Внизу стояла рослая брюнетка с шортах, синей фуфайке без рукавов, с волосами, собранными в хвост. Под мышкой у нее был легкий тайваньский велосипед.
- Это вы - Эдвард Дертузас? - спросила она, задрав голову.
- Нет, - спокойно ответил Лайл. - Эдди в Европе.
Она подумала и сказала:
- Я недавно в Зоне. Сможете заняться моим велосипедом? Я купила его подержанным и думаю, что его надо подправить.
- Конечно, - отозвался Лайл. - Вы обратились к кому следует: Эдди Дертузас не умеет чинить велосипеды. Он просто жил здесь. А мастерская принадлежит мне. Давайте-ка свой велик.
Лайл нагнулся, поймал руль и втянул велосипед в мастерскую. Женщина уважительно смотрела на него снизу вверх.
- Как вас зовут?
- Лайл Швейк.
- А меня - Китти Кеседи. - Она помялась. - Мне можно войти? Лайл взял ее за широкое запястье и помог забраться в будку. Ее нельзя было назвать хорошенькой, зато она была в отменной спортивной форме, как горная велосипедистка или мастер триатлона. На вид ей можно было дать лет тридцать пять, но внешность обманчива. Косметические операции и биокорректировка получили такое распространение, что определение возраста превратилось в серьезную проблему. Тут требовался вдумчивый, прямо-таки медицинский анализ век, верхнего слоя кожи и прочего.
Она с любопытством огляделась и тряхнула Своим коричневым хвостом.
- А вы откуда? - спросил Лайл, уже успевший забыть ее имя.
- Я родилась в Джуно. Это на Аляске.
- Значит, канадка? Здорово! Добро пожаловать в Теннесси.
- Вообще-то Аляска была штатом США.
- Кроме шуток? - удивился Лайл. - Я, конечно, не историк, но карту с американской Аляской не видел.
- Надо же, у вас тут умещается целая мастерская! Поразительно, мистер Швейк! Что за этой занавеской?
- Незанятая комната, - ответил Лайл. - Раньше там ночевал мой сосед.
- Дертузас?
- Он самый.
- А теперь кто ночует?
- Теперь никто, - грустно ответил Лайл. - Теперь у меня там склад.
Она кивнула и с явным любопытством продолжила осмотр.
- Что это за трансляция?
- Трудно сказать, - ответил Лайл и выключил телевизор. - Какая-то несусветная политическая чушь.
Он осмотрел ее велосипед. Все серийные номера были спилены. Типичный велосипед из Зоны.
- Первым делом, - начал он, - надо подогнать его под ваш рост и фигуру: подрегулировать высоту седла, педалей, руля. Потом я перетяну цепь, выровняю колеса, проверю тормоза и подвеску, все подкручу, смажу. В общем, все, как обычно. Седло надо бы сменить - это мужское. У вас кредитная карточка?
Он кивнула и сразу нахмурилась:
- Только кредита уже немного.
- Не беда. - Он открыл потрепанный каталог. - Здесь то, что вам нужно: выбирайте любое дамское седло. Его доставят завтра утром. А потом, - он полистал каталог, - закажите вот это.
Она подошла ближе и взглянула на страницу.
- Набор керамических гаечных ключей?
- Да. Я чиню вам велосипед, вы покупаете мне набор - и мы квиты.
- Идет! Это совсем недорого. - Она улыбнулась. - Мне нравится ваш подход, Лайл.
- Проживите в Зоне с мое - тоже привыкнете к бартеру.
- Раньше я не была скваттершей, - задумчиво молвила она. - Вообще-то мне здесь нравится, но, говорят, здесь опасно?
- Не знаю, как в других городах, но в трущобах Чаттануги совсем не опасно, если, конечно, вы не боитесь анархистов, которые опасны, только когда напьются. Самое худшее, что может произойти, - вас время от времени будут обворовывать Ну, бродит тут парочка крутых парней, хвастающих, что у них есть пистолеты, но я еще ни разу не видел, чтобы кто-нибудь пустил в ход огнестрельное оружие. Старые пистолеты раздобыть нетрудно, но для того, чтобы наделать боеприпасов, нужно быть настоящим химиком. - Он тоже улыбнулся. - А вы, кажется, способны за себя постоять.
