Она основана на нанесении удара по противнику там, где он более всего уязвим и где его легче ранить. Точнее, говорят и пишут уже о так называемой информационной войне. Нападения такого рода осуществляла в небольшом масштабе палестинская сторона, пытаясь задушить израильские серверы вирусным мусором. Асимметричный информационный удар может привести к фатальным для жертвы результатам, тем более опасным, чем выше был уровень компьютеризации управления, а также уровень интернетоподобной связи. Спутниковая космическая разведка, деятельность крупных промышленных комплексов, распределение электрических мощностей на территории США, транспорт, судоходство, а также гражданская промышленность легче всего могут стать жертвами информационных ударов…
Первые роли в ведении информационной войны должны играть специально вышколенные стратегические хакеры. На страницах американского «Foreign Affairs» можно найти статьи, призывающие к созданию негласного информационного фронта в Штатах. Упущения в этой области, вызванные отсутствием координации действий, средств и специальных знаний, могут привести, как предостерегают эксперты, к опасным для Америки результатам. Впрочем, невозможно учесть все методы действия на этом новом военном фронте, поскольку выявлено еще не все, что осуществляется в реальности. Трудно сказать, будет ли идти речь о новой бескровной борьбе. Во всяком случае, молох американской промышленности можно относительно легко парализовать. Согласно правилам асимметричной стратегии, информационные удары должны быть нацелены туда, где они могут принести наибольшие разрушения. Следует добавить, что все средства, которые используются асимметричной стратегией, являются исключительно дешевыми, зато эффективная защита от вредных воздействий такого рода — задача трудоемкая, технически сложная и очень дорогостоящая…
Можно допустить, однако, что нависшая над миром опасность информационной войны не превысит угрозу термоядерной войны, нереальной сейчас, но которая в 50-х годах прошедшего столетия могла уничтожить все человечество. Правда, между этими опасностями существует большая разница — она состоит в том, что нельзя «для пробы» сбросить на противника водородную бомбу. Зато первые информационные атаки могут только создавать видимость ходов, они могут делать противнику «шах», а не наносить удары, которым уже нельзя противостоять. Сейчас мы еще не знаем, каким образом великие технические достижения, а также интеллектуальный потенциал будут вовлечены в этот новый вид военных действий. По крайней мере, ясно одно: глобальный обмен информацией, так же как до сих пор любая новая технология, открывает нам свое новое лицо под знаком Марса.
Страшный урок
Текст представляет собой окончание статьи из еженедельника «Tygodnik powszechny», №38 от 23.09.2001 г.
…Следует ли ожидать дальнейших, настолько же срежиссированных террористических актов? Мне кажется, невозможно провести серию покушений такого уровня и масштаба, если они осуществляются организацией, пытающейся скрыть свое существование. Посылая кому-нибудь зашифрованные сообщения, невзламываемый шифр можно применить только один раз. Повторение операции было бы равносильно однозначному раскрытию ее центра управления. Кроме того, попасть непрошенному террористу на борт самолета в Штатах уже будет непросто, а сделать это в нескольких аэропортах одновременно — уже невозможно. До сих пор только израильские авиалинии применяли чрезвычайные меры безопасности, пассажиров проверяли до печени и селезенки, сейчас и в Соединенных Штатах после открытия воздушного пространства обещают ввести подобные же строгости.
Не думаю, чтобы это было началом чего-то большего, это скорее кульминация усилий, направленных на демифологизацию великодержавности единой и могучей американской империи. Цель была достигнута: ударили в самое сердце Америки, до чего раньше никогда дело не доходило, ибо даже Пирл-Харбор находился на далекой периферии. Путин официально посочувствовал американцам, но думаю, что в Кремле тихонько сплясали казачок.
