Так же, как Виктор и Гидра… Иногда, когда Фурия слабеет, я на короткий период времени получаю контроль над своим телом. Фурии известно об этом, и она отчаянно боится меня и того, на что я смогу решиться. Однажды она сказала Гидре, что лучше пусть та убьет ее, если я сумею освободиться и попытаюсь нарушить ее планы. Однако Мадлен не в состоянии повредить своему хозяину — ни его телу, ни сознанию. Когда Фурия создавала Гидру, она вложила в нее особую контрольную программу.
— Но ведь должен же быть какой-то иной путь! Сильный метаконцерт может в конце концов справиться с этой пакос тью.
— Сомневаюсь. Вы уже имеете опыт в этом отношении. Фурия способна телепортировать себя через подпространство. Именно так я и очутился на этой горе. Вчера еще я был на Оканагоне, где погубил первое поколение Ментального человека. Я пытался объяснить Марку, предостеречь его. Я доказывал ему, что зародыши превратились в Гидру. Ты можешь представить себе Гидру о полугора сотнях голов, причем каждая обладает блистательными способностями?
— Господи сохрани… — только и смог прошептать я.
— Понимаешь, Фурия и я уживаемся в этом теле с того самого момента, как оно появилось на свет, — продолжал Дени. — Кое-какие преступления этой мрази мне удалось предотвратить, но этого мало. Оппозиционеры решительно взяли курс на вооруженное восстание. Значит, войны не избежать. Ментальный человек может быть воссоздан, если Фурия покажет Марку, как это надо сделать. Самое страшное заключается в том, что если монстр начнет регулярно высасывать из людей жизненную силу, та он окончательно загонит меня в область бессознательного. Я исчезну — буду сидеть тихо, не в силах выбраться из ментальной клетки. Единственный способ прервать это двуединое существование — это избавиться от этого тела. Моя надежда на тебя одного, дядя Роджи. Призови на помощь тот сгусток метасокрушительной энергии, которым ты уничтожил Парнелла. Сделай это еще раз.
Я отчаянно потряс головой.
— Ничего не получится! Когда Парнелл напал на меня, я был в панике. Каждая моя жилочка тряслась от страха. Я хотел убить себя, только бы не даться ему в руки.
— Ну-ка, попытайся! — приказал он.
Он рывком поставил меня на ноги. Меня шатнуло, я уперся в стену. Куртка свалилась с плеч. Вот что запомнилось крепче всего — отчаянный вой ветра снаружи. Там разыгралась нас тоящая метель.
Его голос зазвенел в моем сознании: Ты должен попытаться, отец.
Я собрался с силами.
— Хорошо. Встань подальше.
Дени неожиданно обнял меня и сразу же отпрыгнул в сторону. Он прошептал:
— Bon courage! — и закрыл глаза.
Я поднял руки, расставил пошире ноги. Вновь принял позу Леонардо… Принялся собирать свою силу в кулак. Представил себя емким сосудом, пересохшим колодцем, в который начала медленно поступать ментальная энергия. Она копилась вокруг сердца, потом я начал медленно разгонять ее по спирали. Сконцентрировался и наконец ударил сгустком энергии. Но что это был за удар! Так, жалкое напоминание о той мощи, какую я смог выделить в тот раз.
Дени открыл глаза и засмеялся.
Я вздрогнул. В глазах поплыли желтые круги, цвет их начал блекнуть — сменился тускло-янтарным, затем серовато-оранжевым. Теперь я видел Дени через какую-то мерца ющую дымку.
Но это уже был не Дени.
Это была Фурия.
— Ты что, на самом деле решил, что я позволю убить себя? — спросил монстр. — Как же у тебя рука поднялась на собственного сына? Откуда эта бредовая мысль? Я знаю, что такое губить собственное дитя. Это невыносимо больно. Они теперь все мертвы… Понимаешь, все мертвы! Все! Ты понимаешь, что это значит?! Все — Гордон, Квентин, Селина, Парнелл, Мадлен и мои новенькие… Их было больше полутора сотен. Гидры больше нет.
