"будешь маму слушать?!"). В английском существуют два различных глагола -- "to hear", просто "слушать", без коннотации послушания, и "to listen to", аналогичный немецкому "horen". Ронелл широко пользуется этим лексическим преимуществом в своем прочтении Хайдеггера.
55 По сравнению с отцовским императивом послушания, командующим из сверх-Я, послушание материнскому зову на порядок эффективнее, хотя бы потому что существует в модусе желания.
56 букв.: "Через несколько дней раздался междугородный телефонный звонок".
57 der Beruf -- профессия и призвание. Так же, как и в русском языке, существительное образовано от глагола rufen -- звать.
58 Обыгрывается английский перевод заглавия хайдеггеровской работы "Was Heist Denken?" -- "What is Called Thinking?". В переводе Солодовниковой (см. М.Хайдеггер. Разговор на проселочной дороге. М., 1991) название переведено как "Что значит мыслить?".
59 Зов сознания имеет характер взывания Dasein и возможности собственного бытия и такое взывание есть <ужеЮ бытие в виновности.
60 Понятие Dasein у Хайдеггера исключительно многогранно. Для лучшего понимания данного контекста важно не упустить из виду, что Dasein это источник подлинности Я. Без обретения Dasein Я остается субъектной формой, простой оболочкой. В Dasein бытие и реальность достигают своего высшего ранга, превышающего гегелевское понятие всеобщего. Одной вспышки Dasein может быть достаточно, чтобы тысячи Я существовали в тени Dasein, оброненного кем-то и когда-то. Вся полнота человеческого авансируется каждому субъекту, но Dasein требует действительного востребования всего аванса.
61 Важнейший хайдеггеровский термин Schuldigsein (англ. Being-guilty) может быть переведен как бытие-в-виновности, вина бытия. Но Schuldigsein означает также повинность (момент обязывания и долга), что лучше всего передается русским императивом "Повинен!".
62 Ронелл образует выразительный неологизм, прибавляя букву "a" к немецкому Erinnerung -- "воспоминание". Получается прекрасный руморологический термин, соединяющий в себе Ear -- "ухо" (англ.) и Erinnerung.
63 Речь идет о работе Хайдеггера "Исток художественного творения", написанной в 30-х годах. Философ рассматривает башмаки, изображенные на картине Ван Гога. Ход Хайдеггера состоял в том, чтобы связать понятие добротности (или "надежности", как переводит А.В.Михайлов) с характером убыли вещественности из вещи за время пользования. Проба добротности определяется износом, будь то обкатка автомобиля или разношенные башмаки. В добротной вещи ее служебность убывает одновременно с убылью материала и в этом смысле существуют такие абсолютные, совершенные в своем роде вещи, такие как топор, седло, те же башмаки. В изделиях, сфабрикованных Gesteller'ом, служебный слой отслаивается и потребляется сразу, задолго до убыли материала (примером может служить пресловутый моральный износ). Такие изделия (фабрикаты) принципиально не-добротны и суть, фактически, муляжи вещей.
64 Авитал Ронелл обыгрывает смысловые оттенки заголовка хайдеггеровской работы "Die Frage nach Tecknik" (английский вариант "The Question Re-garding Technology"). В русской версии заглавия, которая звучит как "Вопрос о технике" соответствующие оттенки отсутствуют; но если принять более точный вариант перевода "Вопрос по поводу техники", аналогия становится прозрачной -- по поводу, на поводу, на приводе. Техника натягивает поводья, создавая тягу, влечение к смерти (по-англ. "death drive"); привлекаются и Фрейд, и Деррида, анализирующий "навязчивое повторение" из "По ту сторону..." в своей работе "La carte postale".
65 Аллюзия на характерные хайдеггеровские обороты типа Die Spruch spricht.
66 Распространенное в литературе сокращение "Бытия и Времени".
67 Докторская диссертация.
68 Примеры из работ Хайдеггера.
69 "dialing" -- набор номера абонента на телефонном диске. См. S.Weber. "The Debts of Deconstruction...", pp.57-59.
70 Модус "слушаю и повинуюсь", где состояния "слушаю" и "слушаюсь" неотличимы друг от друга.
71 Здесь особенно хорошо видно влияние восточных, в частности индуистских и буддийских мотивов, о котором говорил сам Хайдеггер. Вспомним: страдание, постулируемое как первая данность, есть причина рождения; рождение -- причина смерти, а цель -- прекращение страдательлных состояний, в т.ч. и порождения, главного из них. Прочтение в этом контексте аналитики Dasein обнаруживает частичный параллелизм, остающийся пока, до особого исследования, на уровне теле-фонии.
72 В отличие от английского vertigo, во французских переводах используется термин nausee -- тошнота.
73 Авитал Ронелл вносит множество изменений (не всегда отмечаемых) в английский перевод "Бытия и Времени", выполненный Джоном Макворри и Эдвардом Робинсоном (N.Y., Harper and Row, 1962). А поскольку и сам этот перевод представляет собой неизбежную концептуальную версию оригинального немецкого текста, в итоге прочтение Хайдеггера выглядит, временами, достаточно вольным. Тем не менее, дух и смысл хайдеггеровской философии в "Телефонной книге" передан верно -- даже там, где Ронелл использует право на художественный вымысел, философское чутье и хороший вкус ей не изменяют.
74 Голос слышит себя и только поэтому зов вообще слышится. Здесь важно помнить, что частица "ся" -- это редуцированное возвратное местоимение "себя". Слышит-ся = слышит себя.
75 Ронелл намеренно сгущает здесь "странные", парадоксальные моменты из "Бытия и Времени" -- аутентичность, обретаемая Dasein только в заброшенности, вне круга "слишком человеческого", выбор Бытия-к-смерти, "сладострастное" удостоверивание в собственной изначальной виновности и т.д. Этот упорный, чеканный "экзистенциальный мазохизм" не давал покоя многим мыслителям. Вся книга Башляра "Поэтика пространства" построена на пафосе противостояния линии Ницше-Хайдеггера: "Дом -- он из первых вещей в мире. Прежде, чем быть "заброшенным в мир", как то провозглашается торопливой метафизикой, человек положен в колыбель. И в наших грезах дом -- это огромная колыбель... Жизнь начинается благополучно -- укутанной, убаюканной, окруженной теплом домашнего очага." (G.Bachelard. La poetique de l'espace. P., 1959, p.7).
76 Фрейдовское Unheimliche, ужас рождения, действительно напоминает ситуацию Хайдеггера. Человек рождается, входит в мир посредством родовой травмы, инициации страхом, так же происходит и второе рождение -- обретение подлинности, аутентичности Dasein. Но ужасу рождения предшествует максимум блаженства, гомеостаз мактеринского лона. Для Фрейда оба фактора по меньшей мере равнозначны, ибо принцип удовольствия (hustprinzipe) основан на регрессии к утраченному гомеостазису.
77 Уже в работах Альтюссера, Леви-Стросса и Фуко термин "экономия" употребляется в предельно широком контексте -- напр., "экономия дискурса", "экономия репрессивной сексуальности".
78 Т.е. и голос Бога ("глас свыше") попадает в общую структуру зова как голос Другого. Он взывает к сокровенной сущности человека, до и прежде всех эго-обстоятельств? О том и идет речь, что зов Другого, кто бы за ним ни скрывался, предшествует форме Я. Я -- уже ответ тому (или тем), кто окликнул.
79 Если бытие не субстантив, то можно только "быть к", being to, sein zu. А к чему еще можно быть, если не к инаковости и смерти?
Авитал Ронелл.
перевод с английского
Александра Секацкого

ТЕЛЕФОННАЯ КНИГА

Технология. Шизофрения. Электронная речь.

Руководство для пользователя
Предупреждение. Телефонная книга будет вам сопротивляться. Вникая в логику и топологию кнопочного пульта, рискуешь дестабилизировать связь с адресатами. Ваша миссия, если вы захотите ее принять, будет состоять в том, чтобы научиться читать ушами. Помимо того, чтобы просто слушать телефон, вам предлагается еще вслушиваться и в шумовые частоты, в перебои сигнала, в случайные помехи - словом, предлагается слушать весь фон телефонной связи. Мы попытались установить пульт, который, фиксируя непрерывный сигнал, реагирует и на все попытки дозвониться. Поначалу, способ изложения в этой книге вы можете счесть беспорядочным. Но нам пришлось допустить типографское вмешательство в Логику.
