Сначала я испугалась, стала думать, куда же он отправился. Потом женщина, издавая какие-то трудно различимые звуки, начала возиться с моей одеждой, и я поняла, что он просто вышел из единственной комнаты, пока меня раздевают.
Наверное, старуха задавала вопросы, но я не понимала, да и почти не слышала. Мои мозги от холода окостенели, как и тело, и дрожали от истощения и шока. Скоро меня раздели и вытерли замечательным льняным полотенцем, таким пожелтевшим, что скорее всего оно было частью приданого этой женщины. Она его до сих пор не использовала. Потом меня завернули в грубое одеяло, осторожно подтолкнули на деревянный стул у огня. Подбросили дрова, поставили сверху горшок, развесили мою одежду, с интересом ощупав нейлон. Потом старуха пошла к двери и позвала домой мужа.
Он вошел, пожилой, похожий на разбойника крестьянин с усами. К губе прилипла грязная самодельная сигарета. За ним следовали еще два крепких мужчины пониже ростом, но с такими же темными пламенными лицами. И все уставились на меня. Хозяин что-то спросил. Я помотала головой, но вообще-то то, что меня больше всего интересовало в тот момент, спросить было достаточно легко. Я вытащила руку из одеяла и обвела вокруг рукой. «Керкира? – спросила я. – Это Керкира?»
Буря жестов и утвердительных «не» принесла мне чувство физического облегчения. Начать общаться с людьми, узнать, где я нахожусь… Это необходимо, чтобы не рехнуться. Бог знает, какого ответа я ожидала, очевидно, еще не отделалась от своих кошмаров. Нужны были слова, чтобы вытащить меня из этого бреда – одинокая почти смерть в море, мучения на «Алистере», безымянная черная скала, на которую я карабкалась… Это Корфу, а это – греки. Я в безопасности. Я сказала: «Я англичанка. Вы говорите по-английски?»
На этот раз головы двигались по-другому, но я слышала, что кругом говорят слово «англита», так что они поняли.
Я попробовала еще раз. «Вилла Форли? Кастелло дей Фьори?»
Они опять поняли. Бурно заговорили, но я поняла только одно слово – «таласса» – это значит «море».
Я показала на собственное спеленутое тело. «Я… Таласса… Лодка… – Упражнениям в пантомиме очень мешало одеяло. – Плыть… Тонуть…»
Все зашумели. Женщина сунула мне в руки миску явно с выражениями симпатии. Это оказался какой-то суп, по-моему из фасоли, довольно густой и безвкусный, но горячий и сытный и для таких обстоятельств превосходный. Пока я ела, мужчины вежливо отвернулись и активно, хотя и приглушенно, переговаривались. Когда я закончила и вернула женщине миску, один из них, не мой хозяин, вышел вперед, прочистил горло и заговорил на очень плохом немецком.
«Вы из Кастелло дей Фьори?»
«Ja. – Мой немецкий был не намного лучше, но все-таки хоть какое-то понимание. Я заговорила, медленно выбирая слова. – Идти Кастелло, как далеко?»
Бормотание. «Десять. – Показал свои пальцы. – Ja, десять».
«Десять километров?»
«Ja».
«Это дорога?»
«Ja, ja».
«Есть машина?»
Он не сказал «нет», но его реакция была однозначна. Нет машины и никогда не было. Зачем им машины? У них есть ослы и женщины. Значит, я еще не вылезла из кошмара. Еще предстояло невозможное мучительное путешествие. Я попыталась сообразить, что будет делать Годфри.
На свидании он наверняка обнаружил, что одного пакета не хватает, понял, что его взяла я, и сообразил, куда я могла его спрятать. Можно надеяться на его уверенность, что никто не имеет никаких оснований его подозревать, иначе бы путешествию помешали. Хорошо бы он думал, что я сделала случайное открытие, например, увидела, как он несет пакеты, и стала их искать из любопытства. Потом я их нашла, осознала, что происходит что-то серьезное, испугалась, спряталась и начала изображать невинность, чтобы спасти свою шкуру. О Миранде он наверняка даже не подумал.
