– Сорбл соскользнул со стула и попытался отряхнуть крылья. – По-моему, залп кормовых орудий кота был произведен в мою сторону.
– Никаких извинений. Ступай мыться. Твой запах по омерзительности уступает лишь твоей наружности. Поторопись привести себя в надлежащий вид. Ныне перед нами стоит проблема посерьезнее вторжения жалких разбойников. Надлежит разобраться со сломанной дуарой.
Когда Сорбл заковылял прочь на негнущихся лапах, чародей присоединился к Джон-Тому, любовно раскладывающему останки инструмента на обеденном столе.
– Уж лучше б вы отдали им золото, сэр, – жалобно пробормотал юноша.
– Да не мог я сделать этого, Джон-Том! Как я им уже сказал, у меня нет злата.
Чародей потрогал пальцем обломки дуары и пристально оглядел их сквозь толстые линзы очков.
– И что теперь? – спросил Джон-Том. – Без дуары мне не сотворить музыки, а без музыки не сотворить волшебства. Сэр, вы сумеете ее починить?
– Я чародей, мальчик мой, а не создатель свистулек и бирюлек. Я могу сдвинуть горы, разнести их по камешку. А вот чтобы воздвигнуть их – да и вообще что-либо – заново, требуется опыт несколько иного рода.
Починить простую флейту или барабан я еще в состоянии, но такое, – он указал на стол, – мне не по плечу, и я не стыжусь признаться в этом.
Подобная задача не по силам почти никому, кроме нескольких мастеров, каждый из которых – единственный в своем роде. Чтобы восстановить дуару, нужен дар понимания музыки сфер. А мне медведь на ухо наступил – тем более что у меня вообще нет ушей.
Джон-Том уловил, куда клонит маг.
– И, пожалуй, надеяться, что один из таких мастеров проживает в Линчбени или где-нибудь неподалеку, было бы наивно.
– Боюсь, до них многие лиги пути. Починить сломанный инструмент легко, разрушенное волшебство – куда труднее. А вернуть к жизни нечто вроде твоей дуары, сочетающей в себе и то и другое, – почти невозможно. Мне понаслышке известен лишь один мастер, у которого, может – повторяю, может, – хватит мастерства для воссоздания твоего инструмента. Зовут его Кувир Кулб. Говорят, проживает он в городе Стрелакат-Просад, что расположен в джунглях к югу от Чеджиджи.
– Даже не представляю, где это.
– Потому что ты никогда не забирался так далеко на юг, мальчик мой.
Кстати сказать, и я тоже. Это долгое странствие.
Это мы уже проходили, вздохнул Джон-Том.
– Я почему-то сразу это понял.
– Благодаря хорошей памяти, а отнюдь не проницательности. Чеджиджи – порт на южном побережье Глиттергейста. Если хочешь починить свой инструмент, придется тебе идти туда.
– Не знаю, сэр, прямо не знаю. – Джон-Том сел в чистое, не испачканное рвотой кресло. – Я ни разу не отправлялся в долгие странствия без дуары. Чем я смогу защитить себя?
– Как это ни огорчительно, придется тебе положиться на свое боевое умение и на сообразительность. – По тону колдуна было неясно, относится ли его пренебрежение к какому-то одному из талантов Джон-Тома или к обоим сразу. – Если мне не удалось за этот год развить твой ум, то как учитель я ничего не стою. Будь ты волшебником или чаропевцем, чародеем или шулером, некромантом или стряпчим, – в конечном итоге именно сообразительность решает, кто выживет, а кто уйдет в небытие.
Джон-Тому удалось выдавить бледную улыбку.
– Вы были хорошим наставником, сэр, и я научился многому. Просто мне жутковато при мысли, что надо разыскать Кувира Кулба, не полагаясь на чаропение.
– Мальчик мой, тебе не впервой победоносно выходить из невзгод. Я верю в тебя. Помни, что на этот раз ты отправляешься не на обычные поиски опасных приключений, а всего лишь на длительную экскурсию, и только. Тебе всего-навсего надо отыскать ремесленника, который сможет починить сломанную вещь. Не вижу, что опасного может с тобой случиться.
