- Ладно, детеныш. Иди катайся. Я поем и приду. Договорились?
Ахатани бегло поцеловала меня в щеку и умчалась, я отправился искать,
где бы перекусить. Пока я видел карусель, все было в порядке. Но по мере
того, как я от нее удалялся, беспокойство мало-помалу возвращалось ко мне
- странное, ничем не обоснованное: ведь я только что видел живую и
невредимую Ахатани. Однако что-то терзало меня, и я чуть не застонал от
облегчения, увидев Тенаха, с аппетитом жующего сардельку. Вот и
замечательно! От радости мне даже есть расхотелось. Сейчас я возьму с
собой Тенаха, и вдвоем мы как-нибудь уговорим Ахатани слезть с карусели, а
потом пойдем все вместе и отыщем Халлис. Хватит дурака валять! Одна на
карусели кружится, другой сардельками наслаждается. Хотя это я, пожалуй,
из вредности, самому хочется сардельками понаслаждаться. Да и от карусели
я бы не отказался. Ничего, вот соберу всех вместе, а потом уже и
понаслаждаюсь.
Тенах запивал сардельку темным вином - или оно только казалось таким
в его глиняной кружке? Я провел языком по небу, ощутил его пыльную
сухость. Составить, что ли, компанию Тенаху? Ну, нет. Я вредный. Сначала
всех соберу, а уже потом...
- Как сардельки? - спросил я Тенаха, протолкавшись поближе к нему.
- У нас дома лучше, - пожал плечами Тенах.
- Ну, еще бы! - фыркнул я.
- Но с голодухи сгодятся, - заключил Тенах, дожевывая сардельку.
- Вот допьешь вино, и пойдем. Надо найти Халлис. Ахатани я уже нашел,
она на карусели.
- Ладно, - кивнул Тенах, - сейчас.
Он допил вино и, к моему немалому изумлению, пристроился в хвост
очереди к бойкому продавцу сарделек.
- Тенах! - обалдело воззвал я. - Нам же надо идти.
Тенах обернулся ко мне.
- Может, ты и успел где перекусить, а у меня с утра крошки во рту не
было, - ответил он. - Погоди, вот сейчас поем, тогда и пойдем.
Пальцы его и губы маслянисто поблескивали после предыдущей сардельки.
Я почувствовал, что от ужаса у меня отнимаются руки.
Тенах взял новую сардельку и вино, уплатил и съел сардельку, и выпил
вино до дна, и снова встал в очередь, не слушая никаких уговоров. Он
повторил: "Вот сейчас поем и пойдем." Несмотря на ужас, во мне проснулось
некоторое любопытство: сколько сарделек может потребить человек, пусть и
околдованный? Но я не стремился узнать ответ. Я не нашел в себе силы
созерцать Тенаха, поглощающего одну сардельку за другой, с невозмутимостью
коровы, уронившей свою лепешку на волшебный жезл. Я бежал прочь, сам не
зная куда, и как долго, и лишь остановившись перевести дух, понял, что
бежал.
Боги, Мертвые мои Боги! Так вот почему никто не вышел из Города! Вот
как он околдовывает людей. Стоит тут что-то начать, и ты уже не можешь
остановиться. Ты обречен делать это вновь и вновь. Или нет? Ведь я не
купил ни нож, ни сардельку, ни даже билет на карусель. Ни купил... вот
оно! Город - ярмарка, город - торжище. Здесь просто невозможно ничего не
купить. Город-цветок. Прекрасная ловушка для хлопотливых пчелок и
трудолюбивых муравьев. Трудишься от зари до зари, на жизнь все равно едва
хватает. Коровы дохнут, дети болеют, теще загорелось купить новый платок,
у жены башмаки прохудились, да и сборщик налогов давеча грозился... А тут
- праздник. И какой! Карусель, стрельба по мишеням, певцы, акробаты... И
торговые ряды так и ломятся от изобилия, и ведь за дешево! Когда я
приценился к ножу, меня самого поразили здешние цены. А едва ты достал
медяк из кармана и отдал его торговцу - все, пропал человек! Попробуй,
удержись - все так и зовет, так и манит. Даже в Город еще не зашел, а уже
манит. Не иначе, решив разделиться, мы уже были под властью Города.
Все мы задним умом крепки. Ну, и что теперь делать? Одна надежда, что
Халлис ничего не успела купить. Женщина она хозяйственная, с деньгами
расстается нелегко, жизнь на севере небогатая, цену деньгам там знают.
- Эй, приятель, здесь сидеть нельзя! - окликнул меня какой-то парень.