Ну хорошо, он от меня избавился. Мое исчезновение вызовет шум и слезы, которые могут привести к неприятным для него последствиям, учитывая смерть Спиро и Янни. Он может решить проигнорировать потери, но неожиданное исчезновение Г. Мэннинга, эсквайра, естественно, обратит официальное внимание на его дом, на эллинг, поэтому (поскольку явно еще не начался официальный розыск меня) он наверняка рискнет сегодня вернуться, чтобы найти и убрать последний пакет фальшивых денег.
И здесь я обязана появиться. Даже если Годфри будет встречать Макс, чтобы задержать этого преступника, нужны доказательства. Настоящие доказательства, не просто слова Адони и Миранды и даже Спиро. От этого Годфри наверняка отобьется без особых хлопот. И как только от него отвяжутся хоть на пять минут, Г. Мэннинг, эсквайр, навсегда исчезнет бесследно по подготовленному пути.
Я посмотрела на обступивших меня мужчин. «Есть телефон?»
Вопрос я задала без особой надежды, но они прямо-таки просияли. Да, конечно, телефон имеется, в деревне, выше на горе, где начинается дорога. Это они сообщили мне по-гречески, все говорили одновременно и безумно жестикулировали, но я на удивление легко все поняла. Если я желаю телефон немедленно, они меня туда отведут. Я кивнула, улыбнулась, поблагодарила, потом показала на свою одежду и вопросительно поглядела на женщину. Немедленно мужчины улетучились из комнаты, а она начала снимать мои вещи с веревки. Нейлон высох, но платье было совершенно мокрым и противным.
Я сбросила одеяло – оно пахло чем-то, я старалась убедить себя, что козой, – и начала одеваться. Но когда я собралась одеть платье, женщина остановила меня. «Нет, нет, это… Это честь… Очень рада…» Она и на английском не могла бы выразиться яснее. «Это» оказалось белой батистовой блузой, вышитой красным, зеленым и золотым. К ней прилагалась длинная черная юбка, оживленная каймой тех же цветов. Национальная корфиотская одежда, которую надевают в святые дни и праздники. Может, это тоже была часть ее приданого, а может, принадлежало ее дочери. Все мне идеально подходило. Юбка была из плотной ткани ручной работы, а еще я получила теплый жакет, чтобы надеть поверх блузки. Она восхищенно суетилась вокруг меня, гладила и хвалила, а потом позвала мужчин посмотреть.
Они ждали снаружи, теперь не трое, а – я сосчитала – шестнадцать. Я вдруг остановилась и поцеловала старую женщину в щеку. Она взяла меня за руку, на глазах показались слезы. «Англичанка. Я очень рада».
На улице толпа мужчин проводила меня как персону королевских кровей вверх по каменистой дороге между деревьев в крохотную деревню, разбудила владельца маленького магазина, в котором был телефон. В Кастелло никто не отвечал. Я подумала и набрала номер виллы Форли.
После первого же гудка взволнованная Фил подняла трубку. «Люси. Где, ради бога…»
«Все в порядке, Фил, не волнуйся. Извини, что не могла позвонить раньше, но со мной все хорошо», «Но ты где? Я пробовала узнать у Годфри, но…»
«Когда?»
«Час назад, ну или сорок пять минут. Его не было, поэтому я решила, что ты где-то с ним. Это так?»
«Нет. Слушай, Фил, сделаешь для меня кое-что?»
«Что? Что вообще происходит?»
«Скажу при встрече, а сейчас времени нет. Просто не задавай вопросов, а позвони еще раз Годфри. Если он ответит, скажи, что меня нет дома, и спроси, с ним я или нет, как ты бы на самом деле спросила, если бы я не позвонила, а ты беспокоилась. Очень важно, чтобы он не знал о моем звонке. Сделаешь? Это ужасно важно, Фил!»