Слова Клотагорба немного приободрили юношу. В самом деле, стоит ли тревожиться и унывать? Ведь ему приходилось и прежде много путешествовать, а зачастую и противостоять сверхъестественным силам, а в этот раз ничего подобного не ожидается. Все это надуманные страхи.
Да, но одну опасность все-таки преодолеть придется, и притом в ближайшем будущем.
– Проклятье, даже не представляю, как сказать Талее, что я опять ухожу.
– А вот с этим, мальчик мой, тебе придется справиться без всякого волшебства.
Колдун сочувственно улыбнулся.
– Куда ты собрался? Да нет, я прекрасно слышала. Слышала, но ничего не понимаю.
– Талея, у меня просто нет выбора. Как ни крути, а идти надо. Да и Клотагорб советует. Мне не хочется уходить – но куда годится чаропевец без инструмента?
Глядя, как мечется Талея взад-вперед по полутемной спальне, Джон-Том почувствовал, что возражать становится все труднее. Ее прозрачная ночная сорочка, подаренная благодарными жителями Оспенспри, мерцала, как сиреневый туман, и открывала взору гораздо больше, чем скрывала. Ткань пронизывали подвижные малиновые звездочки, блуждавшие с места на место, как светящийся планктон на гребне ночной волны. При этом они по каким-то неизвестным причинам предпочитали самые выпуклые части тела.
Талея остановилась у окна, и лунный свет, усилив и без того ошеломляющее воздействие сорочки, почти сломил сопротивление Джон-Тома.
– А почему Клотагорб не идет? – наконец шепнула она.
– Клотагорб – величайший чародей мира, и не бегает на посылках у студентов. Это у него все бегают на посылках.
– Удобная позиция. Порой мне кажется, что все его причитания по поводу преклонных лет – сплошная туфта.
Ее гнев утих так же внезапно, как и вспыхнул, и Талея, подбежав к Джон-Тому, крепко обняла его.
– Как мне хочется, чтоб ты остался, Джонни-Том! Ты столько пережил с той поры, как тут очутился. Мы почти и не побыли вместе, а ты опять собрался куда-то на край света.
– Талея… – Взяв ее лицо в ладони, он повернул ее голову, чтобы заглянуть подруге в глаза. – Я хочу этого не больше твоего, но я просто вынужден! Чаропение не подделаешь. Дуару надо чинить.
– А ты не можешь заклинать другим инструментом?
– Пытался, – покачал он головой. – Своими успехами в магии я в равной степени обязан и своему пению, и дуаре – они неотделимы друг от друга.
– А может, тогда купишь другой такой же?
– О свет моих очей, другого такого же не существует. Ах, если б все было так просто! Только эта дуара наделена особыми свойствами, которые в сочетании с моим голосом позволяют творить чудеса. Ни того, как струны вплетаются в ткань реальности и покидают ее, ни замысловатых хитросплетений резонансной камеры заменить не удастся – только восстановить, а Клотагорбу это не по зубам. Да и не только ему – вообще никому в Колоколесье и даже в Поластринду. Придется искать этого Кувира Кулба.
Талея крепко прижалась к молодому человеку, и температура внутри Древа заметно возросла.
– Мне не хочется потерять тебя, Джон-Том. Ты почти год не выходил у меня из головы, пока я не нашла тебя, и я не хочу теперь расставаться. Ты столько раз пускался в опасные вылазки, что я опасаюсь, как бы удача не покинула тебя. Даже отошедшая от дел воровка может оценить шансы. Настанет час, когда судьба отвернется от тебя. Я не могу тебя отпустить. Ну не могу!
Не в силах сдерживаться, Талея разрыдалась у него на плече, и Джон-Том растерялся, не зная, оттолкнуть ли ее, пробормотать что-нибудь утешительное или просто позволить выплакаться.
