- Я отказываюсь.
- Как ты можешь отказываться?! Я сказал тебе - делай, ну так и делай свою работу, мать твою! А не желаешь работать - проваливай, хрен с тобой, найдем себе нового дипзайнера!
Дипзайнер только ссутулился в кресле.
- Он прав. Это плохой контракт, Олег, - вмешалась Вика. - Я думаю, нам следует отказаться от всех договоров с "Русской Зоной" и немного повременить с заключением новых.
- Ты думаешь? А кто тебя вообще спрашивает?! Отказаться! А чем ты прикажешь оплачивать счета? Аренду, отопление, электричество, подключение к глубине, налоги?.. Сидеть лапу сосать? Ты говори, говори, если хочешь что сказать, предложить. Я слушаю...
- Я и говорю, что надо пока переключиться на мелкие заказы. Мы протянем некоторое время, пока все не наладится.
- Что наладится? Что?! - заорал Олег. - Вы можете мне объяснить или нет?
Девушка посмотрела на мрачного Анатолия и покачала головой. Она боялась, что и он взорвется, начнет говорить, убеждать, спорить... Не стал. После вчерашней проверки он вообще по большей части молчал, и это его молчание пугало ее.
- Пока нет. Все в свое время.
В дверь постучали. Короткий привычный стук, а потом заглянул Аркадий, один из близнецов-ремонтников, заглянул и недоуменно уставился на собравшихся поверх очков в тонкой, посверкивающей золотом оправе.
- Общий привет всем. Вы чего тут, ребята? Орете так, что в конце коридора слышно...
- Закрой дверь, - зло сказал Олег. - У нас производственное совещание.
Аркадий некоторое время стоял на пороге, потом захлопнул дверь.
Быстрые, удаляющиеся шаги обиженного и ничего не понимающего человека.
Толик молчал. Вика молчала. Что тут скажешь? Что они вообще могли сказать? Дружба - дружбой, работа - работой, но как бы они ни относились к Олегу, он не подходил для того, что они собирались сделать. Он не понял бы их идей, не одобрил бы, да и не нужен он был по большому счету. Третий - лишний.
- Все. Я умываю руки. У вас есть день, чтобы подумать, а не нравится работать - валите отсюда на все четыре стороны, я никого не держу, ясно?!
Олег хлопнул дверью.
Некоторое время они сидели молча. Толик смотрел куда-то в окно, на улицу запруженную вечерним потоком машин и спешащих домой пешеходов. Небо над городом хмурилось и темнело. Уже зажглись уличные фонари, в окнах домов загорался свет и сияние витрин магазинов начинало заливать город мертвенно-белым светом.
- Ты боишься, что мы поступаем неправильно? - шевельнувшись, тихо спросила Вика.
- Нет. Я уверен, что мы поступаем правильно, - ответил Анатолий. - Я в этом уверен. На все сто.
Сама она никогда не испытывала подобной уверенности. Она боялась, что после вчерашнего Толик откажется продолжать, но узнав, что он не испытывает сомнений, Вика испугалась еще больше.
13
Небо было серым, а холодная морось - мелкой и противной. Мы ждали на остановке минут пятнадцать, прежде чем подкатило нечто раздолбанное и дребезжащее. Кондукторша с профессионально недовольным выражением лица брезгливо поджала губы, когда я вывалил ей на ладонь горсть мокрой мелочи. Солома бросил на нее злой взгляд и она промолчала, отошла в другой конец салона и устроила громкую перебранку с веселыми, чуть подвыпившими студентами.
Разговаривать сейчас не стоило, мы оба это чувствовали. Я смотрел в окно, глядя на мелькающие огни города. Весь Диптаун можно запихнуть в экран четырнадцатидюймового монитора, старого и обшарпанного старичка марки "Sony" с двумя ручками "Brightness" и "Contrast", да вдавленной кнопкой "Power" рядом с зеленым огоньком светодиода. Сейчас этот огонек погас.
Вчера вечером Солома успел вытащить меня из глубины вручную, но и только.
- Они сожгли наш комп, - было первым, что я услышал, очнувшись.
