Учительница жестом пригласила гостью садиться, положила в стакан лед, наполнила до краев душистым напитком и протянула Харамис.
— Может быть, этот способ приготовления фруктового сока покажется тебе странным, но нашим прежним правителям, Исчезнувшим, очень нравился такой сок.
— Благодарю вас, Учительница.
Харамис сделала глоток. Лед дотронулся до губ, ощущение было непривычным, но тем не менее напиток, прохладный и ароматный, освежил ее. В голову пришла невольная мысль: когда она вернется домой, завершив свою миссию, надо будет поискать среди машин Исчезнувших в пещере Черного Льда холодильную установку, которая делает лед. Вспомнив о том, что сюда ее привела серьезная опасность, угрожающая спокойствию мира, Харамис взглянула в бесстрастное лицо Учительницы и начала задавать вопросы:
— Правда, что вас и ваших сородичей создали Исчезнувшие и что на самом деле вы неживые?
— Нас сделали члены древней Коллегии Великих Волшебников. Наша жизнь сильно отличается от жизни одушевленных существ, таких, как люди или народ. Мы не рожаем себе подобных, а когда умираем, наши души сливаются с теми синдонами, что еще живы. Я — живущая ныне Учительница, но внутри меня существуют двести предыдущих Учителей. Когда я умру, я перейду в Стражника, или Вестника, или Утешителя и буду разделять его обязанности. Так будет продолжаться до тех пор, пока жива хотя бы одна синдона. Когда умрет последняя, нашему существованию придет конец. Точно так же превращается в пепел последний уголек некогда огромного костра.
— А сколько… сколько Стражников осталось? — спросила Харамис.
— Триста двадцать один. Кроме того, семнадцать Слуг, двенадцать Носильщиков, пять Вестников и два Утешителя. Но Утешители связаны с Великим Волшебником Небес, и им запрещено общаться с Великими Волшебниками Земли и Моря без его разрешения.
— Великий Волшебник Небес! — воскликнула, заинтересовавшись, Харамис. — Что вы можете рассказать о нем? Моя подруга Великая Волшебница Моря называет его Денби и говорит, что он очень замкнут, его мало интересуют земные проблемы. Но мне кажется, что, если он настоящий Великий Волшебник, он просто обязан направлять человечество и давать ему советы. Если я разыщу его, он окажет мне помощь?
— Не знаю. Я не могу ничего рассказать тебе о нем без его ведома… Он не одобряет этого. В настоящее время он не расположен вмешиваться в земные и морские дела. Во всяком случае, он так говорит.
Харамис пристально посмотрела на Учительницу.
— Вы только что спрашивали его об этом?
— Да. Харамис беззвучно охнула. Еще одна надежда растаяла! Значит, нет никого, кто бы вместе с ней дал бой Орогастусу?
— Есть, есть, — неожиданно ответила Учительница. — Люди и народ, синдоны и Великие Волшебницы, растения и животные, воздух и вода, скалы и небесные светила — все откликнутся на твой зов о помощи, если он будет верно сформулирован и прозвучит своевременно.
— А вы можете научить меня, как позвать их на помощь?
— Очень жаль, но этому ты должна научиться сама. Твой талисман должен просветить тебя.
— Понятно. — Харамис почти не дышала от отчаяния, но тем не менее не отступалась и продолжала задавать вопросы: — Скажите мне, пожалуйста, есть ли у Орогастуса преимущество передо мной? Ведь он обладает двумя талисманами, составляющими Скипетр Власти, а у меня — только один.
— У Орогастуса нет никакого преимущества, если не считать его природный талант.
Все начиналось сызнова. Харамис воскликнула:
— Вы хотите сказать, он умнее меня?
— Не то чтобы умнее. Конечно, он мудр и опытен, он может.думать хладнокровно и более логично, так как целиком посвятил себя служению Силам Тьмы. Но у тебя, о Великая Волшебница Земли, возможности гораздо более широкие, так как ты — дочь Триединого!
