А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Ведь иначе это означало бы смерть. Те из наших предков, которые разбивались, умирали немедленно. Конечно, шок от их падения передавался клеткам мозга, но они погибали сразу, до того как у них появлялись потомки. Мы с вами произошли от тех, что не разбились, вот почему и вы и я, в наших снах, никогда не достигаем конца падения.
И вот теперь мы подходим к раздвоению личности. Мы никогда не испытываем этого чувства падения, когда мы полностью бодрствуем. Наша бодрствующая личность ничего не знает об этом. Тогда, и это неопровержимый аргумент — должна быть другая, отличающаяся личность, которая падает, в то время как мы спим, и которая имеет опыт такого падения — короче говоря, у нее есть память о прошлом опыте вида, точно также как наша бодрствующая личность обладает памятью нашего дневного опыта.
На этой стадии своих рассуждений я увидел свет в конце туннеля. И тотчас же этот свет обрушился на меня, он ослепил меня своей яркостью и сиянием, объяснением всего, что до этого было сверхъестественным, странным и противоестественно невозможным в моих впечатлениях от сновидений. Во сне существовала отнюдь не моя бодрствующая личность. Это была другая, отличающаяся от меня личность, обладающая новым и совершенно другим запасом опыта и, как следует из моих снов, имеющая воспоминания о совершенно других переживаниях.
Что это была за личность? Когда она жила обычной для нее жизнью на этой планете, чтобы приобрести запас удивительного жизненного опыта? Это были вопросы, на которые мои сновидения отвечали сами. Он жил давно, когда мир был молод, в том периоде, что мы называем Средним Плейстоценом. Он падал с деревьев, но не разбился. Он вопил от страха при львином реве. Его преследовали хищники и ядовитые змеи. Он бормотал что-то с такими же как он на сборищах его племени и получил жестокий урок от Людей Огня, в тот день, когда ему пришлось бежать от них.
Но, вы можете возразить мне, почему же эти воспоминания не наши собственные, если мы видим как кто-то неопределенный падает в бездну пока мы спим? Отвечаю вопросом на вопрос. Что такое двухголовый теленок? Причуда природы. Вот и ответ на ваш вопрос. У меня есть эта другая личность и эта полная эволюционная память, потому что я такая же причуда природы.
Я хочу чтобы вы поняли.
Самая распространенная эволюционная память, которая есть у нас, это сновидения с падением. Единственное, что есть у такой неопределенной личности это память о падении. Но многие из нас имеют более четкую, более ясную другую личность. Многие из нас летают во сне, другим снится как их преследует чудовища, цветные сны, кошмары удушья, сны со змеями и паразитами. Короче говоря, в то время как в большинстве из нас эта вторая личность почти не проявляется, а в некоторых почти стерта, в других она проявляется больше. Некоторые из нас имеют более сильную, более полную эволюционную память, чем остальные. Это вопрос различной степени преобладания другой личности. В моем случае степень преобладания другой личности огромна. Моя вторая личность почти равна по силе моей собственной индивидуальности. И в этом смысле, как я уже сказал, я причуда природы — причуда наследственности.
Я полагаю, что именно преобладание второго «я» — но не в такой сильной степени как у меня — вызывает кое у кого веру в переселение душ. Для них это самое простое объяснение. Когда у них появляются видения того, что они никогда не наблюдали в жизни, воспоминания о поступках и событиях из прошлого, самым очевидным объяснением является то, что они уже жили раньше.
Но они делают ошибку, игнорируя собственную двойственность. Они не узнают своего второго «я». Они думают, что это их собственная личность, что они имеют только одну индивидуальность, а из такой предпосылки они могут заключить только, что они жили в предыдущих жизнях.
Но они ошибаются. Это — не перевоплощение. Я помню, как иду по дебрям и все же все это видел не я, а тот, который является только частью меня, как мой отец и мой дед частицы меня, только менее отдаленные. Этот « другой я «
— мой пращур, предок моих предков в древней линии моего вида, в свою очередь является непосредственным потомком тех, у кого задолго до него появились пальцы рук и ног, позволившие им вскарабкаться на деревья. Я должен снова, рискуя вызвать раздражение, повторять, что я только в этом могу считаться отклонением от нормы. Не один я обладаю эволюционной памятью в такой огромной степени, но я обладаю памятью одного необычного и очень далекого прародителя. И все же, хотя это весьма необычно, в этом нет ничего сверхъестественного.
