После, Эшлин стояла перед зеркалом, вцепившись в раковину умывальника, будто не знала, что делать дальше и боялась спросить.
«Снимай» сказал он, пощипывая верх ее трусиков. «Пожалуйста»
Она выглядела взволнованно, пока спускала их с бедер.
Боги. Он едва не свалился на пол благодарной, рыдающей грудой. Маленький треугольник медовоцветных волос, очаровательно округлые бедра. Раздувая ноздри от видения ее красоты, он снова поднял ее. Однако на этот раз поместил в кабинку и задвинул дверцу. Она задохнулась, когда вода ударила ее, а затем охнула и застонала в экстазе, пока жар нежно охватывал ее кожу. Он хотел бы быть причиной этого стона.
Скоро, снова пообещал он себе. Скоро.
Он приблизился. Она уже намокла, волосы прилипли к изящному изгибу ее спины. Ее попка была идеально очерчена и достаточно пышна, чтоб заполнить собой его руки. Ему нравилось это, нравилось, что она не была просто кожей на костях.
«Так мило» проговорил он, но вдруг его заполнили сомнения. Стоит ли ему развернуть ее, или удерживать так? Положить ее или позволить стоять? Это был его первый душ с женщиной и он не был точно уверен, как лучше себя вести.
Боги! Делай…все.
Инстинктивное чутье и тысячелетия фантазий взяли верх: он преодолел все намеки на расстояние меж ними и потерся своей возбужденной плотью о впадинку ее попки. Она издала судорожный вздох. Он протянул руку и взял пахнущее сосной мыло, что использовалось ним каждое утро для смывания остатков его полуночных злоключений.
Она попыталась обернуться лицом к нему, но он удержал ее на месте, опустив подбородок на ее макушку. Поначалу она замерла. Однако постепенно расслабилась. Он уже был на грани и не хотел подталкивать себя еще дальше. Пока. Он едва сдерживал своего демона, который, казалось, хотел выпрыгнуть из его тела и сам притронуться к ней.
«Тебя создали для секса, не так ли?» промурлыкал он ей на ухо. Он провел по нежной раковинке языком.
«Я полагаю, мы узнаем это вместе» с трепетом ответила она.
Она была создана для него, на самом деле. Нельзя было выбрать Наживку более совершенную. Если ее прислали отвлечь его, то в этом она преуспела. Если ее прислали разузнать про него и его товарищей, что ж и в этом она преуспела тоже. Он поведал ей больше, чем кому бы то ни было.
Если ее прислали, чтоб наказать его, что ж и это она сделала. Он еще никогда так не стыдился самого себя. Сейчас он должен быть где угодно, но не здесь, делать что угодно кроме этого. Напротив, он был здесь. Собирался заняться любовью с Эшлин. И ему было плевать на последствия.
По-прежнему обвивая ее плечи, он намылил руки. Положил мыло на место и начал медленно – действительно медленно – омывать ее с головы до ног. Его мыльные пальцы извивались вокруг ее сосков, вдоль мягких изгибов бедер, по сладкой округлости ее животика.
Она издала еще один тяжелый вздох: звук был жаждущий и на этот раз только для него. Ее голова склонилась на его плечо в открытом приглашении, движение говорило «делай со мной все, что пожелаешь»
«Тебе нравится, когда кто-то моет тебя?» спросил он.
«Да»
«Ты все еще грязная?»
«Да»
«Где?»
«Повсюду» хрипло ответила она.
Он почти улыбнулся. Почти. Его страсть была слишком темной для веселья. За исключением тьмы была смесь изумления и благоговения.
Его прикосновение было грубее, чем хотелось бы, пока он намыливал ее руки. Но она не возражала. Он видел, как она прикрыла глаза и покусывала нижнюю губку, легко вздыхая каждые пару секунд.
«Ты принимала душ с мужчиной раньше?» Сжимая мыло в руке, он упал на колени.
Она замерла. Прошептала.
«Нет»
Он был рад. Они впервые познают эти удовольствия вместе. Даже до того, как демон стал его частью, он не проявлял большой нежности к женщинам. Он брал их быстро даже тогда. Они были приятными удобствами и ничем более. Нечто, чего ему хотелось, но без особой нужды.