— Мои сестры… Их цветки стали кроваво-красными…
— Когда бутоны в их амулетах опять станут черными, они снова обретут способность совершать великие благородные поступки. И тогда они присоединятся к тебе, и вы снова будете дочерьми Триединого — Лепестками, Живого Триллиума. Пока этого не произойдет, они низведены до уровня непосвященных.
Харамис кивнула.
— Значит, мы с Орогастусом равны в волшебном могуществе?
— Это не совсем так. Мир будет лихорадить по-прежнему, пока две части Триединого Скипетра служат Звезде, а одна — Цветку, пока незаконно захваченные Орогастусом талисманы не будут изъяты у него и пока Три Лепестка Живого Триллиума не обратят Силы Тьмы против него самого.
— Но как же это сделать?
— Я ничего не могу посоветовать тебе. Многое зависит от простых случайностей. Подозреваю, однако, что исполнить это можно с помощью не высшей магии, а обычных человеческих поступков.
— Значит, вы не можете помочь мне одолеть Орогастуса? — взмолилась Харамис. — Разве нельзя каким-то образом отвратить его от Сил Тьмы?
— Любовь допустима, — загадочно проговорила Учительница. — Недопустимо увлечение. Что же касается его, ничего не могу сказать. Он — Человек Звезды, его предшественники были непоколебимы в служении злой смерти. Сердце Орогастуса — для меня загадка.
— И для меня, — пробормотала Харамис. — Как и мое собственное. Да поможет мне Бог! — Тут она резко остановилась, задушив опасный порыв жалости к себе, который мог отвлечь ее от цели. Она опять стала спокойной и вернулась к теме разговора. — Учительница, когда я уйду отсюда, моя сестра Анигель обязательно попросит у меня помощи, попросит защитить ее страну от отвратительных захватчиков. Мне уже известно, что в скором времени из Рэктама будет отправлен огромный флот боевых действий. Орогастус и король Ледавардис планируют напасть на северную столицу Лабровенды. Я предупредила Анигель об этой опасности, и она умоляла силой магии защитить ее. Что лучше — немедленно отправиться к ней на помощь или целиком посвятить себя Орогастусу и талисманам?
— Твоя первая неотложная забота, — сказала женщина-синдона, — не Анигель, а Кадия, которая приходила сюда несколько дней назад посоветоваться, как помешать королеве отдать талисман. Когда я сказала Кадии, что расставание с талисманом и возвращение Антара — дело, решенное судьбой, она пришла в страшную ярость. Я посоветовала ей помириться с Анигель и во всем помогать тебе. Но Кадия не послушалась моего совета. Теперь она направляется к селению аборигенов в верховьях реки Мутар. Когда она приедет туда, она попытается собрать стойких маленьких уйзгу из Тернистого Ада и с Зеленых болот. Еще она хочет заставить их вызвать ниссомов, вайвило и глисмаков, даже надеется, что к ней присоединятся отвратительные скритеки. Когда соберется огромное количество народа, Кадия надеется захватить всю Рувенду и сделать ее страной аборигенов.
— Значит, она собирается воевать с людьми, живущими там? — Харамис пришла в ужас.
— О нет! Не сейчас! Ведь Двум Тронам придется, с одной стороны, помогать Вару, а с другой — защищать себя от Рэктама и Тузамена…
— Кадия рассчитывает, что именно эта неустойчивая ситуация обеспечит ей легкую победу!
— Вот горячая голова! Мне кажется, ей следует прочистить мозги! А потом попытаться помочь Анигель и Антару… А потом уже заняться Орогасгусом…
— Великая Волшебница, ты все еще не понимаешь! Ты не сможешь ничего сделать с Орогастусом без Кадии и Анигель, в этой схватке они должны быть всей душой вместе с тобой!
