Кэлхаун увидел тончайший серп и понял, что это и есть мир, к которому его буксируют. В действительности, он не нуждался в буксировке. Просто нужно было обмануть задержавшего, кем бы он не был.
Повреждение медкора было неправильным даже во время войны — особенно во время войны. Глаза Кэлхауна обратились к шкале внешнего поля. Такое поле используется в посадочных решетках. Но совершенно непрактично использовать его для буксировки. Чтобы генерировать такое силовое поле, решетка должна иметь около фута в диаметре на каждые десять миль захвата.
Корабль-захватчик, судя по расстоянию захвата, должен быть величиной с посадочную решетку. И ни одна посадочная решетка не управится с ним.
Тут глаза Кэлхауна расширились, а челюсть отвисла.
— Мургатройд! Черт их возьми, но это правда! Они нашли способ сражаться!
Войны не велись уже многие сотни лет, да и сейчас никакой нужды в них не было. Совсем недавно Кэлхаун изучал записки о военных действиях во всех аспектах и последствиях и как медик не мог сдержать возмущения.
Организованная бойня не казалась ему естественным продолжением политики для людей в своем уме. Вся галактическая культура основывалась на счастливом убеждении, что войны больше никогда не будет. Но раз война возможна, то рано или поздно она начнется. Кэлхаун достаточно хорошо знал человечество, чтобы не сомневаться в этом.
— Чи? — спросил Мургатройд.
— Счастье твое, что ты тормал! — ответил ему Кэлхаун. — Ты никогда не будешь стыдиться за свое племя.
Вся информация, которая имелась у Кэлхауна о войнах как таковых, заставляла его скептически относиться к тому, что вскорости будет ему сообщено. То, что обычно называют пропагандой, будет подсунуто под видом инструкции. С ним согласятся, что вообще-то война — это ужасно, но как можно более правдоподобно, с глубоким сожалением докажут, что именно эта война, ведомая именно этой стороной, достойна восхищения и оправдана.
— Чему, — мрачно произнес Кэлхаун, — я не поверю, даже если это будет правдой!
Глава 2
«Информация, скрываемая от других, неизбежно в некотором смысле неточна. Полное и логичное сообщение о последовательности событий почти обязательно должно быть подвергнуто исправлению, искажению и редактированию, иначе оно не будет выглядеть ни логичным, ни полным. Истинно фотографический отчет о любой последовательности происшествий будет, при добровольном подходе, содержать противоречивые или иррациональные элементы. Реальность слишком сложна, чтобы ее можно было уложить в отдельные сообщения без сильного подавления фактов…»
«Руководство. Межзвездная Медицинская Служба» с.25
Он смог проверить свою догадку о средствах, с помощью которых межзвездные войны можно было перевести в практическую плоскость, во время посадки медкора. Обычно, посадочная решетка — это гигантское строение из стальных решеток, полмили в высоту и добрую милю в диаметре. Она покоится на каменном ложе, намертво зацементированная в поверхность планеты, черпая энергию из ионосферы. Когда медкор погрузился в бездонную тьму теневой стороны ближайшей планеты, наступили длинные-длинные паузы, во время которых он неподвижно зависал в пространстве. В промежутках между ними корабль встряхивало, как если бы кто-то проверял, на месте ли он. Кэлхаун воспользовался индикатором ближнего видения и заметил, как что-то очень крупное осмотрелось, зависло в пространстве, а затем быстро и уверенно рванулось в тьму, являющуюся ночной стороной планеты. Когда оно слилось воедино с поверхностью планеты, медкор начал быстро опускаться в тисках силовых полей типа генерируемых посадочной решеткой.
Он приземлился в центре решетки, но решетки нетипичной. Решеткой столь чудовищных размеров не мог похвастаться ни один космопорт. Кроме того, она не была приземистой, ее высота равнялась диаметру. Огни рубки управления он видел примерно в полумиле от земли. Это было странно, но очевидно. Захватившие медкор построили посадочную решетку, которая одновременно была и космическим кораблем. Эта решетка могла преодолевать космическое пространство, могла вести наступательную войну.
