Они заботились о механизмах, а механизмы заботились о них.
Большую часть времени машины сами прекрасно справлялись с заботой о себе, давая людям возможность тратить время на более достойные занятия. Например, потягивать пиво и рассказывать непристойные анекдоты. Сейчас была очередь Паркера развлекать своего напарника. Он, наверно, уже в сотый раз рассказывал историю, которая ему самому очень нравилась.
— .и мадам со слезами бросилась мне на шею, умоляя спасти этого простака, — вспоминал Паркер. — Бедняга даже не понял, как попал туда. Ты же помнишь этот зал. Все четыре стены, пол и потолок — все из сплошных зеркал, а с потолка свисают сети, предохраняющие от ударов о стены. Это место не для слабонервных. Ребята решили подшутить и создать имитацию свободного падения. Представляешь, как он запаниковал, когда все вокруг завертелось! Эти зеркала совсем сбили его с толку. С перепугу его начало рвать. Он никак не мог унять рвоту. Я думаю, бедняга надолго запомнит эту шуточку.
— Да, — улыбнулся Бретт.
Паркер отхлебнул еще пива и, откинувшись в кресле, лениво нажал клавишу на своем терминале. Зажегся зеленый огонек.
— Какой у тебя сигнал? — спросил он у Бретта.
— Зеленый, — отозвался тот.
— У меня тоже.
Паркер наблюдал за пузырьками в бокале с пивом. Всего несколько часов назад он вышел из гиперсна, но уже скучал. Все механизмы работали исправно, делать было решительно нечего, да и поговорить было не с кем, не считая Бретта. Хотя о чем можно было говорить с человеком, для которого произнести нормальное предложение из нескольких слов было равносильно подвигу.
— Мне кажется, — проговорил Паркер, — что Даллас намеренно игнорирует наши разговоры о премии. Может, конечно, он и не распоряжается финансами, но он же капитан. Если бы он захотел, он мог бы написать рапорт или, по крайней мере, замолвить за нас словечко. Это сыграло бы свою роль.
Его размышления были прерваны сигналом переговорного устройства.
— О, господи! Что там еще такое? Невозможно спокойно посидеть несколько минут.
— Верно, — согласился Бретт, наклоняясь вперед и прислушиваясь. Голос Рипли произнес:
— Сбор в кают-компании.
— Сейчас не время обеда, да и до ужина еще далеко, — Паркер был в замешательстве. — Либо мы собираемся разгружаться, либо… — ой вопросительно посмотрел на своего коллегу — Скоро узнаем, — отозвался Бретт.
По дороге в кают-компанию Паркер с отвращением посмотрел на далекие от антисептической чистоты стены коридора "С".
— Хотел бы я знать, почему остальные никогда не спускаются сюда? Вот где настоящая работа!
— По той же причине, по которой нам так мало платят.
— Знаешь, что я тебе скажу? Это все дурно пахнет.
Тон, которым эти слова были произнесены, не оставлял сомнений в том, что Паркер имел ввиду совсем не запах, исходивший от коридорных стен.
Глава 2
Небольшая по размеру кают-компания с трудом вмещала в себя весь экипаж. Обычно теснота не замечалась, поскольку семеро астронавтов практически никогда не ели одновременно. Ра бегавший круглосуточно автоповар косвенным образом поощрял индивидуализм, так как каждый мог поесть, когда ему вздумается. Но сейчас, собравшись все вместе, члены экипажа чувствовали себя неуютно, старались не толкаться и не действовать друг другу на нервы.
Паркер и Бретт были недовольны и даже не пытались скрыть своих чувств. Единственным утешением для них служило то, что, во всяком случае, не неполадки в двигателях были причиной экстренного собрания экипажа. Рипли уже успела сообщить им о своем открытии.
Паркер предполагал, что им всем снова придется погрузиться в гиперсон, и про себя ругался. Кроме того, что эта процедура была малоприятна сама по себе, это еще и означало отсрочку возвращения домой и того момента, когда им, наконец, выплатят заработанные деньги.