Водитель сделал радио погромче. Восходящая звезда эстрады блеяла дурным голосом под заводной мотивчик; изгалялась древняя, потасканная поп-дива; развязный ди-джей протараторил невнятное соболезнование, из которого только и ясно было, что сегодня днем этот грешный мир покинул еще один "хороший братан", то бишь, в переводе на нормальный человеческий язык, кто-то отправил на тот свет еще одного новорусского бизнесмена.
Бритый наголо крепыш в "парке", стоявший в передней части салона, грозно зашевелил толстыми гусеницами бровей, когда я усмехнулся, слушая заунывную мелодию Морриконе. Потом пошла какая-то приблатненная тема и при словах "в таверне тихо плачет скрипка" крепыш едва не прослезился.
День прошел как обычно. Мелкая рабочая рутина, сотни проблем, которые требовали решения, хотя решение их и не предполагало того, что кому-то от всего этого будет какая-то польза. Бессмысленность работы - нет ничего хуже этого. Разве что бессмысленность жизни. Переглянувшись, мы плюнули на все и, сняв трубку телефона, завалились спать прямо в кабинете. Работа подождет.
Солома все же нашел время накропать объяснительные - за себя и за меня тоже. Я расписался, не читая. Жукова, кажется, тоже не удосужилась их прочесть - просто оставила лежать на краешке стола. Она все еще надеялась, что мы признаемся в совершении чего-то предосудительного. Признаваться не хотелось. Сидеть дома, разогревать вчерашние макароны и тупо пялиться друг на друга - тоже. Хотелось выпить пива, поговорить без свидетелей и, конечно, нырнуть на часок-другой в глубину, где пиво лучше и дешевле, а свидетелей меньше. Мой приятель, кажется, всерьез был уверен в том, что и наша квартира напичкана "жучками". Я не стал спорить. Не в том я был состоянии и к тому же, возможно, он был прав.
Мы сошли вслед за бритым крепышом и пошлепали по скользким тротуарам. Черные громады многоэтажек, казалось, слегка дрожали и расплывались в ночном сумраке.
Желтые квадраты окон, а что за ними? Люди, которых здесь нет. Они ушли из нашего мира: нырнули в телеящик с его тридцатью шестью развлекательными каналами, в книжные мифы бесконечных сериалов, в шальной туман алкогольного забытья и призрачные миры курильщиков травки, в виртуальную реальность, в глубину, наконец. Они живут там, в своих мирах, лишь изредка возвращаясь сюда, но раз за разом уходят снова и снова, чтобы когда-нибудь остаться там навсегда.
Шлеп, хлюп. Шлеп, хлюп. Шлеп, хлюп. И так далее.
Морось превратилась в пронзительно хлещущий дождь незадолго до того, как мы успели добежать до заветной двери клуба с банальным названием "Deep". Невзрачная желтая табличка с черными буквами, стены у входа расписаны бесталанными граффити и автографами местных дип-фанатов.
- Все битком забито, - пробормотал Солома стряхивая дождевые капли со своего темно-серого, как мокрый асфальт плаща. - Ты посмотри только!
- Бардак, - согласился я.
Мы здесь не часто бываем, но людей здесь всегда много. Полно местного пацанья от шести до шестнадцати лет, девчонок, во всяком случае - симпатичных, куда меньше, да и что им делать в этом гадюшнике? Большая часть пацанвы резалась в компьютерные игрушки, хотя я заметил, что кое-кто пытался заниматься виртуальным сексом. Здесь нет костюмов с имитаторами, так что это сомнительное развлечение. В лучшем случае просто запачкаешь себе нижнее белье, да еще на виду у всех.
Пиво, травка и секс - вот все, чем забиты головы здесь тусующихся. Возможно, я слишком циничен на этот счет, но, по крайней мере, не питаю пустых иллюзий. Молодняк любит отрываться по полной программе. Входить в глубину, предварительно обдолбавшись, сейчас считается самым шиком. Говорят, что просто крышу рвет. По-моему крыши этим парням сорвало уже давно и ничто уже им не поможет.
