- Подняв с пола контейнер, Николай открыл его, сделал два шага вперёд, без заминки встал на одно колено, и, глядя Кесашью прямо в глаза, протянул ей контейнер, поясняя - Мне стало известно, фриледи Кесашью, что засахаренные красные личинки полосатых жучков являются для благородных хойниро любимым лакомством. Позвольте преподнести вам его в это лакомство от чистого сердца и без каких-либо задних мыслей, фриледи, да, будет светлым путь вашей Великой Коричневой семьи и удачными все ваши кладки, сколько бы их не было. Будьте моим учителем, фриледи Кесашью.
Для того, чтобы поприветствовать паучиху таким образом, всему личному составу группы "Земля-21", а также Ролло Шутеру пришлось перелопатить огромные массивы информации об арахнидах. В ходе этого исследования выяснилось, что встать перед самкой-хойниро на одно колено было так же естественно, что и протянуть руку для рукопожатия. Это было всего лишь самое обычное приветствие, хотя в исполнении арахнидов оно выглядело всего лишь, как приседание на пару минут. Ну, а обращаясь к космос-майору Кесашью и её мужьям точно так же, как и ко всем хомо и гуманоидам, по мнению некоторых исследователей являлось не просто вежливой формой, а признанием их равными. Непонятным было только одно, почему личинки колорадского жука являлись лакомством для арахнидов, питающихся одним только соком овощей, фруктов и различных ягод, но это было именно так и алчные торговцы драли с арахнидов за этот сомнительный деликатес по три шкуры.
Лица у арахнидов, как такового, не было, но им можно было назвать верхнюю переднюю часть их массивной головогруди, похожей на вытянутый треугольник с закруглённоё вершиной, поднятой чуть ли не вертикально по отношению к продолговатому уплощённому, выгнутому цилиндру - сочленению-туловищу, позади которого горизонтально полу располагалось овальное, мохнатое брюшко. Та часть хитиновой головогруди начиная от двух пар мощных, горизонтально расположенных жвал, которые при разговоре подрагивали, до верхней пары красных глаз, вполне претендовала на то, чтобы её называли лицом. Никакой мимикой, естественно на этом хитиновом лице даже и не пахло, но от книзу от жвал почти до сочленения головогруди с туловищем на ней у арахнид росла так называемая борода, состоящая из довольно длинных хитиновых волосков-вибрис, очень подвижных и гибких, но обычно плотно прижатых к головогруди.
В минуты волнения эти вибрисы приходили в движение. Если они поднимались кверху, это означало, что арахнид доволен, ну, а уж если они при этом ещё и трепетали, то значит пребывал в радости. Судя по тому, что вибрисы всех трёх пауков стояли кверху торчком и походили на крылышки колибри, они были в полном восторге. Кесашью, брюшко которой лежало на вогнутой кушетке, быстро приподнялась на своих четырёх мощных мохнатых ногах, отпихнула её назад мощным ударом передней ноги, распростёрла во все стороны все свои четыре суставчатые мохнатые руки, присела и громко заскрежетала:
– Удивительно! Я впервые слышу вежливые слова в этом чёртовом вертепе двуногих букашек. Спасибо, курсант Ник Сильвер, ты порадовал старую Кес своими манерами. Если ты к тому же окажешься ещё и вполне приличным техноэмпи, мой мальчик, то порадуешь меня ещё больше. Я стану твоим пилотом-наставником и научу тебя всему, что знаю сама.
Один из мужей Кесашью, которые буквально легли на пол приветствуя Николая, пронзительно проскрипел на унилингве:
– Кес, старушка, протри свои глаза! Это же тот самый парень, который вчера так славно летал в Каньоне Дьявола. Ты ведь сама сказала, глядя на него, что он похож на хойниро, только уж слишком неразумный, совсем не бережет себя.
Кесашью звонко клацнула жвалами, что у арахнид являлось знаком одобрения, и громко сказала:
– Вот даже как. - После этого, не спеша подниматься, она сказала уже чуть тише - Фримен, ты предлагаешь мне слишком дорогое лакомство, которое стоит бешенных денег и хотя оно манит меня, я не могу его принять, а заплатить тебе мне нечем.