После проклятия, привязанность оказалась еще более невообразимой. Он всегда страшился того, что демон проявит себя, задержись он в женском обществе подольше. Лишь тогда он осознал, каким бесценным было время, как ему стоило радоваться жизни, пока была такая возможность.
Он никогда так не опасался духа, как сейчас, но он не позволит этому помешать ему медлить и смаковать на этот раз. Наслаждаться. Он бывал слишком жестким, слишком грубым, но поклялся не быть таким с Эшлин.
Я буду контролировать себя, чего бы это ни стоило. Я буду контролировать духа. Он поцеловал изгиб внизу спины Эшлин, затем провел языком вверх по нескольким позвонкам.
«Ммм», выдохнула он. «Мне…мне это нравится»
Ему это нравилось тоже.
Ему нравилось все в ней.
Намылив ее голени и бедра и прокусив внутреннюю поверхность своей щеки, чтоб не искусать ее, он смыл пену с рук. Не в состоянии сдерживать ни минутой больше, он ввел два пальца внутрь ее жаркого пламени.
«Ох. Ох!» Она отпрыгнула от его эротического касания, затем быстренько прислонилась к нему, шире разводя ноги, молча прося большего.
Мыльная пена была скользкой, и теперь такой же была она. Он гладил ее, нежно пощипывал ее набухшую сердцевинку. Дрожь прокатилась по ее телу.
«Все еще нравиться?» поинтересовался он. Напряжение клокотало в нем.
Возьми ее. Возьми ее немедля.
«Безумно. Мне безумно это нравиться» пропела она.
Он углубил проникновение, так глубоко как смог пробраться. Она выдохнула его имя.
«Тесно» выдавил он сквозь стиснутые зубы. Он почти подумал, что ощутил… Нет, точно нет. «Горячо»
«Хорошо. Так хорошо»
В любой момент он мог быть поглощен пламенем – пламенем более горячим, чем то с которым он сражался в аду. Он трясся сильней, чем прежде. Он был тверд, болезненно тверд. Он был во всеоружии и готов к нападению.
Если он так сильно отреагировал, заполнив ее только пальцами, что же будет с ним, когда он заполнит ее своим естеством?
Не останавливайся. Не можешь остановиться. Скрежеща зубами, он погрузил в нее еще один палец, растягивая…и сейчас он уже не смог отрицать наличие барьера, свидетельствовавшего о ее девственности. Он сердито искривил губы. Его голова склонилась на бок, и он понял что изумленно таращится ей между ног.
Девственница? Конечно, нет. Она была взрослой женщиной. Но барьер нельзя было сбросить со счетов.
Он отпрянул от нее и встал. Он не притронулся к ней снова, только осматривал ее сверху до низу. Она трепетала подобно ему.
Тысячи мыслей лихорадочно вертелись в его мозгу. Как такая прекрасная женщина может быть еще девственной? И зачем это Ловцам посылать неопытную девицу соблазнять его?
Она же не знает как.
Зачем богам присылать девственницу, чтоб наказать его? Разве так они не просто накажут девственницу?
Явно удивленная его внезапной отстраненностью, Эшлин повернула шею пока ее глаза не встретились с его. Наслаждение и боль воевали за превосходство на ее милом личике.
«Я сделала что-то не так?»
Он помотал головой, еще не в состоянии говорить. Чувство собственника ударило в каждую его клеточку. Ни одни мужчина не проникал в нее. Ни один мужчина не вкушал ее сладости.
«Тогда почему же ты остановился?» Она полностью обернулась к нему, и он увидел, что ее соски были твердыми, розовыми и влажными. Они тянулись к нему, умоляя…умоляя…
Он собирался лишить ее девственности и понял, что еще ни разу даже не поцеловал ее. Любая женщина, даже Наживка, даже кара богов, не заслуживала такого. А прямо сейчас он верил, что она не была ни тем ни другим.