Он говорил ровным бесстрастным голосом — словно передавал сводку погоды. Только потом голос его ожил, окреп, зазвучал угрожающе.
— Но Гидра возродится. Придет новое поколение, и мы все явимся вновь. Я тоже!
Я не совсем разобрал, о чем он говорит. Больше вслушивался в звук его чуть заметно вибрирующего голоса, чем в смысл. Известие о погибшем Ментальном человеке мало что говорило мне — да-да, Дени что-то говорил об этом. О Гидре, у которой внезапно отросло больше сотни голов…
Монстр неожиданно шагнул ко мне. Он по-прежнему добродушно посмеивался. По внешнему виду настоящий Дени. Он и был Дени.
Но зачем? мысленно спросил я. Если мы обладаем свободой воли, почему ты столько лет уживался с этой пакостью в своем сознании? Не понимаю… Если ты все знал?
— Любовь слепа, — ответила Фурия.
Дени был невысок ростом, но это существо вдруг оказалось значительно выше меня. Оно нависло надо мной, обхватило и сжало ручищами ушибленную ногу, да так, что кости затрещали. Чудище попыталось поднять меня в воздух, но я устоял. Я все еще находился в позе, напоминающей букву X. Сил у меня оказалось достаточно, чтобы сохранить позу — сохранить форму креста святого Андрея.
— Все кончается в этом мире. — Теперь ухмылочка стала зловещей. Физиономия Дени стала какой-то глумливой — он веселел на глазах, — Любовь тоже, — добавил он. — Если не веришь, я сейчас облегчу твою душу от этого странного чувства. Я бы сказал, беспредметного… Ибо все, что окружает нас, не больше чем предметы, которые должны быть выстроены по ранжиру, найти свое место. Иерархия должна соблюдаться в любом случае. Я против этой мешанины, которая царит в вашем так называемом Содружестве. О чем это я? — Фурия нахмурилась, напряглась, ее искореженное издевательской гримасой лицо просветлело. — Да, о любви. Не хочешь ли совокупиться, дядюшка? Нет-нет, не со мной… Если даже и со мной, то потом… Сначала с ледяным ветром, с крепким морозцем. Ветерок сегодня хорош — больше сорока километров в час, и температурка подходящая — минус десять. Сам же знаешь, что метасокрушительной силой я сейчас воспользо ваться не могу. Я не в состоянии пришибить тебя тем же зарядом, который ты выпустил в меня. Знаешь ли, комплексы — страшная вещь, если прибавить к ним детские впечатления…
Он что-то еще болтал — какую-то откровенную чепуху, но я уже не слышал его. Мне пришлось побороться за свою жизнь. Это было безнадежное дело. Его мысленные тиски сжали меня так, что я вздохнуть не мог. Он потащил меня, как магазинный манекен — мои руки и ноги были все так же растопырены. Дверь в ангар распахнулась сама собой, и то, что я за ней увидел, привело меня в ужас.
Метель разыгралась не на шутку. Теперь за порогом бушевала снежная буря. Видимость была почти нулевая, белое крошево ярилось снаружи. Из проема дохнуло нестерпимым хо лодом. Ветер завывал, как сотня демонов сразу.
К сожалению, демон был всего лишь один, но я был не в состоянии справиться с ним. Перед моими глазами вдруг вспыхнул плазменный шар. Он был цвета запекшейся крови. — Неожиданно, бесцельно, безо всякого усилия с моей стороны моя правая рука скользнула вниз и сама опустилась в правый карман брюк. Пальцы, шевелившиеся помимо моей воли, нащупали что-то металлическое — я не сразу догадался, что эта связка фигурных медных ключей. Их было три — один от магазина, другой от квартиры, третий от гаража. Они были надеты на кольцо, прикрепленное к брелоку в виде мраморного шарика со вставленным в него самоцветом, оправленным в серебро.