— Мы знаем, капитан, что еще не достигли Солнечной системы, — сказал Кейн от имени всех остальных, выжидательно смотревших на Далласа, — и что Мать разбудила нас не вовремя. Пора узнать, почему.
— Сейчас узнаете, — ответил Даллас. — Как вам известно, произнес он со значением, — Мать запрограммирована таким об разом, чтобы прервать полет и вывести нас из гиперсна в случае возникновения особых обстоятельств. Он сделал паузу для усиления эффекта.
— Так вот, они возникли.
— Это должно быть действительно что-то серьезное, — сказала Ламберт, наблюдая за котом, который играл с бликами на сигнальном устройстве. — Вывести весь экипаж из гиперсна не такое уж простое дело. Здесь всегда есть элемент риска.
— Расскажи-ка об этом, — пробормотал Паркер так тихо, что его услышал только Бретт.
— Могу вас обрадовать, — продолжал Даллас. — Причина заключается не в том, что обнаружены какие-то неполадки. Мать говорит, что у нас все в порядке с техникой.
Вздох облегчения пронесся по кают-компании.
— Чрезвычайные обстоятельства связаны с чем-то, что находится вне корабля, в частности, в той неизученной системе, к которой мы приближаемся, на одной из ее планет.
Даллас посмотрел на Эша, который понимающе кивнул.
— Мы уловили передачу, источник которой неизвестен. Это искаженный сигнал, и Матери пришлось над ним потрудиться, однако это, без сомнения, сигнал тревоги.
— Это очень странно, — Ламберт была озадачена. — Из всех возможных передач сигнал тревоги наиболее простой и понятный. Почему же у Матери возникли сложности с его расшифровкой?
— Мать считает, что это не обычный передатчик. Это акустический бакен, который посылает сигналы с интервалами в двенадцать секунд. Но не это самое удивительное. Мать полагает, что этот сигнал внеземного происхождения.
Эти слова вызвали ропот удивления. Когда волнение немного улеглось, Даллас пояснил:
— Мать не совсем в этом уверена. Этого уже я не понимаю. Я никогда прежде не видел, чтобы компьютер сомневался. Неведение — может быть. Но не сомнение. Я впервые сталкиваюсь с этим.
— Тем не менее, она достаточно уверена в том, что это сигнал тревоги, чтобы разбудить нас.
— Ну и что? — спросил Бретт с видом крайнего безразличия.
Кейн ответил с ноткой раздражения в голосе:
— Послушайте, ребята. Вы же знаете наши инструкции. Пункт В-2 «Директив Компании межпланетных перевозок» обязывает нас в таких случаях оказывать любую посильную помощь и содействие. Независимо от того, сделан ли вызов людьми или кем-нибудь еще.
Паркер в сердцах пнул ногой какой-то ящик:
— Черт возьми, ненавижу говорить об этом, но мы — коммерческий буксир с огромным, неповоротливым грузом. Не какой-нибудь спасательный звездолет. Такие ситуации не предусмотрены нашим контрактом. Хотя, — его лицо несколько прояснилось, — если за это полагается дополнительное вознаграждение…
— Ты лучше перечитай свой контракт, — прервал его Эш и с четкостью, которой он очень гордился, процитировал: «Любой систематический сигнал, предположительно разумного происхождения, должен быть исследован. В случае неисполнения может быть наложен штраф в размере полной оплаты за полет и всех премий». Как видишь, ни единого слова о дополнительном вознаграждении за помощь в экстремальных ситуациях.
Паркер, ничего не ответив, еще пнул ящик. Ни он, ни Бретт не считали себя героями. Те силы, что заставили их корабль оказаться в неведомом мире, могли столь же неуважительно обойтись и с ними самими. У него не было фактов, но он трезво смотрел на вещи и был склонен к пессимизму.
