Тут находится бесплатная электронная фантастическая книга Голубой янтарь автора, которого зовут Биленкин Дмитрий Александрович. В электроннной библиотеке fant-lib.ru можно скачать бесплатно книгу Голубой янтарь в форматах RTF, TXT и FB2 или же читать книгу Биленкин Дмитрий Александрович - Голубой янтарь онлайн, причем полностью без регистрации и без СМС.
Размер архива с книгой Голубой янтарь = 19.75 KB
OCR Xac
Аннотация
Поэту и учёному на берегу Балтийского под ноги море выбросило кусочек янтаря с необыкновенным организмом внутри…
Дмитрий Биленкин
Голубой янтарь
* * *
Весь день море билось о берег.
Оно билось и тогда, когда в свете вечерней зари к нему вышли трое. К их удивлению, накат волн оказался не таким мощным, каким он представлялся в лесу, где ещё издали был слышен мерный тяжёлый гул. Прибой скорее гладил песок, обращая его при откате в тусклое зеркало, в котором скоротечно проступали краски заката, багрово-чёрного у дальней черты моря, тогда как высоко над дюнами было светло и там, в поднебесье, отчётливо рдели похожие на клинопись обрывки облаков.
Уминая песок, все трое двигались вдоль прибоя. Имена двоих — Гриднева и Шорохова — многое могли сказать тем, кто следит за культурной жизнью, имя Этапина, наоборот, любого оставило бы невозмутимым. Но и прославленный учёный, каким был Гриднев, и весьма известный поэт, каким был Шорохов, своим безмятежным отдыхом здесь, на этой благодатной косе балтийского побережья, были обязаны Этапину, который в своём узком кругу был известен скорее как организатор, чем коллега Гриднева. Из этого, впрочем, не следует, что Этапин был чем-то вроде мальчика на побегушках у знаменитости: он тоже имел научное звание, должность, заслуги.
И своё увлечение. Отставая на несколько шагов, он нагибался, разглядывал выброшенные прибоем камешки, такие умытые и яркие, что ими трудно было не залюбоваться, некоторые трогал короткими ухватистыми пальцами, но чаще браковал, сочтя их недостойными шлифовального станка, постоянная работа с которым плачевно отозвалась на состоянии косо сточенных ногтей искателя. Опять же в своём узком кругу Этапин славился как резчик, умеющий выявить красоту какого-нибудь с виду невзрачного кремешка. Это его сближало с поэтом, по крайней мере так считал сам поэт, который из-за краткости знакомства ещё не смог составить о нем определённого мнения.
Он сам и Гриднев, казалось, просто гуляли. Так это выглядело со стороны, так они сами считали, ибо незаурядные люди, когда дело касается их самих, думают как раз заурядно. В действительности их праздная прогулка, что тоже обычно для таких людей, была неотличимым от работы отдыхом или неотделимой от отдыха работой. Учёный отставал от поэта, но по другой причине, чем искатель камней. У Гриднева, который так часто будоражил мир неожиданными и, как показывало время, плодотворными идеями, не было посторонних интересов, потому что его увлечением было все. Неудивительно, что он и сейчас не просто любовался закатом. Ему не надо было нагибаться, чтобы, подметив необычное у себя под ногами, впиться дальнозоркими глазами в песок, где развёртывалась поразившая его драма жизни. Возможно, для энтомолога она не была таинством, но такой её увидел Гриднев. Он удивился, задумался, иначе, чем прежде, взглянул на море, что в дальнейшем для всех троих имело немаловажные последствия. Таково уж опасное свойство тех, кого, не различая оттенков, мы называем гениями.
Поэт, которого из-за мужицкой основательности фигуры редко принимали за поэта, тоже был взволнован, только в отличие от учёного он не смог бы сказать чем. Всем вместе и ничем в отдельности! Этим небом, в котором темнели и тяжелели похожие на клинопись обрывки облаков; этим морем, которое неустанно подкатывало к ногам вечно умирающие и вечно рождающиеся строчки пены; этими соснами позади, чей ровный, как под гребёнку, наклон и в затишье напоминал о ярости морских бурь. Наконец, самой косой, где подле чёрной ольхи серебрилась полынь, берёзу обнимал куст барбариса, неподалёку от горных сосен цвела облепиха, где, словом, север встречался с югом, а запад — с востоком. И все потому, что человек дважды в ожесточении войн истреблял здесь природу и дважды созидал её заново, сочетая растения, словно художник краски. Поэтому на всей стокилометровой, сабельно узкой косе не было ничего, к чему ни прикоснулись бы руки и мысль, хотя сейчас все вокруг казалось первозданным.