Следите за моими рассуждениями. Инстинкт — эволюционная память. Прекрасно. Тогда вы, я и все остальные получаем эти воспоминания от наших отцов и матерей, также как они получили их от своих отцов и матерей. Но в таком случае должна иметься некая среда, посредством которой воспоминания передаются от поколения к поколению. Эта среда — то, что Вайсман называет «гермоплазмой». Именно она несет в себе память о всей эволюции человечества. Эта память очень тусклая и запутанная, и многое в ней утеряно. Но некоторые участки гермоплазмы несут в себе значительно больше наследственной памяти или, чтобы быть более научным, более атавистичны, чем другие. И такой участок есть во мне. Я — казус наследственности, атавистический кошмар — называйте меня как хотите, но вот он я, во плоти и крови, с отличным аппетитом, и что вы собираетесь с этим делать?
И теперь, прежде, чем я перейду к своему повествованию, я хочу предвосхитить сомнения простаков в психологии. Тех, кто склонен насмехаться, и кто тем не менее уверенно заявляет, что связность моих сновидений обязана слишком усердным занятиям, подсознательной проекции моих знаний об эволюции в мои сны. Во-первых, я никогда не был рьяным студентом. Я был последним в списке закончивших курс. Я уделял больше времени занятиям спортом и — нет никакой причины скрывать это — игре на бильярде.
Далее. Я ничего не знал об эволюции пока не поступил в колледж, а ведь в детстве и юности я уже жил в своих снах со всеми деталями той другой давно исчезнувшей жизни. Я должен сказать, однако, что эти детали были перемешаны, несвязны до тех пор пока я не изучил науку эволюции. Эволюция стала ключом. Она дала объяснение, внесла здравомыслие в проделки этого моего атавистического мозга, современного и нормального, но вслушивающегося в прошлое столь отдаленное, что оно сравнимо с самым началом человечества.
Из того, что я знаю об этом прошлом следует, что человека в нашем понимании тогда еще не было. Именно в период его становления я должен был жить и выживать.
ГЛАВА III
Самым частым видением моего раннего детства было нечто подобное этому: мне казалось, что я очень маленький и лежу, свернувшись в клубок в своего рода гнезде из множества прутьев и ветвей. Иногда я лежал на спине. В этом положении, кажется, я провел много часов, наблюдая игру солнечного света на листве и покачивание ветром листьев. Часто и само гнездо раскачивалось, когда поднимался сильный ветер .
Но всегда, в то время как я так лежал в гнезде, я ощущал огромное пространство под собой. Я никогда не видел его, я никогда не глядел через край гнезда, но я ЗНАЛ и боялся этого пространства, которое открывалось сразу подо мной и которое всегда угрожало мне подобно утробе какого-нибудь всепожирающего монстра.
Этот сон, в котором я находился в полном покое и который скорее походил на спячку, чем на активную жизнь, я видел очень часто в раннем детстве. Но внезапно, все менялось и я оказывался в самой гуще странных событий и жутких происшествий вроде грома, или сокрушительной бури, или посреди незнакомых пейзажей, которых я никогда не видел в своей обычной жизни. Результатом этого были замешательство и ночные кошмары. Я ничего не мог понять в происходящем. Там не было логической последовательности событий.
Вы уже поняли, что я видел сны не последовательно. Только что я был крошечным малышом Юного Мира, лежащим в гнезде на дереве, а в следующее мгновение я становился мужчиной Юного Мира, схватившимся в бою с отвратительным Красноглазым, и тут же я осторожно подползаю к водопою в жаркое время дня.
События и годы в Юном Мире, сменялись для меня с калейдоскопической быстротой.
Все перепуталось в моих снах, но я не собираюсь утруждать вас этой сумятицей. Пока я был молод и тысячи раз погружался в свои видения мне казалось, что все уладиться и станет ясно и просто. Потом я понял что получил свернутую в клубок нить времени и должен соединить вместе кусочки событий и поступков в их надлежащем порядке. Только так я могу восстановить ускользающий Юный Мир каким он был в то время, когда я жил в нем — или в то время, когда мое « другое я» жило в нем. Это различие мало что меняет, ведь и я — современный человек тоже вернулся в прошлое и жил первобытной жизнью в обществе своего второго «я».