Бретт же рассматривал происходящее с точки зрения задержки выплаты вознаграждения.
— Мы отправляемся туда. Ничего другого нам не остается, — произнес Даллас, поочередно вглядываясь в глаза им обоим. Он был уже сыт по горло этими двоими. Он и сам горел нетерпением оказаться дома и разгрузить корабль, но в жизни бывают моменты, когда следует сразу же проявить твердость, чтобы «выпускание пара» подчиненными не переросло в открытое неповиновение.
— Ладно, — сказал Бретт злобно.
— Ладно, что? — переспросил Даллас.
Техник был не дурак. Тон Далласа и выражение его лица ясно давали понять, что тот не потерпит возражений.
— Ладно… Мы отправляемся туда, — и, поскольку Даллас не сводил с него взгляд, Бретт добавил с усмешкой, — сэр.
Даллас вопросительно посмотрел на Паркера, но тот уже покорился неизбежности.
— Мы сможем приземлиться на этой планете? — спросил капитан у Эша.
— Кто-то же смог…
— Я имею ввиду следующее, — сказал Даллас многозначительно. — Приземлиться — мирное слово. Это означает выполнить ряд операций, чтобы спокойно и безопасно посадить корабль на твердую поверхность. Мы же летим на сигнал тревоги. Это подразумевает события, которые могут оказаться вовсе не мирными. Мы должны выяснить, что там произошло. А для этого нужно подкрасться незаметно, можно сказать, на цыпочках.
В командном отсеке находился освещенный картографический стол. Даллас, Кейн, Рипли и Эш окружили его, а Ламберт осталась на своем посту.
— Вот это где, — Даллас указал на светящуюся точку на столе — Я хотел бы, чтобы вы все это послушали.
Они вернулись на свои места, и Даллас кивнул Ламберт. Она нажала клавишу, и отсек наполнился свистящим шумом, создававшим постоянный фон. Внезапно раздался звук, от которого у присутствующих мороз пробежал по коже. Он продолжался двенадцать секунд и снова сменился фоновым шумом.
— О, господи! — произнес потрясенный Кейн.
Ламберт выключила динамик и в отсеке воцарилась тишина.
— Что же это такое, черт побери? — Рипли передернуло, словно она увидела дохлятину в своей тарелке во время обеда. — Никогда не слышала такого сигнала тревоги.
— Мать назвала эти сигналы «чужими». Что-то в них ускользает от ее понимания.
— А вдруг это голос? — высказала предположение Ламберт и тут же пожалела о сказанном, увидев, какое впечатление ее слова произвели на окружающих.
— Скоро узнаем. Ты установила точное местонахождение бакена?
— Я обнаружила планету, откуда поступают эти звуки.
Ламберт повернулась к терминалу, предпочитая впредь иметь дело с техникой, чем высказывать обескураживающие мысли.
— Мы достаточно близко.
— Иначе Мать не разбудила бы нас, — пробормотала Рипли.
— Сообщаю координаты: прямое восхождение — шесть минут двадцать секунд; склонение — минус тридцать девять градусов две секунды.
— Покажи мне ее на экране.
Навигатор нажала несколько кнопок, и один из обзорных экранов ожил, дав изображение яркой светящейся точки.
— Высокое альбедо. Нельзя ли приблизить изображение?
— Постараюсь.
Внезапно изображение увеличилось, и глазам присутствующих предстала невыразительная, слегка сплющенная у полюсов планетка, парящая в пустоте.
— Черт ее побери, — сказал Даллас беззлобно. — Ты уверена, что это она? Там их довольно много.
— Все верно, это она. Небольшой планетоид. Не больше тысячи двухсот километров в диаметре.
— Период вращения?
— По предварительным данным, около двух часов. Через десять минут скажу точнее.
— Для начала неплохо. Какова сила тяжести?
Ламберт сделала выборку информации.
— Восемьдесят шесть сотых. Должно быть, довольно плотное небесное тело.