- Я беру уроки танцев.
Он понимающе кивнул и вынул из ящика рулетку.
- Судя по тросам и блокам у вас на крыше, вы можете поднять свою мастерскую? Подвесить где-то наверху?
- Могу. Это спасает от взлома и нежелательных визитов. - Лайл посмотрел на электрическую дубинку на двери. Она проследила за его взглядом, и в ее глазах отразилось уважение.
Лайл измерил ей руки, торс, расстояние от паха до пола и все записал.
- Готово. Приходите завтра днем.
- Лайл?
- Я вас слушаю. - Он выпрямился.
- Вы не сдаете угол? Мне нужно безопасное местечко в Зоне.
- Прошу извинить, - вежливо ответил он, - но я так ненавижу домовладельцев, что никогда не буду сам выступать в этом качестве. Мне нужен сосед и партнер, который мог бы работать наравне со мной в мастерской. Чтобы поддерживал жилище в порядке или вместе со мной чинил велосипеды. Да и вообще, если бы я взял с вас деньги или назначил квартплату, у налоговой полиции появился бы дополнительный повод ко мне привязаться.
- Это верно, но... - Она помолчала, потом томно взглянула на него из-под ресниц. - Со мной вам было бы лучше, чем в пустой мастерской.
Лайл удивленно приподнял брови.
- Я женщина, умеющая приносить мужчине пользу, Лайл. Пока что никто не жаловался.
- Вот как?
- Представьте себе. - Она отбросила смущение.
- Я обдумаю ваше предложение, - сказал Лайл. - Как, говорите, вас зовут?
- Китти. Китти Кеседи.
- Сегодня у меня полно работы, Китти, но мы увидимся завтра, хорошо?
- Хорошо, Лайл. - Она улыбнулась. - Подумайте, ладно?
Лайл помог ей спуститься и смотрел, как она шагает по атриуму и исчезает в дверях переполненного трущобного кафе. Потом он позвонил матери.
- Ты что-то забыл? - спросила она, оторвавшись от рабочего дисплея.
- Знаешь, в это трудно поверить, но только что мне в дверь постучала незнакомая женщина и предложила себя.
- Ты, видимо, шутишь?
- Надо полагать, в обмен на кров и стол. Я же обещал, что если это случится, ты узнаешь первая.
- Лайл... - мать подыскивала нужные слова. - По-моему, тебе надо меня навестить. Давай вместе поужинаем дома! Поедим, обсудим твои дела.
- Идет. Все равно я должен доставить один заказ на сорок первый этаж.
- Все это мне не слишком нравится, Лайл.
- Ладно, мам, увидимся вечером.
Лайл собрал свежевыкрашенный велосипед, переключил подъемное устройство на дистанционное управление и покинул мастерскую. Сев на велосипед, он нажал кнопку.
Мастерская послушно взмыла в воздух и, слегка покачиваясь, повисла под черным от пожара потолком.
Лайл покатил к лифтам - туда, где прошло его детство.
Сначала он вернул велосипед счастливому идиотузаказчику, а потом, спрятав заработанную наличность в ботинок, отправился к матери. Там он принял душ, побрился. Они полакомились свиными отбивными и выпили. Мать жаловалась на конфликт с третьим мужем и плакала навзрыд, хоть и не так долго, как обычно, когда всплывала эта тема. У Лайла создалось впечатление, что она скоро совсем остынет, а там и подберет себе четвертого муженька.
В районе полуночи Лайл отклонил ритуальное материнское предложение пополнить его гардероб и устремился обратно в Зону. После матушкиного хереса у него плыло перед глазами, и он провел некоторое время у разбитой стеклянной стены атриума, глядя на тусклые звезды в подсвеченном городскими огнями небе. Ночью пещерная темнота Зоны привлекала его, как ничто другое. Тошнотворное круглосуточное освещение, которым был залит весь остальной "Архиплат", здесь, в Зоне, так и не было восстановлено.
По ночам в Зоне кипела жизнь: все нормальные люди принимались обходить здешние подпольные пивнушки и ночные заведения; о том, что там происходило, можно было только догадываться - все двери были предусмотрительно затворены. Редкие красные и синие сполохи только добавляли загадочности.
Лайл вынул прибор дистанционного управления и опустил мастерскую. Дверь оказалась взломанной. Его последняя клиентка лежала без сознания на полу. На ней был черный комбинезон военного образца, вязаная шапочка, специальные очки и альпинистское снаряжение.
Первое, что она сделала, вломившись в заведение Лайла, - это вытащила из чехла висевшую у двери электрическую дубинку. За что и поплатилась разрядом в пятнадцать тысяч вольт и смесью краски и разрешенных к применению нервно-паралитических химикатов, ударившей ей в лицо.
Лайл обезвредил со своего дистанционного пульта сделавшую свое дело дубинку и аккуратно вернул ее в чехол.
Незваная гостья еще дышала, но иных признаков жизни не подавала. Лайл попробовал вытереть ей платком нос и рот.
Парни, продавшие ему чудо-дубинку, не зря хихикали, говоря о "несмываемоеTM". Лицо и гордо женщины были теперь зелеными, а на груди красовалось пятно, отливавшее всеми цветами радуги. Половину лица закрывали ее диковинные очки. Подбирая для нее подходящее сравнение, Лайл остановился на еноте, повалявшемся на мольберте пейзажиста.
Попытка снять с нее испорченную одежду традиционным способом к успеху не привела, и он сходил за ножницами по металлу. С их помощью он избавил женщину от толстых перчаток и перерубил шнурки ее пневмореактивных башмаков. У черной водолазки оказалась абразивная поверхность, а грудь и спину незваной гостьи закрывала кираса, которую вряд ли удалось бы пробить даже из пушки.
В ее брюках он насчитал девятнадцать карманов, набитых всякой всячиной. Там было электро-паралитическое оружие, аналогичное по действию его дубинке, фонарик, пакетики с пыльцой для снятия отпечатков, нож с несколькими десятками лезвий, какие-то лекарства, пластмассовые наручники, а также мелкие деньги, четки, расческа и косметичка.
В ушах у женщины Лайл обнаружил крохотные микрофонные усилители, их удалось извлечь с помощью пинцета. После этого он сковал ей руки и ноги цепочкой для парковки велосипедов. Он боялся, как бы она, очнувшись, не принялась бесчинствовать.
Часа в четыре утра она разразилась кашлем и сильно задрожала. Летними ночами в мастерской действительно бывало зябко. Лайл придумал, как решить проблему, принес из незанятой комнаты теплосберегающее одеяло. В середине одеяла, он, как в пончо, проделал дыру для головы и надел на свою гостью. Потом, сняв с нее велосипедные кандалы (они бы ее все равно не остановили), он наглухо зашил все одеяло снаружи прочнейшей седельной нитью.
Прикрепив края пончо к ремню, он надел ремень ей на шею, застегнул и для верности повесил на пряжку замок.
Тело оказалось в мешке, из которого торчала одна голова, хрипевшая и пускавшая слюни.
Не пожалев суперклея, он намертво приклеил мешок с женщиной к полу. Одеяло было достаточно прочным; если она все равно сумеет освободиться, пустив в ход ногти, - значит, она даст фору самому Гудини, и Лайлу здесь делать нечего. Он смертельно устал и вполне протрезвел. Лайл выпил глюкозы, заглотнул три таблетки аспирина, сжевал шоколадку и завалился в гамак.
Проснулся Лайл в десять утра. Пленница сидела в мешке с бесстрастным зеленым лицом, красными глазами и слипшимися от краски волосами. Лайл встал, оделся, позавтракал и починил сломанный дверной замок.
Он помалкивал - отчасти потому, что надеялся на молчание как на способ привести ее в чувство, отчасти потому, что опять забыл ее имя. К тому же он сомневался, что она назвалась настоящим именем.
Починив дверь, он повыше подтянул колотушку - чтобы их не беспокоили. Сейчас им надо побыть наедине.