Для вашего удобства, так как это не научная статья, я буду объединять различные события в связное повествование. По счастью, есть некая канва, на которую нанизываются все видения. Например, моя дружба с Вислоухим, а также вражда с Красноглазым и любовь к Быстроногой. В целом получилась довольно последовательная и интересная история, я уверен вы с этим согласитесь.
Я почти не помню своей матери. Наверное, самое раннее воспоминание о ней — и, конечно, самое яркое — является следующим: кажется, я лежу на земле. Я несколько старше, чем в те дни, когда лежал в гнезде, но все еще беспомощный. Я возился в куче сухих листьев, играя с ними и издавая вполголоса довольно грубые звуки. Солнышко пригревало, мне было уютно, и я был счастлив. Я лежал на маленькой поляне. Со всех сторон были кусты и папоротники, а надо мной возвышались ветвистые громады лесных деревьев.
Внезапно я услышал звук. Я приподнялся и прислушался. Я застыл. Все звуки замерли у меня в горле, и я сидел в оцепенении. Звук прозвучал ближе. Он был похож на хрюканье свиньи. Затем я стал слышать звуки, вызванные перемещением чьего-то тела через кустарник. Потом я увидел как колышутся папоротники. Вот они расступились, и я увидел сверкающие глаза, длинную морду и белые клыки.
Это был дикий кабан. Он глядел на меня с любопытством. Он хрюкнул раз или два, переступил всей своей тушей с ноги на ногу, повел мордой из стороны в сторону, раздвигая папоротник. Я продолжал сидеть окаменев, мои глаза не мигая смотрели на него, а страх пожирал мое сердце.
Казалось, что он ожидал от меня этой неподвижности и молчания. Я не должен был кричать перед лицом опасности. Это диктовал инстинкт. И так я сидел там и ждал сам не зная чего. Боров раздвигает папоротники и выходит на поляну. Любопытство пропало из его глаз и они замерцали безжалостно. Он угрожающе наклонил в мою сторону голову и продвинулся на шаг. Потом еще на шаг. И еще.
Тогда я закричал … или завопил — я не могу описать его, но это был пронзительный вой и жуткий крик одновременно. И, по-моему, это тоже было как раз то, что я и должен был сделать. Невдалеке раздался ответный крик. Издаваемые мной звуки, похоже, на мгновение ошеломили кабана, и в то время как он приостановился в нерешительности, рядом с нами внезапно возник призрак.
Она была подобно большому орангутангу, моя мать, или шимпанзе, и все же, резкими и определенными чертами весьма отличалась от них. Она была более крепко сбита, чем они и менее волосатая. Ее руки были не такие длинные, а ноги толще. На ней не было одежды — только ее собственные волосы. И я уверяю вас — в ярости она была сущей фурией.
И подобно фурии она вылетела на сцену. Она скалила зубы, делая ужасные гримасы, рычала, и все время издавала резкие крики, которые звучали подобно » Кх-ах! Кх-ах! «. Столь внезапным и грозным было ее появление, что кабан ощетинился, непроизвольно заняв оборонительную позицию, когда она повернулась к нему. Он был ошеломлен. Потом она повернулась ко мне. Я знал, что мне нужно делать в это мгновение, которое она подарила мне. Я прыгнул ей навстречу и обхватил за талию руками и ногами — да, ногами, я мог держаться ими также цепко как и руками.. Я чувствовал ее жесткие волосы под моими судорожно сжатыми лапками и как бугрились под ее кожей напрягшиеся мышцы.
Как я уже сказал, я прыгнул ей навстречу и в то же секунду она подпрыгнула, ловя нависающую ветвь. В следующее мгновение под нами, щелкая клыками, пронесся кабан. Он оправился от столбняка и прыгнул вперед, с визгом, переходящим почти в рев.
Во всяком случае это был зов, потому что он сопровождался звуками несущегося через кусты и папоротники стада.
Со всех сторон дикие кабаны выбегали на поляну — их было десятка два. Но моя мать уже перебросила свое тело через толстый сук в дюжине футов от земли, и мы взгромоздились там в безопасности. Она была очень возбуждена. Она ухала и вопила, осыпая бранью окруживших дерево злобных тварей, ощетинившихся и скрежещущих зубами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов