Вдали, на севере, цепочка калифорнийских тюленей растянулась на скалистой гряде, как коричневые слизняки на изломанном бетоне. К югу тянулась Кэннери-Роу – улица заглохших консервных заводов. Некоторые из них переоборудовали под лавочки и дискотеки для туристов, другие стояли пустые, почти развалившиеся.
Таг вдыхал морской воздух, пока сжимавший виски обруч не ослаб. Мир был ярок, хаотичен и прекрасен. Таг вернулся в комнату, заглотил стакан шампанского и три раза набрал яичницы на вилку.
– Ну, Ревел, – сказал он наконец, – я должен признать, что ты молодец. «Кинонес моторотив» – идеальное место во всех отношениях.
– Так я на Монтерей положил глаз, еще когда мы впервые встретились на симпозиуме ГСИППВ, – сознался Ревел, закидывая ногу на стол. – Сразу прикипел к этому месту. Этот город в моем стиле. – Скрестив на тощей груди руки в тонких перчатках душителя, молодой нефтяник выглядел так, будто был в мире с собой, почти в философском настроении. – Ты читал Джона Стейнбека, Таг?
– Стейнбека?
– Ага, романист двадцатого века. Нобелевский лауреат.
– Я никогда не сказал бы, что ты читаешь романы, Ревел.
– На Стейнбека я набрел, когда впервые попал в Монтерей. И я его большой фан с тех пор. Великий писатель.
Он написал серию книг именно здесь, на Кэннери-Роу. Ты не читал? Она о тех пьяницах и шлюхах, что жили здесь вокруг на холмах, – интересный, скажу я тебе, народ, а герой там – тот мужик, который у них вроде наставника.
Он ихтиолог и делает подпольные аборты, но не ради денег, а просто потому, что дело происходит в сороковых годах прошлого века, а он сам здорово любит секс. Аборты он делает, потому что ему образование позволяет. Понимаешь, Таг, в те времена Кэннери-Роу действительно чертову уйму рыбы консервировала! Сардину. Но сардина исчезла к пятидесятому году. Какая-то экологическая катастрофа, и сардина ушла и не вернулась до сих пор. – Ревел засмеялся. – И ты знаешь, что теперь в этом городе продают?
Стейнбека.
– Да, знаю, – ответил Таг. – Это у них называется постмодернистско-культурно-музейно-туристская экономика.
– Ага. Теперь на Кэннери-Роу по банкам раскладывают Стейнбека. Романы Стейнбека, и ленты с дерьмовыми экранизациями, и пивные дружки с мордой Стейнбека, и цепочка для ключей со Стейнбеком, и наклейки со Стейнбеком на бампер, а из-под прилавка – надувные любовные куклы Стейнбека, и надувной автор «Гроздьев гнева» может быть подвергнут любым неназываемым посмертным извращениям.
– Насчет кукол ты шутишь?
– А вот черта с два. Я думаю, нам надо купить одну такую, надуть и бросить в кулер с Уршляймом. И получится большой Стейнбек из студня, сечешь? Может, даже говорить будет! Скажем, нобелевскую речь произнесет. Только если ты попробуешь пожать ему руку, она отвалится, слизистая, и поплывет по комнате, пока не наткнется на бумагу. И тут же начнет сиквелы писать.
– Слушай, Ревел, какую ты дрянь нюхал вчера?
– Куча цифр и букв, старик. Похоже, что их меняют каждый раз, когда я это покупаю.
Таг застонал, как от физической боли.
– То есть ты так забалдел, что даже не можешь вспомнить?
Ревел, выдернутый из мечтательных размышлений, нахмурился.
– Не делай из меня неандертальца, Таг. Эта штука – последнее слово рынка. И ты бы не так изумился, если бы случилось тебе побывать в совещательных комнатах компаний из списка «Форчун-500». Разумные наркотики! – Ревел закашлялся и засмеялся снова. – Самое тут крутое, что если они хоть слегка на тебя действуют, ты просто обязан их принимать, иначе твой японский директор просто вышибет тебя на улицу!
– Не пора ли глотнуть свежего воздуху, Ревел?
– В самую точку, омбре. Надо устроиться как следует в хранилище Кинонеса – на нас движется Ниагара Уршляйма. – Ревел глянул на часы. – Точнее говоря, она покатится через два часа. Так что поехали и будем смотреть, как заполняются резервуары.
– А если какой-нибудь из них лопнет?
– Тогда мы его больше использовать не будем.
Когда Таг и Ревел подъехали к «Кинонес моторотив», их ждали контейнеры с только что доставленным оборудованием. Таг завелся, как ребенок в рождественское утро.
– Смотри, Ревел, вот эти два ящика – промышленные роботы, этот вот – суперкомпьютер, а этот – устройство для лазерного спекания.