Наконец Лайл включил настенный экран и антикварный телеприемник. При появлении дурацких титров женщина заерзала.
- Кто ты такой? - выдавила она.
- Я ремонтирую велосипеды, мэм.
Она фыркнула.
- Полагаю, ваше имя мне ни к чему, - сказал Лайл. - Важнее узнать, кто вас послал и зачем, а также что я сам смогу извлечь из этой ситуации.
- Ничего не выйдет.
- Возможно, - согласился он. - Но вы-то полностью провалились. Я всего-навсего механик двадцати четырех лет из Теннесси, чиню велосипеды и никого не трогаю.
Зато на вас столько всяких штучек, что их хватило бы на пять таких мастерских, как моя.
Он открыл зеркальце из ее косметички и показал ей, как она выглядит. Зеленое лицо напряглось еще больше.
- Лучше расскажите, что вы замышляли.
- И не мечтай! - огрызнулась она.
- Если вы надеетесь на подмогу, то вынужден вас разочаровать - надежды тщетны. Я вас хорошенько обыскал, нашел все приспособления, которые на вас были, и повынимал из них батарейки. Некоторые я вижу впервые и понятия не имею, зачем они и как работают, но батарейка - она батарейка и есть. Прошло уже несколько часов, а ваши коллеги все не торопятся. Вряд ли они знают, где вас искать.
На это она ничего не ответила.
- В общем, - подытожил он, - вы провалили операцию. Вас поймал полный профан, и вы попали в положение заложницы, которое может длиться сколь угодно долго. Моих запасов воды, лапши и сардин хватит на несколько недель. Если в вашу берцовую кость вмонтировано какое-нибудь тайное устройство, вы можете связаться хоть с самим Президентом, но мне все же кажется, что у вас возникли серьезные проблемы.
Она еще немного повозилась в своем мешке и отвернулась.
- Наверное, дело в этом антенном приемнике?
Она промолчала.
- Вряд ли он имеет какое-то отношение ко мне или к Эдди Дертузасу. Прислали-то его, видать, для Эдди, но он вряд ли об этом просил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
- Это вы - Эдвард Дертузас? - спросила она, задрав голову.
- Нет, - спокойно ответил Лайл. - Эдди в Европе.
Она подумала и сказала:
- Я недавно в Зоне. Сможете заняться моим велосипедом? Я купила его подержанным и думаю, что его надо подправить.
- Конечно, - отозвался Лайл. - Вы обратились к кому следует: Эдди Дертузас не умеет чинить велосипеды. Он просто жил здесь. А мастерская принадлежит мне. Давайте-ка свой велик.
Лайл нагнулся, поймал руль и втянул велосипед в мастерскую. Женщина уважительно смотрела на него снизу вверх.
- Как вас зовут?
- Лайл Швейк.
- А меня - Китти Кеседи. - Она помялась. - Мне можно войти? Лайл взял ее за широкое запястье и помог забраться в будку. Ее нельзя было назвать хорошенькой, зато она была в отменной спортивной форме, как горная велосипедистка или мастер триатлона. На вид ей можно было дать лет тридцать пять, но внешность обманчива. Косметические операции и биокорректировка получили такое распространение, что определение возраста превратилось в серьезную проблему. Тут требовался вдумчивый, прямо-таки медицинский анализ век, верхнего слоя кожи и прочего.
Она с любопытством огляделась и тряхнула Своим коричневым хвостом.
- А вы откуда? - спросил Лайл, уже успевший забыть ее имя.
- Я родилась в Джуно. Это на Аляске.
- Значит, канадка? Здорово! Добро пожаловать в Теннесси.
- Вообще-то Аляска была штатом США.
- Кроме шуток? - удивился Лайл. - Я, конечно, не историк, но карту с американской Аляской не видел.
- Надо же, у вас тут умещается целая мастерская! Поразительно, мистер Швейк! Что за этой занавеской?
- Незанятая комната, - ответил Лайл. - Раньше там ночевал мой сосед.
- Дертузас?
- Он самый.
- А теперь кто ночует?