«Да, но…»
«Тогда, пожалуйста, ну ангел. Обещаю, что скоро буду дома и все расскажу. Но я должна знать, появился он или нет. Как только узнаешь, перезвони мне сюда». Я сказала номер.
«Как ты, ради бога, туда попала? Ты ходила с ним гулять? Знаю, что ты ужинала, потому что посуда не помыта. Миранда просто ушла и все так оставила».
«Это я виновата. Отправила ее по делу».
«Ты? Ну что все-таки происходит? Посуда разбросана по столу, ты посередине Пантократора в середине ночи…»
«Можно сказать, что Годфри меня выкинул. А домой идти далеко».
«Люси! Ты хочешь сказать, что он к тебе приставал?»
«Можно это назвать и так. Не нравится мне твой Годфри, Фил, но просто на случай, если он вернулся, я заканчиваю разговор и жду твоего звонка. Но пожалуйста, сделай все, как я сказала, это очень важно».
«Боже, ну конечно. Пусть поволнуется, – сказала Фил вредным голосом. – Хорошо, киска, вешай трубку, я перезвоню. Хочешь, я за тобой приеду?»
«Не помешало бы».
«Противная грубиянка», – сказала она, наверное не мне, и повесила трубку.
Теперь у деревенского магазина стояли двадцать три мужчины и еще что-то случилось. Все улыбались. Когда я положила трубку, мой говорящий на немецком приятель оказался рядом. «Fraulein, идите смотреть. – Он гордо показал на дверь магазина. – Для вас, к вашим услугам».
В звездном свете стоял мотоцикл, восхитительный, почти новый, с двумя цилиндрами, оседланный гордым и скромным молодым человеком. Теперь мужчины толпились вокруг него, восхищенные тем, что смогли помочь.
«Он из Спартиласа, – сказал мой приятель, указывая на склон Пантократора выше магазина, где светились слабые огоньки другой деревни. – Он был в гостях в Кулуре в доме своего дяди, мы услышали, что он едет, и остановили. Видите? Это очень хорошая машина, как автомобиль. Вы не можете быть здесь, здесь недостаточно хорошо для иностранцев. Но он отвезет вас домой».
Я чуть не заплакала от умиления и нервного истощения. «Вы такие хорошие, вы очень хорошие. Спасибо огромное вам всем». Это все, что я смогла сказать, а они, похоже, больше ничего и не хотели. Доброта и доброжелательность, окружавшие меня, были ощутимы, как свет и огонь, они согревали ночь.
Кто-то принес подушку, похоже, лучшую в доме, еще кто-то ее привязал. Третий человек принес сверток с моим мокрым платьем и привязал сзади сиденья. Молодой человек стоял, улыбался и с любопытством на меня посматривал.
Телефон прозвонил один раз, и я быстро к нему подбежала. «Да?»
«Люси, я позвонила на виллу Рота, но его нет».
«Нет ответа?»
«Конечно, нет. Слушай, ты можешь сказать, что случилось?»
«Дорогая, пока не могу… Скоро буду дома, не волнуйся. Но никому не говори, что я звонила. Никому. Даже Максу».
«Даже Максу? С каких это пор…»
«И не надо за мной приезжать. У меня есть транспорт. До встречи».
Хозяин магазина даже и не подумал, что можно потребовать с меня деньги за телефон. Ему было очень приятно, как я поняла, что его подняла с постели среди ночи полуутонувшая незнакомка. Все, кто мне помогал, не нуждались даже в благодарности, они были счастливы помочь, на самом деле. Усадили, показали, куда ставить ноги и как обнимать молодого человека за талию, пожелали быстро доехать и отошли, когда мой новый друг завел мотор. Мотоцикл взревел и понесся через деревню. Все спящие в окрестностях проснулись. Несомненно, они и от этого будут счастливы…
В облаке дыма мы мчались по гравию, дорога извивалась змеей между олив по крутым скалам примерно в трехстах футах над уровнем моря. Дорога не для быстрой езды, любой бы сказал, но мы ехали очень быстро, на поворотах наклонялись, как «Алистер» в море. Гравий разлетался от нас волнами, а сзади на полмили висело облако пыли. А мне было все равно. Ветер в волосах и ощущение безумной скорости даже успокаивали. Я не способна была бояться. Он, как Бог, появился, чтобы освободить меня, и не мог подвести. Я прижималась к кожаной спине, а мы неслись и ревели между рощ, уже вниз, к морю.