- Извини, - я соскочил с низенькой ограды. Поглощенный своими
размышлениями, я и не заметил, как присел на нее. Несмотря на усталость, я
не рассердился на окликнувшего. Тем более, что он показался мне смутно
знакомым. Интересно, где я его видел? Я попытался припомнить, и сообразил,
что не только обстоятельства нашего знакомства, но и лицо парня напрочь
стерлись у меня из памяти. Шуточки, однако, шутит со мной Город: обычно у
меня хорошая память на лица, да и забыть только что увиденную физиономию
более чем странно. Ладно, успею еще вспомнить. Сейчас нужно поскорее найти
Халлис. Вот только где ее искать? Ест она в чужих местах неохотно, на
карусель ее не заманить. Певцы? Благовония? Детские игрушки? Что могло бы
пробудить ее интерес?
После долгих блужданий по торговым рядам я нашел Халлис на одной из
площадей. В дальнем конце площади стояли мишени для стрельбы из лука. И
как я не подумал, что северянку Халлис, отменную лучницу, привлечет эта
забава?
Халлис натягивала тугой лук легко, уверенно. Свои стрелы она спускала
с тетивы, почти не целясь, но они точно находили мишень. Другим лучникам
везло меньше. Окончив стрельбу, Халлис подошла к тощему стрельнику,
сидевшему недалеко со своим товаром, уплатила, взяла стрелы и вернулась к
черте. Некоторое время я просто наблюдал за ней, понимая, что окликать
бесполезно. Потом начал соображать, что здесь что-то не так, хотя и не мог
понять, что именно. Сосредоточиться и пустить в ход мозги мне мешало одно
странное ощущение: я понимал, что вокруг меня развернулся дурной сон, но
отчего-то мне было весело. В этом жутком оцепенении веселья я смотрел, как
Халлис уже в который раз отходит от черты, платит стрельнику и
возвращается. Смотрел - смотрел, да и сообразил, наконец. И только теперь
мне стало по-настоящему страшно.
У Халлис почти не было денег. По дороге в одной из еще населенных
деревень мы зашли перекусить в трактир, и там у нее вытащили кошелек. Мы
хотели сложиться все вместе и поделить деньги на четверых, но Халлис не
согласилась, сказав: "Так мне и надо, растяпе." Взяла только самую
малость. Я совершенно точно знаю, сколько у Халлис денег. Они давно должны
были кончиться. Но во сне деньги не кончаются. И Халлис по-прежнему
вынимает из кармана монетку, отдает ее за пучок стрел и возвращается к
черте.
Я понимал, что это кошмар, но мне было весело.
В толпе лучников я разглядел двоих в орденской одежде. Бойцы с
нечистью стойко отвернулись от всех соблазнов, но не смогли удержаться и
не пострелять.
Я повернулся и пошел прочь. Ни единой толковой мысли у меня в голове
не было. Они не могли прорваться сквозь овладевавшее моим рассудком вязкое
веселье. Я не мог решить, что делать. Спасать жену и друзей? Но как? Или
выйти из города и привести сюда людей. Ведь если они будут знать, что
покупать ничего нельзя, они и не купят. Во всяком случае, если сюда бойцов
Ордена, да еще и предупредить их... с лица земли сроют эту проклятую
ловушку. Да, но Ахатани? Но Халлис, Тенах? Оставить их здесь? А чем я могу
им помочь? Нет, решено: я иду за подмогой.
Вот за тем углом будет переулок, а он выведет меня к воротам.
Я повернулся... и к своему удивлению, оказался на площади. И как это
я ухитрился перепутать улицы, пусть даже и похожие? Надо получше смотреть
по сторонам, Наемник. Правда, есть и пить хочется прямо разпрозверски, аж
в голове мутится. Ничего, вот выйду из Города, поем. Ах, если бы не
женщина с ребенком, была бы у меня сейчас хоть лепешечка. Стыдись,
Наемник, ты ли это? Ничего, ничего, уже недолго осталось. Вон по той улице
ты входил в Город. Точно! Вот и навес в красную и белую полоску, вот и
накренившееся дерево...
На сей раз я угодил в прямехонько ювелирные ряды. Выбирался я из них
долго. А выбравшись, попытался подавить неуместное веселье и призадумался.
Я точно помнил улицу, помнил ее приметы. Да и мое чувство направления
подсказывало мне, что я иду в нужную сторону. Не может же воин-маг, пусть
и не до конца обученный, так позорно заблудиться, даже и в не знакомом
месте. И все же я дважды, нимало не сомневаясь, самым невероятным образом
очутился не там, куда шел.
Похоже, выбраться из Города будет не так-то просто.
