Как, по-твоему, я без нее выгляжу моложе?
Он вглядывался несколько секунд, потом ответил:
- Может, и так - когда немного поправишься.
Меня самого поразило, сколько морщин таилось под бородой все эти годы. И еще то, что кожа у меня теперь совершенно белая, как рыбье брюхо - последние десять лет я или провел в помещениях, или закрывал лицо щитком, непроницаемым для ультрафиолетовых лучей.
- Получил бланки, которые я посылал тебе по факсу? - спросил Билли.
- Да. Решил привезти их на «R-3». И вручить лично. Билли нахмурился:
- Оправь их по факсу сегодня же, папа.
- Э-э… - Пытается на что-то намекнуть? - Хорошо. Сразу, как только поговорим.
- Есть и другие новости. Проект Большого Турне одобрен. И несколько беспилотных «Вояджеров» к Марсу тоже.
- Ух ты!
Медленный кивок.
- Похоже, нынешней осенью демократы вернут большинство в сенате, а Маски станет лидером большинства. С тех пор как ты и мистер Паттерсон спасли того русского, космическая программа снова популярна. Даже Макговерн сказал, что это достойная цель.
- Подумать только!
- Папа, это ведь шанс для тебя!
- Постараюсь не оплошать, Билли.
Его лицо на мгновение просветлело и смягчилось.
- А вот и еще один сюрприз… - Он встал и вышел из кадра.
На его место села молодая женщина, очень красивая, с лицом-сердечком, вздернутым носиком, темными миндалевидными глазами и вьющимися волосами - я знал, что они темно-каштановые. Она не улыбалась.
- Здравствуй, папа, - сказала она, посмотрев несколько секунд в экран.
Меня аж отбросило на спинку стула:
- Миллисент!
- Милли, папа. Меня давно уже никто не зовет Миллисент.
- Извини. Господи, ты отлично выглядишь! И так выросла.
Она взглянула на кого-то за кадром, а я подумал, что она теперь для меня совершенно незнакомый человек. А может, и всегда была чужой. Помню, как в детстве ее удивлял цвет собственных волос и глаз. У ее матери и у меня волосы черные, глаза зеленые, а носы длинные… Этот же маленький подменыш… Хотя какой там маленький - ей уже шестнадцать.
Она снова посмотрела в камеру, явно смущенная, и сказала:
- Тут еще кое-кто хочет с тобой поговорить.
- Милли…
Но она уже встала. Долгий момент ожидания, и я увидел другую девочку, худую, как щепка, с длинными черными волосами, зелеными, как у меня, глазами, длинным носом и тростью в руке. Она уселась очень осторожно и немного неуклюже, слегка поморщившись, и сразу же улыбнулась мне до ушей:
- Папочка!
- О, Беатриса. - Мне пришлось на секунду стиснуть зубы. - Или тебя нынче зовут Би?
Она ухмыльнулась кому-то за кадром:
- Беатриса, папочка! Мне нравится мое имя. - Еще одна широкая улыбка. - Кстати, если меня кто-нибудь пытается назвать «тетушка Би»… - Она приподняла трость и изобразила удар по голове. «Тетушка Би». Господи, неужели это шоу все еще популярно?
- Как твоя спина, малышка?
Улыбка осталась прежней - наверное, она вспомнила, как я звал ее в детстве. А может, и нет.
- Хорошо, но станет еще лучше. - И быстро добавила: - Как будет здорово, когда ты вернешься!
Когда я улетал, она была робкой четырехлетней девчушкой. И кого она хочет увидеть дома - меня или хоть какого-нибудь отца? Что ж, есть еще и младший братишка. И наш общий «друг», строитель.
- Будет здорово вернуться домой, Беатриса, - тихо проговорил я. - Я так по вам скучал. - Может, задержаться ненадолго - посмотреть, как она вырастет? Да, пожалуй. Но «Скиталец-1» улетит в 1977 году. И ближайшие четыре-пять лет я буду занят больше обычного. И если… если…
Она взглянула в сторону, явно обеспокоенная, потом в камеру.