Но она была в лесу вчера ночью, а четверо Ловцов шли за нею следом. Две ситуации были связаны, он был в этом уверен, но теперь он подумывал – о чем? Могла ли быть Эшлин их мишенью?
Если да, то почему? Она не хранила демона в себе; он бы почувствовал это. Не так ли? Он уже и не знал. Он не знал ничего помимо того, что желал эту женщину всеми фибрами своей сущности. С первого мгновения как увидел ее. Нечто в ней глубоко поразило его. Даже повлияло на духа.
«Мэддокс?»
Он ужасно хотел взять е девственность, но не сделает этого. Не сегодня. Не тогда, когда она была больна всего пару часов назад. Не тогда, когда он не был уверен в своей реакции на погружение внутрь нее – и на то, что он будет ее первым мужчиной. Она будет первой для него тоже. Он никогда не овладевал девственницей ранее. Ему надо придумать наилучший способ для этого, наилучший способ удержать Насилие в узде. Духу понравиться причинить Эшлин даже мгновенную боль. Не так ли? Он возможно должен будет приковать себя.
А пока…
Он прислонил ее к прохладному кафелю. Ее глаза округлились – эти огромные прекрасные карие глаза. Хотя его губы полностью не восстановились, он поцеловал ее. Ее губы изумленно приоткрылись, затем жадно раздвинулись шире, приветствуя его язык. Он протолкнул его вовнутрь, поворачивая голову, чтоб погрузиться глубже, взять больше, чтоб напитать ее собой так сильно, как она в этом нуждалась. Ее мятный, женственный привкус терзал его.
Новая вспышка огня проскочила меж ними.
Она вздохнула, но он проглотил звук. Его грудь давила на ее, ее соски были так тверды, что резали его кожу. Он ощущал ее беспорядочное сердцебиение.
Он пригнул колени и опять поднялся, потираясь о нее своей вздыбленной плотью. Девушка задохнулась снова. Она трепетала. Ее руки запутались в его волосах, хватая, притягивая его ближе. Их зубы ударялись, поцелуй продолжался…без остановки…длился вечность…поцелуй из колдовства и мечтаний и пламени.
Да, пламени. Пламени было очень много. Раскаленного добела. Искрящегося. Преисподняя внутри него. Он укусил ее нижнюю губу, не в состоянии остановиться, чего уже и не хотел. Капля крови стекла на его язык. Он смаковал ее металлический привкус.
Хорошо, так хорошо.
Она простонала и укусила его в ответ, возвращая тьму его страсти с жаром, что удивил его. Нежно, спокойно. Он сжал ее щеки и склонил – нежно, спокойно – ее голову на бок. Облизывая и покусывая по пути ее подбородок, ее ключицу, что почти сводило его с ума. Ее кожа была подобно наркотику, и единожды слегка испробованная, она манила его взять больше, вкусить больше. Познать все.
Она выгнулась ему на встречу, тяжело дыша. Отстранилась, по-прежнему тяжело дыша. Выгнулась опять. Его плоть проникала меж ее ног, отчаянно стремясь погрузиться.
Нет, пока нет. Невинна, ты помнишь? Она невинна.
Ее зубы впились в его ключицу, и едва не кончил. Почти пролил семя. Она дико, неистово жаждала облегчения. Ее пальцы двинулись по его спине, сжимали, мяли. Ее ногти оставляли метки на его коже.
Он не думала, что девушка осознавала свои действия. Ее голова моталась из стороны в сторону, а глаза плотно зажмурены.
«Я помогу тебе кончить», сказа он ей, борясь за контроль над самим собой.
«Да. Кончить» Она отпустила его, чтобы сжать свою собственную грудь, пощипывая пальцами соски.
Он не видал более эротичного зрелища.
«Просто прикоснись ко мне» резко приказала она. «Не прекращай меня трогать»
«Так и будет. Мне нужна…минута» Он сомкнул пальцы на своей напряженной плоти, понимая, что опрокинет и возьмет ее, если не сделать этого. Он повел рукой вверх-вниз, раз, другой. Зашипел, выдыхая.
«Мэддокс. Поторопись!»