Буш хотел вернуться к доктрине Монро, но не получилось. По-настоящему хороших знатоков внешней политики в его окружении нет; Чейни, возможно, лучший, но у него проблемы со здоровьем, Пауэлл — человек рассудительный, но перевес — у менее ответственной Райс. Интеллекта недостаточно — необходим еще разум. Небезопасно отрываться от земли, мечтая о спутниках и лазерах, когда смертельная опасность может скрываться на значительно более низком этаже. По-прежнему слышны голоса: создаем антиракетный щит. Глупцов не нужно сеять, они сами прорастают. Впрочем, американцы вообще не рассматривали возможность атак, осуществляемых самоубийцами. При этом следует честно сказать, что не каждое государство сможет послать в бой самоубийц. Достаточно сильным должен быть идейный или религиозный фанатизм: прямо в рай!
Некоторые пишут, что определенная информация о готовящемся уже несколько недель большом террористическом акте была известна спецслужбам, но не попала на высший уровень. Правда ли это — не знаю, но так или иначе террористический акт — это страшный урок, который показывает, что администрации Буша, уставившейся на небо, где собираются разместить антиракетный щит, нужно скорее спуститься на землю.
Естественный интеллект
Эссе написано в июле 1997 г.
1
У нас есть Интернет и другие сети связи с глобальным радиусом действия. Имеются сетевые «узлы» — компьютеры новейшего поколения, такие как Intel Teraflop , выполняющие триллион (или по американской терминологии — биллион) вычислительных операций в секунду. Чемпион мира по шахматам был и будет бит. Это не вызывает сомнения. А так как из компьютера не удалось высечь и следа интеллекта (то есть создать интеллектуальные программы), специалисты пытаются каким-то образом восполнить этот существенный пробел. Появляются различные подсистемы для классификации данных, для их распознавания, по крайней мере по синтаксису, раз уж широта значений (n- размерная семантика) чаще всего остается недоступной; у нас есть серверы, провайдеры, браузеры, делающие возможным серфинг в любой сети, есть даже блокираторы, которые должны сделать недоступным для несовершеннолетних пользователей то, что является неприличным или развратным (или по местным нормам считается таковым). Конгресс США принял Indecency Act , закон, наказывающий за распространение в Сети всякого рода непристойностей, а точнее говоря, порнографии, но Верховный Суд признал этот закон недопустимым, так как он противоречит первой поправке (First Amendment) к Конституции США, которая гарантирует свободу слова и изображения. Я на стороне этой поправки, хотя очень хорошо отдаю себе отчет в ее небезопасных последствиях: если все можно, то педофилические действия и изображения не должны запрещаться, но молодым умам они могут нанести значительный вред. Вместе с тем я разделяю мнение американского публициста, который, будучи рассержен назойливой агрессивностью антипорнографистов, написал, что еще ни один типично порнографический текст или изображение никого не привели к смерти, никого не склонили к убийству, вместе с тем к актам насилия и к преступлениям достаточно определенно склоняет до 90% мирового телевещания. Благодаря телевидению повсеместно известно, каким образом можно похищать людей (лучше всего детей, женщин), связывать их, держать в заключении, использовать к собственной выгоде, бить, истязать, подвергать страшному воздействию огня, мора, воды, ставить им ловушки, демонстрировать в зрелищах; известно, что преступниками и похитителями бывают и судьи, и полицейские, и шерифы, что красивых и с виду невинных девушек можно научить пользоваться оружием, наручниками, пуленепробиваемыми жилетами: все это вместе взятое я также считаю настоящей порнографией, и на нее нет никакого закона и никакой управы. Но об этом я упомянул «только попутно».