Тварь поставила меня на ноги возле самого порога и уставилась на брелок. Во взгляде читалось нескрываемое восхищение — видно, этот предмет очень понравился ей. Она бы желала найти ему место… Потом перевела взгляд на меня, улыбнулась:
— Это будет небольно. Всего несколько минут, и ты заснешь. Тогда наступит конец всем кошмарам.
В это мгновение карбункул словно полыхнул.
Горячий сгусток энергии вспыхнул у меня в голове. Перед глазами появилось густое золотое сияние — теперь все вокруг я видел в неестественном мерцающем свете. Во мне опять постепенно начала формироваться метасокрушительная сила. Опять завихрился поток, помчался от чакры к чакре — сначала добрался до локтя правой руки, оттуда по спирали Погрузился в ногу, обвил колено. Вновь потек вверх. При этом поток все набухал, твердел, разогревался… Я вскинул правую руку, в которой сжимал ключи, и направил на Дени глазок карбун кула…
О Дени! Ты еще находишься в этой твари ? Ты еще любишь меня ?
Я не знаю.
Я собрал в кулак все мысли, все чувства, обуревавшие меня в тот момент, — страх перед гадиной, ужас и отчаяние, рождаемые Дени, любовь и ненависть. Это была страшная по мощи разность потенциалов, я растворился в ней. Превратился в подобие маленького, способного испепелить все вокруг солнышка. Энергия свободно перекатывалась по моему телу, разгонялась. Ей уже не хватало этого сосуда, и вокруг меня по явилась сияющая аура. Над головой возникла корона с голубоватыми зубцами, тело окуталось золотистой мантией.
Тварь опустила голову и внезапно бросилась на меня. Ее череп угодил мне в грудь. Словно пушечное ядро ударило… Она пыталась выкинуть меня на мороз, в глухую морозную круговерть. С бурей она бы договорилась — метель не выпустила бы меня из своих объятий. Я устоял — более того, Фурию отбросило. Она попыталась напасть еще раз, и в этот момент сияющий энергетический сгусток достиг моей правой кисти, в которой я сжимал брелок. Оглушающий грохот обрушился на меня. Помню, меня подбросило в воздух, и, словно получив щелчок, я вылетел наружу. Приземлился я возле скалы — хорошо еще, что угодил в сугроб.
Затем — молчание.
Затмение было недолгим. Холод быстро привел меня в чувство. Меня начало колотить так, будто я оказался на раскаленной сковородке. Я вскочил и, похлопывая себя по бокам, помчался в сарай. Догадался дверь за собой захлопнуть…
В сарае никого не было.
Я потерял сознание.
Задним числом, когда я был уже в состоянии все осмыслить и разобраться в последовательности событий, я понял, что в сарае, куда я ворвался, еще не до конца придя в себя, у меня наступил шок. Сказать по правде, это объяснение меня тоже мало устраивает. Что могу утверждать наверняка — это то, что в тот момент я напрочь потерял рассудок и сейчас заношу в мемуары всего лишь мои домыслы. В лучшем случае это описание моих тогдашних впечатлений.
Сколько я валялся на бетонном полу, сказать не могу. Думаю, что долго. Пришел в себя от неприятного ощущения влаги на лице. Не открывая глаз, я провел по лицу пальцем. Потом не удержался, сунул палец в рот. На нем оказалась вода, обыкновенная, растаявшая. Потом я с трудом разлепил веки…
Что же я увидел? Все тот же сарай, в углу — включенный обогреватель… Я заставил себя сесть и оглядеться. На душе было пусто. И мне совсем не было страшно. На ящике был расстелен мой носовой платок, на нем возвышалась горка какого-то сероватого, похожего на пудру порошка. Рядом лежали ключи, карбункул тускло посверкивал в полутьме.
— Дени! — слабым голосом позвал я. Ответ пришел после долгой паузы.