— Только не говори об этом Паркеру и Бретту, — сказала Рипли. — Они решат, что планетка состоит из тяжелых металлов и вместо поисков источника сигналов займутся старательским делом.
Реакция Эша была более прозаической:
— Мы сможем по ней нормально передвигаться.
Экипаж занялся подготовкой к выходу на орбиту неизвестной планеты. «Ностромо» приближался к ней, буксируя за собой огромную платформу с резервуарами и перегонной установкой.
— Приближаемся к апогею расчетной орбиты. Начинаю отсчет. Двадцать секунд, девятнадцать, восемнадцать…
Ламберт продолжала обратный отсчет, а вокруг работали остальные.
— Поворот корабля направо по рысканью на девяносто два градуса, — деловито произнес Кейн.
Буксир с грузом начал разворот, проделывая в космическом пространстве немыслимый пируэт. Были включены вспомогательные двигатели.
— Есть выход на экваториальную орбиту! — доложил Эш.
— Сообщи давление в камере сгорания.
Эш проверил показания и, не поворачиваясь к Далласу, сказал:
— Три целых, сорок пять сотых ньютона на квадратный метр, сэр!
— Доложи, если оно изменится.
Эш был на редкость компетентным специалистом. Ничто не могло сбить его с толку. Поддержка Эша при выработке решений обычно придавала уверенности Далласу.
— Приготовиться к отделению от платформы. Инженерный отсек, приготовиться к отделению!
— Тангаж — в норме, — доложил Паркер без тени обычного сарказма.
— Рыскание — в норме, — добавил Бретт.
— Пересекаем терминатор, — объявила Ламберт. — Выходим на ночную сторону планеты.
Внизу, под кораблем, плотный облачный покров планеты был как бы рассечен надвое: одна часть освещалась чужим солнцем; другая была темна, как могила.
— Приготовиться, приготовиться… — Ламберт по очереди включала тумблеры. — Пятнадцать секунд… десять… пять… четыре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Большую часть времени машины сами прекрасно справлялись с заботой о себе, давая людям возможность тратить время на более достойные занятия. Например, потягивать пиво и рассказывать непристойные анекдоты. Сейчас была очередь Паркера развлекать своего напарника. Он, наверно, уже в сотый раз рассказывал историю, которая ему самому очень нравилась.
— .и мадам со слезами бросилась мне на шею, умоляя спасти этого простака, — вспоминал Паркер. — Бедняга даже не понял, как попал туда. Ты же помнишь этот зал. Все четыре стены, пол и потолок — все из сплошных зеркал, а с потолка свисают сети, предохраняющие от ударов о стены. Это место не для слабонервных. Ребята решили подшутить и создать имитацию свободного падения. Представляешь, как он запаниковал, когда все вокруг завертелось! Эти зеркала совсем сбили его с толку. С перепугу его начало рвать. Он никак не мог унять рвоту. Я думаю, бедняга надолго запомнит эту шуточку.
— Да, — улыбнулся Бретт.
Паркер отхлебнул еще пива и, откинувшись в кресле, лениво нажал клавишу на своем терминале. Зажегся зеленый огонек.
— Какой у тебя сигнал? — спросил он у Бретта.
— Зеленый, — отозвался тот.
— У меня тоже.
Паркер наблюдал за пузырьками в бокале с пивом. Всего несколько часов назад он вышел из гиперсна, но уже скучал. Все механизмы работали исправно, делать было решительно нечего, да и поговорить было не с кем, не считая Бретта. Хотя о чем можно было говорить с человеком, для которого произнести нормальное предложение из нескольких слов было равносильно подвигу.
— Мне кажется, — проговорил Паркер, — что Даллас намеренно игнорирует наши разговоры о премии. Может, конечно, он и не распоряжается финансами, но он же капитан. Если бы он захотел, он мог бы написать рапорт или, по крайней мере, замолвить за нас словечко. Это сыграло бы свою роль.