— Именем Цветка, мне следовало бы знать это! — Харамис стиснула кулаки и опустила голову. Капюшон сполз вниз и скрыл выражение мучительной боли, появившееся у нее на лице.
Их должно быть Трое. Они всегда должны быть заодно. Ни талисман, ни обретенное ею могущество Великой Волшебницы не победят Звезду — победит только Черный Триллиум.
Она овладела своими чувствами и снова встретилась с нечеловеческим терпеливым взглядом Учительницы.
— Благодарю вас. Теперь я знаю, что делать. Я немедленно отправляюсь к Кадии.
Она встала с кресла. От ее резкого движения из одежды выпал Синошур и, звеня, покатился по мраморному полу беседки. Она совершенно забыла о нем. Подняв его, Харамис сказала:
— Вы, конечно, знаете, что это такое. Скажите, как мне уничтожить эту вещь? — Ты не сумеешь сделать этого. И синдоны не смогут. Это может сделать или Совет Звезды, или вся Коллегия Великих Волшебников.
Опять поражение! Харамис сжала губы.
— Тогда скажите, как лучше спрятать его, чтобы Орогастус не смог им воспользоваться.
Впервые Учительница замешкалась перед тем, как ответить.
— Если ты опустишь его на морское дно, или забросишь в действующий вулкан, или положишь в глубокую ледниковую расселину, тот, кто связан с Синошуром волшебными нитями, умрет, вместо того чтобы спастись.
Харамис почувствовала, что горло ее сжалось.
— Я надеялась, что вы знаете, в какое место положить Синошур, чтобы колдун был перенесен туда живым. Может быть, именно здесь, где по-прежнему сильна магия, Стражники смогут охранять это и не позволят ему сбежать.
И опять Учительница заколебалась. Потом сказала:
— Есть одно подходящее место. Следуй за мной. Она быстро пошла по одной из тропинок. Сжимая в руке шестиугольник, Харамис почти бежала за ней. Они приблизились к деревьям с бледно-зелеными листьями, их ветви образовывали навес. Под ним находился небольшой каменный холм, заросший тенелюбивыми экзотическими растениями с цветами причудливой формы и так интенсивно окрашенными, что их ярко-зеленый цвет казался зловещим.
За холмом в земле была нора, окруженная большими белыми валунами.
Учительница указала на нее.
— Это Каменный Мешок. Отверстие ведет в глубокую шахту с отвесными, гладкими, как стекло, стенами. Темница построена с помощью самой могущественной магии Края Знаний. Во время войны между Людьми Звезды и нашими Исчезнувшими правителями часть пленников была заключена Коллегией Великих Волшебников в пещеру, находящуюся на дне этого колодца. Там они ожидали суда, который или выносил им смертный приговор, исполненный Стражниками, или присуждал к тюремному заключению в другом месте.
— Это как раз то, что нужно! — выдохнула Харамис. — Там можно будет содержать Орогастуса?
— Если лишить его двух талисманов, то можно. Конечно, он будет жить там под охраной нашей стражи.
— Я осмотрю это место, — сказала Харамис, — и если оно покажется мне подходящим, оставлю Синошур там.
Учительница кивнула.
— У вас еще есть ко мне вопросы, Великая Волшебница?
Харамис жалобно улыбнулась.
— Только один. Я уже отчаялась получить на него ответ: что вселяет силы в Черный Триллиум и Триединый Скипетр — какая-то древняя наука или подлинная магия?
— Магия.
— Ах! А что такое магия?
— То, что придает реальной жизни красоту и дарит истину, то, что объединяет материю и дух.
— Я… я подумаю об этом, — сказала Харамис. Она положила руку на грудь, так что пальцы ее коснулись жезла Шара-Трилистника, висящего на цепочке. Между серебряными лепестками ярко светилась черная лилия. — Больше у меня нет к вам вопросов, во всяком случае сейчас. Спасибо за помощь, Учительница.