Заплатив и пройдя некое подобие фейс-контроля, мы с Соломой прошли во второй зал. Сюда пускали не всех и народа было ни в пример меньше, да и контингент посолидней. Кроме того, здесь был вполне приличный бар с ценами, от которых у любого жителя глубины глаза лезли на лоб.
Солома кивнул бармену.
- Привет, Серж.
- Здорово! Давненько вы не заглядывали. Все шатаетесь по Диптауну?
Роста Серж - без малого метр девяносто, чуть пониже Соломы, и в нем почти сто двадцать кило веса. Он вызывающе лыс, носит серьгу в правом ухе и небрежный джинсовый прикид. После армии Серж работал ди-джеем на одной радиостанции, но его выперли за использование ненормативной лексики в прямом эфире. Мы называем его Сержем и это сокращение от слова "сержант".
- Нет, мы давно уже этим не занимаемся. Ловим крупную рыбку.
- Да ну? В этой дыре? - Серж весьма невысокого мнения о месте, где ему приходится работать. - Что пьете?
- Мне пиво. И ему тоже... Боже, Серж, вон те цифры - это цена за гекалитр или как?!
- А ты шутник!
- Угу. Моя мамочка всегда говорила, что до добра меня это не доведет, после чего начинала пороть.
Я отхлебнул пива. Не так все плохо, как могло бы быть. Я уже начал приходить в себя. Пятичасовой сон на рабочем месте мне здорово в этом помог, хотя сидя - не очень приятно.
- Вы выглядите еще дерьмовее, чем обычно, ребята. - Серж переводил взгляд с меня на Солому, словно никак не мог решить кто из нас первый кандидат на то, чтобы отправиться прямиком в морг, минуя реанимацию. - Снова вляпались во что-нибудь?
- Тебе лучше даже не знать насколько сильно.
- У вас такой вид, будто вы из глубины по двое суток не вылазили.
- Не совсем верно. Это заняло пару часов от силы.
- Снова прикалываешься, Лир? Я тут разного навидался, так что ты мне мозги не пудри, идет?
- Я смертельно серьезен. Серж, нам нужно две кабинки. Или, еще лучше - одна двойная.
- Где я тебе возьму две кабинки? Сегодня все забито, сами видите.
- Очень нужно, Серж, - встрял Солома. - Позарез. Дай нам служебную.
Бармен скорчил гримасу. Тесные, словно гробы, запирающиеся изнутри кабинки с компьютерами и всем прочим выстроились вдоль стены. Они популярны в подобных заведениях. Даже в VIP-зале всегда рискуешь остаться без гроша, если какой-нибудь шустрик надумает обчистить карманы, пока ты бродишь по виртуальному городу.
- Серж, это очень серьезно.
После секундного размышления он сдался. Хороший мужик.
- Оки-доки, парни, но вы будете мне должны, договорились?
- Оки-доки, - согласился Солома.
Новые долги его не интересовали. Сейчас единственное, чего он желал - это прищучить гадов, спаливших наш компьютер. Он был прав, такие вещи нельзя спускать безнаказанными, но я все еще упирался. Мне было страшно.
14
Очередь двигалась так медленно, что Вика успела трижды выйти из себя и трижды проклясть собственное спонтанное желание устроить настоящий ужин в реале. Приготовить нормальную горячую пищу, купить бутылку хорошего вина, погасить свет и зажечь несколько свечей - просто так, для создания настроения. Дурацкая идея.
Трижды дурацкая, - поправила себя девушка, машинально представив себе огорченный смайлик, который она могла бы добавить после этих слов. Двоеточие и целая горстка скобок следом.
Кто-то толкнул ее в спину.
- Ну, давай, двигайся! Что стала, корова?!
Вика не спеша обернулась. Средних лет, начинающий уже лысеть мужчина в дорогом костюме сердито щурил на нее подслеповатые глазки. К этому костюму и глазкам подошли бы еще изящные очечки в золотой оправе. Рядом, вцепившись в локоть Костюма томно чавкала жвачкой девица лет семнадцати.
- Куда я двинусь, ослеп что ли? - огрызнулась Вика. - Очередь тут.
