Штатские не должны участвовать в военных действиях, это нечестно. Тут народ его ищет, чтобы перекинуться с ним парочкой слов.
Завершив свою речь, хозяин резко рубанул ладонью.
Ринсвинд уставился на его руку, как загипнотизированный.
Эрик открыл рот. Эрик вскрикнул и схватился за щиколотку.
– А его описание имеется? – поинтересовался Ринсвинд.
– Да нет вроде.
– Что ж, желаю им удачи, – бодрым голосом заключил Ринсвинд.
– А что такое с парнишкой?
– Судорога.
– И вовсе не обязательно было пинать меня! – прошипел Эрик, когда хозяин удалился к себе за стойку.
– Ты совершенно прав. С моей стороны это был абсолютно добровольный жест.
На плечо Ринсвинда опустилась тяжелая рука. Он оглянулся, поднял глаза и увидел лицо эфебского центуриона.
– Это тот самый тип, сержант, – подсказал стоящий рядом солдат. – Держу пари на годовую пайку соли.
– Кто бы мог подумать… – отозвался сержант и нехорошо ухмыльнулся Ринсвинду. – Пошли-ка, приятель. Шеф хочет перемолвиться с тобой словечком.
Кто славит Александра, кто – Геракла, кто – Гектора. Подобных великих имен на свете много. По сути дела, люди склонны говорить приятные вещи о каждом лопоухом обладателе меча, по крайней мере когда находятся поблизости от данного героя, – так гораздо безопаснее. А вот еще забавный факт. Народ, как правило, больше уважает военачальников, выступающих со стратегией типа: «Я хочу, чтобы вы, ребята, все пятьдесят тысяч, навалились на противника и как следует насовали ему», чем куда более осмотрительных полководцев, которые говорят вещи вроде: «Почему бы нам не построить огроменную деревянную лошадь, а потом проскользнуть в заднюю калитку, пока они все толпятся вокруг этой бандуры и ждут, когда мы оттуда вылезем».
А все потому, что большинство военачальников первого типа – храбрецы, в то время как из трусов получаются гораздо лучшие стратеги.
Ринсвинда притащили к эфебским полководцам, которые разместили свой командный пункт на главной площади города, дабы наблюдать за штурмом центральной цитадели, которая, разумеется, возвышалась на, само собой, головокружительно высоком холме. Шатры военачальников намеренно разбили подальше от стен, поскольку неуемные защитники крепости бросались камнями.
Когда Ринсвинд прибыл, великие полководцы обсуждали стратегию битвы. Похоже, все сходились во мнении, что если послать на штурм горы по-настоящему большое количество людей, то достаточная их часть сможет избежать летящих вниз булдыганов и захватить крепость. По существу, это основа всего военного мышления.
При появлении Ринсвинда и Эрика несколько наиболее внушительно одетых вождей подняли глаза, одарили пришельцев взглядами, которые позволяли предположить, что им, героическим военачальникам, было бы куда интереснее смотреть на червяков, и снова отвернулись. Единственный человек, который, казалось, обрадовался их появлению…
…Был совсем не похож на военного. У него имелись доспехи, правда потускневшие, и шлем, плюмаж которого выглядел так, словно его долгое время использовали в качестве малярной кисти. Сам же воитель был изрядно костляв и обладал военной выправкой куницы. Однако в лице его присутствовало что-то знакомое. «Такое очень симпатичное лицо…» – подумал Ринсвинд.
Впрочем, слово «обрадовался» использовалось выше лишь для сравнительного описания. Этот человек был единственным, кто дал понять, что знает об их существовании.
Он сидел, развалясь в кресле, и кормил Сундук бутербродами.
– О, привет, – мрачно изрек он. – А вот и вы.
Просто удивительно, сколько информации можно вместить в пару слов. А ведь чтобы добиться примерно такого же эффекта, другому пришлось бы сказать: «Слушайте, ночь была долгой, а без меня тут никак, все приходится организовывать самому: от постройки деревянного коня до расписания сдачи белья в стирку, от этих идиотов примерно столько же помощи, сколько от резинового молотка, и вообще, ноги б моей здесь не было, а тут в довершение всего заявляетесь вы. Что ж, привет-привет».