— Все это адски просто, — неодобрительно начал отвечать Мургатройду Кэлхаун. — Обычная посадочная решетка хватает что-нибудь в космосе и опускает на землю. Эта штуковина хватается за что-то на земле и выталкивает себя в космос. Там она может перемещаться с помощью Лоулора или овердрайва, а добравшись куда-либо, цепляется за любую часть мира, опускается к ней и использует ее в качестве якоря. Теперь решетка-корабль может посадить весь идущий вместе с ней флот. Это летающий док и посадочный корабль одновременно. Готовый космопорт в любой точке, где он задумает сесть. Следовательно — самое смертельное оружие за последнюю тысячу лет.
Мургатройд залез к нему на колени и понимающе подмигнул экранам. На них отражалось окружение теперь уже приземлившегося медкора, стоящего на хвосте. Над головой сияли бесчисленные звезды. Все вокруг было покрыто снегом. Тут и там сверкали огни. Корабль покоился на льду.
— Я полагаю, — проворчал Кэлхаун, — что смогу рвануть на аварийных двигателях и исчезнуть за горизонтом прежде, чем они поймают меня. Но это просто обычная военная база!
Он вспомнил все, что недавно проштудировал о войнах, ушедших в историю, о битвах, массовых убийствах, грабеже и насилии. Даже современные цивилизованные люди быстро возвращаются к дикости после участия в битве.
Гнусности, чудовищные преступления, немыслимые в другое время, быстро становятся нормой, когда люди возвращаются к варварству. Возможно, разум членов экипажей этих кораблей уже исковеркан.
— Ты и я, Мургатройд, — сказал Кэлхаун, — можем оказаться единственными полностью разумными людьми на этой планете. А ты, к тому же, не человек.
— Чи! — пискнул Мургатройд. Казалось, он этому рад.
— Но мы должны разобраться в ситуации, прежде чем предпринять что-нибудь столь же благородное, сколь и бесполезное, — заметил Кэлхаун. Но все… Что это?
Он смотрел на экран, на котором отражалась цепочка огней, движущихся к медкору. Их несли бредущие по снегу люди. По мере приближения стало видно, что они вооружены. Вооружены странными, безобразными инструментами — вроде спортивных ружей, стволы которых невероятно большие. Вероятно, это (Кэлхаун порылся в своем новом запасе информации) ракетометы, стреляющие небольшими снарядами, одного из которых достаточно, чтобы запросто разрушить медкор.
В тридцати ярдах люди разделились и взяли корабль в кольцо. Один человек продолжал идти вперед.
— Я дам ему войти, Мургатройд, — заметил Кэлхаун. — Во время войны человек должен быть вежливым с каждым, у кого в руках оружие, способное разнести тебя в клочки. Это — один из законов войны.
Он открыл внутреннюю и внешнюю двери шлюза. Свет из корабля упал на белый нетронутый снег. Кэлхаун стоял в проеме, наблюдая, как его дыхание, вырвавшись наружу через внешний люк, превращается в белый туман.
— Меня зовут Кэлхаун, — представился он, обращаясь к приближающейся темной фигуре, — Межзвездная Медицинская Служба. Нейтральный, гражданский и, в настоящий момент, очень обеспокоенный!
Седобородый мужчина с мрачным взглядом вышел на свет, падающий через открытый люк.
— Меня зовут Уолкер, — ответил он так же кратко. — Полагаю, что являюсь предводителем этой военной экспедиции. Во всяком случае, мой сын лидер… эээ… неприятеля, поэтому напрашивается вывод, что именно я должен возглавить нападение на них.
Кэлхаун не совсем поверил своим ушам и навострил их. Отец и сын по обе стороны вряд ли вызовут доверие и у тех, и у других во время войны. И, наверное, их родство не будет считаться особым достоинством, необходимым лидеру, в любое время.
Он сделал приглашающий жест, и седобородый поднялся по лестнице в шлюз. Карабкаясь наверх, он как-то умудрился не потерять при этом ни капли достоинства. Солидно вошел в шлюз, а затем — в кабину корабля.
— Если можно, я закрою двери шлюза, — сказал Кэлхаун. — Снаружи холодно, но мне не хотелось бы, чтобы ваши люди меня неправильно поняли.
Бородатый крепыш пожал плечами.
— Они взорвут ваш корабль, если вы попытаетесь взлететь, — пояснил он. — Им как раз хочется что-нибудь взорвать!
В той же атмосфере особой доверительности Уолкер направился к креслу.
Мургатройд подозрительно следил за ним. Тот, в свою очередь, не обращал на зверька никакого внимания.
— Ну? — с нетерпением спросил он.