Женщина-синдона чинно поклонилась и, не сказав больше ни слова, повернулась и пошла по тропинке к деревьям.
Харамис обратилась к талисману:
— Перенеси меня на дно Каменного Мешка. Зазвенел колокольчик. На мгновение перед глазами Харамис появилось уже знакомое кристаллическое видение, потом оно обрело реальные черты. Она стояла в большой пещере, довольно теплой и уютной. С каменного потолка свисали сталактиты, похожие на прозрачные сосульки и колонны, в центре была черная пустота, и где-то вдали, очень высоко, слабо мерцала светлая звездочка. Харамис тут же догадалась, что это и есть колодец, ведущий к поверхности, а слабо мерцающая звездочка — не что иное, как вход в Каменный Мешок. Пещера освещалась темно-красным светом, источники которого располагались в укромных уголках. Харамис подошла к одной из светящихся щелей и заглянула внутрь. Она увидела еще один колодец, меньше и глубже, по дну его текла река раскаленной магмы. Она быстро обошла пещеру, обнаружив множество маленьких водоемов с теплой водой и причудливые сооружения из камня. Повсюду сохранились следы пребывания людей: покрытые черной сажей каменные ограждения, внутри которых явно жгли костры, чтобы приготовить пищу, разбитые глиняные кувшины и тарелки, масляные лампы, ветхие соломенные тюфяки и даже сгнившая книжка, которая рассыпалась в пыль, когда Харамис дотронулась до нее.
На одной из стен, более гладкой, чем остальные, каким-то острым предметом была нацарапана лучистая Звезда.
Других следов заключенных, которые содержались здесь двенадцать тысяч лет назад, не осталось. Неужели кто-то из них закончил здесь свои дни? Харамис воспользовалась обзором и осмотрела все закоулки пещеры. Само помещение было огромным, со множеством ниш и альковов — очевидно, у каждого пленника был свой собственный угол. Но ни костей, ни могильных надписей Харамис не обнаружила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
— Может быть, этот способ приготовления фруктового сока покажется тебе странным, но нашим прежним правителям, Исчезнувшим, очень нравился такой сок.
— Благодарю вас, Учительница.
Харамис сделала глоток. Лед дотронулся до губ, ощущение было непривычным, но тем не менее напиток, прохладный и ароматный, освежил ее. В голову пришла невольная мысль: когда она вернется домой, завершив свою миссию, надо будет поискать среди машин Исчезнувших в пещере Черного Льда холодильную установку, которая делает лед. Вспомнив о том, что сюда ее привела серьезная опасность, угрожающая спокойствию мира, Харамис взглянула в бесстрастное лицо Учительницы и начала задавать вопросы:
— Правда, что вас и ваших сородичей создали Исчезнувшие и что на самом деле вы неживые?
— Нас сделали члены древней Коллегии Великих Волшебников. Наша жизнь сильно отличается от жизни одушевленных существ, таких, как люди или народ. Мы не рожаем себе подобных, а когда умираем, наши души сливаются с теми синдонами, что еще живы. Я — живущая ныне Учительница, но внутри меня существуют двести предыдущих Учителей. Когда я умру, я перейду в Стражника, или Вестника, или Утешителя и буду разделять его обязанности. Так будет продолжаться до тех пор, пока жива хотя бы одна синдона. Когда умрет последняя, нашему существованию придет конец. Точно так же превращается в пепел последний уголек некогда огромного костра.
— А сколько… сколько Стражников осталось? — спросила Харамис.
— Триста двадцать один. Кроме того, семнадцать Слуг, двенадцать Носильщиков, пять Вестников и два Утешителя. Но Утешители связаны с Великим Волшебником Небес, и им запрещено общаться с Великими Волшебниками Земли и Моря без его разрешения.