Он указал рукой на Сундук, который выжидающе приоткрыл крышку, и спросил:
– Это ваше?
– Типа того, – осторожно ответил Ринсвинд. – Но имей в виду, я не в состоянии заплатить за то, что он натворил, что бы это ни было…
– Забавная штуковина, а? – продолжал незнакомец. – Мы обнаружили его, когда он наступал на пятьдесят загнанных в угол цортцев. И с чего он их так невзлюбил, а?
Ринсвинд быстро прикинул варианты ответа. – Он обладает некоторыми удивительными способностями. Например, загодя знает, когда кто-нибудь намеревается причинить мне вред, – соврал Ринсвинд и уставился на Сундук свирепым взглядом. Таким взглядом человек смотрит на коварное, зловредное, в общем и целом недостойное домашнее животное, которое много лет подряд немилосердно кусало всех проходящих мимо, а теперь вдруг, чтобы произвести впечатление на представителей закона, завалилось на свою паршивую спину и изображает из себя Очаровательного Щеночка.
– Да ну? – незнакомец вроде бы и не удивился вовсе. – Он волшебный, что ли?
– Ага.
– Особая древесина?
– Ага.
– Тогда хорошо, что мы не построили из нее эту треклятую лошадь. Ты заполучил его при помощи какого-нибудь волшебства?
– Ага.
– Так я и подумал. – Эфебец бросил Сундуку еще один бутерброд. – А сам-то ты откуда? Ринсвинд решил резать правду-матку,
– Из будущего, – ответил он.
Ожидаемого эффекта это не произвело. Незнакомец только кивнул и сказал: «О-о», а потом спросил:
– Мы победили?
– Да.
– О-о. Но результатов скачек ты, конечно, не помнишь? – без особой надежды поинтересовался незнакомец.
– Увы.
– Я и не сомневался. А почему ты открыл нам калитку?
Заявление, якобы он сделал это потому, что всегда был стойким приверженцем эфебской политической позиции, было бы неверным ходом. Поэтому Ринсвинд решил снова попробовать сказать правду. С этим новым подходом стоило поэкспериментировать.
– Искал выход, – признался он.
– Чтобы убежать?
– Ага.
– Молодец. Единственная разумная вещь – в данных обстоятельствах, разумеется. Заметив Эрика, который, вытаращив глаза, разглядывал остальных военачальников, столпившихся вокруг стола и погруженных в дискуссию, эфебец окликнул мальчика:
– Что, парень, хочешь стать солдатом, когда вырастешь?
– Нет, господин.
Незнакомец немного оживился:
– Так держать. И кем же ты будешь?
– Я хочу быть евнухом, господин, – сообщил Эрик.
Голова Ринсвинда повернулась в сторону паренька так, словно волшебника кто-то резко дернул за ухо.
– Но почему? – спросил он и тут же, одновременно с Эриком, выдал очевидный ответ:
– Потому что евнухи работают в гаремах, – проговорили они в унисон. Незнакомец кашлянул.
– Ты случайно не учитель этого парнишки? – поинтересовался он.
– Нет.
– Ему что, никто не объяснял?…
– Нет.
– Если хочешь, я попрошу одного из центурионов поговорить с ним. У этих парней такие языковые способности – ты поразишься.
– Думаю, это было бы весьма полезно, – согласился Ринсвинд.
Незнакомец взял в руки шлем, вздохнул, кивнул сержанту и разгладил складки на своем плаще – надо отметить, довольно грязном.
– Наверное, мне полагалось бы отчитать тебя, – заметил он.
– За что?
– За то, что ты испортил войну.
– Испортил войну?
Незнакомец вздохнул.
– Пойдем. Прогуляемся. Сержант, пожалуйста, ты и еще пара ребят…
Камень, сброшенный с высокой стены цитадели, просвистел совсем рядом и, ударившись о мостовую, разлетелся на куски.