И тут ему в голову пришло нечто настолько очевидное, что просто удивительно, как это не произошло раньше.
– А почему бы нам не отправиться вместе? Ты ни разу не видела Глиттергейста. Устроим себе морской круиз, отдохнем по-настоящему, и плевать, сколько там займет дорога до Стрелакат-Просада.
Глаза Талей мгновенно высохли. Она отступила на шаг, внезапно сменив печаль на ярость.
– По-твоему, я должна бросить все и ринуться за тобой в бессрочный морской вояж? – Она обвела спальню рукой. – Дерево обставлено лишь наполовину. Через два дня из Линчбени придет драпировщик, а потом еще надо выбрать ковры – как по-твоему, можно все это сделать за один день?!
– Ну, я…
– И не думай! Ты хоть раз пробовал заказать ковер для дерева? Все круглое и волнистое, ни одного более-менее прямого угла! Или, по-твоему, я до скончания дней своих должна расхаживать по стружкам, как твой драгоценный чародей-маразматик? Не выйдет, Джон-Том!
Теперь она кружила по комнате, как коршун над жертвой. Джон-Том не питал иллюзий на тот счет, какая роль отведена ему в этом небольшом домашнем спектакле. Талею буквально переполняла безудержная энергия, сделавшая в свое время эту маленькую женщину столь привлекательной для него. Беда в том, что на сей раз водопад энергии обрушился на его голову, а не на вражескую.
– Через неделю придут маляры – надо кое-где покрасить древесину. Я не намерена всю жизнь провести в доме, где все стены одного цвета, хоть они и дубовые! А ты хочешь, чтоб я все бросила и загуляла на пару с тобой?! Нет, ну ты и наглец, Джон-Том!
Неужели это та самая Талея, много-много месяцев назад попросившая его загрузить в фургон одну из жертв своего грабежа? Та самая, являвшая собой воплощение огневолосого вспыльчивого кошмара и действовавшая языком ничуть не хуже, чем ножом? А ныне Брунгильда в миниатюре превратилась в почтенную матрону.
– О-хо-хо, Талея, да ты одомашнилась!
– Ты мне тут еще обзываться будешь?! – Она яростно погрозила пальцем. – Собираешься удрать и заставить меня решать все в одиночку?!
– Она наступала на Джон-Тома, пока он не уперся спиной в стену. – Ты не посмеешь! Останешься здесь и поможешь мне с обстановкой, оттенками, узорами, драпировками и оформлением клумб!
– Талея, если дуара не будет починена, я не смогу заниматься чаропением, а если я не смогу заниматься чаропением, то не смогу заработать на жизнь. А если я не смогу заработать на жизнь, то нечем будет платить малярам, ковровщикам и цветоводам.
Воздев было указующий перст, Талея раздумала негодовать и поднесла его к губам, чтобы осмыслить новое обстоятельство.
– Да. Пожалуй, верно. Хотя я в любой момент могу вернуться к работе, так что прокормимся. Я чуть подрастратила навыки, но…
Теперь настала очередь Джон-Тома разозлиться.
– Не смей! Ты теперь добропорядочная дама.
– Сколько тебе говорить, не обзывайся!
– Я не позволю тебе лупить прохожих по голове в темном переулке! И как тебе только в голову пришло возвращаться к разбою и грабежам?
– Элементарно. Я много лет занималась этим и на хорошем счету в Гильдии злоумышленников. Я регулярно плачу взносы, а если попадусь, ты в любой момент сможешь навестить меня в тюрьме. Зато будешь рядом.
– И не думай. – Джон-Том постарался произнести это тоном, не терпящим возражений. – Останешься здесь и будешь заниматься тем, о чем говорила, – обставишь и украсишь дерево как тебе заблагорассудится.
– Я могла бы работать только по выходным, – жалобно предложила Талея. – Хороший вор и за выходные может недурно заработать.
– Да нет же, черт возьми!
– Ну, хоть один крохотулечка-грабежик в неделю? – совсем упавшим голосом попросила она.
Он раздраженно перевел дыхание.
