однако, не успев добраться до башни, он сам превратился в груду развалин.
Башня поднималась на краю города, и сразу же за ней стелились
квадраты возделанных полей. Когда скутеры пошли на посадку,
путешественники заметили многочисленные фигуры, бегущие к городу.
Здания, которые сверху казались почти нетронутыми, вблизи оказались
руинами, стоящими только по привычке. Авария энергетической системы и
связанная с ней катастрофа произошли много поколений назад. Разрушение
завершили вандализм, дожди и коррозия, а также все, благодаря чему земные
археологи могли так много узнать о прошлом своей планеты.
Жители не отстроили своего города заново и не решились покинуть его -
они просто жили в руинах, на растущей от поколения к поколению груде
мусора и отбросов.
Мусор и отбросы: пустые коробки, нанесенная ветром пыль, остатки
продуктов, кости, несъедобные части растений, испорченные инструменты. Все
это непрерывно грудилось, поскольку жители руин были слишком ленивы или
заняты, чтобы привести все в порядок. Везде росли огромные кучи отходов,
оседающие под собственным весом, трамбуемые тысячами ног.
Первоначальный вход в башню уже давно оказался под слоем мусора.
Когда эскадра скутеров приземлилась на утоптанном слое отбросов,
десятидюймовым ковром покрывающим бывшую стоянку для наземных экипажей, из
окна первого этажа с достоинством вышли пять гуманоидов.
Окно было двойным, и небольшая процессия вышла без толчеи. Над
проемом и по обеим его сторонам висело множество черепов, очень похожих на
человеческие. Луис так и не понял системы, по которой их там размещали.
Пятеро туземцев направились к скутерам. Подойдя, они явно
заколебались, не зная, кто из прибывших самый главный. Они очень походили
на людей, но не до конца, и, безусловно, не принадлежали ни к одной из
выделенных антропологами рас.
Каждый был на добрых шесть дюймов ниже Луиса. Кожа у них была очень
светлой, а в сравнении с желто-коричневой кожей Луиса или светло-розовой
Тилы казалась мертвенно-бледной. У всех были короткие туловища и очень
длинные ноги, пальцы на руках были чрезвычайно длинны и тонки. В те
времена, когда люди выполняли операции вручную, они могли бы быть
отличными хирургами.
Однако, еще необычнее были их прически и бороды, они были старательно
расчесаны, но наверняка ни одну из них никто и никогда не подстригал.
Из-под густых волос видны были только глаза. Не нужно добавлять, что все
они выглядели совершенно одинаково.
- Какие волосатые! - шепнула Тила.
- Оставайтесь на скутерах, - негромко приказал Говорящий с Животными.
- Подождите, пока они подойдут, и только тогда спускайтесь. У всех есть
коммуникаторы?
Луис спрятал свой в левой ладони. Коммуникаторы были связаны с
автопилотом "Лгуна" и должны были действовать, несмотря на разделяющее их
расстояние. В свою очередь, автопилот должен был справиться с любым новым
языком.
Однако так ли будет все на самом деле, им еще предстояло выяснить.
Все было бы не так страшно, если бы не эти черепа...
На площадь сходились все новые туземцы, и вскоре собралась большая
толпа. Обычно над такой толпой висит гул разговоров, шепот, здесь же
царила полная тишина.
Возможно, присутствие стольких зрителей заставило пятерку сановников
действовать. Они, наконец, выбрали Луиса Ву.
Вблизи они вовсе не казались такими уж одинаковыми. Прежде всего они
различались по росту. Все были худыми, но если один напоминал скелет, то у
другого было даже что-то вроде мышц. Четверо были одеты в бесформенные
серо-бурые одежды, пятый носил наряд того же покроя, только
бледно-оранжевого цвета.
Заговорил самый худой. Его ладони украшала татуировка в виде птицы.
Луис ответил.
Татуированный сановник произнес короткую речь. Им повезло. Прежде чем
начинать перевод, нужно было собрать данные.
Луис снова ответил.
Худой туземец продолжал, а четверо его товарищей надменно молчали,
молчала и толпа.
Автопилот анализировал чужую речь.
Луису казалось, что эта необычная тишина свалится ему на голову
каким-нибудь материальным грузом. Густая толпа широким кольцом окружала их
четверых и пятерых волосатых гуманоидов. Тот, с вытатуированной птицей,
все еще говорил.