– Ага, – отозвался Ревел. – А вот барабан с теми пьезопластиковыми головками, а это набор титанопластовых пластин для баков с твоими медузами. Начинай все это запускать, док, а я еще раз проверю вентили.
Первыми Таг распаковал роботов. Они были построены в виде приземистых гуманоидов, и к каждому был приложен интерфейс телеуправления, похожий на шлем виртуальной реальности. Надо было надеть шлем и смотреть глазами робота, тем временем проговаривая задание, которое он должен исполнить. В данном случае задание состояло в построении бака для медуз путем выстилания ям гаража титанопластиком – и заполнения их водой.
Конечно, управление у роботов оказалось хитрее, чем рассчитывал Таг, но через час один уже пошел выполнять задачу, как «Ученик чародея». Тогда Таг включил второго робота и с его помощью принес и установил новый компьютер и сборочный лазерный аппарат для спекания. Потом загрузил программу из первого робота во второго, и этот второй тоже пошел превращать гаражные ямы в аквариумы.
Таг настроил новый компьютер и удаленно вошел на свою рабочую станцию в Лос-Перросе. Через десять минут он вытащил копии всех необходимых программ, и призрачные медузы замелькали на экране нового компьютера. Таг вышел посмотреть на роботов. Они уже сделали пять аквариумов, и в ямы хлестала вода из отводов, которые расторопные роботы успели отвести от водопровода «Кинонес моторотив».
Таг открыл багажник своей машины и начал вынимать искусственных медуз и запускать их в новые аквариумы.
Тем временем Ревел обходил большие резервуары, ползал по ним, как голодная муха по свежему мясу. Заметив Тага, он издал приветственный вопль и помахал рукой с крыши резервуара.
– Скоро придет слизь! – заорал Ревел.
Таг помахал в ответ и вернулся к компьютеру.
Проверив почту, Таг увидел, что пришла наконец монография о кишечнополостных, касающаяся того вида ктенофор, который ему больше всего хотелось воспроизвести: корсет Венеры, или cestus veneris, – гребешковая медуза из Средиземного моря, похожая на широкий конический ремень, покрытый ресничками. Корсет Венеры был настоящей ктенофорой, и процеживающие воду реснички рассеивали солнечный свет, создавая дивные радуги. Забавно было бы надеть такой пояс к парадному платью. Компания «Ктенофора» сможет выпускать не только игрушки, но и модные аксессуары! Улыбаясь этой мысли, Таг начал переносить данные из монографии в программу проектировки.
Рев Уршляйма, текущего по трубопроводу, напоминал шум поезда подземки. Приняв его сначала за землетрясение, Таг выскочил наружу и столкнулся с сияющим Ревелом.
– Вот она плывет, напарник!
Ближайший резервуар гулко грохнул и затрясся, когда в него хлынула слизь.
– Пока что все в порядке! – заметил Ревел.
Второй и третий резервуары тоже заполнились без происшествий, но на четвертом при заполнении стал открываться длинный вертикальный шов. Носящийся вокруг как нажравшийся денатурата работяга, Ревел дернул вентили и направил поток Уршляйма из резервуара четыре в резервуары пять и шесть, которые аккуратно приняли весь остаток.
Когда рев и грохот доставки затихли, металл резервуара номер четыре издал предсмертный вопль и развалился сверху донизу. Стенки развернулись, падая наружу, отрываясь от тяжелой верхней крышки, а она пролетела двадцать ярдов вперед как игрушечная летающая тарелка.
На сухую, заросшую сорняками почву хранилища выплеснулся акр с лишним слизи. Тысячи галлонов блестящего Уршляйма взгромоздились прозрачным крахмальным пудингом.
Таг бросился в сторону разлития, опасаясь за Ревела.
Но нет. Ревел вот он, стоит рядом в безопасности, как торжествующий таракан.
– Эй, Таг! – крикнул он. – Иди-ка посмотри!
Таг продолжал бежать, и Ревел поймал его у края разлива Уршляйма.
– Точно как разлив возле Дитери! – воскликнул Ревел – Но ты увидишь, пролить Уршляйм на землю – это ерунда. Готов ты начать выполнять заказы, Таг?
Голос его звучал быстро и пискляво, как у какого-нибудь неуязвимого персонажа из мультфильма.
– А эта штука теплая, – сказал Таг и наклонился пощупать огромный, до колен толщиной, пирог из Уршляйма.
И у него тоже голос стал высоким и писклявым. Кое-где в толще слизи образовывались крупные пузыри газа и лопались на поверхности, как в дрожжевом тесте. Только этот газ был гелием, вот почему голоса такие писклявые. И...