Дени мысленно сказал: Побудь здесь некоторое время, от дохни. Потом позвони по телефону — аппарат вон там, на стене — и позови на помощь. С Фурией покончено. Теперь насчет карбункула… Возьми его и передай Джеку, он на Гавайях.
Тут я с удивлением обнаружил, что окончательно согрелся, снежинки на моей одежде совсем растаяли, а в руке я держал термос с кофе. Хорошо, что в нем было бренди. По случаю избавления от этой твари не грех и выпить.
Дени спросил: Как ты себя чувствуешь?
— Я?.. О'кей.
Вот и хорошо. Все кончилось. Ну и денек нам сегодня выдался! Все-таки непонятно, как такая двухполюсная конструкция могла прожить так долго? Возможно, мне удастся найти ответ на этот вопрос. Adieu mon рёге bien-aime.
— Ступай, — ответил я. — Va done, mon enfant. Всего хоро шего.
Оставшись один, я позволил себе расплакаться. Ветер завывал по-прежнему, но теперь он словно сочувствовал мне… Может, он всегда на нашей стороне, ветер?..
27
Сектор 12: звезда 12-340-001
Планета 2
4 мазама 2082
Утром, после того как Марк улетел из дома на своем рокрафте, Синдия еще примерно с час маялась — все ждала, когда же он улетит так далеко, что не сможет засечь ее разговор. Только потом она решилась пройти в его кабинет и включила аппарат субпространственной связи.
На экране появилась эмблема космической сети. Компьютерный голос сказал:
— Пожалуйста, назовите планету.
— Земля.
Итак, первый шаг сделан. Но этого недостаточно.
— Номер, пожалуйста. Если он доступен. Она продиктовала номер.
— Телефонная сеть Северной Америки, станция в Новой Англии выйдет на связь примерно через семь минут. Пожалуйста, оставайтесь у аппарата. Благодарим вас за то, что вы решили воспользоваться услугами Субпространственной сети.
Дисплей поморгал, и тотчас на экране появилась буколическая картина, на которой была изображена ферма в Новой Англии. Зазвучала музыка.
Пока вызов Синдии преодолевал расстояние в пятьсот с лишним световых лет — задержки объяснялись большим количеством ретрансляционных станций, — она нажала на клавишу включения компьютера своего мужа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
— Но ведь должен же быть какой-то иной путь! Сильный метаконцерт может в конце концов справиться с этой пакос тью.
— Сомневаюсь. Вы уже имеете опыт в этом отношении. Фурия способна телепортировать себя через подпространство. Именно так я и очутился на этой горе. Вчера еще я был на Оканагоне, где погубил первое поколение Ментального человека. Я пытался объяснить Марку, предостеречь его. Я доказывал ему, что зародыши превратились в Гидру. Ты можешь представить себе Гидру о полугора сотнях голов, причем каждая обладает блистательными способностями?
— Господи сохрани… — только и смог прошептать я.
— Понимаешь, Фурия и я уживаемся в этом теле с того самого момента, как оно появилось на свет, — продолжал Дени. — Кое-какие преступления этой мрази мне удалось предотвратить, но этого мало. Оппозиционеры решительно взяли курс на вооруженное восстание. Значит, войны не избежать. Ментальный человек может быть воссоздан, если Фурия покажет Марку, как это надо сделать. Самое страшное заключается в том, что если монстр начнет регулярно высасывать из людей жизненную силу, та он окончательно загонит меня в область бессознательного. Я исчезну — буду сидеть тихо, не в силах выбраться из ментальной клетки. Единственный способ прервать это двуединое существование — это избавиться от этого тела. Моя надежда на тебя одного, дядя Роджи. Призови на помощь тот сгусток метасокрушительной энергии, которым ты уничтожил Парнелла. Сделай это еще раз.
Я отчаянно потряс головой.
— Ничего не получится! Когда Парнелл напал на меня, я был в панике. Каждая моя жилочка тряслась от страха. Я хотел убить себя, только бы не даться ему в руки.