- Мы называем эту гору Кулаком Бога, - он указал направление, с
которого они прибыли. - Почему? А почему бы и нет, Инженер? - он явно имел
в виду огромную гору, которую они увидели из борозды, пропаханной
"Лгуном". Заметить ее отсюда было невозможно.
Луис слушал и учился. Автопилот отлично справлялся с переводом.
Постепенно в мозгу Луиса создавался образ малой деревушки, обретающейся в
руинах когда-то могучего города...
- Правда, Зигнамукликлик уже не так великолепен, как когда-то, но все
же наши хозяйства гораздо лучше тех, которые мы могли бы построить себе
там. Если начинает течь крыша, всегда можно спуститься этажом ниже и
переждать непогоду. В зданиях легко удерживать тепло, а в случае войны в
них легко защищаться, а нападающим трудно их поджечь. Поэтому-то, Инженер,
хотя утром мы выходим на поля, по вечерам мы возвращаемся в наши дома на
краю Зигнамукликлика. Зачем нам мучиться, строя новые дома, если старые
все равно лучше?
Туземцы видели перед собой двух удивительных чужаков и двух почти
людей без бород и необычно высоких. Все четверо прибыли на бескрылых
металлических птицах, все четверо сами лопотали какую-то ерунду, но с
помощью маленьких, округлых предметов говорили вполне разумно... Ничего
странного, что туземцы приняли их за строителей Кольца. Луис решил не
протестовать: объяснения могут затянуться на несколько дней. Кроме того,
они были здесь, чтобы учиться, а не поучать.
- В этой башне, Инженер, расположена резиденция наших властей. Нас
здесь больше тысячи человек. Разве могли бы мы построить здание, более
прекрасное, чем то, которые вы видите? Мы отгородили верхние помещения,
так что стало легче удержать тепло в тех помещениях, которыми мы
пользуемся. Когда-то мы защищали башню, сбрасывая сверху щебень и камень.
Я помню, что нашей главной проблемой был страх высоты.
И все же мы тоскуем о тех великолепных днях, когда в нашем городе
жили тысячи тысяч людей, а дома и дворцы поднимались в воздух. Мы
надеемся, что ты вернешь эти дни. Говорят, что в те времена этому миру
придали его нынешнюю форму. Может, ты ответишь, так ли это было?
- Это было так, - подтвердил Луис.
- И эти великолепные дни вернутся?
Луис ответил, надеясь, что это прозвучит уклончиво, и почувствовал,
что разочаровал своего собеседника.
Разглядеть выражение заросшего лица было делом совершенно
безнадежным, а жесты всегда были своего рода кодом, который нужно знать,
если хочешь его понимать: жесты бородача были частью совершенно чужой,
незнакомой культуры. Из-под пепельных волос смотрели карие глаза, но по
ним, вопреки всеобщему мнению, многого не прочтешь.
Он говорил певучим, мелодичным голосом, как будто читал стихи.
Автопилот переводил слова Луиса таким же напевом, хотя тот обращался к
нему совершенно нормальным тоном. Луис слышал, как коммуникатор Несса
тихонько посвистывает на языке кукольников, а у Говорящего - фыркает на
Языке Героев.
Луис тем временем задавал вопросы...
- Нет, Инженер, мы не жаждем крови. Черепа? Их полно во всем
Зигнамукликлике. Они лежат здесь со времени падения города, и мы
используем их для украшения.
Говоривший торжественно поднял руку, показывая Луису сделанную на ней
татуировку.
- ...! - закричала толпа, но автопилот не перевел этого слова.
Впервые за все время заговорил кто-то другой, кроме оратора. Луис
явно что-то проглядел и отлично понимал это. К сожалению, времени
задуматься над этим не было.
- Покажи нам чудо, - потребовал худой бородач. - Мы не сомневаемся в
твоей мощи, но ты можешь уже никогда здесь не появиться. Мы хотим увидеть
что-нибудь такое, о чем можно будет рассказывать нашим детям.