- Найдешь, найдешь куда двигаться! - сердито пропыхтел мужчина. - Вон все двигаются и ты, давай, двигайся.
Он был нетерпелив, потен и возбужден. Пухлые пальцы сжимали горлышко бутылки шампанского. В левой руке - подарочная коробка шоколадных конфет. Галстук чуть съехал вбок, на шее видны едва заметные следы губной помады, цветом напоминающей несвежий кровоподтек.
Костюм спешил. Где сегодня его жена - бог знает, а девчонку подцепил тут же, на улице рядом с магазином. Таких молодых, ищущих приключений - пруд пруди, кто же откажется приятно провести вечер? Да никто, наверное, если только не с этим боровом. Впрочем, решила Вика, - это уже дело вкуса и материальной обеспеченности.
- Ничего подождешь, козел, - сказала она. - Я тут двадцать минут уже стою.
- Вы поглядите на нее! - мужчина огляделся в поисках поддержки. - Соплячка еще, а уже туда же - хамит, понимаешь!
Нацепить на него жучок с маркером что ли? А потом подкинуть жене доказательства измены, пусть Костюм в следующий раз подумает прежде чем лесть в спор. Вике пришлось напомнила себе, что она сейчас не в глубине. Никаких жучков, маркеров, никакой возможности поставить ублюдка на место. Глаза стоящих рядом людей бессмысленны и пусты, никто не желает лезть в чужую разборку, только дряхлая старуха в самом конце очереди согласно кивает головой и что-то неразборчиво ворчит себе по нос. Этой все равно с чем соглашаться - она вряд ли слышала хоть слово, а склоки для нее - бесплатное развлечение.
- Ишь, распоясались, мать их етит! - неожиданно громко взвизгнула старуха, потрясая клюкой. - Сволочи! Все - сволочи!
- Вот и я говорю, - согласился Костюм, получив долгожданную поддержку. - Распоясались совсем.
Никто другой не обратил на ругань внимания. Пусть кричат, что угодно - хоть хором, хоть сольно только очередь от этого быстрее двигаться не станет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
- Как ты можешь отказываться?! Я сказал тебе - делай, ну так и делай свою работу, мать твою! А не желаешь работать - проваливай, хрен с тобой, найдем себе нового дипзайнера!
Дипзайнер только ссутулился в кресле.
- Он прав. Это плохой контракт, Олег, - вмешалась Вика. - Я думаю, нам следует отказаться от всех договоров с "Русской Зоной" и немного повременить с заключением новых.
- Ты думаешь? А кто тебя вообще спрашивает?! Отказаться! А чем ты прикажешь оплачивать счета? Аренду, отопление, электричество, подключение к глубине, налоги?.. Сидеть лапу сосать? Ты говори, говори, если хочешь что сказать, предложить. Я слушаю...
- Я и говорю, что надо пока переключиться на мелкие заказы. Мы протянем некоторое время, пока все не наладится.
- Что наладится? Что?! - заорал Олег. - Вы можете мне объяснить или нет?
Девушка посмотрела на мрачного Анатолия и покачала головой. Она боялась, что и он взорвется, начнет говорить, убеждать, спорить... Не стал. После вчерашней проверки он вообще по большей части молчал, и это его молчание пугало ее.
- Пока нет. Все в свое время.
В дверь постучали. Короткий привычный стук, а потом заглянул Аркадий, один из близнецов-ремонтников, заглянул и недоуменно уставился на собравшихся поверх очков в тонкой, посверкивающей золотом оправе.
- Общий привет всем. Вы чего тут, ребята? Орете так, что в конце коридора слышно...
- Закрой дверь, - зло сказал Олег. - У нас производственное совещание.
Аркадий некоторое время стоял на пороге, потом захлопнул дверь.
Быстрые, удаляющиеся шаги обиженного и ничего не понимающего человека.
Толик молчал. Вика молчала. Что тут скажешь? Что они вообще могли сказать? Дружба - дружбой, работа - работой, но как бы они ни относились к Олегу, он не подходил для того, что они собирались сделать. Он не понял бы их идей, не одобрил бы, да и не нужен он был по большому счету. Третий - лишний.