- Билли говорит, что время кончается. Я люблю тебя, папочка! Она с трудом встала и вышла из кадра. Я проглотил комок в горле. Сбоку показалась голова Билли:
- Еще один гость, папа!
- Здравствуй, Билл.
Не знаю, почему я такого не ожидал… но просто не ожидал. Как мешком по голове.
Трудно судить по паршивой телекартинке, но выглядела она гораздо более изможденной, чем в последний раз - в ночь перед стартом, когда к нам на несколько часов пустили жен, нарушив карантин.
- Здравствуй, Харриет. Как поживаешь? Нахмуренные брови, взгляд в сторону.
Что-то ее гложет. Может, рядом стоит еще кто-то? Семилетний мальчик и мускулистый краснолицый мужчина?
- У меня все хорошо, - выдавила она.
- Прилетишь меня встречать? - улыбнулся я. Я увидел, как она сглотнула:
- Когда вы сядете, мы полетим вместе с президентом Макговерном на авианосец «Энтерпрайз». Ведь ты станешь первым американцем, вернувшимся с Луны.
Я кивнул. А что потом? Дальше-то что, жена моя? Мальчик тоже полетит или ты оставишь его дома со своим строителем? В моем доме, кстати. Моя кровать. Моя жизнь.
- Что ж, тогда и увидимся, - сказал я. - Может, поговорим.
- Я… - Она опустила взгляд, отвернувшись и от камеры, и от экрана. - Время почти кончилось. Мне пора идти. Я… до скорой встречи. - Она встала и вышла из кадра.
Ее место занял Билли, долго смотрел на меня. А чего ты ожидал, черт побери?
- Спасибо, сын.
Он кивнул и напомнил:
- Вышли бумаги по факсу, папа. Это важно.
- Хорошо. До встречи. - И я подумал, что некоторые из его вьетнамских друзей тоже оказывались в подобной ситуации. Он должен знать, понимать. Так ведь? Я встал и пошел заполнять анкеты-заявления.
- «R-3»? Т-минус три минуты, отсчет идет, - прохрипел в моих наушниках голос Джилсона. Давным-давно, еще во времена полетов по проекту «Адам», армейские диспетчеры говорили при обратном отсчете «Х-минус». Это выражение осталось как рудимент эпохи крупнокалиберной артиллерии, но после начала полетов по программе «Джемини А» они перешли на «Т-минус».
- Вас понял, Луна. Минус три. - Господи. Я весь потный. Кожа чешется. Вот уже три года как я не влезал в старый скафандр «Дже-мини» - с тех пор, как нам доставили первые «аполловские». А эти… мешковатые, сплошные складки, липкие внутри.
Я скосил глаза на Бородина. Он сидел в одолженном скафандре, гораздо более новом, чем мой - бледный, взгляд устремлен куда-то вдаль, левый рукав закатан и завязан. Я улыбнулся:
- Ну, как ты?
Он улыбнулся в ответ:
- Horroshow… товарищ команд… пилот.
Шутка. Намеренная оговорка. Или он нервничает меньше, чем я думал, или хорошо это скрывает. Впрочем, не сомневаюсь, что тому, кто летал на «Алмазе» и выжил после аварийной посадки на Луну, эта жестянка кажется весьма хрупкой.
Нынешние «Джемини R» сильно отличаются от версии «М», на которой я прилетел сюда. Внутри теснее. Даже шлюза нет, черт побери! Нужно просто сбросить давление в посадочной капсуле, забраться в нее, сесть в свое кресло, задраить дверь и включить подачу воздуха.
Другой голос, гораздо сильнее разбавленный статикой:
- «R-3»? По данным телеметрии вы все еще не настроили прерыватели. Страница семьдесят вторая инструкции.
- Вас понял, контроль, выполняю. - Я пролистал инструкцию, нашел нужную страницу и стал переключать тумблеры в указанные положения. Взглянул на Бородина. - Все когда-нибудь случается в первый раз, верно, приятель?
Его лицо как-то неуловимо изменилось. Он отвернулся, глядя через иллюминатор люка на Луну, которую он больше никогда не увидит. Разве что с Земли.
- Две минуты, «R-3».