- Теперь никто, - грустно ответил Лайл. - Теперь у меня там склад.
Она кивнула и с явным любопытством продолжила осмотр.
- Что это за трансляция?
- Трудно сказать, - ответил Лайл и выключил телевизор. - Какая-то несусветная политическая чушь.
Он осмотрел ее велосипед. Все серийные номера были спилены. Типичный велосипед из Зоны.
- Первым делом, - начал он, - надо подогнать его под ваш рост и фигуру: подрегулировать высоту седла, педалей, руля. Потом я перетяну цепь, выровняю колеса, проверю тормоза и подвеску, все подкручу, смажу. В общем, все, как обычно. Седло надо бы сменить - это мужское. У вас кредитная карточка?
Он кивнула и сразу нахмурилась:
- Только кредита уже немного.
- Не беда. - Он открыл потрепанный каталог. - Здесь то, что вам нужно: выбирайте любое дамское седло. Его доставят завтра утром. А потом, - он полистал каталог, - закажите вот это.
Она подошла ближе и взглянула на страницу.
- Набор керамических гаечных ключей?
- Да. Я чиню вам велосипед, вы покупаете мне набор - и мы квиты.
- Идет! Это совсем недорого. - Она улыбнулась. - Мне нравится ваш подход, Лайл.
- Проживите в Зоне с мое - тоже привыкнете к бартеру.
- Раньше я не была скваттершей, - задумчиво молвила она. - Вообще-то мне здесь нравится, но, говорят, здесь опасно?
- Не знаю, как в других городах, но в трущобах Чаттануги совсем не опасно, если, конечно, вы не боитесь анархистов, которые опасны, только когда напьются. Самое худшее, что может произойти, - вас время от времени будут обворовывать Ну, бродит тут парочка крутых парней, хвастающих, что у них есть пистолеты, но я еще ни разу не видел, чтобы кто-нибудь пустил в ход огнестрельное оружие. Старые пистолеты раздобыть нетрудно, но для того, чтобы наделать боеприпасов, нужно быть настоящим химиком. - Он тоже улыбнулся. - А вы, кажется, способны за себя постоять.
- Я беру уроки танцев.
Он понимающе кивнул и вынул из ящика рулетку.
- Судя по тросам и блокам у вас на крыше, вы можете поднять свою мастерскую? Подвесить где-то наверху?
- Могу. Это спасает от взлома и нежелательных визитов. - Лайл посмотрел на электрическую дубинку на двери. Она проследила за его взглядом, и в ее глазах отразилось уважение.
Лайл измерил ей руки, торс, расстояние от паха до пола и все записал.
- Готово. Приходите завтра днем.
- Лайл?
- Я вас слушаю. - Он выпрямился.
- Вы не сдаете угол? Мне нужно безопасное местечко в Зоне.
- Прошу извинить, - вежливо ответил он, - но я так ненавижу домовладельцев, что никогда не буду сам выступать в этом качестве. Мне нужен сосед и партнер, который мог бы работать наравне со мной в мастерской. Чтобы поддерживал жилище в порядке или вместе со мной чинил велосипеды. Да и вообще, если бы я взял с вас деньги или назначил квартплату, у налоговой полиции появился бы дополнительный повод ко мне привязаться.
- Это верно, но... - Она помолчала, потом томно взглянула на него из-под ресниц. - Со мной вам было бы лучше, чем в пустой мастерской.
Лайл удивленно приподнял брови.
- Я женщина, умеющая приносить мужчине пользу, Лайл. Пока что никто не жаловался.
- Вот как?
- Представьте себе. - Она отбросила смущение.
- Я обдумаю ваше предложение, - сказал Лайл. - Как, говорите, вас зовут?
- Китти. Китти Кеседи.
- Сегодня у меня полно работы, Китти, но мы увидимся завтра, хорошо?
- Хорошо, Лайл. - Она улыбнулась. - Подумайте, ладно?
Лайл помог ей спуститься и смотрел, как она шагает по атриуму и исчезает в дверях переполненного трущобного кафе. Потом он позвонил матери.