Его размышления были прерваны сигналом переговорного устройства.
— О, господи! Что там еще такое? Невозможно спокойно посидеть несколько минут.
— Верно, — согласился Бретт, наклоняясь вперед и прислушиваясь. Голос Рипли произнес:
— Сбор в кают-компании.
— Сейчас не время обеда, да и до ужина еще далеко, — Паркер был в замешательстве. — Либо мы собираемся разгружаться, либо… — ой вопросительно посмотрел на своего коллегу — Скоро узнаем, — отозвался Бретт.
По дороге в кают-компанию Паркер с отвращением посмотрел на далекие от антисептической чистоты стены коридора "С".
— Хотел бы я знать, почему остальные никогда не спускаются сюда? Вот где настоящая работа!
— По той же причине, по которой нам так мало платят.
— Знаешь, что я тебе скажу? Это все дурно пахнет.
Тон, которым эти слова были произнесены, не оставлял сомнений в том, что Паркер имел ввиду совсем не запах, исходивший от коридорных стен.
Глава 2
Небольшая по размеру кают-компания с трудом вмещала в себя весь экипаж. Обычно теснота не замечалась, поскольку семеро астронавтов практически никогда не ели одновременно. Ра бегавший круглосуточно автоповар косвенным образом поощрял индивидуализм, так как каждый мог поесть, когда ему вздумается. Но сейчас, собравшись все вместе, члены экипажа чувствовали себя неуютно, старались не толкаться и не действовать друг другу на нервы.
Паркер и Бретт были недовольны и даже не пытались скрыть своих чувств. Единственным утешением для них служило то, что, во всяком случае, не неполадки в двигателях были причиной экстренного собрания экипажа. Рипли уже успела сообщить им о своем открытии.
Паркер предполагал, что им всем снова придется погрузиться в гиперсон, и про себя ругался. Кроме того, что эта процедура была малоприятна сама по себе, это еще и означало отсрочку возвращения домой и того момента, когда им, наконец, выплатят заработанные деньги.
— Мы знаем, капитан, что еще не достигли Солнечной системы, — сказал Кейн от имени всех остальных, выжидательно смотревших на Далласа, — и что Мать разбудила нас не вовремя. Пора узнать, почему.
— Сейчас узнаете, — ответил Даллас. — Как вам известно, произнес он со значением, — Мать запрограммирована таким об разом, чтобы прервать полет и вывести нас из гиперсна в случае возникновения особых обстоятельств. Он сделал паузу для усиления эффекта.
— Так вот, они возникли.
— Это должно быть действительно что-то серьезное, — сказала Ламберт, наблюдая за котом, который играл с бликами на сигнальном устройстве. — Вывести весь экипаж из гиперсна не такое уж простое дело. Здесь всегда есть элемент риска.
— Расскажи-ка об этом, — пробормотал Паркер так тихо, что его услышал только Бретт.
— Могу вас обрадовать, — продолжал Даллас. — Причина заключается не в том, что обнаружены какие-то неполадки. Мать говорит, что у нас все в порядке с техникой.
Вздох облегчения пронесся по кают-компании.
— Чрезвычайные обстоятельства связаны с чем-то, что находится вне корабля, в частности, в той неизученной системе, к которой мы приближаемся, на одной из ее планет.
Даллас посмотрел на Эша, который понимающе кивнул.
— Мы уловили передачу, источник которой неизвестен. Это искаженный сигнал, и Матери пришлось над ним потрудиться, однако это, без сомнения, сигнал тревоги.
— Это очень странно, — Ламберт была озадачена. — Из всех возможных передач сигнал тревоги наиболее простой и понятный. Почему же у Матери возникли сложности с его расшифровкой?
— Мать считает, что это не обычный передатчик. Это акустический бакен, который посылает сигналы с интервалами в двенадцать секунд. Но не это самое удивительное. Мать полагает, что этот сигнал внеземного происхождения.