— Я из медицинской Службы, — ответил Кэлхаун, — и могу это доказать.
Я буду сохранять нейтралитет, что бы здесь не происходило. Но меня направили сюда по запросу планетного правительства Федры. Думаю, что, скорее всего, ваши корабли прибыли с Федры. Корабль-решетка, например, местным гражданам был бы не нужен. Как идет война?
Глаза коренастого вспыхнули.
— Вы смеетесь надо мной? — вызывающе спросил он.
— Я нахожусь три месяца в овердрайве, — напомнил ему Кэлхаун. — И не слышал ничего такого, над чем можно было бы посмеяться. Нет.
— Наши… врачи, — с горечью сказал Уолкер, — считают, что войну выиграют они! Но вы в состоянии заставить их понять, что они не победят и не могут победить. Мы добьемся победы, даже если для того, чтобы отпраздновать ее, каждому из нас придется перерезать собственное горло. А, похоже, так оно и будет.
Кэлхаун удивленно поднял брови. Но кивнул. Его исследования говорили, что военная психология высокоэмоциональна.
— Наша родина — планета Федра — должна быть эвакуирована, — угрюмо пояснил Уолкер. — Появились признаки нестабильности солнца. Пять лет прошло с тех пор, как мы отправили старших детей на Пес-3 строить мир, на который переселимся все. Именно детей, потому что источник опасности был дома. Мы понуждали их работать на пределе сил и возможностей. С самого начала мы отправили молодых женщин вместе с мужчинами, чтобы в случае вспышки солнца, которая сожжет и расплавит нашу планету, остались в живых дети детей наших. Потом мы отправили младших детей, обременяя новую колонию ртами, которые нужно накормить, но сами остались в самом опасном месте. Позже, когда признаки неизбежного катаклизма стали более угрожающими, мы отправили самых маленьких.
Кэлхаун снова кивнул. В течение года в галактике вспыхивает не так уж много сверхновых и это — среди миллионов миллиардов звезд, в ней содержащихся. Но была, по крайней мере, одна колония, которую нужно было переселить, ввиду нестабильности солнца. В этом случае работа не была завершена, когда солнце вспыхнуло. Хотя эвакуация целого мира никогда не являлась легкой задачей. Население нужно передвинуть на расстояние в световые годы. Космические перелеты требуют времени, даже если их скорость в тридцать раз превышает скорость света. В случае, когда время бедствия и крайний срок для отбытия нельзя определить точно, курс, выбранный Федрой, логичен. Молодежь лучше отправить первой. Они построят дома себе и тем, кто последует за ними. Они могут выполнять более тяжелую работу в течение более длительного времени по сравнению с любой другой возрастной группой и могут наилучшим образом обеспечить постоянное выживание любого! Новая колония должна будет стать местом неистового труда безо всякого отдыха, поскольку срок завершения работ неизвестен, но, по всей вероятности, времени не хватит. Когда можно будет взвалить им на плечи дополнительное бремя, доставят более юных мальчиков и девочек — достаточно взрослых, чтоб помочь, но еще не готовых к самостоятельной работе. Затем пришлют малышей, нуждающихся в уходе старших. И только после этого взрослые оставят старый мир и отправятся в новый. Они будут находиться в опасности, пока не обеспечат безопасность всем более молодым.
— А теперь, — пробасил Уолкер, — наши дети построили свой мир и отказываются принять в него родителей и предков! У них сейчас мир молодежи, где никто не указывает им, кроме них самих. Они заявляют, что мы лжем, утверждая, что солнце Федры вот-вот вспыхнет, что мы поработили их и заставили потратить свою молодость на строительство нового мира, который теперь хотим у них отобрать! Им хочется, чтобы солнце Федры вспыхнуло и убило нас, чтобы они могли жить в свое удовольствие, не заботясь о старших.
Мургатройд забрался к Кэлхауну на колени и крепко прижался к нему.
Тормалы — мирные зверюшки. Ярость и горечь в интонации Уолкера напугали Мургатройда, и он нашел убежище от зла в близости Кэлхауна.
— Итак, война между вами — с одной стороны и вашими детьми и внуками — с другой, — отметил Кэлхаун. — Как представитель Медицинской Службы, я хотел бы знать положение на сегодня. Как идет война? Каково состояние дел в настоящий момент?