Шорохов не думал об этом несоответствии сущего и видимого, но чувствовал его. Ритм прибоя сам собой будил строчки:
Море, чтобы о берег биться,
Орёл, чтобы в небо лететь,
Вьюга, чтобы петь и кружиться,
Мама, чтобы детей беречь…
Пока это были не стихи, только их завязь. То, что уже сложилось, не удовлетворяло Шорохова, конец не просматривался совсем, там всплывала лишь одна, ни с чем ещё не связанная строчка:
Все имеет предназначенье…
Все, значит, и человек тоже. Но какое? В связи с чем? Тут брезжила какая-то мысль, но то пока была далеко не поэзия. Удастся ли выразить словом то, что слышится в природе и будит стихи? Этого Шорохов не знал. Мука и счастье искусства в том, что никому не известно, что выйдет из замысла и выйдет ли вообще. Недаром Пушкин, написав однажды изумительные строчки, запрыгал от восторга и закричал: “Ай да Пушкин, ай да сукин сын, ай да молодец!” Или что-то в этом роде. Пушкин!
Так все трое долго брели в молчании, и каждый беседовал со своей душой. Впереди Шорохов: он шёл, тяжело уминая песок и словно ничего не видя вокруг. Или, наоборот, видя все. Лёгкий шаг Гриднева петлял вдоль узкой полосы песка, к которой подкатывал прибой. Этапин неукоснительно держался той линии, где лежала галька; полноватый и рыхлый, он оказывался проворным тогда, когда наклонялся за камешками. Тут взмах его руки был быстр и точен, как бросок змеи.
— И что вы там нашли, в этом песке? — спросил он внезапно.
— Не в песке. — Гриднев рассеянно улыбнулся. — На нем. Или в море.
— А, букашки! Действительно, их тут многовато… Но при чем тут море7
— Не знаю, и это самое интересное.
Приостановившись, Шорохов взглянул под ноги и слегка опешил. Он шёл по живому ковру! Всюду, сколь видел глаз, у самой черты прибоя, на узкой кромке песка вяло копошились светло-кофейные, едва различимые божьи коровки. Сотни, тысячи, может быть, миллионы необъяснимо стянулись сюда, к готовому их слизнуть морю, и так, похоже, было везде, возможно, на всем грохочущем побережье. Шорохов озадаченно отступил. Что означала эта нелепая игра со смертью? Ни одна букашка не спешила к воде, но и не стремилась прочь; все словно ждали чего-то.
— Что с ними?…
Гриднев не отозвался, Этапин слабо пожал плечами.
— Какой-то инстинкт, надо будет при случае спросить у энтомологов.
— Вот как? — Шорохов снова взглянул на насекомых, и ему почему-то стало не по себе. — Выходит, для вас, учёных, это такая же загадка, как для меня?!
— Не совсем. — Голос Этапина прозвучал добродушно, но в тёмных, немного навыкате глазах мелькнула ирония. — Просто мы не всезнайки, не надо путать. Более того, мы считаем безответственным выходить за пределы своей компетенции. И не спешим видеть во всяком новом для себя явлении загадку. К примеру, сам факт массового скопления божьих коровок лично для меня не новость, я читал о нем в литературе. Следовательно, энтомологи давно знают об этом явлении и, возможно, уже изучили его настолько, что слово “загадка” вызовет у них лишь улыбку. К чему же эмоции, если информация не проблема9 Хотите, я утром свяжусь с Москвой и получу нужные сведения? Тут нет проблемы.
Шорохов с сомнением покачал головой. Спорить с учёным он не мог, но и не мог согласиться, что вот это безмолвное, к ночи, устремление жизни навстречу гибельному накату волн для кого-то ясно, как дважды два. Сегодня он сам чувствовал в этом море, в этой гряде облаков, в этом вечере что-то необычное. Неужели его спутники вовсе лишены чутья?
Он с надеждой взглянул на Гриднева, чьи губы под конец речи Этапина тронула едкая неохотная усмешка.