— Ну-ка, попытайся! — приказал он.
Он рывком поставил меня на ноги. Меня шатнуло, я уперся в стену. Куртка свалилась с плеч. Вот что запомнилось крепче всего — отчаянный вой ветра снаружи. Там разыгралась нас тоящая метель.
Его голос зазвенел в моем сознании: Ты должен попытаться, отец.
Я собрался с силами.
— Хорошо. Встань подальше.
Дени неожиданно обнял меня и сразу же отпрыгнул в сторону. Он прошептал:
— Bon courage! — и закрыл глаза.
Я поднял руки, расставил пошире ноги. Вновь принял позу Леонардо… Принялся собирать свою силу в кулак. Представил себя емким сосудом, пересохшим колодцем, в который начала медленно поступать ментальная энергия. Она копилась вокруг сердца, потом я начал медленно разгонять ее по спирали. Сконцентрировался и наконец ударил сгустком энергии. Но что это был за удар! Так, жалкое напоминание о той мощи, какую я смог выделить в тот раз.
Дени открыл глаза и засмеялся.
Я вздрогнул. В глазах поплыли желтые круги, цвет их начал блекнуть — сменился тускло-янтарным, затем серовато-оранжевым. Теперь я видел Дени через какую-то мерца ющую дымку.
Но это уже был не Дени.
Это была Фурия.
— Ты что, на самом деле решил, что я позволю убить себя? — спросил монстр. — Как же у тебя рука поднялась на собственного сына? Откуда эта бредовая мысль? Я знаю, что такое губить собственное дитя. Это невыносимо больно. Они теперь все мертвы… Понимаешь, все мертвы! Все! Ты понимаешь, что это значит?! Все — Гордон, Квентин, Селина, Парнелл, Мадлен и мои новенькие… Их было больше полутора сотен. Гидры больше нет.
Он говорил ровным бесстрастным голосом — словно передавал сводку погоды. Только потом голос его ожил, окреп, зазвучал угрожающе.
— Но Гидра возродится. Придет новое поколение, и мы все явимся вновь. Я тоже!
Я не совсем разобрал, о чем он говорит. Больше вслушивался в звук его чуть заметно вибрирующего голоса, чем в смысл. Известие о погибшем Ментальном человеке мало что говорило мне — да-да, Дени что-то говорил об этом. О Гидре, у которой внезапно отросло больше сотни голов…
Монстр неожиданно шагнул ко мне. Он по-прежнему добродушно посмеивался. По внешнему виду настоящий Дени. Он и был Дени.
Но зачем? мысленно спросил я. Если мы обладаем свободой воли, почему ты столько лет уживался с этой пакостью в своем сознании? Не понимаю… Если ты все знал?
— Любовь слепа, — ответила Фурия.
Дени был невысок ростом, но это существо вдруг оказалось значительно выше меня. Оно нависло надо мной, обхватило и сжало ручищами ушибленную ногу, да так, что кости затрещали. Чудище попыталось поднять меня в воздух, но я устоял. Я все еще находился в позе, напоминающей букву X. Сил у меня оказалось достаточно, чтобы сохранить позу — сохранить форму креста святого Андрея.
