, — решил Радхаур. — Я пойду влево. И кричим. Но не уходи от дороги более чем на сто шагов. Я не хочу еще и тебя искать в этом лесу.
— Дапра! — разносилось, казалось, по всему лесу.
Безрезультатно.
Радхаур вернулся на дорогу и от удивления аж свистнул. С другой стороны появился Ламорак.
— Что здесь происходит, Радхаур?
— Сам видишь — колдовство какое-то, — растерянно ответил граф, отряхивая куртку на которой вместо крови убитого была какая-то зеленая дрянь. — И у нас с тобой ни одной царапины — это против восьми-то! Кстати, как твоя нога?
— Нормально, — лаконично ответил Ламорак.
Тела погибших разбойников на их глазах превращались в деревья — срубленные, преграждающие дорогу сучковатые стволы. Ноги сливались в стволу, руки растопыривались в толстые ветви, волосы превращались в кроны.
Хм, — только и произнес Радхаур. — Дай попить, Ламорак.
Друг, не менее потрясенный, отстегнул от пояса флягу и протянул графу. Тот отхлебнул.
— Черт, ты вместо воды вина налил!
— Ага, не оставлять же там было. Дай и я хлебну. Никогда о таком не слышал…
В самом дальнем стволе позади торчал графский кинжал.
Радхаур миновал упавшие деревья, обойдя их через лес, и выдернул свой кинжал из недавно бывшего разбойником дерева.
— Надо уходить отсюда, — вернувшись тем же путем к другу, сказал Радхаур.
— А Дапра?
— Что ты предлагаешь? Сидеть здесь, пока она вдруг не соизволит явиться? Вполне вероятно, что она уже далеко отсюда и мчится от страха еще дальше. К какому-нибудь другому тайнику своего отца, чтобы там отсидеться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46