– Дьявольщина, они могут отсиживаться там еще несколько недель, – мрачно заметил незнакомец, шагая прочь. Сундук терпеливо плелся за ними следом. – Меня зовут Виндринссей. Понимаю, произносится плохо, но ты постарайся уж запомнить. А ты, кстати, кто таков будешь?
– Он мой демон, – встрял Эрик.
Виндринссей приподнял бровь, что было самым близким подобием удивления, которое он до сих пор продемонстрировал по какому-либо поводу.
– Неужели? Что ж, полагаю, в семье не без урода. А он может проникать в различные места?
– У него скорее получается оттуда выбираться, – ответил Эрик.
– Прекрасно.
Виндринссей остановился рядом с каким-то зданием и начал расхаживать взад-вперед, засунув руки в карманы и постукивая носком сандалии по плитам мостовой.
– Думаю, где-то здесь, сержант, – заявил он через какое-то время.
– Так точно, сэр.
– Посмотри-ка на эту компанию, – сказал Виндринссей, когда сержант и его люди принялись рычагами поднимать плиты. – На эту шарашку, собравшуюся вокруг стола. Храбрые ребята, не спорю, но посмотри на них. Слишком заняты позированием для триумфальных статуй и проверками, а правильно ли историки написали их имя. Черт возьми, мы осаждаем эту крепость уже много лет. Увеличить численность войск, говорят они. Знаешь, им ведь все это даже нравится. То есть в действительности никому нет никакого дела до того, что творится вокруг. А я говорю, давайте побыстрее завязывать и отправляться по домам.
– Нашли, сэр, – сообщил сержант.
– Прекрасно, – Виндринссей даже не обернулся. – Чудненько, – он потер руки. – Ну, как говорится, за дело. Чем раньше закончим, тем раньше ляжем спать. Со мной не хотите? Ваша зверюшка может нам пригодиться.
– А что мы будем делать? – с подозрением поинтересовался Ринсвинд.
– Кое с кем встретимся.
– Это опасно?
В крышу стоящего поблизости здания ударил камень, пробив ее насквозь.
– Не очень, – ответил Виндринссей. – По сравнению с тем, что творится здесь. А если все остальные попытаются взять цитадель штурмом, ну, ты знаешь, истинно военным способом…
Дыра вела в тоннель. Тоннель, слегка поплутав, уткнулся в лестницу. Виндринссей угрюмо побрел по ней вверх, время от времени пиная выпавшие из стен куски каменной кладки так, словно они были его личными врагами.
– Э-э, – сказал Ринсвинд, – а куда ведет этот ход?
– В центр цитадели.
– Знаешь, я предчувствовал, что услышу нечто подобное, – признался Ринсвинд. – У меня, понимаешь ли, инстинкт на такие вещи. И, полагаю, там, в цитадели, засела сейчас вся цортская верхушка?
– Надеюсь, что да, – отозвался Виндринссей, шагая вверх по ступенькам.
– С кучей стражников?
– Думаю, их будут дюжины.
– И хорошо натренированных?
Виндринссей кивнул:
– Самых лучших.
– И мы направляемся именно туда, – не унимался Ринсвинд, полный решимости исследовать весь ужас этого плана, – так человек упорно трогает языком гнилой зуб.
– Это точно.
– Все шестеро.
– И твой ящик, разумеется.
– Ах да, – отозвался Ринсвинд, скорчив в темноте гримасу.
Сержант тихонько постучал его по плечу и наклонился вперед.
– Насчет капитана, господин, не беспокойся, – сказал он. – По части всяких военных штучек у него самые лучшие мозги на всем континенте.
– Откуда ты знаешь? Их кто-нибудь видел? – буркнул Ринсвинд.
– Понимаешь ли, господин, дело в том, что он любит заканчивать все так, чтобы никто не пострадал, в особенности он сам. Вот почему он постоянно придумывает всякие штуки. Этот деревянный конь – тоже его затея. А прошлой ночью мы переоделись в штатское, пробрались в город и напились в кабаке с одним из дворцовых чистильщиков, от которого и узнали про этот тоннель.