Бог повернул кудрявую голову и что-то жизнерадостно прокричал. Мы пролетели поворот по маленькому ручью, почему-то очень похожему на ступени, и выскочили на гладкую дорогу. Не то чтобы это было намного лучше. Дорога спускалась по склону Пантократора с крутыми и, скорее всего, очень опасными поворотами. Мы ехали с такой скоростью, что на поворотах отлетали к краю дороги и почти цеплялись за маленькие цветы и камни. Шины визжали, Бог весело кричал, ночь заполнял запах горелой резины, а мы двигались вниз и скоро очутились у подножия горы на уровне моря.
Дорога выпрямилась. «Хорошо?» – спросил Бог через плечо.
«Отлично!» – провизжала в ответ я, вцепившись в него, как обезьяна, захваченная ураганом.
Он шевельнул рукой, мы поехали еще быстрее. Цветущие деревья пролетали мимо потоком…
Вдруг мы оказались в знакомой мне деревне, и он замедлил ход, подкатил прямо к воротам Кастелло и остановился.
Молодой человек опустил ноги на землю, повернулся вопросительно, показал пальцем на аллею, но я помотала головой. До Кастелло было довольно далеко идти, но, пока я не разобралась, что происходит, не стоило рекламировать свое появление и с ревом возникать у парадного подъезда. Поэтому я отцепилась от его кожаной куртки, не слишком уверенно слезла, отряхнула свое одеяние и отвязала сверток с платьем.
Я попробовала поблагодарить своего спасителя, он улыбнулся, мотнул головой и стал поворачивать машину в обратную сторону, что-то покрикивая. Наверняка, что ему было очень приятно. Когда он взялся руками за руль, я быстро схватилась за него. «Твое имя? – это я знаю, как будет по-гречески.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Наверное, старуха задавала вопросы, но я не понимала, да и почти не слышала. Мои мозги от холода окостенели, как и тело, и дрожали от истощения и шока. Скоро меня раздели и вытерли замечательным льняным полотенцем, таким пожелтевшим, что скорее всего оно было частью приданого этой женщины. Она его до сих пор не использовала. Потом меня завернули в грубое одеяло, осторожно подтолкнули на деревянный стул у огня. Подбросили дрова, поставили сверху горшок, развесили мою одежду, с интересом ощупав нейлон. Потом старуха пошла к двери и позвала домой мужа.
Он вошел, пожилой, похожий на разбойника крестьянин с усами. К губе прилипла грязная самодельная сигарета. За ним следовали еще два крепких мужчины пониже ростом, но с такими же темными пламенными лицами. И все уставились на меня. Хозяин что-то спросил. Я помотала головой, но вообще-то то, что меня больше всего интересовало в тот момент, спросить было достаточно легко. Я вытащила руку из одеяла и обвела вокруг рукой. «Керкира? – спросила я. – Это Керкира?»
Буря жестов и утвердительных «не» принесла мне чувство физического облегчения. Начать общаться с людьми, узнать, где я нахожусь… Это необходимо, чтобы не рехнуться. Бог знает, какого ответа я ожидала, очевидно, еще не отделалась от своих кошмаров. Нужны были слова, чтобы вытащить меня из этого бреда – одинокая почти смерть в море, мучения на «Алистере», безымянная черная скала, на которую я карабкалась… Это Корфу, а это – греки. Я в безопасности. Я сказала: «Я англичанка. Вы говорите по-английски?»
На этот раз головы двигались по-другому, но я слышала, что кругом говорят слово «англита», так что они поняли.
Я попробовала еще раз. «Вилла Форли? Кастелло дей Фьори?»