- Вас понял, Луна.
А я когда-нибудь увижу ее снова?
Даже внутренность отсека управления изменилась - обратно в направлении старого «Джемини А», избавившись от заднего люка, внедренного в модели «В» и стоявшего также в модели «М». Зато появился интегрированный теплозащитный экран, керамика поверх титана, как нам сказали, способный выдержать прямой вход в атмосферу при транслунной скорости. Никакого рикошета от атмосферы. Никакого аэродинамического торможения. А также никаких шансов уклониться от метеорита или, что еще хуже, от пилотируемого межпланетного корабля…
- Одна минута.
- Вас понял, Луна.
Нет также переднего стыковочного туннеля, нет окошек впереди для наблюдения за стыковкой. Только круглый иллюминатор в люке да большой телеэкран у наших ног - для «подхода и посадки».
Другой голос сообщил:
- «R-3»? Вам нужно выполнить процедуры со страницы 212, начиная от римской цифры один.
- Вас понял, контроль.
Нашел нужную страницу, стал читать инструкции. Переключить то, повернуть это. Прочесть что-то другое. Если будет так и так, перейти на страницу девятьсот, римские цифры LXXVII, и смотреть пункт «Аварийное прекращение взлета и выход на лунную поверхность».
- Тридцать секунд.
- Вас понял. До встречи, Джилсон.
- Месяца через три, Билл.
- Точно.
Я взглянул на Бородина. Глаза все еще открыты. Хорошо держится. А что бы чувствовал я, если бы возвращался домой на русском корабле, оставив на Луне лучшего друга и левую руку?
Быковский все еще находился на окололунной орбите, он уменьшил перигелий до высоты около семнадцати километров и попытается снять наш взлет. Надеюсь, у него получится. Когда-нибудь я захочу посмотреть этот фильм.
- Десять… девять… восемь… - начал отсчет Джилсон.
Сердце вдруг бешено заколотилось - это я старался не думать о том, каким может оказаться «аварийное прекращение взлета». Черт, Бородин это уже знает.
- Три… две… одна…
За спиной что-то глухо ухнуло. Я очень вовремя посмотрел вверх, через иллюминатор люка, и увидел мощный фонтан ярких желтых искр, летящих вверх и в стороны, потом лунная поверхность стала падать - совсем как земля, если на нее смотреть из одного из тех лифтов, которые устанавливают на наружной стене здания.
- Ни хрена себе!
Я ощутил, как меня вдавливает в кресло, руки и ноги стали как свинцовые. Скосил глаза на акселерометр. Одна и две десятых «g». Замечательно…
Я посмотрел на Бородина. Глаза закрыты, рот приоткрыт. Потерял сознание? Надеюсь, его культя не кровоточит. Только этого нам сейчас не хватало.
- «R-3»? Телеметрия показывает, что вы еще не выполнили список под римской цифрой восемь. Переверните страницу и постарайтесь сосредоточиться.
- Вас понял, контроль.
Когда я уже не смог видеть одновременно панель управления и книгу, я поднял ее над головой и стал щелкать переключателями и снимать показания - как указано в списке проверок.
Что ж, пока это просто любопытное ощущение. Но я еще привыкну к тому, что снова тяжелый.
Когда я снова взглянул через иллюминатор, то увидел лишь черное небо. Экран, однако, показывал только Луну - уменьшающуюся Луну, покрытую кратерами и трещинами, ярко освещенную солнцем, медленно покачивающуюся по мере того, как мы поднимались все выше и быстрее. Все дальше и дальше.
Мы летели домой.
Я положил книгу на колени и задумался, смогу ли сам вылезти из люка, встать на летную палубу «Энтерпрайза», пожать руку президенту Макговерну, улыбнуться и помахать телекамерам…
И еще я увидел, какое передо мной разворачивается будущее - если только у меня хватит воли сделать его таким. На «Скитальце-1» к околоземному астероиду. И может быть, - только может быть, - им понадобится специалист по геологии планет, которому уже пятьдесят шесть лет…
Я смог представить и это… как я стою на Марсе рядом с сыном. Такая яркая мечта. Стоит ли она остального?