– Да, но потайные ходы! – воскликнул Ринсвинд. – С другой стороны нас ждут стражники и боги знают что еще!
– Не бойся, господин, ничего страшнее принадлежностей для уборки там не будет. Этот ход ведет в кладовую.
Тут послышался грохот – Виндринссей споткнулся о швабру.
– Сержант?
– Сэр?
– Открой-ка эту дверь.
Эрик упорно дергал Ринсвинда за балахон.
– Да? Что? – раздраженно отозвался волшебник.
– Ты ведь знаешь, кто такой Виндринссей? – прошептал Эрик.
– Э-э…
– Он – Виндринссей!
– Да ну?
– Ты что, не читал классиков?
– А классики о скачках ничего не писали?
Эрик закатил глаза.
– Именно хитроумие Виндринссея стало причиной падения Цорта, – объяснил он. – А потом у Виндринссея ушло десять лет на то, чтобы вернуться домой. Он испытал множество приключений с искусительницами, сиренами и чувственными волшебницами.
– Что ж, я понимаю, почему ты изучал классиков. Десять лет, да? А где же он жил?
– Примерно в двух сотнях миль отсюда, – серьезно ответил Эрик.
– Что, постоянно сбивался с дороги?
– А потом, вернувшись домой, он сразился с поклонниками своей жены и все такое, а его любимый старый пес узнал хозяина и умер.
– О боги.
– Его, пса, а не Виндринссея, прикончило то, что он в течение пятнадцати лет таскал шлепанцы своего хозяина. Какая жалость.
– И знаешь что, демон? Все это еще не случилосъ. Мы могли бы избавить Виндринссея от всех этих неприятностей!
Ринсвинд тщательно обдумал эту мысль.
– Ну, можно посоветовать ему взять штурмана получше… – предложил он.
Послышался скрип. Солдатам наконец удалось открыть дверь.
– Всем ввалиться внутрь, или как там звучит эта идиотская команда, – велел Виндринссей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Завершив свою речь, хозяин резко рубанул ладонью.
Ринсвинд уставился на его руку, как загипнотизированный.
Эрик открыл рот. Эрик вскрикнул и схватился за щиколотку.
– А его описание имеется? – поинтересовался Ринсвинд.
– Да нет вроде.
– Что ж, желаю им удачи, – бодрым голосом заключил Ринсвинд.
– А что такое с парнишкой?
– Судорога.
– И вовсе не обязательно было пинать меня! – прошипел Эрик, когда хозяин удалился к себе за стойку.
– Ты совершенно прав. С моей стороны это был абсолютно добровольный жест.
На плечо Ринсвинда опустилась тяжелая рука. Он оглянулся, поднял глаза и увидел лицо эфебского центуриона.
– Это тот самый тип, сержант, – подсказал стоящий рядом солдат. – Держу пари на годовую пайку соли.
– Кто бы мог подумать… – отозвался сержант и нехорошо ухмыльнулся Ринсвинду. – Пошли-ка, приятель. Шеф хочет перемолвиться с тобой словечком.
Кто славит Александра, кто – Геракла, кто – Гектора. Подобных великих имен на свете много. По сути дела, люди склонны говорить приятные вещи о каждом лопоухом обладателе меча, по крайней мере когда находятся поблизости от данного героя, – так гораздо безопаснее. А вот еще забавный факт. Народ, как правило, больше уважает военачальников, выступающих со стратегией типа: «Я хочу, чтобы вы, ребята, все пятьдесят тысяч, навалились на противника и как следует насовали ему», чем куда более осмотрительных полководцев, которые говорят вещи вроде: «Почему бы нам не построить огроменную деревянную лошадь, а потом проскользнуть в заднюю калитку, пока они все толпятся вокруг этой бандуры и ждут, когда мы оттуда вылезем».
А все потому, что большинство военачальников первого типа – храбрецы, в то время как из трусов получаются гораздо лучшие стратеги.