- Все. Я умываю руки. У вас есть день, чтобы подумать, а не нравится работать - валите отсюда на все четыре стороны, я никого не держу, ясно?!
Олег хлопнул дверью.
Некоторое время они сидели молча. Толик смотрел куда-то в окно, на улицу запруженную вечерним потоком машин и спешащих домой пешеходов. Небо над городом хмурилось и темнело. Уже зажглись уличные фонари, в окнах домов загорался свет и сияние витрин магазинов начинало заливать город мертвенно-белым светом.
- Ты боишься, что мы поступаем неправильно? - шевельнувшись, тихо спросила Вика.
- Нет. Я уверен, что мы поступаем правильно, - ответил Анатолий. - Я в этом уверен. На все сто.
Сама она никогда не испытывала подобной уверенности. Она боялась, что после вчерашнего Толик откажется продолжать, но узнав, что он не испытывает сомнений, Вика испугалась еще больше.
13
Небо было серым, а холодная морось - мелкой и противной. Мы ждали на остановке минут пятнадцать, прежде чем подкатило нечто раздолбанное и дребезжащее. Кондукторша с профессионально недовольным выражением лица брезгливо поджала губы, когда я вывалил ей на ладонь горсть мокрой мелочи. Солома бросил на нее злой взгляд и она промолчала, отошла в другой конец салона и устроила громкую перебранку с веселыми, чуть подвыпившими студентами.
Разговаривать сейчас не стоило, мы оба это чувствовали. Я смотрел в окно, глядя на мелькающие огни города. Весь Диптаун можно запихнуть в экран четырнадцатидюймового монитора, старого и обшарпанного старичка марки "Sony" с двумя ручками "Brightness" и "Contrast", да вдавленной кнопкой "Power" рядом с зеленым огоньком светодиода. Сейчас этот огонек погас.
Вчера вечером Солома успел вытащить меня из глубины вручную, но и только.
- Они сожгли наш комп, - было первым, что я услышал, очнувшись.
Водитель сделал радио погромче. Восходящая звезда эстрады блеяла дурным голосом под заводной мотивчик; изгалялась древняя, потасканная поп-дива; развязный ди-джей протараторил невнятное соболезнование, из которого только и ясно было, что сегодня днем этот грешный мир покинул еще один "хороший братан", то бишь, в переводе на нормальный человеческий язык, кто-то отправил на тот свет еще одного новорусского бизнесмена.
Бритый наголо крепыш в "парке", стоявший в передней части салона, грозно зашевелил толстыми гусеницами бровей, когда я усмехнулся, слушая заунывную мелодию Морриконе. Потом пошла какая-то приблатненная тема и при словах "в таверне тихо плачет скрипка" крепыш едва не прослезился.
День прошел как обычно. Мелкая рабочая рутина, сотни проблем, которые требовали решения, хотя решение их и не предполагало того, что кому-то от всего этого будет какая-то польза. Бессмысленность работы - нет ничего хуже этого. Разве что бессмысленность жизни. Переглянувшись, мы плюнули на все и, сняв трубку телефона, завалились спать прямо в кабинете. Работа подождет.
Солома все же нашел время накропать объяснительные - за себя и за меня тоже. Я расписался, не читая. Жукова, кажется, тоже не удосужилась их прочесть - просто оставила лежать на краешке стола. Она все еще надеялась, что мы признаемся в совершении чего-то предосудительного. Признаваться не хотелось. Сидеть дома, разогревать вчерашние макароны и тупо пялиться друг на друга - тоже. Хотелось выпить пива, поговорить без свидетелей и, конечно, нырнуть на часок-другой в глубину, где пиво лучше и дешевле, а свидетелей меньше. Мой приятель, кажется, всерьез был уверен в том, что и наша квартира напичкана "жучками". Я не стал спорить. Не в том я был состоянии и к тому же, возможно, он был прав.
Мы сошли вслед за бритым крепышом и пошлепали по скользким тротуарам. Черные громады многоэтажек, казалось, слегка дрожали и расплывались в ночном сумраке.