2
В 60-е годы, когда молодая кибернетика считалась «буржуазной лженаукой», я бывал в советской Москве и беседовал с самыми уважаемыми учеными, которые тогда были вынуждены тайно заниматься кибернетикой. Запрет знания не делал меня несчастным, я понимал, что если оно (знание) будет постоянно запрещаться в Советах, это ускорит их глобальное поражение не только в области гонки вооружений; из астронавтики бы у русских тоже ничего не вышло. В то время и там, где кибернетика могла свободно развиваться (например, в США или во Франции), и там, где она считалась «подрывной деятельностью», господствовало убеждение, что ее развитие в скором времени ДОЛЖНО привести к созданию быстро мыслящих конструкций, то есть, говоря кратко, к AI (сокращение от Artificial Intelligence ). Уже тогда появлялись скептики, братья Дрейфусы (Dreyfus) , например, и даже те, кто немного позже осмеливался сомневаться в якобы безусловной правильности теста Тьюринга, то есть тезиса, что если собеседник не может определить, разговаривает ли он с человеком или с машиной, это доказывает, что машина ведет себя так же умно, как и человек. Сейчас мы такой уверенности уже не испытываем, потому что машины, с которой удалось бы поговорить на различные темы, как не было, так и нет.
3
В этой удивительной ситуации, с точки зрения надежды, господствовавшей почти полвека назад, думаю, следует повнимательнее приглядеться к области явлений, из которой искусственный интеллект должен был бы per analogiam [По аналогии (лат.)] быть выведен. Для большей точности я разделю свои рассуждения на три части. А именно, primum comparationis [Первое сравнение (лат.), далее по тексту второе и третье сравнения] будет оригинал для возможного копирования, то есть МОЗГ ЧЕЛОВЕКА. Sekundum comparationis будут все центральные нервные системы животных, которые этот первый мозг эволюционно определили таким образом, что его конструкция (по крайней мере, частично) основана на их строительных принципах (я не буду касаться генной автоинженерии, поскольку для того, чтобы провести такое сравнение в пределах доступного нам сегодня и по-прежнему убогого, то есть неполного, знания, потребовался бы толстый том). И наконец, tertium comparationis будет просто «дерево жизни» Линнея (Linnaeus) , включая самые истоки, то есть возникновение способных к обучению репликаторов типа ДНК. Весь мой упрощенный по необходимости вывод берется оттуда, что наивные инженеры, например Эшби (Ashby) или Мак-Кей (McKay) (Джон фон Нейманн [John von Neumann ] был уже тогда более скептичен), считали, что бытие, именуемое интеллектом, «само собой разумеется», и принимали концепцию Алана Тьюринга (Alan Turing) как бесспорную: тот, кого нельзя в разговоре отличить от человека, eo ipso [Вследствии этого, в силу этого (лат.)] равен человеку. Сомневаться в этом утверждении им даже в голову не приходило.
4
Последующие полвека, при полном отсутствии искусственного интеллекта (или хотя бы первых зачатков его), породили огромную библиотеку из работ и книг по AI , которая постоянно пополняется. Некоторые из появившихся в Польше работ на эту тему мне довелось читать в нынешнем году. Их можно разделить на «инженерские», то есть «здравомыслящие», и на уходящие к противоположному полюсу «глубинные герменевтико-когнитивистские» работы. Здесь можно блуждать и углубляться в виртуальные бесконечности языка, в его созидательные возможности или перескакивать в математику, то есть к конструктивистской формализации, где компьютеры чувствуют себя не худшим образом, поскольку «обычная диалоговая семантика» все более отделяема от математики. Тем временем отдельно и как-то параллельно (хотя в этой параллельности можно и даже чуть ли не следует сомневаться) развивались новые исследования мозга, о котором мы уже знаем, что все больше его не знаем, несмотря на успешное исследование отдельных центров и роли отдельных участков: серого вещества, коркового, а также размещенных в мозгу на разной глубине ядер и центров. Так возникают менее или более основанные на фактическом материале (гистологически-невральной препараторике) или на материале PET [Позитронно-эмиссионная томография] , электрической, биохимической энцефаллографии и т. п., а иногда и на гипотезотворческом воображении исследователей различные концепции, которые должны объяснить интегрально, как функционирует живой мозг, как в нем появляется ум и венец процесса — индивидуальное сознание. Здесь я уже и сам начинаю плавать в метафорах, потому что как не было почти ничего точного, то есть ОКОНЧАТЕЛЬНО известного нам, так и нет до сих пор. Почему?