– Я только что понял, как Уршляйм делает гелий! – пискнул Таг. – Холодный синтез! Побежали быстрее в гараж, Ревел, и выясним, не подцепили ли мы лучевую болезнь. Быстрее, я не шучу!
В гараже они долго пытались отдышаться.
– При чем тут лучевая болезнь? – задыхаясь, произнес наконец Ревел.
– Я думаю, что твой Уршляйм сливает атомы водорода и получает гелий, – сказал Таг. – В зависимости от деталей процесса это может привести к чему угодно – от слабого разогрева вещества до гибели всего населения графства.
– Ну, возле Дитери пока еще никто не погиб, – фыркнул Ревел. – И я вспоминаю, что один мой техник проверил первую партию счетчиком Гейгера. Активности нет, Таг, откуда бы ей взяться? Мы же собирались из этого игрушки делать?
– Игрушки? У тебя уже есть заказы?
– Есть один друг, у которого сеть магазинчиков в графстве Орандж, и он хочет десять тысяч медуз на продажу в качестве плавающих игрушек. Всех размеров и форм. Я ему сказал, что пошлю по трубопроводу в его склад завтра рано утром. Он взял наше объявление из завтрашних газет.
– О небо! – воскликнул Таг. – И как мы это устроим?
– Я так понял, что тебе нужен только Уршляйм по ведру за раз и макнуть туда твою медузу. Эти ур-сопли сразу ухватят всю твою математику и начнут вести себя как медуза. Продаем слизистых медуз, а пластиковых сохраняем на семена снова и снова.
– И это к завтрашнему утру мы должны сделать десять тысяч раз?
– А ты научи этой работе твоих чертовых роботов!
И как раз тут показался на своем пикапе Феликс Кинонес, желая выяснить, что пролилось из резервуара номер четыре. Ревел на него бурчал, пока тот не уехал, но Таг успел назначить с ним на вечер свидание.
– Черт побери, Таг! – возмутился Ревел. – За каким дьяволом тебе понадобилось ужинать с этим стариком? От всей души надеюсь, что это не...
– Послушай, – пропел Таг. – Любовь, что имя свое не смеет произнести! Может, мне стоит на этот раз изготовить пояс Венеры. Все там языки проглотят, как такое увидят.
Пояс Венеры – это такая ктенофора из Средиземного моря.
Если я смогу сделать что-то хоть похожее на настоящее, то их мы продадим двадцать тысяч твоему другу из Оранджа.
Ревел угрюмо кивнул:
– Пошли тогда в этот гараж, и вперед за работу, мальчик.
Они попытались заставить роботов помогать изготавливать медуз, но машины оказались слишком медленными и неуклюжими. Пришлось Тагу и Ревелу делать медуз самим – зачерпывать Уршляйм, оживлять его волшебным прикосновением пластиковой медузы и закидывать готовую медузу в аквариум. Сверху аквариумы пришлось закрыть сетками, чтобы медузы не разлетелись. Вскоре сетки стали выпирать наверх под напором кишечнополостных.
Когда наступило время ужина, Таг, к неудовольствию Ревела, извинился, что должен уходить на свидание с Феликсом Кинонесом.
– А я вот буду работать! – орал Ревел. – К бизнесу относиться надо серьезно, Таг!
– Я тебя сменю после полуночи.
– Ладно! – Ревел вытащил пакет белого порошка и щедро его вдохнул. – Я всю ночь могу проработать, корова ты ленивая!
– Не переработай, Ревел. Если сегодня не закончим с этими медузами, можем начать с утра пораньше. Сколько их у нас сейчас?
– Я насчитал где-то тысячи три, – ответил Ревел. – Чертовски тормозные эти роботы.
– Ладно, я заеду потом отвезти тебя в гостиницу. Ты ничего сумасшедшего только не учуди, пока меня не будет.
– Псих из нас двоих ты, Таг!
Ужин с Феликсом Кинонесом прошел очень удачно, хотя Таг и не успел сделать себе пояс Венеры. После еды поехали к Феликсу домой и там познакомились поближе. Удовлетворенный Таг провалился в сон, и когда он вернулся в нефтехранилище к Ревелу, уже намечался рассвет.
С юга тянуло холодным ветерком, и бледнеющая луна низко повисла на западе над морем, клочья тумана плыли, к северу по ее диску. Огромные резервуары, полные Уршляйма, потрескивали и дрожали. Таг открыл дверь гаража и увидел, что внутри полно Уршляймовых медуз. Свалившись в углу от усталости, скалился довольный Ревел. Из пяти импровизированных труб рядом с ним потоком лились свежайшие Уршляймовые медузы, как мыльные пузыри из волшебной трубки. То и дело какой-нибудь пузырь так раздувался, что не мог вылететь, и тогда один из двух роботов выходил вперед и его выдергивал.
1 2 3 4 5 6 7