Эти слова вызвали ропот удивления. Когда волнение немного улеглось, Даллас пояснил:
— Мать не совсем в этом уверена. Этого уже я не понимаю. Я никогда прежде не видел, чтобы компьютер сомневался. Неведение — может быть. Но не сомнение. Я впервые сталкиваюсь с этим.
— Тем не менее, она достаточно уверена в том, что это сигнал тревоги, чтобы разбудить нас.
— Ну и что? — спросил Бретт с видом крайнего безразличия.
Кейн ответил с ноткой раздражения в голосе:
— Послушайте, ребята. Вы же знаете наши инструкции. Пункт В-2 «Директив Компании межпланетных перевозок» обязывает нас в таких случаях оказывать любую посильную помощь и содействие. Независимо от того, сделан ли вызов людьми или кем-нибудь еще.
Паркер в сердцах пнул ногой какой-то ящик:
— Черт возьми, ненавижу говорить об этом, но мы — коммерческий буксир с огромным, неповоротливым грузом. Не какой-нибудь спасательный звездолет. Такие ситуации не предусмотрены нашим контрактом. Хотя, — его лицо несколько прояснилось, — если за это полагается дополнительное вознаграждение…
— Ты лучше перечитай свой контракт, — прервал его Эш и с четкостью, которой он очень гордился, процитировал: «Любой систематический сигнал, предположительно разумного происхождения, должен быть исследован. В случае неисполнения может быть наложен штраф в размере полной оплаты за полет и всех премий». Как видишь, ни единого слова о дополнительном вознаграждении за помощь в экстремальных ситуациях.
Паркер, ничего не ответив, еще пнул ящик. Ни он, ни Бретт не считали себя героями. Те силы, что заставили их корабль оказаться в неведомом мире, могли столь же неуважительно обойтись и с ними самими. У него не было фактов, но он трезво смотрел на вещи и был склонен к пессимизму.
Бретт же рассматривал происходящее с точки зрения задержки выплаты вознаграждения.
— Мы отправляемся туда. Ничего другого нам не остается, — произнес Даллас, поочередно вглядываясь в глаза им обоим. Он был уже сыт по горло этими двоими. Он и сам горел нетерпением оказаться дома и разгрузить корабль, но в жизни бывают моменты, когда следует сразу же проявить твердость, чтобы «выпускание пара» подчиненными не переросло в открытое неповиновение.
— Ладно, — сказал Бретт злобно.
— Ладно, что? — переспросил Даллас.
Техник был не дурак. Тон Далласа и выражение его лица ясно давали понять, что тот не потерпит возражений.
— Ладно… Мы отправляемся туда, — и, поскольку Даллас не сводил с него взгляд, Бретт добавил с усмешкой, — сэр.
Даллас вопросительно посмотрел на Паркера, но тот уже покорился неизбежности.
— Мы сможем приземлиться на этой планете? — спросил капитан у Эша.
— Кто-то же смог…
— Я имею ввиду следующее, — сказал Даллас многозначительно. — Приземлиться — мирное слово. Это означает выполнить ряд операций, чтобы спокойно и безопасно посадить корабль на твердую поверхность. Мы же летим на сигнал тревоги. Это подразумевает события, которые могут оказаться вовсе не мирными. Мы должны выяснить, что там произошло. А для этого нужно подкрасться незаметно, можно сказать, на цыпочках.
В командном отсеке находился освещенный картографический стол. Даллас, Кейн, Рипли и Эш окружили его, а Ламберт осталась на своем посту.
— Вот это где, — Даллас указал на светящуюся точку на столе — Я хотел бы, чтобы вы все это послушали.
Они вернулись на свои места, и Даллас кивнул Ламберт. Она нажала клавишу, и отсек наполнился свистящим шумом, создававшим постоянный фон. Внезапно раздался звук, от которого у присутствующих мороз пробежал по коже. Он продолжался двенадцать секунд и снова сменился фоновым шумом.