- Ты что-то забыл? - спросила она, оторвавшись от рабочего дисплея.
- Знаешь, в это трудно поверить, но только что мне в дверь постучала незнакомая женщина и предложила себя.
- Ты, видимо, шутишь?
- Надо полагать, в обмен на кров и стол. Я же обещал, что если это случится, ты узнаешь первая.
- Лайл... - мать подыскивала нужные слова. - По-моему, тебе надо меня навестить. Давай вместе поужинаем дома! Поедим, обсудим твои дела.
- Идет. Все равно я должен доставить один заказ на сорок первый этаж.
- Все это мне не слишком нравится, Лайл.
- Ладно, мам, увидимся вечером.
Лайл собрал свежевыкрашенный велосипед, переключил подъемное устройство на дистанционное управление и покинул мастерскую. Сев на велосипед, он нажал кнопку.
Мастерская послушно взмыла в воздух и, слегка покачиваясь, повисла под черным от пожара потолком.
Лайл покатил к лифтам - туда, где прошло его детство.
Сначала он вернул велосипед счастливому идиотузаказчику, а потом, спрятав заработанную наличность в ботинок, отправился к матери. Там он принял душ, побрился. Они полакомились свиными отбивными и выпили. Мать жаловалась на конфликт с третьим мужем и плакала навзрыд, хоть и не так долго, как обычно, когда всплывала эта тема. У Лайла создалось впечатление, что она скоро совсем остынет, а там и подберет себе четвертого муженька.
В районе полуночи Лайл отклонил ритуальное материнское предложение пополнить его гардероб и устремился обратно в Зону. После матушкиного хереса у него плыло перед глазами, и он провел некоторое время у разбитой стеклянной стены атриума, глядя на тусклые звезды в подсвеченном городскими огнями небе. Ночью пещерная темнота Зоны привлекала его, как ничто другое. Тошнотворное круглосуточное освещение, которым был залит весь остальной "Архиплат", здесь, в Зоне, так и не было восстановлено.
По ночам в Зоне кипела жизнь: все нормальные люди принимались обходить здешние подпольные пивнушки и ночные заведения; о том, что там происходило, можно было только догадываться - все двери были предусмотрительно затворены. Редкие красные и синие сполохи только добавляли загадочности.
Лайл вынул прибор дистанционного управления и опустил мастерскую. Дверь оказалась взломанной. Его последняя клиентка лежала без сознания на полу. На ней был черный комбинезон военного образца, вязаная шапочка, специальные очки и альпинистское снаряжение.
Первое, что она сделала, вломившись в заведение Лайла, - это вытащила из чехла висевшую у двери электрическую дубинку. За что и поплатилась разрядом в пятнадцать тысяч вольт и смесью краски и разрешенных к применению нервно-паралитических химикатов, ударившей ей в лицо.
Лайл обезвредил со своего дистанционного пульта сделавшую свое дело дубинку и аккуратно вернул ее в чехол.
Незваная гостья еще дышала, но иных признаков жизни не подавала. Лайл попробовал вытереть ей платком нос и рот.
Парни, продавшие ему чудо-дубинку, не зря хихикали, говоря о "несмываемоеTM". Лицо и гордо женщины были теперь зелеными, а на груди красовалось пятно, отливавшее всеми цветами радуги. Половину лица закрывали ее диковинные очки. Подбирая для нее подходящее сравнение, Лайл остановился на еноте, повалявшемся на мольберте пейзажиста.
Попытка снять с нее испорченную одежду традиционным способом к успеху не привела, и он сходил за ножницами по металлу. С их помощью он избавил женщину от толстых перчаток и перерубил шнурки ее пневмореактивных башмаков. У черной водолазки оказалась абразивная поверхность, а грудь и спину незваной гостьи закрывала кираса, которую вряд ли удалось бы пробить даже из пушки.
В ее брюках он насчитал девятнадцать карманов, набитых всякой всячиной. Там было электро-паралитическое оружие, аналогичное по действию его дубинке, фонарик, пакетики с пыльцой для снятия отпечатков, нож с несколькими десятками лезвий, какие-то лекарства, пластмассовые наручники, а также мелкие деньги, четки, расческа и косметичка.