— Мы пока ничего не достигли, — заскрежетал зубами Уолкер. — Мы слишком мягкосердечны! Мы не хотим убивать их — даже после того, что они натворили! Но они жаждут нашей крови!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Повреждение медкора было неправильным даже во время войны — особенно во время войны. Глаза Кэлхауна обратились к шкале внешнего поля. Такое поле используется в посадочных решетках. Но совершенно непрактично использовать его для буксировки. Чтобы генерировать такое силовое поле, решетка должна иметь около фута в диаметре на каждые десять миль захвата.
Корабль-захватчик, судя по расстоянию захвата, должен быть величиной с посадочную решетку. И ни одна посадочная решетка не управится с ним.
Тут глаза Кэлхауна расширились, а челюсть отвисла.
— Мургатройд! Черт их возьми, но это правда! Они нашли способ сражаться!
Войны не велись уже многие сотни лет, да и сейчас никакой нужды в них не было. Совсем недавно Кэлхаун изучал записки о военных действиях во всех аспектах и последствиях и как медик не мог сдержать возмущения.
Организованная бойня не казалась ему естественным продолжением политики для людей в своем уме. Вся галактическая культура основывалась на счастливом убеждении, что войны больше никогда не будет. Но раз война возможна, то рано или поздно она начнется. Кэлхаун достаточно хорошо знал человечество, чтобы не сомневаться в этом.
— Чи? — спросил Мургатройд.
— Счастье твое, что ты тормал! — ответил ему Кэлхаун. — Ты никогда не будешь стыдиться за свое племя.
Вся информация, которая имелась у Кэлхауна о войнах как таковых, заставляла его скептически относиться к тому, что вскорости будет ему сообщено. То, что обычно называют пропагандой, будет подсунуто под видом инструкции. С ним согласятся, что вообще-то война — это ужасно, но как можно более правдоподобно, с глубоким сожалением докажут, что именно эта война, ведомая именно этой стороной, достойна восхищения и оправдана.
— Чему, — мрачно произнес Кэлхаун, — я не поверю, даже если это будет правдой!
Глава 2
«Информация, скрываемая от других, неизбежно в некотором смысле неточна. Полное и логичное сообщение о последовательности событий почти обязательно должно быть подвергнуто исправлению, искажению и редактированию, иначе оно не будет выглядеть ни логичным, ни полным. Истинно фотографический отчет о любой последовательности происшествий будет, при добровольном подходе, содержать противоречивые или иррациональные элементы. Реальность слишком сложна, чтобы ее можно было уложить в отдельные сообщения без сильного подавления фактов…»
«Руководство. Межзвездная Медицинская Служба» с.25
Он смог проверить свою догадку о средствах, с помощью которых межзвездные войны можно было перевести в практическую плоскость, во время посадки медкора. Обычно, посадочная решетка — это гигантское строение из стальных решеток, полмили в высоту и добрую милю в диаметре. Она покоится на каменном ложе, намертво зацементированная в поверхность планеты, черпая энергию из ионосферы. Когда медкор погрузился в бездонную тьму теневой стороны ближайшей планеты, наступили длинные-длинные паузы, во время которых он неподвижно зависал в пространстве. В промежутках между ними корабль встряхивало, как если бы кто-то проверял, на месте ли он. Кэлхаун воспользовался индикатором ближнего видения и заметил, как что-то очень крупное осмотрелось, зависло в пространстве, а затем быстро и уверенно рванулось в тьму, являющуюся ночной стороной планеты. Когда оно слилось воедино с поверхностью планеты, медкор начал быстро опускаться в тисках силовых полей типа генерируемых посадочной решеткой.
Он приземлился в центре решетки, но решетки нетипичной. Решеткой столь чудовищных размеров не мог похвастаться ни один космопорт. Кроме того, она не была приземистой, ее высота равнялась диаметру. Огни рубки управления он видел примерно в полумиле от земли. Это было странно, но очевидно. Захватившие медкор построили посадочную решетку, которая одновременно была и космическим кораблем. Эта решетка могла преодолевать космическое пространство, могла вести наступательную войну.
— Все это адски просто, — неодобрительно начал отвечать Мургатройду Кэлхаун. — Обычная посадочная решетка хватает что-нибудь в космосе и опускает на землю. Эта штуковина хватается за что-то на земле и выталкивает себя в космос. Там она может перемещаться с помощью Лоулора или овердрайва, а добравшись куда-либо, цепляется за любую часть мира, опускается к ней и использует ее в качестве якоря. Теперь решетка-корабль может посадить весь идущий вместе с ней флот. Это летающий док и посадочный корабль одновременно. Готовый космопорт в любой точке, где он задумает сесть. Следовательно — самое смертельное оружие за последнюю тысячу лет.