Луис задумался. Их уже видели летящими, подобно истицам, значит, этот
номер отпадал. Может, в таком случае подойдет манна из пищевых
регенераторов? Но даже рожденные на Земле люди отличались друг от друга,
если говорить о терпимости к разного рода пище. Разница между вкусным
блюдом и вызывающими отвращение отбросами чаще всего возникала из-за
культурных условий, а не из-за какого-то чувства вкуса. Некоторые ели
саранчу с медом, другие - копченых змей; что для одного было отличным
сыром, для другого имело ценность кислого молока. Лучше не рисковать. В
таком случае, может, лазер?
Когда Луис полез в багажник своего скутера, край черного
прямоугольника коснулся солнечного диска. Отлично. В наступающей темноте
демонстрация должна произвести еще большее впечатление.
Он установил небольшую мощность и широкий угол рассеивания, после
чего направил свет на татуированного сановника, потом на четырех его
соседей и, наконец, на толпу. Если даже они были удивлены, то хорошо
скрывали это. Луис тоже не ударил в грязь лицом: он скрыл разочарование
такой слабой реакцией и направил лазер вверх.
Целью он выбрал маленькую резную фигурку, выступающую за край крыши
башни. Луис передвинул регулятор, и фигурка осветилась белым светом. Луч
сузился до тонкой зеленой линии, и на животе статуэтки появился огненный
пупок.
Луис ждал восторженных возгласов.
- Ты сражаешься светом, - сказал мужчина с татуировкой на руке. - Это
запрещено.
- ...! - снова крикнула толпа.
- Мы не знали об этом и просим простить нас.
- Не знали? Как это не знали? Разве не вы построили Арку в знак Союза
с Человеком?
- Какую Арку?
Хотя лицо туземца было скрыто под густой бородой, его удивление было
видно совершенно ясно.
- Арку над Миром, о Инженер!
Только теперь Луис понял, в чем дело, и рассмеялся.
В ответ бородач размахнулся и неловко ударил его прямо в нос.
Удар оказался слабым, поскольку туземец был невысокого роста и не
отличался силой. Слабым, но болезненным.
Луис не привык к боли. Большинство людей его времени не знали боли
большей, чем от прищемленного пальца - слишком повсеместными были
болеутоляющие средства, слишком легкодоступной медицинская помощь. Боль,
испытываемая лыжником, который сломал ногу, длилась обычно не больше
нескольких секунд, а воспоминание о ней хранилось в нижних слоях
подсознания как нечто такое, чего здоровый разум не мог вынести. Все виды
спортивной борьбы, вроде каратэ, дзюдо или бокса были запрещены задолго до
рождения Луиса. Луис Ву был очень плохим воином. Он наверняка мог бы стать
лицом к лицу со смертью, но не с болью.
Луис Ву вскрикнул и выпустил лазер.
Толпа бросилась на них. Двести казалось бы спокойных людей
превратились в тысячу разъяренных демонов. Ситуация резко осложнилась.
Худой предводитель схватил Луиса своими костлявыми руками, с истерической
силой прижимая его к земле. Луис освободился одним паническим рывком. В
следующую секунду он уже сидел в скутере, и тут прозвучал голос его
разума.
Органы управления остальных скутеров подчинялись его машине. Если бы
он стартовал, они тоже взлетели бы, независимо от того, где в данный
момент находились их пассажиры. Луис огляделся по сторонам.
Тила была уже в воздухе, наблюдая сверху за схваткой. Наверняка ей
даже в голову не пришло помочь остальным. Кзин превратился в безумную,
всеуничтожающую молнию. Он уже повалил полдюжины противников, а в тот
момент, когда Луис на него взглянул, разбил прикладом лазера череп
седьмого. Заросшие волосами туземцы неуверенно топтались на безопасном
расстоянии от него.
Длинные тонкие пальцы пытались вытащить Луиса из кресла и были уже
близки к успеху, хотя он упирался руками и ногами. Наконец ему пришло в
голову, что нужно включить звукопоглощающий барьер, то есть силовое поле.
Когда невидимая сила отшвырнула нападающих от скутера, послышались
испуганные крики. Однако один туземец по-прежнему сидел у Луиса на спине.
Пришлось скинуть его, выключить на секунду поле и тут же снова включить
его. Затем он огляделся в поисках Несса.
Кукольник пытался добраться до своего экипажа, и туземцы расступались
в стороны, явно испуганные его необычным видом. Только один встал у него
на пути, но в руке он держал длинный металлический прут.
Несс увернулся от удара и крутанулся на передних ногах, поворачиваясь
спиной к опасности и к своему скутеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49