А пока - у нее не было времени для мужчин, он не находил времени
заниматься женщинами.
- Действительно все это так много значит для тебя, Питер?
- Много значит! Представь себе, что ты вдруг получила возможность
поговорить с Джорджем Бернардом или Гербертом Джорджем - как тебе угодно -
лицом к лицу. Принесет такая встреча тебе пользу? Вот так же и для меня
моя работа - тогда уж я буду выбирать научную кафедру!
- Но разве ты не слышал? Профессор Рэндолф не говорил тебе?..
- Говорил мне о чем? Что за большой секрет?
- Возможно, я сказала преждевременно. Возможно, это все еще секрет.
Извини меня, Питер. Это не в моей компетенции. Спроси у профессора
Рэндолфа, не спрашивай у меня.
Хаулэнд пришел в полное замешательство, его молодое лицо выглядело
немного комично.
- Ладно, Элен. Раз ты так говоришь...
- Элен всегда знает, что говорит, - сказал Теренс Мэллоу, направляясь
прямо к ним от двери. - И в большинстве случаев она права.
Его смазливое лицо раздражало Хаулэнда, но приходилось терпеть
профессорского племянника.
- Привет, Терри, - сказала Элен и слишком уж пылко посмотрела на
Мэллоу, что не понравилось Хаулэнду. Питер вдруг представил себе, как
нелепо он выглядит сидящим здесь на полу, будто какой-то школьник. Он
быстро поднялся, расплескав немного вина. Мэллоу посещал Элен слишком
часто в последнее время - это тоже не нравилось Хаулэнду.
- Питер, - приветливо обратился к нему Мэллоу. - Мой дядя хотел бы
видеть тебя прямо сейчас. Он так и думал, что я встречу тебя здесь.
Вынужденный уйти, Хаулэнд посмотрел сначала на одного, потом на
другого. Бывший космический летчик - ушедший в отставку, раненный в
сражении, - который усердно создавал вокруг своей персоны романтический
ореол, и молодая женщина оставались наедине - это просто коробило
Хаулэнда.
- Хорошо, - сказал он, с трудом собрав всю свою любезность. - Я
ухожу.
Наблюдая за уходящим Питером, Теренс Мэллоу с его врожденной
интуицией догадался, почему Рэндолф не поручил Хаулэнду следить за
женственной Чейз.
Терри Мэллоу и Элен Чейз быстро становились друзьями. Погода внезапно
испортилась, и наступила ранняя осень, а вскоре не по сезону выпал снег.
Терри и Элен проводили вместе много времени - катались на коньках, весело
ездили на электронных санях, ходили на танцы, посещали публичные
мероприятия, проходившие как внутри помещений, так и на открытом воздухе.
Мэллоу провел большую часть своей жизни в космосе, поэтому мог часами
рассказывать Элен о Галактике, планетах, космических кораблях - тогда как
Хаулэнд понятия не имел обо всем этом.
Мэллоу не терял времени и старался все больше и больше узнавать о ее
работе. Как человек, она была сдержанна, застенчива и очень хороша в том
смысле, что - довольно странно - даже не делала попыток флиртовать с
бывшим летчиком-космонавтом. Ему нравилось это, во-первых, потому, что она
была не в его вкусе, а, во-вторых, можно было свободно и спокойно
беседовать с ней о ее теориях и планах, не притворяясь влюбленным.
- Она чертовски решительно настроена, дядя, - Мэллоу каждое утро
пунктуально докладывал о событиях предыдущего дня. Содержанием докладов
обычно были повседневные текущие дела, рассказы об общественной
деятельности.
На следующий день после вечеринки у Элен Терри говорил:
- Она держит себя довольно искренне. Я хочу сказать, что всю работу
по исследованию стиля Шоу и Уэллса она ведет совершенно открыто.
По-видимому, в университете к ней относятся с большим уважением.
- Я знаю - что дальше? - сказал Рэндолф раздраженно.
- А знаешь ли ты, что, если университет все-таки приобретет рукописи
Шоу, которые она хочет купить с помощью фонда Максвелла, то только одно
это возвысит Льюистид над любым другим учебным заведением на Земле, да
даже и в космосе?
- Да в чем же такое уж важное значение всей этой дохлятины? Льюистид
обладает большим престижем и чрезвычайно высокой репутацией благодаря
эффективной работе своих научных факультетов. А все остальные, разные там
экстрасенсы и мечтатели - они только выставляют нас на посмешище...