Николай, наконец, сообразил, что Кесашью и её мужья ждут, когда он встанет и поднялся на ноги. Буквально насильно вкладывая контейнер в руки паучихи, которая была не такая уж и старая судя по её блестящему хитину, он ещё раз поклонился ей и чуть ли не вопя во всё горло, громкость разговора у пауков считалась признаком хорошего тона, сказал:
– Фриледи, торговцы бесстыдно надувают благородных хойниро. Это лакомство на самом деле стоит на Земле, откуда я родом, буквально гроши и мне пришлось заплатить только за тару. Эти личинки были собраны на картофельном поле моего дяди и когда он узнал, для чего их у него скупают всякие пройдохи, то решил отправить всё, что собрали его сельскохозяйственные роботы, мне, полагая, что будет лучше, если я порадую ими своего пилота-наставника. Да, кстати, Кес, если эти личинки для вас такое лакомство, то почему бы вам не выращивать их самим. Вы ведь родом с Корадона, а это планета с весьма приличным климатом и плодородной почвой, где хорошо приживутся картошка и баклажаны. На счёт синеньких я не уверен, но нашу картошку во многих мирах Содружества уже успели распробовать. Она пользуется большим спросом и вы сможете продавать её на десятках планет. Если вы того захотите, то я даже предложу отличного специалиста, который поможет вам наладить это дело.
Оба мужа Кесашью узнав о том, что на Карадоне можно выращивать колорадских жуков, подпрыгнули чуть ли не до потолка. Один, приземлившись, тотчас схватил цилиндр и метнулся к небольшому бару, стоящему в углу кабинета, а второй упал на живот перед своей здоровенной женушкой и взвыл:
– Кес, послушай этого парня! Если хойны будут получать шамму таким простым образом, то может быть нам не придётся жертвовать собой ради потомства и причинять вам столько боли.
У Николая в голове тотчас с грохотом всё встало на своё место, так как он понял, почему арахниды так неохотно принимали гостей на своих планетах. Видимо для того, чтобы их род не пресёкся, самки арахнидов должны были поедать своих самцов после спаривания из-за этой треклятой шаммы, без которой они просто не могли отложить яйца. Однако, он не стал ничем показывать, что догадался об этом. Кесашью сменила тон голоса с обычного общения на доверительное и проурчала:
– Фримен, говорят, что полосатые жучки очень чувствительны к неблагоприятным условиям и легко гибнут. Смогут ли они выжить в условия Карадона и дать многочисленное потомство? Мы не можем позволить себе тратить много денег на сельское хозяйство, фримен. У нас и без того есть кому платить, чтобы выжить в вашей галактике.
Это было ещё одним откровением для Николая. Оказывается, у арахнидов имелись какие-то трудности. Он не стал ни о чём спрашивать и лишь сказал, подражая тону голоса Кесашью:
– Фриледи Кесашью, на всём белом свете нет существа более живучего, чем колорадский жук. Ему нужна одна только картофельная ботва, хотя он не брезгует и листьями баклажана. Если вы засадите несколько тысяч гектаров картошкой и выпустите на это поле всего пару десятков колорадских жуков, то через несколько месяцев их расплодится столько, что они сожрут всю ботву до самой почвы, такие эти полосатые черти плодовитые. Жаль только, что лакомством для вас являются одни только личинки, а не сами жуки.
Муж Кесашью уже приготовил для своей жены ведёрного размера фужер бурого коктейля и сказал протягивая его ей:
– Фримен, это не так. Кес с удовольствием ест как траббу, так и шамму, а их действие совершенно одинаковое.
Кесашью выпустила хоботок, погрузила его в коктейль и стала быстро всасывать в себя густую жидкость, распространяющую сильный фруктовый запах. Её вибрисы энергично трепетали, а оба мужа благоговейно вскинули кверху все четыре своих руки. Быстро высосав коктейль, довольная хойнира сказала:
– Благодарю тебя, фримен, за такое прекрасное угощение. Будь шаммы немного побольше… - Она осеклась и сменила тему разговора - Если твоё предложение остаётся в силе, фримен, то я уже сегодня поговорю с нашей верховной владычицей и после этого извещу тебя о том, что она мне сказала. Позволь мне представить тебе своих мужей, фримен. Это старший, Джел, а это Кроу и поскольку только хойны способны их различать, для хомо они все на одно лицо, то Джел будет отныне носить на правой верхней руке красный браслет. Они оба отличные технари, Ник, и если ты не относишься к породе чистюль, то я советую тебе научиться у них ремонтировать свой меч. Хороший техноэмпи должен уметь разобрать и собрать свой корабль с завязанными глазами и на ощупь устранить любое повреждение.