Утраты всего прочего, о чем ты когда-то мечтал? Дома, семьи, уюта, любви? Может, и стоит.
Двигатель взлетной ступени выключился с шипящим хлопком, оставив нас во внезапной тишине. Мой путь начался.
КОММЕНТАРИЙ АВТОРА
«Урожайная Луна» основывается на армейской разработке технико-экономического обоснования 1959 года - это был проект «Горизонт», первоначально называвшийся «Горная вершина» и предусматривавший создание в середине 60-х годов космической станции и постоянной базы на Луне с использованием технологий, которые тогда еще только разрабатывались. Проект предусматривал использование концептуального корабля «Сатурн», состоящего из первой ступени «Сатурн С-1», стартового двигателя межконтинентальной баллистической ракеты (МБР) «Титан» в качестве второй ступени и третьей ступени под названием «Кентавр» для доставки на Луну небольших партий грузов. Следом, с использованием метода предварительной стыковки на околоземной орбите, должны были полететь люди на двухместных кораблях. Осуществление проекта потребовало бы сотен запусков со средней периодичностью свыше шестидесяти в год. «Горизонт» с самого начала предусматривал возможность возвращения на Землю.
Существовал также и проект «Адам», предложенный армейским Агентством по баллистическим ракетам, и кое-что из него действи-
тельно летало - в виде двух суборбитальных миссий «Меркурий-Редстоун» в 1961 году.
Реальный проект «Джемини» был далеким потомком проектов ВВС 50-х годов под названием MISS. Первая фаза аббревиатуры MISS расшифровывалась как «Man in Space Soonest» (Человек в космосе в ближайшее время), а вторая как «Man in Space Sophisticated» (Человек в космосе, усовершенствованный вариант). В рассказе «Джемини А» - это наш «Джеми-ни», совершивший десять полетов в 1965-1966 годах. «Джемини В» основан на «Пилотируемой орбитальной лаборатории» (ПОЛ), которая была действительно построена, но так никогда и не полетела. Реальная ПОЛ была существенно тяжелее, чем описанная здесь.
1 2 3 4 5 6
Он вглядывался несколько секунд, потом ответил:
- Может, и так - когда немного поправишься.
Меня самого поразило, сколько морщин таилось под бородой все эти годы. И еще то, что кожа у меня теперь совершенно белая, как рыбье брюхо - последние десять лет я или провел в помещениях, или закрывал лицо щитком, непроницаемым для ультрафиолетовых лучей.
- Получил бланки, которые я посылал тебе по факсу? - спросил Билли.
- Да. Решил привезти их на «R-3». И вручить лично. Билли нахмурился:
- Оправь их по факсу сегодня же, папа.
- Э-э… - Пытается на что-то намекнуть? - Хорошо. Сразу, как только поговорим.
- Есть и другие новости. Проект Большого Турне одобрен. И несколько беспилотных «Вояджеров» к Марсу тоже.
- Ух ты!
Медленный кивок.
- Похоже, нынешней осенью демократы вернут большинство в сенате, а Маски станет лидером большинства. С тех пор как ты и мистер Паттерсон спасли того русского, космическая программа снова популярна. Даже Макговерн сказал, что это достойная цель.
- Подумать только!
- Папа, это ведь шанс для тебя!
- Постараюсь не оплошать, Билли.
Его лицо на мгновение просветлело и смягчилось.
- А вот и еще один сюрприз… - Он встал и вышел из кадра.
На его место села молодая женщина, очень красивая, с лицом-сердечком, вздернутым носиком, темными миндалевидными глазами и вьющимися волосами - я знал, что они темно-каштановые. Она не улыбалась.
- Здравствуй, папа, - сказала она, посмотрев несколько секунд в экран.
Меня аж отбросило на спинку стула:
- Миллисент!
- Милли, папа. Меня давно уже никто не зовет Миллисент.
- Извини. Господи, ты отлично выглядишь! И так выросла.
Она взглянула на кого-то за кадром, а я подумал, что она теперь для меня совершенно незнакомый человек. А может, и всегда была чужой. Помню, как в детстве ее удивлял цвет собственных волос и глаз. У ее матери и у меня волосы черные, глаза зеленые, а носы длинные… Этот же маленький подменыш… Хотя какой там маленький - ей уже шестнадцать.