Желтые квадраты окон, а что за ними? Люди, которых здесь нет. Они ушли из нашего мира: нырнули в телеящик с его тридцатью шестью развлекательными каналами, в книжные мифы бесконечных сериалов, в шальной туман алкогольного забытья и призрачные миры курильщиков травки, в виртуальную реальность, в глубину, наконец. Они живут там, в своих мирах, лишь изредка возвращаясь сюда, но раз за разом уходят снова и снова, чтобы когда-нибудь остаться там навсегда.
Шлеп, хлюп. Шлеп, хлюп. Шлеп, хлюп. И так далее.
Морось превратилась в пронзительно хлещущий дождь незадолго до того, как мы успели добежать до заветной двери клуба с банальным названием "Deep". Невзрачная желтая табличка с черными буквами, стены у входа расписаны бесталанными граффити и автографами местных дип-фанатов.
- Все битком забито, - пробормотал Солома стряхивая дождевые капли со своего темно-серого, как мокрый асфальт плаща. - Ты посмотри только!
- Бардак, - согласился я.
Мы здесь не часто бываем, но людей здесь всегда много. Полно местного пацанья от шести до шестнадцати лет, девчонок, во всяком случае - симпатичных, куда меньше, да и что им делать в этом гадюшнике? Большая часть пацанвы резалась в компьютерные игрушки, хотя я заметил, что кое-кто пытался заниматься виртуальным сексом. Здесь нет костюмов с имитаторами, так что это сомнительное развлечение. В лучшем случае просто запачкаешь себе нижнее белье, да еще на виду у всех.
Пиво, травка и секс - вот все, чем забиты головы здесь тусующихся. Возможно, я слишком циничен на этот счет, но, по крайней мере, не питаю пустых иллюзий. Молодняк любит отрываться по полной программе. Входить в глубину, предварительно обдолбавшись, сейчас считается самым шиком. Говорят, что просто крышу рвет. По-моему крыши этим парням сорвало уже давно и ничто уже им не поможет.
Заплатив и пройдя некое подобие фейс-контроля, мы с Соломой прошли во второй зал. Сюда пускали не всех и народа было ни в пример меньше, да и контингент посолидней. Кроме того, здесь был вполне приличный бар с ценами, от которых у любого жителя глубины глаза лезли на лоб.
Солома кивнул бармену.
- Привет, Серж.
- Здорово! Давненько вы не заглядывали. Все шатаетесь по Диптауну?
Роста Серж - без малого метр девяносто, чуть пониже Соломы, и в нем почти сто двадцать кило веса. Он вызывающе лыс, носит серьгу в правом ухе и небрежный джинсовый прикид. После армии Серж работал ди-джеем на одной радиостанции, но его выперли за использование ненормативной лексики в прямом эфире. Мы называем его Сержем и это сокращение от слова "сержант".
- Нет, мы давно уже этим не занимаемся. Ловим крупную рыбку.
- Да ну? В этой дыре? - Серж весьма невысокого мнения о месте, где ему приходится работать. - Что пьете?
- Мне пиво. И ему тоже... Боже, Серж, вон те цифры - это цена за гекалитр или как?!
- А ты шутник!
- Угу. Моя мамочка всегда говорила, что до добра меня это не доведет, после чего начинала пороть.
Я отхлебнул пива. Не так все плохо, как могло бы быть. Я уже начал приходить в себя. Пятичасовой сон на рабочем месте мне здорово в этом помог, хотя сидя - не очень приятно.
- Вы выглядите еще дерьмовее, чем обычно, ребята. - Серж переводил взгляд с меня на Солому, словно никак не мог решить кто из нас первый кандидат на то, чтобы отправиться прямиком в морг, минуя реанимацию. - Снова вляпались во что-нибудь?
- Тебе лучше даже не знать насколько сильно.
- У вас такой вид, будто вы из глубины по двое суток не вылазили.
- Не совсем верно. Это заняло пару часов от силы.
- Снова прикалываешься, Лир? Я тут разного навидался, так что ты мне мозги не пудри, идет?