– Уж и не знаю, как тебе объяснить, Талея, но попытаюсь еще разок.
Там, откуда я прибыл, на подобные занятия смотрят косо не только с точки зрения закона, но и с точки зрения морали. Мне это не по нутру.
– В твоем мире ужасно нудная жизнь.
Талея скрестила руки на груди и надулась.
– Я признаю, что здесь этика более, ну, либеральная, что ли, – но таковы уж мои принципы. Да и потом, не могу же я сидеть дома на шее у жены!
– А почему бы и нет? – искренне удивилась Талея. – Большинство знакомых мне мужчин с радостью ухватились бы за такую возможность.
– Я не отношусь к большинству. Максимум, на что я способен, – это бросить чаропение и волшебство и зарабатывать на жизнь как простой музыкант.
– Это с твоим-то голосом? – ввернула Талея, но, увидев выражение лица Джон-Тома, поспешила его утешить. Гнев ее испарился чуть ли не быстрей, чем вспыхнул. – Пожалуй, вы правы – ты и твой твердобрюхий, твердолобый старый мошенник. Ты должен идти, а я останусь и буду заниматься древесным хозяйством до твоего возвращения.
Даже невооруженным глазом было видно, что маленькая женщина больше уговаривает себя, а не мужа.
– В конце концов, на этот раз тебе на надо спасать мир. Просто длинная прогулка, вроде отпуска. Правда?
– Правда, – с любовью улыбнулся он. – А ты в самом деле хочешь остаться? Предстоит славное приключение.
– Встреча с тем колдуном и его пертурбатором исчерпала мою любовь к приключениям, – усмехнулась Талея. – Джон-Том, я предпочитаю маленькие безопасные приключеньица, а не ужасающие сотрясения основ мироздания, на которые напарываешься ты. Уж лучше буду дома наслаждаться сознанием, что я замужняя женщина, пока ты не вернешься. Для меня это пока в новинку. Довольно приключений. – На ее лицо набежала тень. – Как ты думаешь – может, я просто старею? Ведь через три месяца мне стукнет двадцать три.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
– Никаких извинений. Ступай мыться. Твой запах по омерзительности уступает лишь твоей наружности. Поторопись привести себя в надлежащий вид. Ныне перед нами стоит проблема посерьезнее вторжения жалких разбойников. Надлежит разобраться со сломанной дуарой.
Когда Сорбл заковылял прочь на негнущихся лапах, чародей присоединился к Джон-Тому, любовно раскладывающему останки инструмента на обеденном столе.
– Уж лучше б вы отдали им золото, сэр, – жалобно пробормотал юноша.
– Да не мог я сделать этого, Джон-Том! Как я им уже сказал, у меня нет злата.
Чародей потрогал пальцем обломки дуары и пристально оглядел их сквозь толстые линзы очков.
– И что теперь? – спросил Джон-Том. – Без дуары мне не сотворить музыки, а без музыки не сотворить волшебства. Сэр, вы сумеете ее починить?
– Я чародей, мальчик мой, а не создатель свистулек и бирюлек. Я могу сдвинуть горы, разнести их по камешку. А вот чтобы воздвигнуть их – да и вообще что-либо – заново, требуется опыт несколько иного рода.
Починить простую флейту или барабан я еще в состоянии, но такое, – он указал на стол, – мне не по плечу, и я не стыжусь признаться в этом.
Подобная задача не по силам почти никому, кроме нескольких мастеров, каждый из которых – единственный в своем роде. Чтобы восстановить дуару, нужен дар понимания музыки сфер. А мне медведь на ухо наступил – тем более что у меня вообще нет ушей.
Джон-Том уловил, куда клонит маг.
– И, пожалуй, надеяться, что один из таких мастеров проживает в Линчбени или где-нибудь неподалеку, было бы наивно.