Она снова посмотрела в камеру, явно смущенная, и сказала:
- Тут еще кое-кто хочет с тобой поговорить.
- Милли…
Но она уже встала. Долгий момент ожидания, и я увидел другую девочку, худую, как щепка, с длинными черными волосами, зелеными, как у меня, глазами, длинным носом и тростью в руке. Она уселась очень осторожно и немного неуклюже, слегка поморщившись, и сразу же улыбнулась мне до ушей:
- Папочка!
- О, Беатриса. - Мне пришлось на секунду стиснуть зубы. - Или тебя нынче зовут Би?
Она ухмыльнулась кому-то за кадром:
- Беатриса, папочка! Мне нравится мое имя. - Еще одна широкая улыбка. - Кстати, если меня кто-нибудь пытается назвать «тетушка Би»… - Она приподняла трость и изобразила удар по голове. «Тетушка Би». Господи, неужели это шоу все еще популярно?
- Как твоя спина, малышка?
Улыбка осталась прежней - наверное, она вспомнила, как я звал ее в детстве. А может, и нет.
- Хорошо, но станет еще лучше. - И быстро добавила: - Как будет здорово, когда ты вернешься!
Когда я улетал, она была робкой четырехлетней девчушкой. И кого она хочет увидеть дома - меня или хоть какого-нибудь отца? Что ж, есть еще и младший братишка. И наш общий «друг», строитель.
- Будет здорово вернуться домой, Беатриса, - тихо проговорил я. - Я так по вам скучал. - Может, задержаться ненадолго - посмотреть, как она вырастет? Да, пожалуй. Но «Скиталец-1» улетит в 1977 году. И ближайшие четыре-пять лет я буду занят больше обычного. И если… если…
Она взглянула в сторону, явно обеспокоенная, потом в камеру.
- Билли говорит, что время кончается. Я люблю тебя, папочка! Она с трудом встала и вышла из кадра. Я проглотил комок в горле. Сбоку показалась голова Билли:
- Еще один гость, папа!
- Здравствуй, Билл.
Не знаю, почему я такого не ожидал… но просто не ожидал. Как мешком по голове.
Трудно судить по паршивой телекартинке, но выглядела она гораздо более изможденной, чем в последний раз - в ночь перед стартом, когда к нам на несколько часов пустили жен, нарушив карантин.
- Здравствуй, Харриет. Как поживаешь? Нахмуренные брови, взгляд в сторону.
Что-то ее гложет. Может, рядом стоит еще кто-то? Семилетний мальчик и мускулистый краснолицый мужчина?
- У меня все хорошо, - выдавила она.
- Прилетишь меня встречать? - улыбнулся я. Я увидел, как она сглотнула:
- Когда вы сядете, мы полетим вместе с президентом Макговерном на авианосец «Энтерпрайз». Ведь ты станешь первым американцем, вернувшимся с Луны.
Я кивнул. А что потом? Дальше-то что, жена моя? Мальчик тоже полетит или ты оставишь его дома со своим строителем? В моем доме, кстати. Моя кровать. Моя жизнь.
- Что ж, тогда и увидимся, - сказал я. - Может, поговорим.
- Я… - Она опустила взгляд, отвернувшись и от камеры, и от экрана. - Время почти кончилось. Мне пора идти. Я… до скорой встречи. - Она встала и вышла из кадра.
Ее место занял Билли, долго смотрел на меня. А чего ты ожидал, черт побери?
- Спасибо, сын.
Он кивнул и напомнил:
- Вышли бумаги по факсу, папа. Это важно.
- Хорошо. До встречи. - И я подумал, что некоторые из его вьетнамских друзей тоже оказывались в подобной ситуации. Он должен знать, понимать. Так ведь? Я встал и пошел заполнять анкеты-заявления.