Они опять поняли. Бурно заговорили, но я поняла только одно слово – «таласса» – это значит «море».
Я показала на собственное спеленутое тело. «Я… Таласса… Лодка… – Упражнениям в пантомиме очень мешало одеяло. – Плыть… Тонуть…»
Все зашумели. Женщина сунула мне в руки миску явно с выражениями симпатии. Это оказался какой-то суп, по-моему из фасоли, довольно густой и безвкусный, но горячий и сытный и для таких обстоятельств превосходный. Пока я ела, мужчины вежливо отвернулись и активно, хотя и приглушенно, переговаривались. Когда я закончила и вернула женщине миску, один из них, не мой хозяин, вышел вперед, прочистил горло и заговорил на очень плохом немецком.
«Вы из Кастелло дей Фьори?»
«Ja. – Мой немецкий был не намного лучше, но все-таки хоть какое-то понимание. Я заговорила, медленно выбирая слова. – Идти Кастелло, как далеко?»
Бормотание. «Десять. – Показал свои пальцы. – Ja, десять».
«Десять километров?»
«Ja».
«Это дорога?»
«Ja, ja».
«Есть машина?»
Он не сказал «нет», но его реакция была однозначна. Нет машины и никогда не было. Зачем им машины? У них есть ослы и женщины. Значит, я еще не вылезла из кошмара. Еще предстояло невозможное мучительное путешествие. Я попыталась сообразить, что будет делать Годфри.
На свидании он наверняка обнаружил, что одного пакета не хватает, понял, что его взяла я, и сообразил, куда я могла его спрятать. Можно надеяться на его уверенность, что никто не имеет никаких оснований его подозревать, иначе бы путешествию помешали. Хорошо бы он думал, что я сделала случайное открытие, например, увидела, как он несет пакеты, и стала их искать из любопытства. Потом я их нашла, осознала, что происходит что-то серьезное, испугалась, спряталась и начала изображать невинность, чтобы спасти свою шкуру. О Миранде он наверняка даже не подумал.
Ну хорошо, он от меня избавился. Мое исчезновение вызовет шум и слезы, которые могут привести к неприятным для него последствиям, учитывая смерть Спиро и Янни. Он может решить проигнорировать потери, но неожиданное исчезновение Г. Мэннинга, эсквайра, естественно, обратит официальное внимание на его дом, на эллинг, поэтому (поскольку явно еще не начался официальный розыск меня) он наверняка рискнет сегодня вернуться, чтобы найти и убрать последний пакет фальшивых денег.
И здесь я обязана появиться. Даже если Годфри будет встречать Макс, чтобы задержать этого преступника, нужны доказательства. Настоящие доказательства, не просто слова Адони и Миранды и даже Спиро. От этого Годфри наверняка отобьется без особых хлопот. И как только от него отвяжутся хоть на пять минут, Г. Мэннинг, эсквайр, навсегда исчезнет бесследно по подготовленному пути.
Я посмотрела на обступивших меня мужчин. «Есть телефон?»
Вопрос я задала без особой надежды, но они прямо-таки просияли. Да, конечно, телефон имеется, в деревне, выше на горе, где начинается дорога. Это они сообщили мне по-гречески, все говорили одновременно и безумно жестикулировали, но я на удивление легко все поняла. Если я желаю телефон немедленно, они меня туда отведут. Я кивнула, улыбнулась, поблагодарила, потом показала на свою одежду и вопросительно поглядела на женщину. Немедленно мужчины улетучились из комнаты, а она начала снимать мои вещи с веревки. Нейлон высох, но платье было совершенно мокрым и противным.
Я сбросила одеяло – оно пахло чем-то, я старалась убедить себя, что козой, – и начала одеваться. Но когда я собралась одеть платье, женщина остановила меня. «Нет, нет, это… Это честь… Очень рада…» Она и на английском не могла бы выразиться яснее. «Это» оказалось белой батистовой блузой, вышитой красным, зеленым и золотым. К ней прилагалась длинная черная юбка, оживленная каймой тех же цветов. Национальная корфиотская одежда, которую надевают в святые дни и праздники. Может, это тоже была часть ее приданого, а может, принадлежало ее дочери. Все мне идеально подходило. Юбка была из плотной ткани ручной работы, а еще я получила теплый жакет, чтобы надеть поверх блузки. Она восхищенно суетилась вокруг меня, гладила и хвалила, а потом позвала мужчин посмотреть.