– Боюсь, до них многие лиги пути. Починить сломанный инструмент легко, разрушенное волшебство – куда труднее. А вернуть к жизни нечто вроде твоей дуары, сочетающей в себе и то и другое, – почти невозможно. Мне понаслышке известен лишь один мастер, у которого, может – повторяю, может, – хватит мастерства для воссоздания твоего инструмента. Зовут его Кувир Кулб. Говорят, проживает он в городе Стрелакат-Просад, что расположен в джунглях к югу от Чеджиджи.
– Даже не представляю, где это.
– Потому что ты никогда не забирался так далеко на юг, мальчик мой.
Кстати сказать, и я тоже. Это долгое странствие.
Это мы уже проходили, вздохнул Джон-Том.
– Я почему-то сразу это понял.
– Благодаря хорошей памяти, а отнюдь не проницательности. Чеджиджи – порт на южном побережье Глиттергейста. Если хочешь починить свой инструмент, придется тебе идти туда.
– Не знаю, сэр, прямо не знаю. – Джон-Том сел в чистое, не испачканное рвотой кресло. – Я ни разу не отправлялся в долгие странствия без дуары. Чем я смогу защитить себя?
– Как это ни огорчительно, придется тебе положиться на свое боевое умение и на сообразительность. – По тону колдуна было неясно, относится ли его пренебрежение к какому-то одному из талантов Джон-Тома или к обоим сразу. – Если мне не удалось за этот год развить твой ум, то как учитель я ничего не стою. Будь ты волшебником или чаропевцем, чародеем или шулером, некромантом или стряпчим, – в конечном итоге именно сообразительность решает, кто выживет, а кто уйдет в небытие.
Джон-Тому удалось выдавить бледную улыбку.
– Вы были хорошим наставником, сэр, и я научился многому. Просто мне жутковато при мысли, что надо разыскать Кувира Кулба, не полагаясь на чаропение.
– Мальчик мой, тебе не впервой победоносно выходить из невзгод. Я верю в тебя. Помни, что на этот раз ты отправляешься не на обычные поиски опасных приключений, а всего лишь на длительную экскурсию, и только. Тебе всего-навсего надо отыскать ремесленника, который сможет починить сломанную вещь. Не вижу, что опасного может с тобой случиться.
Слова Клотагорба немного приободрили юношу. В самом деле, стоит ли тревожиться и унывать? Ведь ему приходилось и прежде много путешествовать, а зачастую и противостоять сверхъестественным силам, а в этот раз ничего подобного не ожидается. Все это надуманные страхи.
Да, но одну опасность все-таки преодолеть придется, и притом в ближайшем будущем.
– Проклятье, даже не представляю, как сказать Талее, что я опять ухожу.
– А вот с этим, мальчик мой, тебе придется справиться без всякого волшебства.
Колдун сочувственно улыбнулся.
– Куда ты собрался? Да нет, я прекрасно слышала. Слышала, но ничего не понимаю.
– Талея, у меня просто нет выбора. Как ни крути, а идти надо. Да и Клотагорб советует. Мне не хочется уходить – но куда годится чаропевец без инструмента?
Глядя, как мечется Талея взад-вперед по полутемной спальне, Джон-Том почувствовал, что возражать становится все труднее. Ее прозрачная ночная сорочка, подаренная благодарными жителями Оспенспри, мерцала, как сиреневый туман, и открывала взору гораздо больше, чем скрывала. Ткань пронизывали подвижные малиновые звездочки, блуждавшие с места на место, как светящийся планктон на гребне ночной волны. При этом они по каким-то неизвестным причинам предпочитали самые выпуклые части тела.
Талея остановилась у окна, и лунный свет, усилив и без того ошеломляющее воздействие сорочки, почти сломил сопротивление Джон-Тома.
– А почему Клотагорб не идет? – наконец шепнула она.
– Клотагорб – величайший чародей мира, и не бегает на посылках у студентов. Это у него все бегают на посылках.
– Удобная позиция. Порой мне кажется, что все его причитания по поводу преклонных лет – сплошная туфта.
Ее гнев утих так же внезапно, как и вспыхнул, и Талея, подбежав к Джон-Тому, крепко обняла его.