Мургатройд залез к нему на колени и понимающе подмигнул экранам. На них отражалось окружение теперь уже приземлившегося медкора, стоящего на хвосте. Над головой сияли бесчисленные звезды. Все вокруг было покрыто снегом. Тут и там сверкали огни. Корабль покоился на льду.
— Я полагаю, — проворчал Кэлхаун, — что смогу рвануть на аварийных двигателях и исчезнуть за горизонтом прежде, чем они поймают меня. Но это просто обычная военная база!
Он вспомнил все, что недавно проштудировал о войнах, ушедших в историю, о битвах, массовых убийствах, грабеже и насилии. Даже современные цивилизованные люди быстро возвращаются к дикости после участия в битве.
Гнусности, чудовищные преступления, немыслимые в другое время, быстро становятся нормой, когда люди возвращаются к варварству. Возможно, разум членов экипажей этих кораблей уже исковеркан.
— Ты и я, Мургатройд, — сказал Кэлхаун, — можем оказаться единственными полностью разумными людьми на этой планете. А ты, к тому же, не человек.
— Чи! — пискнул Мургатройд. Казалось, он этому рад.
— Но мы должны разобраться в ситуации, прежде чем предпринять что-нибудь столь же благородное, сколь и бесполезное, — заметил Кэлхаун. Но все… Что это?
Он смотрел на экран, на котором отражалась цепочка огней, движущихся к медкору. Их несли бредущие по снегу люди. По мере приближения стало видно, что они вооружены. Вооружены странными, безобразными инструментами — вроде спортивных ружей, стволы которых невероятно большие. Вероятно, это (Кэлхаун порылся в своем новом запасе информации) ракетометы, стреляющие небольшими снарядами, одного из которых достаточно, чтобы запросто разрушить медкор.
В тридцати ярдах люди разделились и взяли корабль в кольцо. Один человек продолжал идти вперед.
— Я дам ему войти, Мургатройд, — заметил Кэлхаун. — Во время войны человек должен быть вежливым с каждым, у кого в руках оружие, способное разнести тебя в клочки. Это — один из законов войны.
Он открыл внутреннюю и внешнюю двери шлюза. Свет из корабля упал на белый нетронутый снег. Кэлхаун стоял в проеме, наблюдая, как его дыхание, вырвавшись наружу через внешний люк, превращается в белый туман.
— Меня зовут Кэлхаун, — представился он, обращаясь к приближающейся темной фигуре, — Межзвездная Медицинская Служба. Нейтральный, гражданский и, в настоящий момент, очень обеспокоенный!
Седобородый мужчина с мрачным взглядом вышел на свет, падающий через открытый люк.
— Меня зовут Уолкер, — ответил он так же кратко. — Полагаю, что являюсь предводителем этой военной экспедиции. Во всяком случае, мой сын лидер… эээ… неприятеля, поэтому напрашивается вывод, что именно я должен возглавить нападение на них.
Кэлхаун не совсем поверил своим ушам и навострил их. Отец и сын по обе стороны вряд ли вызовут доверие и у тех, и у других во время войны. И, наверное, их родство не будет считаться особым достоинством, необходимым лидеру, в любое время.
Он сделал приглашающий жест, и седобородый поднялся по лестнице в шлюз. Карабкаясь наверх, он как-то умудрился не потерять при этом ни капли достоинства. Солидно вошел в шлюз, а затем — в кабину корабля.
— Если можно, я закрою двери шлюза, — сказал Кэлхаун. — Снаружи холодно, но мне не хотелось бы, чтобы ваши люди меня неправильно поняли.
Бородатый крепыш пожал плечами.
— Они взорвут ваш корабль, если вы попытаетесь взлететь, — пояснил он. — Им как раз хочется что-нибудь взорвать!
В той же атмосфере особой доверительности Уолкер направился к креслу.
Мургатройд подозрительно следил за ним. Тот, в свою очередь, не обращал на зверька никакого внимания.
— Ну? — с нетерпением спросил он.
— Я из медицинской Службы, — ответил Кэлхаун, — и могу это доказать.