Подобно электронному импульсу, книга насыщена сигналами. Чтобы расколоть закрытую самодостаточность Книги, мы привлекли молчание и несвязность, взбивая спокойное чередование параграфов и условных подразделений. Время от времени вторгается шизофрения, вклинивается в систему связи, вводя в подспудную семантику множество вызовов. Вы станете распознавать включение и выключение перекрывающихся голосов. Нашей проблемой было создание открытого пульта - такого, который разрушает нормальную, защищенную от всяких помех передачу текста. Отнеситесь к книге как к телефону, ибо телефонному звонку свойственна непрерывность и настоятельность. Он не исчезает, когда вы даете отбой, а переходит в состояние ремиссии. Этим конституируется его Dasein. Технологически не существует полного отключения. Помните: когда вы поднимаете трубку, в цепи всегда есть слабый ток, даже если он не доходит до порогового значения передачи сигнала. Телефонная книга высвобождает эффект либидо-электронного слабого тока, доводя его, с помощью полиграфии, до уровня артикуляции. В той мере, в какой вы всегда находитесь на связи, вы уже научились переносить прерывание и срыв.
Навстречу запоздавшему вызову
...И все же вы говорите Да? почти автоматически, внезапно, порою необратимо. Поднятие трубки означает, что вызов прошел насквозь. И, более того, вы поступаете в его распоряжение, подчиняясь требованию, выплачиваете долг. Вы еще не знаете, кто звонит и чего он, собственно, от вас хочет, но, тем не менее, предоставляете свое ухо, от чего-то отказываясь, получая приказ. Это вопрос настоятельной ответственности. Кто отвечает на телефонный вызов, на служебный звонок и оплачивает расходы по счетам?
Проект представления телефонной книги принадлежит к числу тех проектов, которые требуют исторической отсылки. Это существенно философский проект, хотя Хайдеггер уже давно назвал последним философом Ницше. Однако, в то время как Ницше пробовал философствовать молотом, мы возьмем в руки иной инструмент, тот, что хранит в себе чистоту идентичности инструмента как такового, несмотря на вовлеченность в нематериальное и все способы его использования - духовный, технический, музыкальный, военный, шизоидный, бюрократический, непристойный, политический. Молот тоже, конечно, подпадает под идею политического инструмента, и его всегда можно употребить и на многое другое, помимо философствования; можно заставить его петь или кричать, можно поместить его в контекст cri/ecri, schreiben/schrei, возникающий у Хайдеггера из технической мутации. Тогда наш инструмент будет техническим объектом такого рода, что его техничность исчезает в момент сущностной связи.
Когда телефон становится тем, что он есть? Здесь предполагается существование другого телефона, хотя, когда мы говорит телефон , мы мыслим его как атотальный, сингулярный аппарат. Чтобы быть тем, что он есть, телефон должен быть плюрализован, размножен, подключен к другим линиям, переполненным адресованными вам сообщениями. Но если представлять телефон, населенный новыми модальностями призванности, означает продуцировать явно философские воззвания, включая технологические, литературные, психо-теоретические, анти-расистские требования - где же, как не в забвении философии, могут размещаться эти воззвания? Философии никогда нет там, где вы надеетесь найти ее, Ницше обнаружил Сократа, занимающегося диалектикой, на задворках. Топография мышления изломана как калифорнийское побережье: et la philosophie n est jamais la ou on l attend , - пишет Жан Люк Нанси в L oubli de la philosophie 1). Философию не обнаружить и в книге философа, у нее нет убежища в идеальном, ни в живой жизни, ни даже в понятии: всегда не завершена, всегда недосягаема, вечно обещая сущность и существование сразу, философия идентифицирует себя в конце концов с этим обещанием, скажем так, со своей собственной недосягаемостью. И это уже больше не вопрос о философии ценности , но вопрос о ценности самой философии, подверженной, как то утверждает Нанси, постоянному Verstellung или развоплощению ценности. Философия, любовь к мудрости, констатирует наличие дистанции между любовью и мудростью, в этом-то разрыве, незримо соединяющем разделяемое, мы и попытаемся проложить наш кабель.
Наша философская линия связи, работающая всегда с перебоями, вне всякого сомнения, будет сопровождаться фоном (static). Телефонная связь сбивчива. Пересекая улицы, она пропитывается лингвистической порчей и заставляет помнить о вопросе: понят ли я? . Пролегая где-то посреди политики, поэзии и науки, между памятью и галлюцинацией, телефон по необходимости затрагивает и государство, терроризм, психоанализ, теорию языка и ряд систем поддержания смерти. Его понятие предшествует собственному техническому воплощению. Тем самым мы склонны рассматривать телефон не столько как источник некой рефлексии, а скорее как ответ, ответствование на вызов.
Возможно, что первыми и самыми отзывчивыми адресатами телефонного вызова были шизофреники, создавшие поэтику кибернетической ассимиляции, модус настороженного восприятия, артикулирующий себя непосредственно через логику транслируемого сигнала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10