— Все кончается в этом мире. — Теперь ухмылочка стала зловещей. Физиономия Дени стала какой-то глумливой — он веселел на глазах, — Любовь тоже, — добавил он. — Если не веришь, я сейчас облегчу твою душу от этого странного чувства. Я бы сказал, беспредметного… Ибо все, что окружает нас, не больше чем предметы, которые должны быть выстроены по ранжиру, найти свое место. Иерархия должна соблюдаться в любом случае. Я против этой мешанины, которая царит в вашем так называемом Содружестве. О чем это я? — Фурия нахмурилась, напряглась, ее искореженное издевательской гримасой лицо просветлело. — Да, о любви. Не хочешь ли совокупиться, дядюшка? Нет-нет, не со мной… Если даже и со мной, то потом… Сначала с ледяным ветром, с крепким морозцем. Ветерок сегодня хорош — больше сорока километров в час, и температурка подходящая — минус десять. Сам же знаешь, что метасокрушительной силой я сейчас воспользо ваться не могу. Я не в состоянии пришибить тебя тем же зарядом, который ты выпустил в меня. Знаешь ли, комплексы — страшная вещь, если прибавить к ним детские впечатления…
Он что-то еще болтал — какую-то откровенную чепуху, но я уже не слышал его. Мне пришлось побороться за свою жизнь. Это было безнадежное дело. Его мысленные тиски сжали меня так, что я вздохнуть не мог. Он потащил меня, как магазинный манекен — мои руки и ноги были все так же растопырены. Дверь в ангар распахнулась сама собой, и то, что я за ней увидел, привело меня в ужас.
Метель разыгралась не на шутку. Теперь за порогом бушевала снежная буря. Видимость была почти нулевая, белое крошево ярилось снаружи. Из проема дохнуло нестерпимым хо лодом. Ветер завывал, как сотня демонов сразу.
К сожалению, демон был всего лишь один, но я был не в состоянии справиться с ним. Перед моими глазами вдруг вспыхнул плазменный шар. Он был цвета запекшейся крови. — Неожиданно, бесцельно, безо всякого усилия с моей стороны моя правая рука скользнула вниз и сама опустилась в правый карман брюк. Пальцы, шевелившиеся помимо моей воли, нащупали что-то металлическое — я не сразу догадался, что эта связка фигурных медных ключей. Их было три — один от магазина, другой от квартиры, третий от гаража. Они были надеты на кольцо, прикрепленное к брелоку в виде мраморного шарика со вставленным в него самоцветом, оправленным в серебро.
Тварь поставила меня на ноги возле самого порога и уставилась на брелок. Во взгляде читалось нескрываемое восхищение — видно, этот предмет очень понравился ей. Она бы желала найти ему место… Потом перевела взгляд на меня, улыбнулась:
— Это будет небольно. Всего несколько минут, и ты заснешь. Тогда наступит конец всем кошмарам.
В это мгновение карбункул словно полыхнул.
Горячий сгусток энергии вспыхнул у меня в голове. Перед глазами появилось густое золотое сияние — теперь все вокруг я видел в неестественном мерцающем свете. Во мне опять постепенно начала формироваться метасокрушительная сила. Опять завихрился поток, помчался от чакры к чакре — сначала добрался до локтя правой руки, оттуда по спирали Погрузился в ногу, обвил колено. Вновь потек вверх. При этом поток все набухал, твердел, разогревался… Я вскинул правую руку, в которой сжимал ключи, и направил на Дени глазок карбун кула…
О Дени! Ты еще находишься в этой твари ? Ты еще любишь меня ?
Я не знаю.
Я собрал в кулак все мысли, все чувства, обуревавшие меня в тот момент, — страх перед гадиной, ужас и отчаяние, рождаемые Дени, любовь и ненависть. Это была страшная по мощи разность потенциалов, я растворился в ней. Превратился в подобие маленького, способного испепелить все вокруг солнышка. Энергия свободно перекатывалась по моему телу, разгонялась. Ей уже не хватало этого сосуда, и вокруг меня по явилась сияющая аура. Над головой возникла корона с голубоватыми зубцами, тело окуталось золотистой мантией.
Тварь опустила голову и внезапно бросилась на меня. Ее череп угодил мне в грудь. Словно пушечное ядро ударило… Она пыталась выкинуть меня на мороз, в глухую морозную круговерть. С бурей она бы договорилась — метель не выпустила бы меня из своих объятий. Я устоял — более того, Фурию отбросило. Она попыталась напасть еще раз, и в этот момент сияющий энергетический сгусток достиг моей правой кисти, в которой я сжимал брелок. Оглушающий грохот обрушился на меня. Помню, меня подбросило в воздух, и, словно получив щелчок, я вылетел наружу. Приземлился я возле скалы — хорошо еще, что угодил в сугроб.