«Руками или ртом?» едва слышно спросил он. Вода била по ней, скользя и стекая, завлекая его последовать и пить.
«Чт-что?» она раскрыла глаза, оглядывая его, оглядывая себо. Поняв, что творят ее руки, она раскинула их в стороны и покраснела.
«Мне касаться тебя руками или ртом?» он продолжал двигать рукой вдоль своей набухшей плоти, желая, чтоб это была ее рука. Или ее рот. Ее плоть.
«Руками?»
Он немного знал о людях, но распознал ее истинное желание. Она хотела его губ, чтоб помочь ей завершить это. Он хотел этого тоже. Подобная потребность наверно смущала ее; что ж он вскоре преодолеет это.
Во второй раз он упал на колени пред ней.
«Что ты делаешь?» возмущенно прошептала девушка. Но в оттенках ее голоса были нотки восхищения.
Вместо ответа он лизнул ее там, где она в нем так нуждалась. Это он давно хотел сделать с женщиной, но не осмеливался рискнуть, слишком опасаясь реакции Насилия. В этот же миг он был слишком порабощен страстью, чтоб бояться, и внезапно обрадовался, что подождал. Вкус Эшлин был чист, невинен, женственен. Как мед. Страсть и скользкий жар. Наркотический, привязывающий к себе. Его.
«Ртом» выдохнула он. «Ртом. Я передумала»
Он снова лизнул, и ее живот затрепетал. Для поддержки она прижала ладони к кафелю по сторонам от себя. Ее бедра выгнулись вперед в поисках его языка. Он дал ей его. Раскрывая ее одной рукой, а другой по-прежнему двигая по члену, он втянул ее горячую сердцевину. Она стонала, она извивалась, она выворачивалась наизнанку.
«Еще?» поинтересовался он.
«Еще. Да. Пожалуйста»
Она была близко, так близко. Он мог ощущать приближение ее освобождения, мог вкушать изобилие ее сладости. Кусай. Желание испугало его. Он перестал двигаться. Она разочаровано вскрикнула, и он сжал челюсть от боли возбуждения.
Вода скапывала с ресниц ему на подбородок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
«Снимай» сказал он, пощипывая верх ее трусиков. «Пожалуйста»
Она выглядела взволнованно, пока спускала их с бедер.
Боги. Он едва не свалился на пол благодарной, рыдающей грудой. Маленький треугольник медовоцветных волос, очаровательно округлые бедра. Раздувая ноздри от видения ее красоты, он снова поднял ее. Однако на этот раз поместил в кабинку и задвинул дверцу. Она задохнулась, когда вода ударила ее, а затем охнула и застонала в экстазе, пока жар нежно охватывал ее кожу. Он хотел бы быть причиной этого стона.
Скоро, снова пообещал он себе. Скоро.
Он приблизился. Она уже намокла, волосы прилипли к изящному изгибу ее спины. Ее попка была идеально очерчена и достаточно пышна, чтоб заполнить собой его руки. Ему нравилось это, нравилось, что она не была просто кожей на костях.
«Так мило» проговорил он, но вдруг его заполнили сомнения. Стоит ли ему развернуть ее, или удерживать так? Положить ее или позволить стоять? Это был его первый душ с женщиной и он не был точно уверен, как лучше себя вести.
Боги! Делай…все.
Инстинктивное чутье и тысячелетия фантазий взяли верх: он преодолел все намеки на расстояние меж ними и потерся своей возбужденной плотью о впадинку ее попки. Она издала судорожный вздох. Он протянул руку и взял пахнущее сосной мыло, что использовалось ним каждое утро для смывания остатков его полуночных злоключений.
Она попыталась обернуться лицом к нему, но он удержал ее на месте, опустив подбородок на ее макушку. Поначалу она замерла. Однако постепенно расслабилась. Он уже был на грани и не хотел подталкивать себя еще дальше. Пока. Он едва сдерживал своего демона, который, казалось, хотел выпрыгнуть из его тела и сам притронуться к ней.
«Тебя создали для секса, не так ли?» промурлыкал он ей на ухо. Он провел по нежной раковинке языком.