Николая молча кивнул головой и подумал про себя: - "А я уже сегодня прикажу Кинг-Конгу переквалифицироваться в знатные картофелеводы". Начало дружеским взаимоотношениям с инструкторшей и её помощниками было положено и он крепко пожал Джелу и Кроу руки, после чего они все вчетвером отправились из кабинета Кесашью в тот ангар, в котором стоял меч Николая, - старая и порядком помятая посудина. Джел и Кроу, пронзительно свистя от возмущения, тотчас накинулись на техников-хомо, осмелившихся сунуть под задницу Бешенному Нику такую жуткую рухлядь. Те только руками разводили, ссылаясь на недостаток новых мечей, но это не остановило мужей Кесашью. Не имея возможности хоть как-то воздействовать на высокое начальство, не торопившееся менять старые мечи на новые, они просто немедленно приступили к капитальному ремонту корабля, пообещав уложиться всего в три дня.
Чтобы не гонять балду, Николай предложил Кесашью забраться вдвоём в симулятор и как следует его в нём погонять. Та задумчиво погладила руками свою бороду и согласилась, сказав при этом, что ещё ни разу в своей жизни не пользовалась этой дурацкой коробкой. Через три дня Кес изменила своё мнение о симуляторе и буквально влюбилась в своего нового ученика. Правда, очень скоро выяснилось, что у этой хойниры имелась неприятная привычка больно стукать своего ученика пальцами по плечам, а поскольку она умела наносить удары с невероятной быстротой, то через три дня оба плеча Николая покрылись синяками. Зато он в итоге понял, почему арахниды были самыми лучшими пилотами-техноэмпатами. Всё объяснялось весьма просто, они никогда долго не раздумывали над тем, какой манёвр совершать в тот или иной момент и потому делали только то, что мгновенно выводило корабль из-под огня.
Во время же их первого настоящего полёта в открытом космосе Кесашью уже не била Николая пальцами, а молча наблюдала за тем, как он закладывает в космическом пространстве замысловатые манёвры, стремительно меняя курс и резко отваливая то в одну, то в другую сторону. На второй день она вызвала себе на помощь трёх подруг и те изображали из себя энергонов, гоняя его, как кошки мышонка, вот только этот мышонок был не промах и огрызался так, что всем троим кошкам приходилось, порой, самим удирать от него во все лопатки. Стрельбы велась хотя и из импульсных пушек, но не сгустками плазмы, а безобидными световыми лучами. На третий день они полетели в соседнюю звёздную систему, где Николай добрых десять часов подряд отрабатывал манёвры в каменных кольцах, окружавших огромную планету, которая была даже побольше, чем Сатурн. Тем же самым он занимался и в дальнейшем целых восемь месяцев подряд. Кесашью говорила, что только стремительный полёт среди этих каменных глыб сделает его реакцию молниеносной и тогда ему не будут страшны никакие энергоны.
В этой новой жизни Николай установил для себя очень жесткий распорядок. Одну неделю он по двенадцать, а иногда и все пятнадцать часов проводил в учебной библиотеке, читая страницу за страницей учебники, чтобы чуть ли не каждую неделю сдавать по одному экзамену, а вторую проводил далеко от Рианона, находясь по десять часов кряду в пилотском кресле меча и после этого ещё и занимаясь ремонтом своего корабля под руководством Джела и Кроу, быстро ставших его друзьями. Практически каждое воскресенье он гонял на "Мечте Тиу", быстро завоевав себе славу лучшего гонщика. При этом он ещё и не плохо зарабатывал ставя на себя самого, хотя и отказывался сниматься в рекламных роликах. На это у него просто не было ни минуты свободного времени, но его портреты и без того очень часто появлялись на первых страницах газет и обложках журналов.