— Великий Волшебник Небес! — воскликнула, заинтересовавшись, Харамис. — Что вы можете рассказать о нем? Моя подруга Великая Волшебница Моря называет его Денби и говорит, что он очень замкнут, его мало интересуют земные проблемы. Но мне кажется, что, если он настоящий Великий Волшебник, он просто обязан направлять человечество и давать ему советы. Если я разыщу его, он окажет мне помощь?
— Не знаю. Я не могу ничего рассказать тебе о нем без его ведома… Он не одобряет этого. В настоящее время он не расположен вмешиваться в земные и морские дела. Во всяком случае, он так говорит.
Харамис пристально посмотрела на Учительницу.
— Вы только что спрашивали его об этом?
— Да. Харамис беззвучно охнула. Еще одна надежда растаяла! Значит, нет никого, кто бы вместе с ней дал бой Орогастусу?
— Есть, есть, — неожиданно ответила Учительница. — Люди и народ, синдоны и Великие Волшебницы, растения и животные, воздух и вода, скалы и небесные светила — все откликнутся на твой зов о помощи, если он будет верно сформулирован и прозвучит своевременно.
— А вы можете научить меня, как позвать их на помощь?
— Очень жаль, но этому ты должна научиться сама. Твой талисман должен просветить тебя.
— Понятно. — Харамис почти не дышала от отчаяния, но тем не менее не отступалась и продолжала задавать вопросы: — Скажите мне, пожалуйста, есть ли у Орогастуса преимущество передо мной? Ведь он обладает двумя талисманами, составляющими Скипетр Власти, а у меня — только один.
— У Орогастуса нет никакого преимущества, если не считать его природный талант.
Все начиналось сызнова. Харамис воскликнула:
— Вы хотите сказать, он умнее меня?
— Не то чтобы умнее. Конечно, он мудр и опытен, он может.думать хладнокровно и более логично, так как целиком посвятил себя служению Силам Тьмы. Но у тебя, о Великая Волшебница Земли, возможности гораздо более широкие, так как ты — дочь Триединого!
— Мои сестры… Их цветки стали кроваво-красными…
— Когда бутоны в их амулетах опять станут черными, они снова обретут способность совершать великие благородные поступки. И тогда они присоединятся к тебе, и вы снова будете дочерьми Триединого — Лепестками, Живого Триллиума. Пока этого не произойдет, они низведены до уровня непосвященных.
Харамис кивнула.
— Значит, мы с Орогастусом равны в волшебном могуществе?
— Это не совсем так. Мир будет лихорадить по-прежнему, пока две части Триединого Скипетра служат Звезде, а одна — Цветку, пока незаконно захваченные Орогастусом талисманы не будут изъяты у него и пока Три Лепестка Живого Триллиума не обратят Силы Тьмы против него самого.
— Но как же это сделать?
— Я ничего не могу посоветовать тебе. Многое зависит от простых случайностей. Подозреваю, однако, что исполнить это можно с помощью не высшей магии, а обычных человеческих поступков.
— Значит, вы не можете помочь мне одолеть Орогастуса? — взмолилась Харамис. — Разве нельзя каким-то образом отвратить его от Сил Тьмы?
— Любовь допустима, — загадочно проговорила Учительница. — Недопустимо увлечение. Что же касается его, ничего не могу сказать. Он — Человек Звезды, его предшественники были непоколебимы в служении злой смерти. Сердце Орогастуса — для меня загадка.
— И для меня, — пробормотала Харамис. — Как и мое собственное. Да поможет мне Бог! — Тут она резко остановилась, задушив опасный порыв жалости к себе, который мог отвлечь ее от цели. Она опять стала спокойной и вернулась к теме разговора. — Учительница, когда я уйду отсюда, моя сестра Анигель обязательно попросит у меня помощи, попросит защитить ее страну от отвратительных захватчиков. Мне уже известно, что в скором времени из Рэктама будет отправлен огромный флот боевых действий. Орогастус и король Ледавардис планируют напасть на северную столицу Лабровенды. Я предупредила Анигель об этой опасности, и она умоляла силой магии защитить ее. Что лучше — немедленно отправиться к ней на помощь или целиком посвятить себя Орогастусу и талисманам?