- «R-3»? Т-минус три минуты, отсчет идет, - прохрипел в моих наушниках голос Джилсона. Давным-давно, еще во времена полетов по проекту «Адам», армейские диспетчеры говорили при обратном отсчете «Х-минус». Это выражение осталось как рудимент эпохи крупнокалиберной артиллерии, но после начала полетов по программе «Джемини А» они перешли на «Т-минус».
- Вас понял, Луна. Минус три. - Господи. Я весь потный. Кожа чешется. Вот уже три года как я не влезал в старый скафандр «Дже-мини» - с тех пор, как нам доставили первые «аполловские». А эти… мешковатые, сплошные складки, липкие внутри.
Я скосил глаза на Бородина. Он сидел в одолженном скафандре, гораздо более новом, чем мой - бледный, взгляд устремлен куда-то вдаль, левый рукав закатан и завязан. Я улыбнулся:
- Ну, как ты?
Он улыбнулся в ответ:
- Horroshow… товарищ команд… пилот.
Шутка. Намеренная оговорка. Или он нервничает меньше, чем я думал, или хорошо это скрывает. Впрочем, не сомневаюсь, что тому, кто летал на «Алмазе» и выжил после аварийной посадки на Луну, эта жестянка кажется весьма хрупкой.
Нынешние «Джемини R» сильно отличаются от версии «М», на которой я прилетел сюда. Внутри теснее. Даже шлюза нет, черт побери! Нужно просто сбросить давление в посадочной капсуле, забраться в нее, сесть в свое кресло, задраить дверь и включить подачу воздуха.
Другой голос, гораздо сильнее разбавленный статикой:
- «R-3»? По данным телеметрии вы все еще не настроили прерыватели. Страница семьдесят вторая инструкции.
- Вас понял, контроль, выполняю. - Я пролистал инструкцию, нашел нужную страницу и стал переключать тумблеры в указанные положения. Взглянул на Бородина. - Все когда-нибудь случается в первый раз, верно, приятель?
Его лицо как-то неуловимо изменилось. Он отвернулся, глядя через иллюминатор люка на Луну, которую он больше никогда не увидит. Разве что с Земли.
- Две минуты, «R-3».
- Вас понял, Луна.
А я когда-нибудь увижу ее снова?
Даже внутренность отсека управления изменилась - обратно в направлении старого «Джемини А», избавившись от заднего люка, внедренного в модели «В» и стоявшего также в модели «М». Зато появился интегрированный теплозащитный экран, керамика поверх титана, как нам сказали, способный выдержать прямой вход в атмосферу при транслунной скорости. Никакого рикошета от атмосферы. Никакого аэродинамического торможения. А также никаких шансов уклониться от метеорита или, что еще хуже, от пилотируемого межпланетного корабля…
- Одна минута.
- Вас понял, Луна.
Нет также переднего стыковочного туннеля, нет окошек впереди для наблюдения за стыковкой. Только круглый иллюминатор в люке да большой телеэкран у наших ног - для «подхода и посадки».
Другой голос сообщил:
- «R-3»? Вам нужно выполнить процедуры со страницы 212, начиная от римской цифры один.
- Вас понял, контроль.
Нашел нужную страницу, стал читать инструкции. Переключить то, повернуть это. Прочесть что-то другое. Если будет так и так, перейти на страницу девятьсот, римские цифры LXXVII, и смотреть пункт «Аварийное прекращение взлета и выход на лунную поверхность».
- Тридцать секунд.
- Вас понял. До встречи, Джилсон.
- Месяца через три, Билл.
- Точно.
Я взглянул на Бородина. Глаза все еще открыты. Хорошо держится. А что бы чувствовал я, если бы возвращался домой на русском корабле, оставив на Луне лучшего друга и левую руку?
Быковский все еще находился на окололунной орбите, он уменьшил перигелий до высоты около семнадцати километров и попытается снять наш взлет. Надеюсь, у него получится. Когда-нибудь я захочу посмотреть этот фильм.
- Десять… девять… восемь… - начал отсчет Джилсон.
Сердце вдруг бешено заколотилось - это я старался не думать о том, каким может оказаться «аварийное прекращение взлета». Черт, Бородин это уже знает.