Благодаря этому за восемь месяцев Николай, перешагнув через второй и третий курс, стал курсантом четвёртого курса, сделавшись в глазах остальных курсантов живой легендой и карающим мечом для принца Конде, которого он нещадно третировал и высмеивал. Он ещё дважды задавал ему трёпку после отбоя и оба раза за дело. Один раз он наказал принца за то, что тот крепко изувечил преподавателя, поставившего ему неуд, а второй раз за экзекуцию, устроенную парню-аристократу учившемуся на восьмом, выпускном курсе, после которого следовала практика. В общем-то Николаю удалось предотвратить эту самую экзекуцию, вмешавшись ещё до её начала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Для того, чтобы поприветствовать паучиху таким образом, всему личному составу группы "Земля-21", а также Ролло Шутеру пришлось перелопатить огромные массивы информации об арахнидах. В ходе этого исследования выяснилось, что встать перед самкой-хойниро на одно колено было так же естественно, что и протянуть руку для рукопожатия. Это было всего лишь самое обычное приветствие, хотя в исполнении арахнидов оно выглядело всего лишь, как приседание на пару минут. Ну, а обращаясь к космос-майору Кесашью и её мужьям точно так же, как и ко всем хомо и гуманоидам, по мнению некоторых исследователей являлось не просто вежливой формой, а признанием их равными. Непонятным было только одно, почему личинки колорадского жука являлись лакомством для арахнидов, питающихся одним только соком овощей, фруктов и различных ягод, но это было именно так и алчные торговцы драли с арахнидов за этот сомнительный деликатес по три шкуры.
Лица у арахнидов, как такового, не было, но им можно было назвать верхнюю переднюю часть их массивной головогруди, похожей на вытянутый треугольник с закруглённоё вершиной, поднятой чуть ли не вертикально по отношению к продолговатому уплощённому, выгнутому цилиндру - сочленению-туловищу, позади которого горизонтально полу располагалось овальное, мохнатое брюшко. Та часть хитиновой головогруди начиная от двух пар мощных, горизонтально расположенных жвал, которые при разговоре подрагивали, до верхней пары красных глаз, вполне претендовала на то, чтобы её называли лицом. Никакой мимикой, естественно на этом хитиновом лице даже и не пахло, но от книзу от жвал почти до сочленения головогруди с туловищем на ней у арахнид росла так называемая борода, состоящая из довольно длинных хитиновых волосков-вибрис, очень подвижных и гибких, но обычно плотно прижатых к головогруди.
В минуты волнения эти вибрисы приходили в движение. Если они поднимались кверху, это означало, что арахнид доволен, ну, а уж если они при этом ещё и трепетали, то значит пребывал в радости. Судя по тому, что вибрисы всех трёх пауков стояли кверху торчком и походили на крылышки колибри, они были в полном восторге. Кесашью, брюшко которой лежало на вогнутой кушетке, быстро приподнялась на своих четырёх мощных мохнатых ногах, отпихнула её назад мощным ударом передней ноги, распростёрла во все стороны все свои четыре суставчатые мохнатые руки, присела и громко заскрежетала:
– Удивительно! Я впервые слышу вежливые слова в этом чёртовом вертепе двуногих букашек. Спасибо, курсант Ник Сильвер, ты порадовал старую Кес своими манерами. Если ты к тому же окажешься ещё и вполне приличным техноэмпи, мой мальчик, то порадуешь меня ещё больше. Я стану твоим пилотом-наставником и научу тебя всему, что знаю сама.
Один из мужей Кесашью, которые буквально легли на пол приветствуя Николая, пронзительно проскрипел на унилингве:
– Кес, старушка, протри свои глаза! Это же тот самый парень, который вчера так славно летал в Каньоне Дьявола. Ты ведь сама сказала, глядя на него, что он похож на хойниро, только уж слишком неразумный, совсем не бережет себя.
Кесашью звонко клацнула жвалами, что у арахнид являлось знаком одобрения, и громко сказала:
– Вот даже как. - После этого, не спеша подниматься, она сказала уже чуть тише - Фримен, ты предлагаешь мне слишком дорогое лакомство, которое стоит бешенных денег и хотя оно манит меня, я не могу его принять, а заплатить тебе мне нечем.