— Твоя первая неотложная забота, — сказала женщина-синдона, — не Анигель, а Кадия, которая приходила сюда несколько дней назад посоветоваться, как помешать королеве отдать талисман. Когда я сказала Кадии, что расставание с талисманом и возвращение Антара — дело, решенное судьбой, она пришла в страшную ярость. Я посоветовала ей помириться с Анигель и во всем помогать тебе. Но Кадия не послушалась моего совета. Теперь она направляется к селению аборигенов в верховьях реки Мутар. Когда она приедет туда, она попытается собрать стойких маленьких уйзгу из Тернистого Ада и с Зеленых болот. Еще она хочет заставить их вызвать ниссомов, вайвило и глисмаков, даже надеется, что к ней присоединятся отвратительные скритеки. Когда соберется огромное количество народа, Кадия надеется захватить всю Рувенду и сделать ее страной аборигенов.
— Значит, она собирается воевать с людьми, живущими там? — Харамис пришла в ужас.
— О нет! Не сейчас! Ведь Двум Тронам придется, с одной стороны, помогать Вару, а с другой — защищать себя от Рэктама и Тузамена…
— Кадия рассчитывает, что именно эта неустойчивая ситуация обеспечит ей легкую победу!
— Вот горячая голова! Мне кажется, ей следует прочистить мозги! А потом попытаться помочь Анигель и Антару… А потом уже заняться Орогасгусом…
— Великая Волшебница, ты все еще не понимаешь! Ты не сможешь ничего сделать с Орогастусом без Кадии и Анигель, в этой схватке они должны быть всей душой вместе с тобой!
— Именем Цветка, мне следовало бы знать это! — Харамис стиснула кулаки и опустила голову. Капюшон сполз вниз и скрыл выражение мучительной боли, появившееся у нее на лице.
Их должно быть Трое. Они всегда должны быть заодно. Ни талисман, ни обретенное ею могущество Великой Волшебницы не победят Звезду — победит только Черный Триллиум.
Она овладела своими чувствами и снова встретилась с нечеловеческим терпеливым взглядом Учительницы.
— Благодарю вас. Теперь я знаю, что делать. Я немедленно отправляюсь к Кадии.
Она встала с кресла. От ее резкого движения из одежды выпал Синошур и, звеня, покатился по мраморному полу беседки. Она совершенно забыла о нем. Подняв его, Харамис сказала:
— Вы, конечно, знаете, что это такое. Скажите, как мне уничтожить эту вещь? — Ты не сумеешь сделать этого. И синдоны не смогут. Это может сделать или Совет Звезды, или вся Коллегия Великих Волшебников.
Опять поражение! Харамис сжала губы.
— Тогда скажите, как лучше спрятать его, чтобы Орогастус не смог им воспользоваться.
Впервые Учительница замешкалась перед тем, как ответить.
— Если ты опустишь его на морское дно, или забросишь в действующий вулкан, или положишь в глубокую ледниковую расселину, тот, кто связан с Синошуром волшебными нитями, умрет, вместо того чтобы спастись.
Харамис почувствовала, что горло ее сжалось.
— Я надеялась, что вы знаете, в какое место положить Синошур, чтобы колдун был перенесен туда живым. Может быть, именно здесь, где по-прежнему сильна магия, Стражники смогут охранять это и не позволят ему сбежать.
И опять Учительница заколебалась. Потом сказала:
— Есть одно подходящее место. Следуй за мной. Она быстро пошла по одной из тропинок. Сжимая в руке шестиугольник, Харамис почти бежала за ней. Они приблизились к деревьям с бледно-зелеными листьями, их ветви образовывали навес. Под ним находился небольшой каменный холм, заросший тенелюбивыми экзотическими растениями с цветами причудливой формы и так интенсивно окрашенными, что их ярко-зеленый цвет казался зловещим.