Я буду сохранять нейтралитет, что бы здесь не происходило. Но меня направили сюда по запросу планетного правительства Федры. Думаю, что, скорее всего, ваши корабли прибыли с Федры. Корабль-решетка, например, местным гражданам был бы не нужен. Как идет война?
Глаза коренастого вспыхнули.
— Вы смеетесь надо мной? — вызывающе спросил он.
— Я нахожусь три месяца в овердрайве, — напомнил ему Кэлхаун. — И не слышал ничего такого, над чем можно было бы посмеяться. Нет.
— Наши… врачи, — с горечью сказал Уолкер, — считают, что войну выиграют они! Но вы в состоянии заставить их понять, что они не победят и не могут победить. Мы добьемся победы, даже если для того, чтобы отпраздновать ее, каждому из нас придется перерезать собственное горло. А, похоже, так оно и будет.
Кэлхаун удивленно поднял брови. Но кивнул. Его исследования говорили, что военная психология высокоэмоциональна.
— Наша родина — планета Федра — должна быть эвакуирована, — угрюмо пояснил Уолкер. — Появились признаки нестабильности солнца. Пять лет прошло с тех пор, как мы отправили старших детей на Пес-3 строить мир, на который переселимся все. Именно детей, потому что источник опасности был дома. Мы понуждали их работать на пределе сил и возможностей. С самого начала мы отправили молодых женщин вместе с мужчинами, чтобы в случае вспышки солнца, которая сожжет и расплавит нашу планету, остались в живых дети детей наших. Потом мы отправили младших детей, обременяя новую колонию ртами, которые нужно накормить, но сами остались в самом опасном месте. Позже, когда признаки неизбежного катаклизма стали более угрожающими, мы отправили самых маленьких.
Кэлхаун снова кивнул. В течение года в галактике вспыхивает не так уж много сверхновых и это — среди миллионов миллиардов звезд, в ней содержащихся. Но была, по крайней мере, одна колония, которую нужно было переселить, ввиду нестабильности солнца. В этом случае работа не была завершена, когда солнце вспыхнуло. Хотя эвакуация целого мира никогда не являлась легкой задачей. Население нужно передвинуть на расстояние в световые годы. Космические перелеты требуют времени, даже если их скорость в тридцать раз превышает скорость света. В случае, когда время бедствия и крайний срок для отбытия нельзя определить точно, курс, выбранный Федрой, логичен. Молодежь лучше отправить первой. Они построят дома себе и тем, кто последует за ними. Они могут выполнять более тяжелую работу в течение более длительного времени по сравнению с любой другой возрастной группой и могут наилучшим образом обеспечить постоянное выживание любого! Новая колония должна будет стать местом неистового труда безо всякого отдыха, поскольку срок завершения работ неизвестен, но, по всей вероятности, времени не хватит. Когда можно будет взвалить им на плечи дополнительное бремя, доставят более юных мальчиков и девочек — достаточно взрослых, чтоб помочь, но еще не готовых к самостоятельной работе. Затем пришлют малышей, нуждающихся в уходе старших. И только после этого взрослые оставят старый мир и отправятся в новый. Они будут находиться в опасности, пока не обеспечат безопасность всем более молодым.
— А теперь, — пробасил Уолкер, — наши дети построили свой мир и отказываются принять в него родителей и предков! У них сейчас мир молодежи, где никто не указывает им, кроме них самих. Они заявляют, что мы лжем, утверждая, что солнце Федры вот-вот вспыхнет, что мы поработили их и заставили потратить свою молодость на строительство нового мира, который теперь хотим у них отобрать! Им хочется, чтобы солнце Федры вспыхнуло и убило нас, чтобы они могли жить в свое удовольствие, не заботясь о старших.
Мургатройд забрался к Кэлхауну на колени и крепко прижался к нему.
Тормалы — мирные зверюшки. Ярость и горечь в интонации Уолкера напугали Мургатройда, и он нашел убежище от зла в близости Кэлхауна.
— Итак, война между вами — с одной стороны и вашими детьми и внуками — с другой, — отметил Кэлхаун. — Как представитель Медицинской Службы, я хотел бы знать положение на сегодня. Как идет война? Каково состояние дел в настоящий момент?
— Мы пока ничего не достигли, — заскрежетал зубами Уолкер. — Мы слишком мягкосердечны! Мы не хотим убивать их — даже после того, что они натворили! Но они жаждут нашей крови!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16