В ушах у женщины Лайл обнаружил крохотные микрофонные усилители, их удалось извлечь с помощью пинцета. После этого он сковал ей руки и ноги цепочкой для парковки велосипедов. Он боялся, как бы она, очнувшись, не принялась бесчинствовать.
Часа в четыре утра она разразилась кашлем и сильно задрожала. Летними ночами в мастерской действительно бывало зябко. Лайл придумал, как решить проблему, принес из незанятой комнаты теплосберегающее одеяло. В середине одеяла, он, как в пончо, проделал дыру для головы и надел на свою гостью. Потом, сняв с нее велосипедные кандалы (они бы ее все равно не остановили), он наглухо зашил все одеяло снаружи прочнейшей седельной нитью.
Прикрепив края пончо к ремню, он надел ремень ей на шею, застегнул и для верности повесил на пряжку замок.
Тело оказалось в мешке, из которого торчала одна голова, хрипевшая и пускавшая слюни.
Не пожалев суперклея, он намертво приклеил мешок с женщиной к полу. Одеяло было достаточно прочным; если она все равно сумеет освободиться, пустив в ход ногти, - значит, она даст фору самому Гудини, и Лайлу здесь делать нечего. Он смертельно устал и вполне протрезвел. Лайл выпил глюкозы, заглотнул три таблетки аспирина, сжевал шоколадку и завалился в гамак.
Проснулся Лайл в десять утра. Пленница сидела в мешке с бесстрастным зеленым лицом, красными глазами и слипшимися от краски волосами. Лайл встал, оделся, позавтракал и починил сломанный дверной замок.
Он помалкивал - отчасти потому, что надеялся на молчание как на способ привести ее в чувство, отчасти потому, что опять забыл ее имя. К тому же он сомневался, что она назвалась настоящим именем.
Починив дверь, он повыше подтянул колотушку - чтобы их не беспокоили. Сейчас им надо побыть наедине.
Наконец Лайл включил настенный экран и антикварный телеприемник. При появлении дурацких титров женщина заерзала.
- Кто ты такой? - выдавила она.
- Я ремонтирую велосипеды, мэм.
Она фыркнула.
- Полагаю, ваше имя мне ни к чему, - сказал Лайл. - Важнее узнать, кто вас послал и зачем, а также что я сам смогу извлечь из этой ситуации.
- Ничего не выйдет.
- Возможно, - согласился он. - Но вы-то полностью провалились. Я всего-навсего механик двадцати четырех лет из Теннесси, чиню велосипеды и никого не трогаю.
Зато на вас столько всяких штучек, что их хватило бы на пять таких мастерских, как моя.
Он открыл зеркальце из ее косметички и показал ей, как она выглядит. Зеленое лицо напряглось еще больше.
- Лучше расскажите, что вы замышляли.
- И не мечтай! - огрызнулась она.
- Если вы надеетесь на подмогу, то вынужден вас разочаровать - надежды тщетны. Я вас хорошенько обыскал, нашел все приспособления, которые на вас были, и повынимал из них батарейки. Некоторые я вижу впервые и понятия не имею, зачем они и как работают, но батарейка - она батарейка и есть. Прошло уже несколько часов, а ваши коллеги все не торопятся. Вряд ли они знают, где вас искать.
На это она ничего не ответила.
- В общем, - подытожил он, - вы провалили операцию. Вас поймал полный профан, и вы попали в положение заложницы, которое может длиться сколь угодно долго. Моих запасов воды, лапши и сардин хватит на несколько недель. Если в вашу берцовую кость вмонтировано какое-нибудь тайное устройство, вы можете связаться хоть с самим Президентом, но мне все же кажется, что у вас возникли серьезные проблемы.
Она еще немного повозилась в своем мешке и отвернулась.
- Наверное, дело в этом антенном приемнике?
Она промолчала.
- Вряд ли он имеет какое-то отношение ко мне или к Эдди Дертузасу. Прислали-то его, видать, для Эдди, но он вряд ли об этом просил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39