За холмом в земле была нора, окруженная большими белыми валунами.
Учительница указала на нее.
— Это Каменный Мешок. Отверстие ведет в глубокую шахту с отвесными, гладкими, как стекло, стенами. Темница построена с помощью самой могущественной магии Края Знаний. Во время войны между Людьми Звезды и нашими Исчезнувшими правителями часть пленников была заключена Коллегией Великих Волшебников в пещеру, находящуюся на дне этого колодца. Там они ожидали суда, который или выносил им смертный приговор, исполненный Стражниками, или присуждал к тюремному заключению в другом месте.
— Это как раз то, что нужно! — выдохнула Харамис. — Там можно будет содержать Орогастуса?
— Если лишить его двух талисманов, то можно. Конечно, он будет жить там под охраной нашей стражи.
— Я осмотрю это место, — сказала Харамис, — и если оно покажется мне подходящим, оставлю Синошур там.
Учительница кивнула.
— У вас еще есть ко мне вопросы, Великая Волшебница?
Харамис жалобно улыбнулась.
— Только один. Я уже отчаялась получить на него ответ: что вселяет силы в Черный Триллиум и Триединый Скипетр — какая-то древняя наука или подлинная магия?
— Магия.
— Ах! А что такое магия?
— То, что придает реальной жизни красоту и дарит истину, то, что объединяет материю и дух.
— Я… я подумаю об этом, — сказала Харамис. Она положила руку на грудь, так что пальцы ее коснулись жезла Шара-Трилистника, висящего на цепочке. Между серебряными лепестками ярко светилась черная лилия. — Больше у меня нет к вам вопросов, во всяком случае сейчас. Спасибо за помощь, Учительница.
Женщина-синдона чинно поклонилась и, не сказав больше ни слова, повернулась и пошла по тропинке к деревьям.
Харамис обратилась к талисману:
— Перенеси меня на дно Каменного Мешка. Зазвенел колокольчик. На мгновение перед глазами Харамис появилось уже знакомое кристаллическое видение, потом оно обрело реальные черты. Она стояла в большой пещере, довольно теплой и уютной. С каменного потолка свисали сталактиты, похожие на прозрачные сосульки и колонны, в центре была черная пустота, и где-то вдали, очень высоко, слабо мерцала светлая звездочка. Харамис тут же догадалась, что это и есть колодец, ведущий к поверхности, а слабо мерцающая звездочка — не что иное, как вход в Каменный Мешок. Пещера освещалась темно-красным светом, источники которого располагались в укромных уголках. Харамис подошла к одной из светящихся щелей и заглянула внутрь. Она увидела еще один колодец, меньше и глубже, по дну его текла река раскаленной магмы. Она быстро обошла пещеру, обнаружив множество маленьких водоемов с теплой водой и причудливые сооружения из камня. Повсюду сохранились следы пребывания людей: покрытые черной сажей каменные ограждения, внутри которых явно жгли костры, чтобы приготовить пищу, разбитые глиняные кувшины и тарелки, масляные лампы, ветхие соломенные тюфяки и даже сгнившая книжка, которая рассыпалась в пыль, когда Харамис дотронулась до нее.
На одной из стен, более гладкой, чем остальные, каким-то острым предметом была нацарапана лучистая Звезда.
Других следов заключенных, которые содержались здесь двенадцать тысяч лет назад, не осталось. Неужели кто-то из них закончил здесь свои дни? Харамис воспользовалась обзором и осмотрела все закоулки пещеры. Само помещение было огромным, со множеством ниш и альковов — очевидно, у каждого пленника был свой собственный угол. Но ни костей, ни могильных надписей Харамис не обнаружила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62