- Три… две… одна…
За спиной что-то глухо ухнуло. Я очень вовремя посмотрел вверх, через иллюминатор люка, и увидел мощный фонтан ярких желтых искр, летящих вверх и в стороны, потом лунная поверхность стала падать - совсем как земля, если на нее смотреть из одного из тех лифтов, которые устанавливают на наружной стене здания.
- Ни хрена себе!
Я ощутил, как меня вдавливает в кресло, руки и ноги стали как свинцовые. Скосил глаза на акселерометр. Одна и две десятых «g». Замечательно…
Я посмотрел на Бородина. Глаза закрыты, рот приоткрыт. Потерял сознание? Надеюсь, его культя не кровоточит. Только этого нам сейчас не хватало.
- «R-3»? Телеметрия показывает, что вы еще не выполнили список под римской цифрой восемь. Переверните страницу и постарайтесь сосредоточиться.
- Вас понял, контроль.
Когда я уже не смог видеть одновременно панель управления и книгу, я поднял ее над головой и стал щелкать переключателями и снимать показания - как указано в списке проверок.
Что ж, пока это просто любопытное ощущение. Но я еще привыкну к тому, что снова тяжелый.
Когда я снова взглянул через иллюминатор, то увидел лишь черное небо. Экран, однако, показывал только Луну - уменьшающуюся Луну, покрытую кратерами и трещинами, ярко освещенную солнцем, медленно покачивающуюся по мере того, как мы поднимались все выше и быстрее. Все дальше и дальше.
Мы летели домой.
Я положил книгу на колени и задумался, смогу ли сам вылезти из люка, встать на летную палубу «Энтерпрайза», пожать руку президенту Макговерну, улыбнуться и помахать телекамерам…
И еще я увидел, какое передо мной разворачивается будущее - если только у меня хватит воли сделать его таким. На «Скитальце-1» к околоземному астероиду. И может быть, - только может быть, - им понадобится специалист по геологии планет, которому уже пятьдесят шесть лет…
Я смог представить и это… как я стою на Марсе рядом с сыном. Такая яркая мечта. Стоит ли она остального?
Утраты всего прочего, о чем ты когда-то мечтал? Дома, семьи, уюта, любви? Может, и стоит.
Двигатель взлетной ступени выключился с шипящим хлопком, оставив нас во внезапной тишине. Мой путь начался.
КОММЕНТАРИЙ АВТОРА
«Урожайная Луна» основывается на армейской разработке технико-экономического обоснования 1959 года - это был проект «Горизонт», первоначально называвшийся «Горная вершина» и предусматривавший создание в середине 60-х годов космической станции и постоянной базы на Луне с использованием технологий, которые тогда еще только разрабатывались. Проект предусматривал использование концептуального корабля «Сатурн», состоящего из первой ступени «Сатурн С-1», стартового двигателя межконтинентальной баллистической ракеты (МБР) «Титан» в качестве второй ступени и третьей ступени под названием «Кентавр» для доставки на Луну небольших партий грузов. Следом, с использованием метода предварительной стыковки на околоземной орбите, должны были полететь люди на двухместных кораблях. Осуществление проекта потребовало бы сотен запусков со средней периодичностью свыше шестидесяти в год. «Горизонт» с самого начала предусматривал возможность возвращения на Землю.
Существовал также и проект «Адам», предложенный армейским Агентством по баллистическим ракетам, и кое-что из него действи-
тельно летало - в виде двух суборбитальных миссий «Меркурий-Редстоун» в 1961 году.
Реальный проект «Джемини» был далеким потомком проектов ВВС 50-х годов под названием MISS. Первая фаза аббревиатуры MISS расшифровывалась как «Man in Space Soonest» (Человек в космосе в ближайшее время), а вторая как «Man in Space Sophisticated» (Человек в космосе, усовершенствованный вариант). В рассказе «Джемини А» - это наш «Джеми-ни», совершивший десять полетов в 1965-1966 годах. «Джемини В» основан на «Пилотируемой орбитальной лаборатории» (ПОЛ), которая была действительно построена, но так никогда и не полетела. Реальная ПОЛ была существенно тяжелее, чем описанная здесь.
1 2 3 4 5 6