Николай, наконец, сообразил, что Кесашью и её мужья ждут, когда он встанет и поднялся на ноги. Буквально насильно вкладывая контейнер в руки паучихи, которая была не такая уж и старая судя по её блестящему хитину, он ещё раз поклонился ей и чуть ли не вопя во всё горло, громкость разговора у пауков считалась признаком хорошего тона, сказал:
– Фриледи, торговцы бесстыдно надувают благородных хойниро. Это лакомство на самом деле стоит на Земле, откуда я родом, буквально гроши и мне пришлось заплатить только за тару. Эти личинки были собраны на картофельном поле моего дяди и когда он узнал, для чего их у него скупают всякие пройдохи, то решил отправить всё, что собрали его сельскохозяйственные роботы, мне, полагая, что будет лучше, если я порадую ими своего пилота-наставника. Да, кстати, Кес, если эти личинки для вас такое лакомство, то почему бы вам не выращивать их самим. Вы ведь родом с Корадона, а это планета с весьма приличным климатом и плодородной почвой, где хорошо приживутся картошка и баклажаны. На счёт синеньких я не уверен, но нашу картошку во многих мирах Содружества уже успели распробовать. Она пользуется большим спросом и вы сможете продавать её на десятках планет. Если вы того захотите, то я даже предложу отличного специалиста, который поможет вам наладить это дело.
Оба мужа Кесашью узнав о том, что на Карадоне можно выращивать колорадских жуков, подпрыгнули чуть ли не до потолка. Один, приземлившись, тотчас схватил цилиндр и метнулся к небольшому бару, стоящему в углу кабинета, а второй упал на живот перед своей здоровенной женушкой и взвыл:
– Кес, послушай этого парня! Если хойны будут получать шамму таким простым образом, то может быть нам не придётся жертвовать собой ради потомства и причинять вам столько боли.
У Николая в голове тотчас с грохотом всё встало на своё место, так как он понял, почему арахниды так неохотно принимали гостей на своих планетах. Видимо для того, чтобы их род не пресёкся, самки арахнидов должны были поедать своих самцов после спаривания из-за этой треклятой шаммы, без которой они просто не могли отложить яйца. Однако, он не стал ничем показывать, что догадался об этом. Кесашью сменила тон голоса с обычного общения на доверительное и проурчала:
– Фримен, говорят, что полосатые жучки очень чувствительны к неблагоприятным условиям и легко гибнут. Смогут ли они выжить в условия Карадона и дать многочисленное потомство? Мы не можем позволить себе тратить много денег на сельское хозяйство, фримен. У нас и без того есть кому платить, чтобы выжить в вашей галактике.
Это было ещё одним откровением для Николая. Оказывается, у арахнидов имелись какие-то трудности. Он не стал ни о чём спрашивать и лишь сказал, подражая тону голоса Кесашью:
– Фриледи Кесашью, на всём белом свете нет существа более живучего, чем колорадский жук. Ему нужна одна только картофельная ботва, хотя он не брезгует и листьями баклажана. Если вы засадите несколько тысяч гектаров картошкой и выпустите на это поле всего пару десятков колорадских жуков, то через несколько месяцев их расплодится столько, что они сожрут всю ботву до самой почвы, такие эти полосатые черти плодовитые. Жаль только, что лакомством для вас являются одни только личинки, а не сами жуки.
Муж Кесашью уже приготовил для своей жены ведёрного размера фужер бурого коктейля и сказал протягивая его ей:
– Фримен, это не так. Кес с удовольствием ест как траббу, так и шамму, а их действие совершенно одинаковое.
Кесашью выпустила хоботок, погрузила его в коктейль и стала быстро всасывать в себя густую жидкость, распространяющую сильный фруктовый запах. Её вибрисы энергично трепетали, а оба мужа благоговейно вскинули кверху все четыре своих руки. Быстро высосав коктейль, довольная хойнира сказала:
– Благодарю тебя, фримен, за такое прекрасное угощение. Будь шаммы немного побольше… - Она осеклась и сменила тему разговора - Если твоё предложение остаётся в силе, фримен, то я уже сегодня поговорю с нашей верховной владычицей и после этого извещу тебя о том, что она мне сказала. Позволь мне представить тебе своих мужей, фримен. Это старший, Джел, а это Кроу и поскольку только хойны способны их различать, для хомо они все на одно лицо, то Джел будет отныне носить на правой верхней руке красный браслет. Они оба отличные технари, Ник, и если ты не относишься к породе чистюль, то я советую тебе научиться у них ремонтировать свой меч. Хороший техноэмпи должен уметь разобрать и собрать свой корабль с завязанными глазами и на ощупь устранить любое повреждение.