– Как мне хочется, чтоб ты остался, Джонни-Том! Ты столько пережил с той поры, как тут очутился. Мы почти и не побыли вместе, а ты опять собрался куда-то на край света.
– Талея… – Взяв ее лицо в ладони, он повернул ее голову, чтобы заглянуть подруге в глаза. – Я хочу этого не больше твоего, но я просто вынужден! Чаропение не подделаешь. Дуару надо чинить.
– А ты не можешь заклинать другим инструментом?
– Пытался, – покачал он головой. – Своими успехами в магии я в равной степени обязан и своему пению, и дуаре – они неотделимы друг от друга.
– А может, тогда купишь другой такой же?
– О свет моих очей, другого такого же не существует. Ах, если б все было так просто! Только эта дуара наделена особыми свойствами, которые в сочетании с моим голосом позволяют творить чудеса. Ни того, как струны вплетаются в ткань реальности и покидают ее, ни замысловатых хитросплетений резонансной камеры заменить не удастся – только восстановить, а Клотагорбу это не по зубам. Да и не только ему – вообще никому в Колоколесье и даже в Поластринду. Придется искать этого Кувира Кулба.
Талея крепко прижалась к молодому человеку, и температура внутри Древа заметно возросла.
– Мне не хочется потерять тебя, Джон-Том. Ты почти год не выходил у меня из головы, пока я не нашла тебя, и я не хочу теперь расставаться. Ты столько раз пускался в опасные вылазки, что я опасаюсь, как бы удача не покинула тебя. Даже отошедшая от дел воровка может оценить шансы. Настанет час, когда судьба отвернется от тебя. Я не могу тебя отпустить. Ну не могу!
Не в силах сдерживаться, Талея разрыдалась у него на плече, и Джон-Том растерялся, не зная, оттолкнуть ли ее, пробормотать что-нибудь утешительное или просто позволить выплакаться.
И тут ему в голову пришло нечто настолько очевидное, что просто удивительно, как это не произошло раньше.
– А почему бы нам не отправиться вместе? Ты ни разу не видела Глиттергейста. Устроим себе морской круиз, отдохнем по-настоящему, и плевать, сколько там займет дорога до Стрелакат-Просада.
Глаза Талей мгновенно высохли. Она отступила на шаг, внезапно сменив печаль на ярость.
– По-твоему, я должна бросить все и ринуться за тобой в бессрочный морской вояж? – Она обвела спальню рукой. – Дерево обставлено лишь наполовину. Через два дня из Линчбени придет драпировщик, а потом еще надо выбрать ковры – как по-твоему, можно все это сделать за один день?!
– Ну, я…
– И не думай! Ты хоть раз пробовал заказать ковер для дерева? Все круглое и волнистое, ни одного более-менее прямого угла! Или, по-твоему, я до скончания дней своих должна расхаживать по стружкам, как твой драгоценный чародей-маразматик? Не выйдет, Джон-Том!
Теперь она кружила по комнате, как коршун над жертвой. Джон-Том не питал иллюзий на тот счет, какая роль отведена ему в этом небольшом домашнем спектакле. Талею буквально переполняла безудержная энергия, сделавшая в свое время эту маленькую женщину столь привлекательной для него. Беда в том, что на сей раз водопад энергии обрушился на его голову, а не на вражескую.
– Через неделю придут маляры – надо кое-где покрасить древесину. Я не намерена всю жизнь провести в доме, где все стены одного цвета, хоть они и дубовые! А ты хочешь, чтоб я все бросила и загуляла на пару с тобой?! Нет, ну ты и наглец, Джон-Том!
Неужели это та самая Талея, много-много месяцев назад попросившая его загрузить в фургон одну из жертв своего грабежа? Та самая, являвшая собой воплощение огневолосого вспыльчивого кошмара и действовавшая языком ничуть не хуже, чем ножом? А ныне Брунгильда в миниатюре превратилась в почтенную матрону.
– О-хо-хо, Талея, да ты одомашнилась!