- Не согласен, дядя, - Мэллоу медленно покачал головой. - В Галактике
есть много другого, не менее интересного, чем наука.
Такое утверждение профессор Чезлин Рэндолф считал ересью. Тем более,
что слышал он это мнение от своего собственного племянника - человека,
избороздившего просторы космоса и лично убедившегося в том, какие чудеса
творит научная работа! Худое тело Рэндолфа напряженно вытянулось,
лягушачьи глаза еще больше выпятились от злости. Он так горячо выражал
свои чувства, так разволновался, что пришлось племяннику, подойдя к бару с
коктейлями, налить успокоительный напиток для старика. Рэндолф взял стакан
и залпом проглотил содержимое, казалось, даже не прервав своей речи. Еще
долго говорил Рэндолф, но Мэллоу, наконец, удалось пробиться в его
монолог.
- Если она получит деньги из фонда, то, по всей вероятности, сама
отправится на планету, где находятся рукописи. Она не назовет мне это
место - я так понял, что существует много других богатых охотников купить
уникальную коллекцию. Только она узнала о рукописях каким-то таинственным
образом, но эту тайну она мне тоже не откроет.
- Надеюсь, все делается честно и открыто?
- Совершенно. Честность и прямота Элен Чейз не вызывают ни малейших
сомнений. Ее искренность просто неправдоподобна.
- Гм! Ну, ладно, продолжай контролировать события. Пока что помощи от
тебя никакой...
- Но, дядя...
- Я собираюсь на прием к президенту университета. Раз Харкурт не
хочет или не может помочь, я буду действовать через его голову.
- А что - президент занимает большое положение в политической шумихе?
- Да. Он, Шелли Артур Мэхью, - секретарь по делам околосолнечного
пространства.
- Вот это да! Действительно, важная персона.
- По крайней мере, он принадлежит к партии, стоящей сейчас у власти.
И как член правительства он обязан увидеть преимущество моей ценной работы
над жалкой коллекцией устаревшей ерунды.
Рэндолф договорился о встрече с Мэхью и вылетел в столицу, на месте
которой когда-то была пустыня Сахара. Мэхью принял его доброжелательно,
обходительно, продемонстрировал свои изысканные манеры - но в помощи
вежливо отказал. На обратном пути Рэндолф снова и снова повторял про себя
последние слова Мэхью: "Я ничего не могу сделать, профессор. Фонд
Максвелла находится под строгой юрисдикцией членов правления. Они считают,
что наступило время и искусству заполучить кусок добычи."
- Добычи, - с отвращением повторил Рэндолф, рассказывая Мэллоу о
результате поездки. - Добычи.
- Очень емкое слово, - оценивающе сказал Мэллоу.
- Мэхью употребил это же слово, говоря о том, что сам постоянно
занимается вопросами финансирования, вдобавок ко всем своим бесчисленным
обязанностям и делам. Должен сказать тебе, - добавил как бы по секрету
Рэндолф, - Мэхью просто задыхается от работы, страшно переутомляется.
- Довольно странно, но то же самое сказала Элен о тебе...
- Она говорит обо мне, да? За глаза? Какая высокомерная, наглая
женщина!
Мэллоу засмеялся. Он чувствовал, что надо сдерживать себя от
перемусоливания ненужных подробностей, чтобы не попадать в неприятное
положение в ежедневных беседах с профессором - Терри с огорчением заметил,
что напряженность в отношениях с дядей надоедает и утомляет его больше,
чем необходимость вежливых встреч с Чейз. Теренс посмотрел в окно, его
взгляд пробежал по покрытой снегом лужайке травы, где работало несколько
калориферов, и остановился на низком сером зубчатом крыле здания, где
размещался факультет искусств и литературы. Она должна быть именно там
сейчас, наверное, читает лекцию в своей необычной, серьезной манере группе
разинувших от удивления рты студентов о внутреннем мире как положительных,
так и отрицательных героев в произведениях Шоу. Смешная маленькая девочка.
А эти красные волосы...
- Теренс! Ты слушаешь, что я говорю?
- Нет, дядя, - признался Мэллоу с обезоруживающей честностью. - Я
обдумывал более эффективный способ убедить Элен Чейз...
- Гм! Я только что говорил, что ты можешь забыть ее...