«Я полагаю, мы узнаем это вместе» с трепетом ответила она.
Она была создана для него, на самом деле. Нельзя было выбрать Наживку более совершенную. Если ее прислали отвлечь его, то в этом она преуспела. Если ее прислали разузнать про него и его товарищей, что ж и в этом она преуспела тоже. Он поведал ей больше, чем кому бы то ни было.
Если ее прислали, чтоб наказать его, что ж и это она сделала. Он еще никогда так не стыдился самого себя. Сейчас он должен быть где угодно, но не здесь, делать что угодно кроме этого. Напротив, он был здесь. Собирался заняться любовью с Эшлин. И ему было плевать на последствия.
По-прежнему обвивая ее плечи, он намылил руки. Положил мыло на место и начал медленно – действительно медленно – омывать ее с головы до ног. Его мыльные пальцы извивались вокруг ее сосков, вдоль мягких изгибов бедер, по сладкой округлости ее животика.
Она издала еще один тяжелый вздох: звук был жаждущий и на этот раз только для него. Ее голова склонилась на его плечо в открытом приглашении, движение говорило «делай со мной все, что пожелаешь»
«Тебе нравится, когда кто-то моет тебя?» спросил он.
«Да»
«Ты все еще грязная?»
«Да»
«Где?»
«Повсюду» хрипло ответила она.
Он почти улыбнулся. Почти. Его страсть была слишком темной для веселья. За исключением тьмы была смесь изумления и благоговения.
Его прикосновение было грубее, чем хотелось бы, пока он намыливал ее руки. Но она не возражала. Он видел, как она прикрыла глаза и покусывала нижнюю губку, легко вздыхая каждые пару секунд.
«Ты принимала душ с мужчиной раньше?» Сжимая мыло в руке, он упал на колени.
Она замерла. Прошептала.
«Нет»
Он был рад. Они впервые познают эти удовольствия вместе. Даже до того, как демон стал его частью, он не проявлял большой нежности к женщинам. Он брал их быстро даже тогда. Они были приятными удобствами и ничем более. Нечто, чего ему хотелось, но без особой нужды.
После проклятия, привязанность оказалась еще более невообразимой. Он всегда страшился того, что демон проявит себя, задержись он в женском обществе подольше. Лишь тогда он осознал, каким бесценным было время, как ему стоило радоваться жизни, пока была такая возможность.
Он никогда так не опасался духа, как сейчас, но он не позволит этому помешать ему медлить и смаковать на этот раз. Наслаждаться. Он бывал слишком жестким, слишком грубым, но поклялся не быть таким с Эшлин.
Я буду контролировать себя, чего бы это ни стоило. Я буду контролировать духа. Он поцеловал изгиб внизу спины Эшлин, затем провел языком вверх по нескольким позвонкам.
«Ммм», выдохнула он. «Мне…мне это нравится»
Ему это нравилось тоже.
Ему нравилось все в ней.
Намылив ее голени и бедра и прокусив внутреннюю поверхность своей щеки, чтоб не искусать ее, он смыл пену с рук. Не в состоянии сдерживать ни минутой больше, он ввел два пальца внутрь ее жаркого пламени.
«Ох. Ох!» Она отпрыгнула от его эротического касания, затем быстренько прислонилась к нему, шире разводя ноги, молча прося большего.
Мыльная пена была скользкой, и теперь такой же была она. Он гладил ее, нежно пощипывал ее набухшую сердцевинку. Дрожь прокатилась по ее телу.
«Все еще нравиться?» поинтересовался он. Напряжение клокотало в нем.
Возьми ее. Возьми ее немедля.
«Безумно. Мне безумно это нравиться» пропела она.
Он углубил проникновение, так глубоко как смог пробраться. Она выдохнула его имя.
«Тесно» выдавил он сквозь стиснутые зубы. Он почти подумал, что ощутил… Нет, точно нет. «Горячо»
«Хорошо. Так хорошо»
В любой момент он мог быть поглощен пламенем – пламенем более горячим, чем то с которым он сражался в аду. Он трясся сильней, чем прежде. Он был тверд, болезненно тверд. Он был во всеоружии и готов к нападению.