– Ты мне тут еще обзываться будешь?! – Она яростно погрозила пальцем. – Собираешься удрать и заставить меня решать все в одиночку?!
– Она наступала на Джон-Тома, пока он не уперся спиной в стену. – Ты не посмеешь! Останешься здесь и поможешь мне с обстановкой, оттенками, узорами, драпировками и оформлением клумб!
– Талея, если дуара не будет починена, я не смогу заниматься чаропением, а если я не смогу заниматься чаропением, то не смогу заработать на жизнь. А если я не смогу заработать на жизнь, то нечем будет платить малярам, ковровщикам и цветоводам.
Воздев было указующий перст, Талея раздумала негодовать и поднесла его к губам, чтобы осмыслить новое обстоятельство.
– Да. Пожалуй, верно. Хотя я в любой момент могу вернуться к работе, так что прокормимся. Я чуть подрастратила навыки, но…
Теперь настала очередь Джон-Тома разозлиться.
– Не смей! Ты теперь добропорядочная дама.
– Сколько тебе говорить, не обзывайся!
– Я не позволю тебе лупить прохожих по голове в темном переулке! И как тебе только в голову пришло возвращаться к разбою и грабежам?
– Элементарно. Я много лет занималась этим и на хорошем счету в Гильдии злоумышленников. Я регулярно плачу взносы, а если попадусь, ты в любой момент сможешь навестить меня в тюрьме. Зато будешь рядом.
– И не думай. – Джон-Том постарался произнести это тоном, не терпящим возражений. – Останешься здесь и будешь заниматься тем, о чем говорила, – обставишь и украсишь дерево как тебе заблагорассудится.
– Я могла бы работать только по выходным, – жалобно предложила Талея. – Хороший вор и за выходные может недурно заработать.
– Да нет же, черт возьми!
– Ну, хоть один крохотулечка-грабежик в неделю? – совсем упавшим голосом попросила она.
Он раздраженно перевел дыхание.
– Уж и не знаю, как тебе объяснить, Талея, но попытаюсь еще разок.
Там, откуда я прибыл, на подобные занятия смотрят косо не только с точки зрения закона, но и с точки зрения морали. Мне это не по нутру.
– В твоем мире ужасно нудная жизнь.
Талея скрестила руки на груди и надулась.
– Я признаю, что здесь этика более, ну, либеральная, что ли, – но таковы уж мои принципы. Да и потом, не могу же я сидеть дома на шее у жены!
– А почему бы и нет? – искренне удивилась Талея. – Большинство знакомых мне мужчин с радостью ухватились бы за такую возможность.
– Я не отношусь к большинству. Максимум, на что я способен, – это бросить чаропение и волшебство и зарабатывать на жизнь как простой музыкант.
– Это с твоим-то голосом? – ввернула Талея, но, увидев выражение лица Джон-Тома, поспешила его утешить. Гнев ее испарился чуть ли не быстрей, чем вспыхнул. – Пожалуй, вы правы – ты и твой твердобрюхий, твердолобый старый мошенник. Ты должен идти, а я останусь и буду заниматься древесным хозяйством до твоего возвращения.
Даже невооруженным глазом было видно, что маленькая женщина больше уговаривает себя, а не мужа.
– В конце концов, на этот раз тебе на надо спасать мир. Просто длинная прогулка, вроде отпуска. Правда?
– Правда, – с любовью улыбнулся он. – А ты в самом деле хочешь остаться? Предстоит славное приключение.
– Встреча с тем колдуном и его пертурбатором исчерпала мою любовь к приключениям, – усмехнулась Талея. – Джон-Том, я предпочитаю маленькие безопасные приключеньица, а не ужасающие сотрясения основ мироздания, на которые напарываешься ты. Уж лучше буду дома наслаждаться сознанием, что я замужняя женщина, пока ты не вернешься. Для меня это пока в новинку. Довольно приключений. – На ее лицо набежала тень. – Как ты думаешь – может, я просто старею? Ведь через три месяца мне стукнет двадцать три.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38