Ринсвинда притащили к эфебским полководцам, которые разместили свой командный пункт на главной площади города, дабы наблюдать за штурмом центральной цитадели, которая, разумеется, возвышалась на, само собой, головокружительно высоком холме. Шатры военачальников намеренно разбили подальше от стен, поскольку неуемные защитники крепости бросались камнями.
Когда Ринсвинд прибыл, великие полководцы обсуждали стратегию битвы. Похоже, все сходились во мнении, что если послать на штурм горы по-настоящему большое количество людей, то достаточная их часть сможет избежать летящих вниз булдыганов и захватить крепость. По существу, это основа всего военного мышления.
При появлении Ринсвинда и Эрика несколько наиболее внушительно одетых вождей подняли глаза, одарили пришельцев взглядами, которые позволяли предположить, что им, героическим военачальникам, было бы куда интереснее смотреть на червяков, и снова отвернулись. Единственный человек, который, казалось, обрадовался их появлению…
…Был совсем не похож на военного. У него имелись доспехи, правда потускневшие, и шлем, плюмаж которого выглядел так, словно его долгое время использовали в качестве малярной кисти. Сам же воитель был изрядно костляв и обладал военной выправкой куницы. Однако в лице его присутствовало что-то знакомое. «Такое очень симпатичное лицо…» – подумал Ринсвинд.
Впрочем, слово «обрадовался» использовалось выше лишь для сравнительного описания. Этот человек был единственным, кто дал понять, что знает об их существовании.
Он сидел, развалясь в кресле, и кормил Сундук бутербродами.
– О, привет, – мрачно изрек он. – А вот и вы.
Просто удивительно, сколько информации можно вместить в пару слов. А ведь чтобы добиться примерно такого же эффекта, другому пришлось бы сказать: «Слушайте, ночь была долгой, а без меня тут никак, все приходится организовывать самому: от постройки деревянного коня до расписания сдачи белья в стирку, от этих идиотов примерно столько же помощи, сколько от резинового молотка, и вообще, ноги б моей здесь не было, а тут в довершение всего заявляетесь вы. Что ж, привет-привет».
Он указал рукой на Сундук, который выжидающе приоткрыл крышку, и спросил:
– Это ваше?
– Типа того, – осторожно ответил Ринсвинд. – Но имей в виду, я не в состоянии заплатить за то, что он натворил, что бы это ни было…
– Забавная штуковина, а? – продолжал незнакомец. – Мы обнаружили его, когда он наступал на пятьдесят загнанных в угол цортцев. И с чего он их так невзлюбил, а?
Ринсвинд быстро прикинул варианты ответа. – Он обладает некоторыми удивительными способностями. Например, загодя знает, когда кто-нибудь намеревается причинить мне вред, – соврал Ринсвинд и уставился на Сундук свирепым взглядом. Таким взглядом человек смотрит на коварное, зловредное, в общем и целом недостойное домашнее животное, которое много лет подряд немилосердно кусало всех проходящих мимо, а теперь вдруг, чтобы произвести впечатление на представителей закона, завалилось на свою паршивую спину и изображает из себя Очаровательного Щеночка.
– Да ну? – незнакомец вроде бы и не удивился вовсе. – Он волшебный, что ли?
– Ага.
– Особая древесина?
– Ага.
– Тогда хорошо, что мы не построили из нее эту треклятую лошадь. Ты заполучил его при помощи какого-нибудь волшебства?
– Ага.
– Так я и подумал. – Эфебец бросил Сундуку еще один бутерброд. – А сам-то ты откуда? Ринсвинд решил резать правду-матку,
– Из будущего, – ответил он.
Ожидаемого эффекта это не произвело. Незнакомец только кивнул и сказал: «О-о», а потом спросил:
– Мы победили?
– Да.
– О-о. Но результатов скачек ты, конечно, не помнишь? – без особой надежды поинтересовался незнакомец.
– Увы.
– Я и не сомневался. А почему ты открыл нам калитку?