5
Ответ, даваемый по сути, эмпирический или, по крайней мере, претендующий на эмпиричность, выглядит следующим образом. Мозг возник и эволюционировал у различных видов животных благодаря работе («игре») генов, вызванной влиянием различных обстоятельств окружения: климатического, гравитационного и т. д. и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Первые роли в ведении информационной войны должны играть специально вышколенные стратегические хакеры. На страницах американского «Foreign Affairs» можно найти статьи, призывающие к созданию негласного информационного фронта в Штатах. Упущения в этой области, вызванные отсутствием координации действий, средств и специальных знаний, могут привести, как предостерегают эксперты, к опасным для Америки результатам. Впрочем, невозможно учесть все методы действия на этом новом военном фронте, поскольку выявлено еще не все, что осуществляется в реальности. Трудно сказать, будет ли идти речь о новой бескровной борьбе. Во всяком случае, молох американской промышленности можно относительно легко парализовать. Согласно правилам асимметричной стратегии, информационные удары должны быть нацелены туда, где они могут принести наибольшие разрушения. Следует добавить, что все средства, которые используются асимметричной стратегией, являются исключительно дешевыми, зато эффективная защита от вредных воздействий такого рода — задача трудоемкая, технически сложная и очень дорогостоящая…
Можно допустить, однако, что нависшая над миром опасность информационной войны не превысит угрозу термоядерной войны, нереальной сейчас, но которая в 50-х годах прошедшего столетия могла уничтожить все человечество. Правда, между этими опасностями существует большая разница — она состоит в том, что нельзя «для пробы» сбросить на противника водородную бомбу. Зато первые информационные атаки могут только создавать видимость ходов, они могут делать противнику «шах», а не наносить удары, которым уже нельзя противостоять. Сейчас мы еще не знаем, каким образом великие технические достижения, а также интеллектуальный потенциал будут вовлечены в этот новый вид военных действий. По крайней мере, ясно одно: глобальный обмен информацией, так же как до сих пор любая новая технология, открывает нам свое новое лицо под знаком Марса.
Страшный урок
Текст представляет собой окончание статьи из еженедельника «Tygodnik powszechny», №38 от 23.09.2001 г.
…Следует ли ожидать дальнейших, настолько же срежиссированных террористических актов? Мне кажется, невозможно провести серию покушений такого уровня и масштаба, если они осуществляются организацией, пытающейся скрыть свое существование. Посылая кому-нибудь зашифрованные сообщения, невзламываемый шифр можно применить только один раз. Повторение операции было бы равносильно однозначному раскрытию ее центра управления. Кроме того, попасть непрошенному террористу на борт самолета в Штатах уже будет непросто, а сделать это в нескольких аэропортах одновременно — уже невозможно. До сих пор только израильские авиалинии применяли чрезвычайные меры безопасности, пассажиров проверяли до печени и селезенки, сейчас и в Соединенных Штатах после открытия воздушного пространства обещают ввести подобные же строгости.
Не думаю, чтобы это было началом чего-то большего, это скорее кульминация усилий, направленных на демифологизацию великодержавности единой и могучей американской империи. Цель была достигнута: ударили в самое сердце Америки, до чего раньше никогда дело не доходило, ибо даже Пирл-Харбор находился на далекой периферии. Путин официально посочувствовал американцам, но думаю, что в Кремле тихонько сплясали казачок.
Буш хотел вернуться к доктрине Монро, но не получилось. По-настоящему хороших знатоков внешней политики в его окружении нет; Чейни, возможно, лучший, но у него проблемы со здоровьем, Пауэлл — человек рассудительный, но перевес — у менее ответственной Райс. Интеллекта недостаточно — необходим еще разум. Небезопасно отрываться от земли, мечтая о спутниках и лазерах, когда смертельная опасность может скрываться на значительно более низком этаже. По-прежнему слышны голоса: создаем антиракетный щит. Глупцов не нужно сеять, они сами прорастают. Впрочем, американцы вообще не рассматривали возможность атак, осуществляемых самоубийцами. При этом следует честно сказать, что не каждое государство сможет послать в бой самоубийц. Достаточно сильным должен быть идейный или религиозный фанатизм: прямо в рай!