Они ждали снаружи, теперь не трое, а – я сосчитала – шестнадцать. Я вдруг остановилась и поцеловала старую женщину в щеку. Она взяла меня за руку, на глазах показались слезы. «Англичанка. Я очень рада».
На улице толпа мужчин проводила меня как персону королевских кровей вверх по каменистой дороге между деревьев в крохотную деревню, разбудила владельца маленького магазина, в котором был телефон. В Кастелло никто не отвечал. Я подумала и набрала номер виллы Форли.
После первого же гудка взволнованная Фил подняла трубку. «Люси. Где, ради бога…»
«Все в порядке, Фил, не волнуйся. Извини, что не могла позвонить раньше, но со мной все хорошо», «Но ты где? Я пробовала узнать у Годфри, но…»
«Когда?»
«Час назад, ну или сорок пять минут. Его не было, поэтому я решила, что ты где-то с ним. Это так?»
«Нет. Слушай, Фил, сделаешь для меня кое-что?»
«Что? Что вообще происходит?»
«Скажу при встрече, а сейчас времени нет. Просто не задавай вопросов, а позвони еще раз Годфри. Если он ответит, скажи, что меня нет дома, и спроси, с ним я или нет, как ты бы на самом деле спросила, если бы я не позвонила, а ты беспокоилась. Очень важно, чтобы он не знал о моем звонке. Сделаешь? Это ужасно важно, Фил!»
«Да, но…»
«Тогда, пожалуйста, ну ангел. Обещаю, что скоро буду дома и все расскажу. Но я должна знать, появился он или нет. Как только узнаешь, перезвони мне сюда». Я сказала номер.
«Как ты, ради бога, туда попала? Ты ходила с ним гулять? Знаю, что ты ужинала, потому что посуда не помыта. Миранда просто ушла и все так оставила».
«Это я виновата. Отправила ее по делу».
«Ты? Ну что все-таки происходит? Посуда разбросана по столу, ты посередине Пантократора в середине ночи…»
«Можно сказать, что Годфри меня выкинул. А домой идти далеко».
«Люси! Ты хочешь сказать, что он к тебе приставал?»
«Можно это назвать и так. Не нравится мне твой Годфри, Фил, но просто на случай, если он вернулся, я заканчиваю разговор и жду твоего звонка. Но пожалуйста, сделай все, как я сказала, это очень важно».
«Боже, ну конечно. Пусть поволнуется, – сказала Фил вредным голосом. – Хорошо, киска, вешай трубку, я перезвоню. Хочешь, я за тобой приеду?»
«Не помешало бы».
«Противная грубиянка», – сказала она, наверное не мне, и повесила трубку.
Теперь у деревенского магазина стояли двадцать три мужчины и еще что-то случилось. Все улыбались. Когда я положила трубку, мой говорящий на немецком приятель оказался рядом. «Fraulein, идите смотреть. – Он гордо показал на дверь магазина. – Для вас, к вашим услугам».
В звездном свете стоял мотоцикл, восхитительный, почти новый, с двумя цилиндрами, оседланный гордым и скромным молодым человеком. Теперь мужчины толпились вокруг него, восхищенные тем, что смогли помочь.
«Он из Спартиласа, – сказал мой приятель, указывая на склон Пантократора выше магазина, где светились слабые огоньки другой деревни. – Он был в гостях в Кулуре в доме своего дяди, мы услышали, что он едет, и остановили. Видите? Это очень хорошая машина, как автомобиль. Вы не можете быть здесь, здесь недостаточно хорошо для иностранцев. Но он отвезет вас домой».