Заявление, якобы он сделал это потому, что всегда был стойким приверженцем эфебской политической позиции, было бы неверным ходом. Поэтому Ринсвинд решил снова попробовать сказать правду. С этим новым подходом стоило поэкспериментировать.
– Искал выход, – признался он.
– Чтобы убежать?
– Ага.
– Молодец. Единственная разумная вещь – в данных обстоятельствах, разумеется. Заметив Эрика, который, вытаращив глаза, разглядывал остальных военачальников, столпившихся вокруг стола и погруженных в дискуссию, эфебец окликнул мальчика:
– Что, парень, хочешь стать солдатом, когда вырастешь?
– Нет, господин.
Незнакомец немного оживился:
– Так держать. И кем же ты будешь?
– Я хочу быть евнухом, господин, – сообщил Эрик.
Голова Ринсвинда повернулась в сторону паренька так, словно волшебника кто-то резко дернул за ухо.
– Но почему? – спросил он и тут же, одновременно с Эриком, выдал очевидный ответ:
– Потому что евнухи работают в гаремах, – проговорили они в унисон. Незнакомец кашлянул.
– Ты случайно не учитель этого парнишки? – поинтересовался он.
– Нет.
– Ему что, никто не объяснял?…
– Нет.
– Если хочешь, я попрошу одного из центурионов поговорить с ним. У этих парней такие языковые способности – ты поразишься.
– Думаю, это было бы весьма полезно, – согласился Ринсвинд.
Незнакомец взял в руки шлем, вздохнул, кивнул сержанту и разгладил складки на своем плаще – надо отметить, довольно грязном.
– Наверное, мне полагалось бы отчитать тебя, – заметил он.
– За что?
– За то, что ты испортил войну.
– Испортил войну?
Незнакомец вздохнул.
– Пойдем. Прогуляемся. Сержант, пожалуйста, ты и еще пара ребят…
Камень, сброшенный с высокой стены цитадели, просвистел совсем рядом и, ударившись о мостовую, разлетелся на куски.
– Дьявольщина, они могут отсиживаться там еще несколько недель, – мрачно заметил незнакомец, шагая прочь. Сундук терпеливо плелся за ними следом. – Меня зовут Виндринссей. Понимаю, произносится плохо, но ты постарайся уж запомнить. А ты, кстати, кто таков будешь?
– Он мой демон, – встрял Эрик.
Виндринссей приподнял бровь, что было самым близким подобием удивления, которое он до сих пор продемонстрировал по какому-либо поводу.
– Неужели? Что ж, полагаю, в семье не без урода. А он может проникать в различные места?
– У него скорее получается оттуда выбираться, – ответил Эрик.
– Прекрасно.
Виндринссей остановился рядом с каким-то зданием и начал расхаживать взад-вперед, засунув руки в карманы и постукивая носком сандалии по плитам мостовой.
– Думаю, где-то здесь, сержант, – заявил он через какое-то время.
– Так точно, сэр.
– Посмотри-ка на эту компанию, – сказал Виндринссей, когда сержант и его люди принялись рычагами поднимать плиты. – На эту шарашку, собравшуюся вокруг стола. Храбрые ребята, не спорю, но посмотри на них. Слишком заняты позированием для триумфальных статуй и проверками, а правильно ли историки написали их имя. Черт возьми, мы осаждаем эту крепость уже много лет. Увеличить численность войск, говорят они. Знаешь, им ведь все это даже нравится. То есть в действительности никому нет никакого дела до того, что творится вокруг. А я говорю, давайте побыстрее завязывать и отправляться по домам.
– Нашли, сэр, – сообщил сержант.
– Прекрасно, – Виндринссей даже не обернулся. – Чудненько, – он потер руки. – Ну, как говорится, за дело. Чем раньше закончим, тем раньше ляжем спать. Со мной не хотите? Ваша зверюшка может нам пригодиться.
– А что мы будем делать? – с подозрением поинтересовался Ринсвинд.
– Кое с кем встретимся.
– Это опасно?
В крышу стоящего поблизости здания ударил камень, пробив ее насквозь.