Некоторые пишут, что определенная информация о готовящемся уже несколько недель большом террористическом акте была известна спецслужбам, но не попала на высший уровень. Правда ли это — не знаю, но так или иначе террористический акт — это страшный урок, который показывает, что администрации Буша, уставившейся на небо, где собираются разместить антиракетный щит, нужно скорее спуститься на землю.
Естественный интеллект
Эссе написано в июле 1997 г.
1
У нас есть Интернет и другие сети связи с глобальным радиусом действия. Имеются сетевые «узлы» — компьютеры новейшего поколения, такие как Intel Teraflop , выполняющие триллион (или по американской терминологии — биллион) вычислительных операций в секунду. Чемпион мира по шахматам был и будет бит. Это не вызывает сомнения. А так как из компьютера не удалось высечь и следа интеллекта (то есть создать интеллектуальные программы), специалисты пытаются каким-то образом восполнить этот существенный пробел. Появляются различные подсистемы для классификации данных, для их распознавания, по крайней мере по синтаксису, раз уж широта значений (n- размерная семантика) чаще всего остается недоступной; у нас есть серверы, провайдеры, браузеры, делающие возможным серфинг в любой сети, есть даже блокираторы, которые должны сделать недоступным для несовершеннолетних пользователей то, что является неприличным или развратным (или по местным нормам считается таковым). Конгресс США принял Indecency Act , закон, наказывающий за распространение в Сети всякого рода непристойностей, а точнее говоря, порнографии, но Верховный Суд признал этот закон недопустимым, так как он противоречит первой поправке (First Amendment) к Конституции США, которая гарантирует свободу слова и изображения. Я на стороне этой поправки, хотя очень хорошо отдаю себе отчет в ее небезопасных последствиях: если все можно, то педофилические действия и изображения не должны запрещаться, но молодым умам они могут нанести значительный вред. Вместе с тем я разделяю мнение американского публициста, который, будучи рассержен назойливой агрессивностью антипорнографистов, написал, что еще ни один типично порнографический текст или изображение никого не привели к смерти, никого не склонили к убийству, вместе с тем к актам насилия и к преступлениям достаточно определенно склоняет до 90% мирового телевещания. Благодаря телевидению повсеместно известно, каким образом можно похищать людей (лучше всего детей, женщин), связывать их, держать в заключении, использовать к собственной выгоде, бить, истязать, подвергать страшному воздействию огня, мора, воды, ставить им ловушки, демонстрировать в зрелищах; известно, что преступниками и похитителями бывают и судьи, и полицейские, и шерифы, что красивых и с виду невинных девушек можно научить пользоваться оружием, наручниками, пуленепробиваемыми жилетами: все это вместе взятое я также считаю настоящей порнографией, и на нее нет никакого закона и никакой управы. Но об этом я упомянул «только попутно».
2
В 60-е годы, когда молодая кибернетика считалась «буржуазной лженаукой», я бывал в советской Москве и беседовал с самыми уважаемыми учеными, которые тогда были вынуждены тайно заниматься кибернетикой. Запрет знания не делал меня несчастным, я понимал, что если оно (знание) будет постоянно запрещаться в Советах, это ускорит их глобальное поражение не только в области гонки вооружений; из астронавтики бы у русских тоже ничего не вышло. В то время и там, где кибернетика могла свободно развиваться (например, в США или во Франции), и там, где она считалась «подрывной деятельностью», господствовало убеждение, что ее развитие в скором времени ДОЛЖНО привести к созданию быстро мыслящих конструкций, то есть, говоря кратко, к AI (сокращение от Artificial Intelligence ). Уже тогда появлялись скептики, братья Дрейфусы (Dreyfus) , например, и даже те, кто немного позже осмеливался сомневаться в якобы безусловной правильности теста Тьюринга, то есть тезиса, что если собеседник не может определить, разговаривает ли он с человеком или с машиной, это доказывает, что машина ведет себя так же умно, как и человек. Сейчас мы такой уверенности уже не испытываем, потому что машины, с которой удалось бы поговорить на различные темы, как не было, так и нет.