- Я смертельно серьезен. Серж, нам нужно две кабинки. Или, еще лучше - одна двойная.
- Где я тебе возьму две кабинки? Сегодня все забито, сами видите.
- Очень нужно, Серж, - встрял Солома. - Позарез. Дай нам служебную.
Бармен скорчил гримасу. Тесные, словно гробы, запирающиеся изнутри кабинки с компьютерами и всем прочим выстроились вдоль стены. Они популярны в подобных заведениях. Даже в VIP-зале всегда рискуешь остаться без гроша, если какой-нибудь шустрик надумает обчистить карманы, пока ты бродишь по виртуальному городу.
- Серж, это очень серьезно.
После секундного размышления он сдался. Хороший мужик.
- Оки-доки, парни, но вы будете мне должны, договорились?
- Оки-доки, - согласился Солома.
Новые долги его не интересовали. Сейчас единственное, чего он желал - это прищучить гадов, спаливших наш компьютер. Он был прав, такие вещи нельзя спускать безнаказанными, но я все еще упирался. Мне было страшно.
14
Очередь двигалась так медленно, что Вика успела трижды выйти из себя и трижды проклясть собственное спонтанное желание устроить настоящий ужин в реале. Приготовить нормальную горячую пищу, купить бутылку хорошего вина, погасить свет и зажечь несколько свечей - просто так, для создания настроения. Дурацкая идея.
Трижды дурацкая, - поправила себя девушка, машинально представив себе огорченный смайлик, который она могла бы добавить после этих слов. Двоеточие и целая горстка скобок следом.
Кто-то толкнул ее в спину.
- Ну, давай, двигайся! Что стала, корова?!
Вика не спеша обернулась. Средних лет, начинающий уже лысеть мужчина в дорогом костюме сердито щурил на нее подслеповатые глазки. К этому костюму и глазкам подошли бы еще изящные очечки в золотой оправе. Рядом, вцепившись в локоть Костюма томно чавкала жвачкой девица лет семнадцати.
- Куда я двинусь, ослеп что ли? - огрызнулась Вика. - Очередь тут.
- Найдешь, найдешь куда двигаться! - сердито пропыхтел мужчина. - Вон все двигаются и ты, давай, двигайся.
Он был нетерпелив, потен и возбужден. Пухлые пальцы сжимали горлышко бутылки шампанского. В левой руке - подарочная коробка шоколадных конфет. Галстук чуть съехал вбок, на шее видны едва заметные следы губной помады, цветом напоминающей несвежий кровоподтек.
Костюм спешил. Где сегодня его жена - бог знает, а девчонку подцепил тут же, на улице рядом с магазином. Таких молодых, ищущих приключений - пруд пруди, кто же откажется приятно провести вечер? Да никто, наверное, если только не с этим боровом. Впрочем, решила Вика, - это уже дело вкуса и материальной обеспеченности.
- Ничего подождешь, козел, - сказала она. - Я тут двадцать минут уже стою.
- Вы поглядите на нее! - мужчина огляделся в поисках поддержки. - Соплячка еще, а уже туда же - хамит, понимаешь!
Нацепить на него жучок с маркером что ли? А потом подкинуть жене доказательства измены, пусть Костюм в следующий раз подумает прежде чем лесть в спор. Вике пришлось напомнила себе, что она сейчас не в глубине. Никаких жучков, маркеров, никакой возможности поставить ублюдка на место. Глаза стоящих рядом людей бессмысленны и пусты, никто не желает лезть в чужую разборку, только дряхлая старуха в самом конце очереди согласно кивает головой и что-то неразборчиво ворчит себе по нос. Этой все равно с чем соглашаться - она вряд ли слышала хоть слово, а склоки для нее - бесплатное развлечение.
- Ишь, распоясались, мать их етит! - неожиданно громко взвизгнула старуха, потрясая клюкой. - Сволочи! Все - сволочи!
- Вот и я говорю, - согласился Костюм, получив долгожданную поддержку. - Распоясались совсем.
Никто другой не обратил на ругань внимания. Пусть кричат, что угодно - хоть хором, хоть сольно только очередь от этого быстрее двигаться не станет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38