- Забыть ее? - начав понимать, что он лишается легкой работы, Мэллоу
расстроенным голосом попытался возразить дяде. - Но мы только начали
чего-то добиваться.
- Ничего мы не добились. Я принял решение и собираюсь подойти ко всей
этой проблеме с противоположного конца. А теперь пойди и найди доктора
Хаулэнда. Ты, он и я должны все серьезно обсудить - и действовать.
Несмотря на твердые интонации в голосе, Рэндолф смотрел на
предстоящую беседу со своим новым ассистентом с неуверенностью, с которой
обычно не любил начинать никакое дело. Со старым Гусманом все в порядке.
Он сделает все, что ему скажешь. От него требуется точность,
компетентность, умение кропотливо работать при проведении экспериментов -
иными словами, быть в роли повивальной бабки. Что же касается Питера
Хаулэнда. Хм-м. Хаулэнд был новичком - полный внешнего лоска, чрезвычайно
известный несмотря на свою молодость, но, к огорчению, с чересчур
независимым характером.
Питер Хаулэнд вошел вместе с потоком свежего воздуха, очищая свои
плечи от припорошившей их белой пудры.
- Целый воз снега свалился на меня, как только я подошел к двери, -
сказал он приветливо. - Вы хотели видеть меня, профессор?
- Да, Питер, мой мальчик. Садись, садись. Ты тоже, Теренс. Сначала,
Питер, я проинформирую тебя о положении дел, а затем мы сможем приступить
к принятию решений.
Мэллоу заметил, как вдруг изменился его дядя, и вообще Терри считал
его человеком переменчивым. Лицевые мускулы маленького профессора
напряглись, губы сильно сжались, во взгляде были твердость и
решительность. Весь его вид не давал ни малейшего повода для улыбки. Он
стоял здесь, посреди всей Галактики, подобно петуху с выпяченной грудью,
приготовившемуся к схватке, - пяти футов ростом, с твердым, как скала,
намерением. Почти воочию казалось, что на его маленьких ногах красуются
шпоры.
Но не двигавшийся с места Питер Хаулэнд безошибочно почувствовал, к
своему удивлению, что Рэндолф не в себе. Такое состояние для знаменитого
профессора было нехарактерным, но на сей раз он не мог скрыть своего
беспокойства несмотря на бравый вид - и это все больше и больше удивляло
Хаулэнда.
- Тебе известно, на каком этапе находится наша работа перед
отправлением на Поучалин-9? Все, что мы могли сделать на Земле, - уже
сделано. Теперь нам нужна абсолютно стерильная планета, на которой
совершенно нет жизни ни в какой форме, планета, где мы можем практически
испытать наши теории. Я бы хотел сейчас услышать твое мнение о том, есть
ли такие аспекты в наших исследованиях, которые требуют дальнейшей
разработки здесь, на Земле.
Хаулэнд слегка заерзал в удобном кресле, а потом, взвешивая каждое
слово, сказал:
- Я совсем недавно у вас, профессор, но ваша работа уже привела меня
в восторг. Важность ее невозможно переоценить. Что касается места
проведения дальнейших экспериментов, я уверен, что следующий шаг должен
быть сделан уже не на Земле, а на Поучалин-9. Для этого нам нужны
средства, чтобы купить оснащение и добраться до нашей планеты.
- Да, действительно, ты у нас новенький, Питер! Я был исключительно
доволен приобретением свежих мозгов для своей работы. Ты хоть и появился
недавно, но успел уже внести неоценимый вклад - фактически благодаря тебе,
непосредственно тебе мы так успешно продвинулись. Годами мы создавали
только простейшие клеточные существа. Получение таких клеток мы и считали
сотворением жизни, но настоящей жизнью, надо признать, живут лишь клетки,
способные размножаться. Жизнь - это когда клеточные создания могут
обзаводиться энергией, получаемой ими в наиболее приемлемой для них форме,
и приспосабливать ее для себя, когда клетки способны изменять течение
тепловой энергии в природе, способны к организации и наведению жизненного
порядка в примитивном, неживом хаосе.
Похвала, впервые высказанная Рэндолфом в такой искренней, прямой
форме, вызвала у Хаулэнда какую-то смутную тревогу. Было похоже на то, что
дальше последует обычное недовольство: "Все хорошо, я доволен тобой,
но..."
Сидевшего в кресле и молчаливо слушавшего Мэллоу уже чуть ли не
трясло от этих ученых. Создавать жизнь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22