Затем — молчание.
Затмение было недолгим. Холод быстро привел меня в чувство. Меня начало колотить так, будто я оказался на раскаленной сковородке. Я вскочил и, похлопывая себя по бокам, помчался в сарай. Догадался дверь за собой захлопнуть…
В сарае никого не было.
Я потерял сознание.
Задним числом, когда я был уже в состоянии все осмыслить и разобраться в последовательности событий, я понял, что в сарае, куда я ворвался, еще не до конца придя в себя, у меня наступил шок. Сказать по правде, это объяснение меня тоже мало устраивает. Что могу утверждать наверняка — это то, что в тот момент я напрочь потерял рассудок и сейчас заношу в мемуары всего лишь мои домыслы. В лучшем случае это описание моих тогдашних впечатлений.
Сколько я валялся на бетонном полу, сказать не могу. Думаю, что долго. Пришел в себя от неприятного ощущения влаги на лице. Не открывая глаз, я провел по лицу пальцем. Потом не удержался, сунул палец в рот. На нем оказалась вода, обыкновенная, растаявшая. Потом я с трудом разлепил веки…
Что же я увидел? Все тот же сарай, в углу — включенный обогреватель… Я заставил себя сесть и оглядеться. На душе было пусто. И мне совсем не было страшно. На ящике был расстелен мой носовой платок, на нем возвышалась горка какого-то сероватого, похожего на пудру порошка. Рядом лежали ключи, карбункул тускло посверкивал в полутьме.
— Дени! — слабым голосом позвал я. Ответ пришел после долгой паузы.
Дени мысленно сказал: Побудь здесь некоторое время, от дохни. Потом позвони по телефону — аппарат вон там, на стене — и позови на помощь. С Фурией покончено. Теперь насчет карбункула… Возьми его и передай Джеку, он на Гавайях.
Тут я с удивлением обнаружил, что окончательно согрелся, снежинки на моей одежде совсем растаяли, а в руке я держал термос с кофе. Хорошо, что в нем было бренди. По случаю избавления от этой твари не грех и выпить.
Дени спросил: Как ты себя чувствуешь?
— Я?.. О'кей.
Вот и хорошо. Все кончилось. Ну и денек нам сегодня выдался! Все-таки непонятно, как такая двухполюсная конструкция могла прожить так долго? Возможно, мне удастся найти ответ на этот вопрос. Adieu mon рёге bien-aime.
— Ступай, — ответил я. — Va done, mon enfant. Всего хоро шего.
Оставшись один, я позволил себе расплакаться. Ветер завывал по-прежнему, но теперь он словно сочувствовал мне… Может, он всегда на нашей стороне, ветер?..
27
Сектор 12: звезда 12-340-001
Планета 2
4 мазама 2082
Утром, после того как Марк улетел из дома на своем рокрафте, Синдия еще примерно с час маялась — все ждала, когда же он улетит так далеко, что не сможет засечь ее разговор. Только потом она решилась пройти в его кабинет и включила аппарат субпространственной связи.
На экране появилась эмблема космической сети. Компьютерный голос сказал:
— Пожалуйста, назовите планету.
— Земля.
Итак, первый шаг сделан. Но этого недостаточно.
— Номер, пожалуйста. Если он доступен. Она продиктовала номер.
— Телефонная сеть Северной Америки, станция в Новой Англии выйдет на связь примерно через семь минут. Пожалуйста, оставайтесь у аппарата. Благодарим вас за то, что вы решили воспользоваться услугами Субпространственной сети.
Дисплей поморгал, и тотчас на экране появилась буколическая картина, на которой была изображена ферма в Новой Англии. Зазвучала музыка.
Пока вызов Синдии преодолевал расстояние в пятьсот с лишним световых лет — задержки объяснялись большим количеством ретрансляционных станций, — она нажала на клавишу включения компьютера своего мужа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83