Если он так сильно отреагировал, заполнив ее только пальцами, что же будет с ним, когда он заполнит ее своим естеством?
Не останавливайся. Не можешь остановиться. Скрежеща зубами, он погрузил в нее еще один палец, растягивая…и сейчас он уже не смог отрицать наличие барьера, свидетельствовавшего о ее девственности. Он сердито искривил губы. Его голова склонилась на бок, и он понял что изумленно таращится ей между ног.
Девственница? Конечно, нет. Она была взрослой женщиной. Но барьер нельзя было сбросить со счетов.
Он отпрянул от нее и встал. Он не притронулся к ней снова, только осматривал ее сверху до низу. Она трепетала подобно ему.
Тысячи мыслей лихорадочно вертелись в его мозгу. Как такая прекрасная женщина может быть еще девственной? И зачем это Ловцам посылать неопытную девицу соблазнять его?
Она же не знает как.
Зачем богам присылать девственницу, чтоб наказать его? Разве так они не просто накажут девственницу?
Явно удивленная его внезапной отстраненностью, Эшлин повернула шею пока ее глаза не встретились с его. Наслаждение и боль воевали за превосходство на ее милом личике.
«Я сделала что-то не так?»
Он помотал головой, еще не в состоянии говорить. Чувство собственника ударило в каждую его клеточку. Ни одни мужчина не проникал в нее. Ни один мужчина не вкушал ее сладости.
«Тогда почему же ты остановился?» Она полностью обернулась к нему, и он увидел, что ее соски были твердыми, розовыми и влажными. Они тянулись к нему, умоляя…умоляя…
Он собирался лишить ее девственности и понял, что еще ни разу даже не поцеловал ее. Любая женщина, даже Наживка, даже кара богов, не заслуживала такого. А прямо сейчас он верил, что она не была ни тем ни другим.
Но она была в лесу вчера ночью, а четверо Ловцов шли за нею следом. Две ситуации были связаны, он был в этом уверен, но теперь он подумывал – о чем? Могла ли быть Эшлин их мишенью?
Если да, то почему? Она не хранила демона в себе; он бы почувствовал это. Не так ли? Он уже и не знал. Он не знал ничего помимо того, что желал эту женщину всеми фибрами своей сущности. С первого мгновения как увидел ее. Нечто в ней глубоко поразило его. Даже повлияло на духа.
«Мэддокс?»
Он ужасно хотел взять е девственность, но не сделает этого. Не сегодня. Не тогда, когда она была больна всего пару часов назад. Не тогда, когда он не был уверен в своей реакции на погружение внутрь нее – и на то, что он будет ее первым мужчиной. Она будет первой для него тоже. Он никогда не овладевал девственницей ранее. Ему надо придумать наилучший способ для этого, наилучший способ удержать Насилие в узде. Духу понравиться причинить Эшлин даже мгновенную боль. Не так ли? Он возможно должен будет приковать себя.
А пока…
Он прислонил ее к прохладному кафелю. Ее глаза округлились – эти огромные прекрасные карие глаза. Хотя его губы полностью не восстановились, он поцеловал ее. Ее губы изумленно приоткрылись, затем жадно раздвинулись шире, приветствуя его язык. Он протолкнул его вовнутрь, поворачивая голову, чтоб погрузиться глубже, взять больше, чтоб напитать ее собой так сильно, как она в этом нуждалась. Ее мятный, женственный привкус терзал его.
Новая вспышка огня проскочила меж ними.
Она вздохнула, но он проглотил звук. Его грудь давила на ее, ее соски были так тверды, что резали его кожу. Он ощущал ее беспорядочное сердцебиение.
Он пригнул колени и опять поднялся, потираясь о нее своей вздыбленной плотью. Девушка задохнулась снова. Она трепетала. Ее руки запутались в его волосах, хватая, притягивая его ближе. Их зубы ударялись, поцелуй продолжался…без остановки…длился вечность…поцелуй из колдовства и мечтаний и пламени.