— О, господи! — произнес потрясенный Кейн.
Ламберт выключила динамик и в отсеке воцарилась тишина.
— Что же это такое, черт побери? — Рипли передернуло, словно она увидела дохлятину в своей тарелке во время обеда. — Никогда не слышала такого сигнала тревоги.
— Мать назвала эти сигналы «чужими». Что-то в них ускользает от ее понимания.
— А вдруг это голос? — высказала предположение Ламберт и тут же пожалела о сказанном, увидев, какое впечатление ее слова произвели на окружающих.
— Скоро узнаем. Ты установила точное местонахождение бакена?
— Я обнаружила планету, откуда поступают эти звуки.
Ламберт повернулась к терминалу, предпочитая впредь иметь дело с техникой, чем высказывать обескураживающие мысли.
— Мы достаточно близко.
— Иначе Мать не разбудила бы нас, — пробормотала Рипли.
— Сообщаю координаты: прямое восхождение — шесть минут двадцать секунд; склонение — минус тридцать девять градусов две секунды.
— Покажи мне ее на экране.
Навигатор нажала несколько кнопок, и один из обзорных экранов ожил, дав изображение яркой светящейся точки.
— Высокое альбедо. Нельзя ли приблизить изображение?
— Постараюсь.
Внезапно изображение увеличилось, и глазам присутствующих предстала невыразительная, слегка сплющенная у полюсов планетка, парящая в пустоте.
— Черт ее побери, — сказал Даллас беззлобно. — Ты уверена, что это она? Там их довольно много.
— Все верно, это она. Небольшой планетоид. Не больше тысячи двухсот километров в диаметре.
— Период вращения?
— По предварительным данным, около двух часов. Через десять минут скажу точнее.
— Для начала неплохо. Какова сила тяжести?
Ламберт сделала выборку информации.
— Восемьдесят шесть сотых. Должно быть, довольно плотное небесное тело.
— Только не говори об этом Паркеру и Бретту, — сказала Рипли. — Они решат, что планетка состоит из тяжелых металлов и вместо поисков источника сигналов займутся старательским делом.
Реакция Эша была более прозаической:
— Мы сможем по ней нормально передвигаться.
Экипаж занялся подготовкой к выходу на орбиту неизвестной планеты. «Ностромо» приближался к ней, буксируя за собой огромную платформу с резервуарами и перегонной установкой.
— Приближаемся к апогею расчетной орбиты. Начинаю отсчет. Двадцать секунд, девятнадцать, восемнадцать…
Ламберт продолжала обратный отсчет, а вокруг работали остальные.
— Поворот корабля направо по рысканью на девяносто два градуса, — деловито произнес Кейн.
Буксир с грузом начал разворот, проделывая в космическом пространстве немыслимый пируэт. Были включены вспомогательные двигатели.
— Есть выход на экваториальную орбиту! — доложил Эш.
— Сообщи давление в камере сгорания.
Эш проверил показания и, не поворачиваясь к Далласу, сказал:
— Три целых, сорок пять сотых ньютона на квадратный метр, сэр!
— Доложи, если оно изменится.
Эш был на редкость компетентным специалистом. Ничто не могло сбить его с толку. Поддержка Эша при выработке решений обычно придавала уверенности Далласу.
— Приготовиться к отделению от платформы. Инженерный отсек, приготовиться к отделению!
— Тангаж — в норме, — доложил Паркер без тени обычного сарказма.
— Рыскание — в норме, — добавил Бретт.
— Пересекаем терминатор, — объявила Ламберт. — Выходим на ночную сторону планеты.
Внизу, под кораблем, плотный облачный покров планеты был как бы рассечен надвое: одна часть освещалась чужим солнцем; другая была темна, как могила.
— Приготовиться, приготовиться… — Ламберт по очереди включала тумблеры. — Пятнадцать секунд… десять… пять… четыре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26