3
В этой удивительной ситуации, с точки зрения надежды, господствовавшей почти полвека назад, думаю, следует повнимательнее приглядеться к области явлений, из которой искусственный интеллект должен был бы per analogiam [По аналогии (лат.)] быть выведен. Для большей точности я разделю свои рассуждения на три части. А именно, primum comparationis [Первое сравнение (лат.), далее по тексту второе и третье сравнения] будет оригинал для возможного копирования, то есть МОЗГ ЧЕЛОВЕКА. Sekundum comparationis будут все центральные нервные системы животных, которые этот первый мозг эволюционно определили таким образом, что его конструкция (по крайней мере, частично) основана на их строительных принципах (я не буду касаться генной автоинженерии, поскольку для того, чтобы провести такое сравнение в пределах доступного нам сегодня и по-прежнему убогого, то есть неполного, знания, потребовался бы толстый том). И наконец, tertium comparationis будет просто «дерево жизни» Линнея (Linnaeus) , включая самые истоки, то есть возникновение способных к обучению репликаторов типа ДНК. Весь мой упрощенный по необходимости вывод берется оттуда, что наивные инженеры, например Эшби (Ashby) или Мак-Кей (McKay) (Джон фон Нейманн [John von Neumann ] был уже тогда более скептичен), считали, что бытие, именуемое интеллектом, «само собой разумеется», и принимали концепцию Алана Тьюринга (Alan Turing) как бесспорную: тот, кого нельзя в разговоре отличить от человека, eo ipso [Вследствии этого, в силу этого (лат.)] равен человеку. Сомневаться в этом утверждении им даже в голову не приходило.
4
Последующие полвека, при полном отсутствии искусственного интеллекта (или хотя бы первых зачатков его), породили огромную библиотеку из работ и книг по AI , которая постоянно пополняется. Некоторые из появившихся в Польше работ на эту тему мне довелось читать в нынешнем году. Их можно разделить на «инженерские», то есть «здравомыслящие», и на уходящие к противоположному полюсу «глубинные герменевтико-когнитивистские» работы. Здесь можно блуждать и углубляться в виртуальные бесконечности языка, в его созидательные возможности или перескакивать в математику, то есть к конструктивистской формализации, где компьютеры чувствуют себя не худшим образом, поскольку «обычная диалоговая семантика» все более отделяема от математики. Тем временем отдельно и как-то параллельно (хотя в этой параллельности можно и даже чуть ли не следует сомневаться) развивались новые исследования мозга, о котором мы уже знаем, что все больше его не знаем, несмотря на успешное исследование отдельных центров и роли отдельных участков: серого вещества, коркового, а также размещенных в мозгу на разной глубине ядер и центров. Так возникают менее или более основанные на фактическом материале (гистологически-невральной препараторике) или на материале PET [Позитронно-эмиссионная томография] , электрической, биохимической энцефаллографии и т. п., а иногда и на гипотезотворческом воображении исследователей различные концепции, которые должны объяснить интегрально, как функционирует живой мозг, как в нем появляется ум и венец процесса — индивидуальное сознание. Здесь я уже и сам начинаю плавать в метафорах, потому что как не было почти ничего точного, то есть ОКОНЧАТЕЛЬНО известного нам, так и нет до сих пор. Почему?
5
Ответ, даваемый по сути, эмпирический или, по крайней мере, претендующий на эмпиричность, выглядит следующим образом. Мозг возник и эволюционировал у различных видов животных благодаря работе («игре») генов, вызванной влиянием различных обстоятельств окружения: климатического, гравитационного и т. д. и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34