Да, пламени. Пламени было очень много. Раскаленного добела. Искрящегося. Преисподняя внутри него. Он укусил ее нижнюю губу, не в состоянии остановиться, чего уже и не хотел. Капля крови стекла на его язык. Он смаковал ее металлический привкус.
Хорошо, так хорошо.
Она простонала и укусила его в ответ, возвращая тьму его страсти с жаром, что удивил его. Нежно, спокойно. Он сжал ее щеки и склонил – нежно, спокойно – ее голову на бок. Облизывая и покусывая по пути ее подбородок, ее ключицу, что почти сводило его с ума. Ее кожа была подобно наркотику, и единожды слегка испробованная, она манила его взять больше, вкусить больше. Познать все.
Она выгнулась ему на встречу, тяжело дыша. Отстранилась, по-прежнему тяжело дыша. Выгнулась опять. Его плоть проникала меж ее ног, отчаянно стремясь погрузиться.
Нет, пока нет. Невинна, ты помнишь? Она невинна.
Ее зубы впились в его ключицу, и едва не кончил. Почти пролил семя. Она дико, неистово жаждала облегчения. Ее пальцы двинулись по его спине, сжимали, мяли. Ее ногти оставляли метки на его коже.
Он не думала, что девушка осознавала свои действия. Ее голова моталась из стороны в сторону, а глаза плотно зажмурены.
«Я помогу тебе кончить», сказа он ей, борясь за контроль над самим собой.
«Да. Кончить» Она отпустила его, чтобы сжать свою собственную грудь, пощипывая пальцами соски.
Он не видал более эротичного зрелища.
«Просто прикоснись ко мне» резко приказала она. «Не прекращай меня трогать»
«Так и будет. Мне нужна…минута» Он сомкнул пальцы на своей напряженной плоти, понимая, что опрокинет и возьмет ее, если не сделать этого. Он повел рукой вверх-вниз, раз, другой. Зашипел, выдыхая.
«Мэддокс. Поторопись!»
«Руками или ртом?» едва слышно спросил он. Вода била по ней, скользя и стекая, завлекая его последовать и пить.
«Чт-что?» она раскрыла глаза, оглядывая его, оглядывая себо. Поняв, что творят ее руки, она раскинула их в стороны и покраснела.
«Мне касаться тебя руками или ртом?» он продолжал двигать рукой вдоль своей набухшей плоти, желая, чтоб это была ее рука. Или ее рот. Ее плоть.
«Руками?»
Он немного знал о людях, но распознал ее истинное желание. Она хотела его губ, чтоб помочь ей завершить это. Он хотел этого тоже. Подобная потребность наверно смущала ее; что ж он вскоре преодолеет это.
Во второй раз он упал на колени пред ней.
«Что ты делаешь?» возмущенно прошептала девушка. Но в оттенках ее голоса были нотки восхищения.
Вместо ответа он лизнул ее там, где она в нем так нуждалась. Это он давно хотел сделать с женщиной, но не осмеливался рискнуть, слишком опасаясь реакции Насилия. В этот же миг он был слишком порабощен страстью, чтоб бояться, и внезапно обрадовался, что подождал. Вкус Эшлин был чист, невинен, женственен. Как мед. Страсть и скользкий жар. Наркотический, привязывающий к себе. Его.
«Ртом» выдохнула он. «Ртом. Я передумала»
Он снова лизнул, и ее живот затрепетал. Для поддержки она прижала ладони к кафелю по сторонам от себя. Ее бедра выгнулись вперед в поисках его языка. Он дал ей его. Раскрывая ее одной рукой, а другой по-прежнему двигая по члену, он втянул ее горячую сердцевину. Она стонала, она извивалась, она выворачивалась наизнанку.
«Еще?» поинтересовался он.
«Еще. Да. Пожалуйста»
Она была близко, так близко. Он мог ощущать приближение ее освобождения, мог вкушать изобилие ее сладости. Кусай. Желание испугало его. Он перестал двигаться. Она разочаровано вскрикнула, и он сжал челюсть от боли возбуждения.
Вода скапывала с ресниц ему на подбородок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44