Я чуть не заплакала от умиления и нервного истощения. «Вы такие хорошие, вы очень хорошие. Спасибо огромное вам всем». Это все, что я смогла сказать, а они, похоже, больше ничего и не хотели. Доброта и доброжелательность, окружавшие меня, были ощутимы, как свет и огонь, они согревали ночь.
Кто-то принес подушку, похоже, лучшую в доме, еще кто-то ее привязал. Третий человек принес сверток с моим мокрым платьем и привязал сзади сиденья. Молодой человек стоял, улыбался и с любопытством на меня посматривал.
Телефон прозвонил один раз, и я быстро к нему подбежала. «Да?»
«Люси, я позвонила на виллу Рота, но его нет».
«Нет ответа?»
«Конечно, нет. Слушай, ты можешь сказать, что случилось?»
«Дорогая, пока не могу… Скоро буду дома, не волнуйся. Но никому не говори, что я звонила. Никому. Даже Максу».
«Даже Максу? С каких это пор…»
«И не надо за мной приезжать. У меня есть транспорт. До встречи».
Хозяин магазина даже и не подумал, что можно потребовать с меня деньги за телефон. Ему было очень приятно, как я поняла, что его подняла с постели среди ночи полуутонувшая незнакомка. Все, кто мне помогал, не нуждались даже в благодарности, они были счастливы помочь, на самом деле. Усадили, показали, куда ставить ноги и как обнимать молодого человека за талию, пожелали быстро доехать и отошли, когда мой новый друг завел мотор. Мотоцикл взревел и понесся через деревню. Все спящие в окрестностях проснулись. Несомненно, они и от этого будут счастливы…
В облаке дыма мы мчались по гравию, дорога извивалась змеей между олив по крутым скалам примерно в трехстах футах над уровнем моря. Дорога не для быстрой езды, любой бы сказал, но мы ехали очень быстро, на поворотах наклонялись, как «Алистер» в море. Гравий разлетался от нас волнами, а сзади на полмили висело облако пыли. А мне было все равно. Ветер в волосах и ощущение безумной скорости даже успокаивали. Я не способна была бояться. Он, как Бог, появился, чтобы освободить меня, и не мог подвести. Я прижималась к кожаной спине, а мы неслись и ревели между рощ, уже вниз, к морю.
Бог повернул кудрявую голову и что-то жизнерадостно прокричал. Мы пролетели поворот по маленькому ручью, почему-то очень похожему на ступени, и выскочили на гладкую дорогу. Не то чтобы это было намного лучше. Дорога спускалась по склону Пантократора с крутыми и, скорее всего, очень опасными поворотами. Мы ехали с такой скоростью, что на поворотах отлетали к краю дороги и почти цеплялись за маленькие цветы и камни. Шины визжали, Бог весело кричал, ночь заполнял запах горелой резины, а мы двигались вниз и скоро очутились у подножия горы на уровне моря.
Дорога выпрямилась. «Хорошо?» – спросил Бог через плечо.
«Отлично!» – провизжала в ответ я, вцепившись в него, как обезьяна, захваченная ураганом.
Он шевельнул рукой, мы поехали еще быстрее. Цветущие деревья пролетали мимо потоком…
Вдруг мы оказались в знакомой мне деревне, и он замедлил ход, подкатил прямо к воротам Кастелло и остановился.
Молодой человек опустил ноги на землю, повернулся вопросительно, показал пальцем на аллею, но я помотала головой. До Кастелло было довольно далеко идти, но, пока я не разобралась, что происходит, не стоило рекламировать свое появление и с ревом возникать у парадного подъезда. Поэтому я отцепилась от его кожаной куртки, не слишком уверенно слезла, отряхнула свое одеяние и отвязала сверток с платьем.
Я попробовала поблагодарить своего спасителя, он улыбнулся, мотнул головой и стал поворачивать машину в обратную сторону, что-то покрикивая. Наверняка, что ему было очень приятно. Когда он взялся руками за руль, я быстро схватилась за него. «Твое имя? – это я знаю, как будет по-гречески.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34