Николая молча кивнул головой и подумал про себя: - "А я уже сегодня прикажу Кинг-Конгу переквалифицироваться в знатные картофелеводы". Начало дружеским взаимоотношениям с инструкторшей и её помощниками было положено и он крепко пожал Джелу и Кроу руки, после чего они все вчетвером отправились из кабинета Кесашью в тот ангар, в котором стоял меч Николая, - старая и порядком помятая посудина. Джел и Кроу, пронзительно свистя от возмущения, тотчас накинулись на техников-хомо, осмелившихся сунуть под задницу Бешенному Нику такую жуткую рухлядь. Те только руками разводили, ссылаясь на недостаток новых мечей, но это не остановило мужей Кесашью. Не имея возможности хоть как-то воздействовать на высокое начальство, не торопившееся менять старые мечи на новые, они просто немедленно приступили к капитальному ремонту корабля, пообещав уложиться всего в три дня.
Чтобы не гонять балду, Николай предложил Кесашью забраться вдвоём в симулятор и как следует его в нём погонять. Та задумчиво погладила руками свою бороду и согласилась, сказав при этом, что ещё ни разу в своей жизни не пользовалась этой дурацкой коробкой. Через три дня Кес изменила своё мнение о симуляторе и буквально влюбилась в своего нового ученика. Правда, очень скоро выяснилось, что у этой хойниры имелась неприятная привычка больно стукать своего ученика пальцами по плечам, а поскольку она умела наносить удары с невероятной быстротой, то через три дня оба плеча Николая покрылись синяками. Зато он в итоге понял, почему арахниды были самыми лучшими пилотами-техноэмпатами. Всё объяснялось весьма просто, они никогда долго не раздумывали над тем, какой манёвр совершать в тот или иной момент и потому делали только то, что мгновенно выводило корабль из-под огня.
Во время же их первого настоящего полёта в открытом космосе Кесашью уже не била Николая пальцами, а молча наблюдала за тем, как он закладывает в космическом пространстве замысловатые манёвры, стремительно меняя курс и резко отваливая то в одну, то в другую сторону. На второй день она вызвала себе на помощь трёх подруг и те изображали из себя энергонов, гоняя его, как кошки мышонка, вот только этот мышонок был не промах и огрызался так, что всем троим кошкам приходилось, порой, самим удирать от него во все лопатки. Стрельбы велась хотя и из импульсных пушек, но не сгустками плазмы, а безобидными световыми лучами. На третий день они полетели в соседнюю звёздную систему, где Николай добрых десять часов подряд отрабатывал манёвры в каменных кольцах, окружавших огромную планету, которая была даже побольше, чем Сатурн. Тем же самым он занимался и в дальнейшем целых восемь месяцев подряд. Кесашью говорила, что только стремительный полёт среди этих каменных глыб сделает его реакцию молниеносной и тогда ему не будут страшны никакие энергоны.
В этой новой жизни Николай установил для себя очень жесткий распорядок. Одну неделю он по двенадцать, а иногда и все пятнадцать часов проводил в учебной библиотеке, читая страницу за страницей учебники, чтобы чуть ли не каждую неделю сдавать по одному экзамену, а вторую проводил далеко от Рианона, находясь по десять часов кряду в пилотском кресле меча и после этого ещё и занимаясь ремонтом своего корабля под руководством Джела и Кроу, быстро ставших его друзьями. Практически каждое воскресенье он гонял на "Мечте Тиу", быстро завоевав себе славу лучшего гонщика. При этом он ещё и не плохо зарабатывал ставя на себя самого, хотя и отказывался сниматься в рекламных роликах. На это у него просто не было ни минуты свободного времени, но его портреты и без того очень часто появлялись на первых страницах газет и обложках журналов.
Благодаря этому за восемь месяцев Николай, перешагнув через второй и третий курс, стал курсантом четвёртого курса, сделавшись в глазах остальных курсантов живой легендой и карающим мечом для принца Конде, которого он нещадно третировал и высмеивал. Он ещё дважды задавал ему трёпку после отбоя и оба раза за дело. Один раз он наказал принца за то, что тот крепко изувечил преподавателя, поставившего ему неуд, а второй раз за экзекуцию, устроенную парню-аристократу учившемуся на восьмом, выпускном курсе, после которого следовала практика. В общем-то Николаю удалось предотвратить эту самую экзекуцию, вмешавшись ещё до её начала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57