Я предпринял еще несколько попыток. Не тут-то было! Я не только не
мог добраться до ворот, но даже не мог уследить, когда улица меняет
направление, выводя меня в самую гущу торговых палаток. Каждый раз до
самого последнего мгновения я был уверен, что приближаюсь к воротам.
После того, как меня вторично вынесло к ювелирам, я сдался и решил
немного отдохнуть: голова горела, ноги уже не держали. Кое-как выбравшись
из толчеи, я стал раздумывать, куда бы мне сесть и передохнуть. В любом
другом городе я составил бы компанию нищим, сидящим на паперти у храма, но
здесь нет храмов. Я не видел ни одного, и нетрудно догадаться - почему. Не
мог я сесть и на край фонтана. Будь в Городе фонтаны, была бы и дармовая
вода - хоть что-то непокупное. Помыкавшись какое-то время, я уселся на
ступеньки первого попавшегося дома.
- Здесь нельзя сидеть! - окликнул меня кто-то знакомый, и я послушно
встал. И снова, не успев вспомнить, кто же этот знакомец, забыл его лицо,
едва отвернулся. И снова вяло побрел прочь, даже не дав себе труда
удивиться. Потом меня согнали со ступеней еще одного дома, и я устало
задумался: интересно, кто живет в этих домах, да и живет ли вообще? На
какое-то мгновение у меня возникла мысль: а не попытаться ли проникнуть в
один из домов? Потом подумал, что не стоит. Если уж Город-ловушка, то дома
- тем более. Попытавшись войти, я рискую просто-напросто не вернуться. Не
выйти не только из Города, но даже не ступить вновь на его проклятые
улицы. Не дома мне сейчас нужны, а ворота.
Отчаявшись выбраться к воротам нормальным путем, я изменил тактику.
Если улицы, ведущие к выходу, ведут на самом деле в другую сторону,
значит, надо идти в другую сторону, а в голове все время держать, что
направляешься к воротам. Таким способом мне дважды удалось выйти к
городской стене, но даже вдоль ее я не мог добраться до ворот, неизменно
оказываясь где-нибудь еще.
Город не выпускал свою добычу.
У стены не росло ни одно дерево. И за нее не цеплялся ни один крюк.
Она была высокой и идеально гладкой. Не то, что кончиками пальцев,
зацепиться за какой-нибудь выступ - ноготь просунуть некуда. Я снова сел
отдохнуть и подумать, и снова меня согнали с места. И снова я подчинился,
не размышляя, хотя и твердо вознамерился сидеть. Пока меня парой коней с
места не стронут. Ноги гудели все сильней. Я не могу выбраться из Города,
но и продолжать так я тоже больше не могу. Без еды, без воды, без отдыха.
О да, конечно, продержаться я могу дольше обычного человека. Но в конце-то
концов я окажусь перед выбором: или околеть от голода, жажды и усталости,
или что-нибудь купить. Кусок хлеба. Чашку воды у пробегающего мимо
водоноса. Все равно, что. И купив, я буду так же обречен, как и все
остальные, так же, как если бы я решился подохнуть среди ослепительного
изобилия ярмарки.
И эти доброжелательные соглядатаи, сгоняющие меня с места! Их лица,
такие знакомые, пока я на них смотрю, и так быстро и надежно ускользающие
из памяти, лишь только я отвернусь!
Я снова вышел к стене. На сей раз я не стал идти вдоль нее, чтобы
вновь оказаться далеко от цели. Я стоял и думал, как же мне перебраться
через эту преграду, пока у меня не подкосились ноги. Я сел прямо наземь у
стены.
- Эй, парень, здесь сидеть не разрешается!
Снова неуловимо знакомое лицо. И снова непонятная сила подняла меня.
Но на сей раз я рассвирепел. Ноги мои разъезжались, но я шагнул навстречу
навязчивому доброжелателю и схватил его за шиворот прежде, чем он успел
исчезнуть.
- Ах, вот как! - процедил я и трясущейся от усталости рукой тряхнул
его как следует. - Сидеть нельзя! А головой стену ломать можно?
Какое безумие, какое вдохновенное отчаянье подсказало мне эти слова?
Парень как-то странно скособочился.
- Н-не знаю, - неуверенно протянул он. - На этот счет в правилах
ничего не сказано...
- Не сказано, говоришь? Тогда брысь! - и я нетвердой ногой дал ему
пинка. А потом я вздохнул поглубже, по-детски шмыгнул носом, и совершил
самый поразительный трюк воинов-магов - с размаху прошел сквозь стену.
Раньше мне не пришло это в голову, поскольку я этого никогда еще не
делал. Гимар объяснял мне, как именно проделывают подобные штуки, но
считал, что я для них еще зелен. Согласитесь, одно дело - знать, а совсем
другое - сделать.
1 2 3 4 5