– Не очень, – ответил Виндринссей. – По сравнению с тем, что творится здесь. А если все остальные попытаются взять цитадель штурмом, ну, ты знаешь, истинно военным способом…
Дыра вела в тоннель. Тоннель, слегка поплутав, уткнулся в лестницу. Виндринссей угрюмо побрел по ней вверх, время от времени пиная выпавшие из стен куски каменной кладки так, словно они были его личными врагами.
– Э-э, – сказал Ринсвинд, – а куда ведет этот ход?
– В центр цитадели.
– Знаешь, я предчувствовал, что услышу нечто подобное, – признался Ринсвинд. – У меня, понимаешь ли, инстинкт на такие вещи. И, полагаю, там, в цитадели, засела сейчас вся цортская верхушка?
– Надеюсь, что да, – отозвался Виндринссей, шагая вверх по ступенькам.
– С кучей стражников?
– Думаю, их будут дюжины.
– И хорошо натренированных?
Виндринссей кивнул:
– Самых лучших.
– И мы направляемся именно туда, – не унимался Ринсвинд, полный решимости исследовать весь ужас этого плана, – так человек упорно трогает языком гнилой зуб.
– Это точно.
– Все шестеро.
– И твой ящик, разумеется.
– Ах да, – отозвался Ринсвинд, скорчив в темноте гримасу.
Сержант тихонько постучал его по плечу и наклонился вперед.
– Насчет капитана, господин, не беспокойся, – сказал он. – По части всяких военных штучек у него самые лучшие мозги на всем континенте.
– Откуда ты знаешь? Их кто-нибудь видел? – буркнул Ринсвинд.
– Понимаешь ли, господин, дело в том, что он любит заканчивать все так, чтобы никто не пострадал, в особенности он сам. Вот почему он постоянно придумывает всякие штуки. Этот деревянный конь – тоже его затея. А прошлой ночью мы переоделись в штатское, пробрались в город и напились в кабаке с одним из дворцовых чистильщиков, от которого и узнали про этот тоннель.
– Да, но потайные ходы! – воскликнул Ринсвинд. – С другой стороны нас ждут стражники и боги знают что еще!
– Не бойся, господин, ничего страшнее принадлежностей для уборки там не будет. Этот ход ведет в кладовую.
Тут послышался грохот – Виндринссей споткнулся о швабру.
– Сержант?
– Сэр?
– Открой-ка эту дверь.
Эрик упорно дергал Ринсвинда за балахон.
– Да? Что? – раздраженно отозвался волшебник.
– Ты ведь знаешь, кто такой Виндринссей? – прошептал Эрик.
– Э-э…
– Он – Виндринссей!
– Да ну?
– Ты что, не читал классиков?
– А классики о скачках ничего не писали?
Эрик закатил глаза.
– Именно хитроумие Виндринссея стало причиной падения Цорта, – объяснил он. – А потом у Виндринссея ушло десять лет на то, чтобы вернуться домой. Он испытал множество приключений с искусительницами, сиренами и чувственными волшебницами.
– Что ж, я понимаю, почему ты изучал классиков. Десять лет, да? А где же он жил?
– Примерно в двух сотнях миль отсюда, – серьезно ответил Эрик.
– Что, постоянно сбивался с дороги?
– А потом, вернувшись домой, он сразился с поклонниками своей жены и все такое, а его любимый старый пес узнал хозяина и умер.
– О боги.
– Его, пса, а не Виндринссея, прикончило то, что он в течение пятнадцати лет таскал шлепанцы своего хозяина. Какая жалость.
– И знаешь что, демон? Все это еще не случилосъ. Мы могли бы избавить Виндринссея от всех этих неприятностей!
Ринсвинд тщательно обдумал эту мысль.
– Ну, можно посоветовать ему взять штурмана получше… – предложил он.
Послышался скрип. Солдатам наконец удалось открыть дверь.
– Всем ввалиться внутрь, или как там звучит эта идиотская команда, – велел Виндринссей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18