— Могу добавить, — так же нехотя сказал тот, — что дурным тоном в нашей среде наравне с “загадкой” стало и слово “учёный”. Да, да! Все мы нынче стоим у конвейера индустрии знаний, каждый знает свою гайку, и потому мы предпочитаем называть себя научными работниками. Иначе неловко. Надеюсь, вам больше ничего разъяснять не надо?
— Надо! — Шорохов остолбенел. — Это чудовищно! Это неправда!
— Но это факт. — Узкое худощавое лицо Гриднева напряглось. — Хотя и неправда… Хотите, вот прямо сейчас все изменится? Хотите, мы, как в дни Ньютона, снова станем мальчишками, которые играют красивыми раковинами на берегу, тогда как позади катит свои волны неведомое?
Лицо Гриднева озорно осветилось, с него спало десять, двадцать, а то и больше прожитых лет.
— Хотите?
— Ещё бы! — воскликнул Шорохов.
— Что ж. — Этапин пожевал губами. — Интересно, как вы на этот раз перевернёте мир…
— Очень просто, — весело сказал Гриднев. — Что, если, изучая океан, мы проглядели в нем одну мелочь? Цивилизацию, которая была для него тем же, чем наша для суши? Давно погибшую, но все ещё незримо присутствующую здесь и сейчас? Такую, что её зову послушны вот эти букашки, хотя её самой давно нет. Что скажете?
— Ничего. — Этапин замедлил шаг. — Если бы это говорил кто другой, я бы сразу сказал, что это бред.
— Возможно, возможно, даже скорей всего так! Ну и что? Мы отдыхаем, ведём растительный образ жизни, пора и встряхнуться. Я фантазирую, ничего больше, и смысл этого занятия сейчас, быть может, не в том, чтобы доказать, а в том, чтобы опровергнуть. Наваливайтесь, бейте, только докажите, что бред — это бред. Разрушать легче, чем созидать, не так ли?
Шорохов промолчал, понимая, что для такого спора он не более пригоден, чем пловец для марафонского бега. Лунообразное лицо Этапина нахмурилось.
— Нельзя разрушить то, чего нет, — сказал он.
— Иногда можно, — вставил Шорохов.
— Вот именно! — Гриднев наподдал камешек, и тот без всплеска исчез в волне. — Легко ли было разрушить миф о Бермудском треугольнике?
— Тем более не стоит создавать новый, — буркнул Этапин.
— А, выпад, укол — прекрасно! — Гриднев потёр руки. — Дуэль умов началась. Шорохов, вы секундант… Да, я злостно нарушаю “правило Оккама”. Но я никого не мистифицирую. Маленькое интеллектуальное упражненьице, всего лишь. А? Особо полезно для сугубых научных работников. Не обижайтесь, но в вас, дорогой мой, уже завязался бюрократический жирок…
Он пальцем ткнул в рыхлый бок Этапина. Тот засопел и отпрянул.
— Ну, полно, полно, я же шучу… Вы же умница, скептик, скажите что-нибудь по существу.
— Голословное утверждение есть голословное утверждение, — неожиданным фальцетом сказал Этапин. — Вы не привели ни одного доказательства, а уже требуете… Это я вам говорю как обрюзгший администратор.
“Н-да, — подумал Шорохов. — Нелегко приятельствовать с гением…”
— Вы правы, — сказал Гриднев. — Извините. Что ж…
Его лицо снова стало серьёзным. К ногам с шипением подкатилась волна, взъерошенная пена лизнула ботинок, но он этого не заметил.
— Осторожней, промочите! — воскликнул Этапин.
— А, спасибо… Знаете, в этом вечере, в этом закате, в этой небесной над нами клинописи есть что-то колдовское. Вы не находите, что мы оказались вне времени? Не пугайтесь, Этапин, все просто… Взгляните на море, на черно-красный закат, на бесконечные гребешки волн. Видим ли мы сейчас настоящее Земли или её далёкое прошлое? Ведь все было таким и миллиард лет назад… Так же в тяжёлых завесах туч садилось солнце, так же шумело море, так же пуст был песчаный брег. Теперь оглянитесь. Позади серые откосы дюн, лапчатые вершины сосен. Там, в сущности, перед нами будущее Земли.
— То есть как? — Этапин даже споткнулся.
— Элементарно. Природа этой косы создана человеком. Даже эти вполне естественные на вид дюны некогда были насыпаны, чтобы остановить ветровой перенос песка с моря. Когда-нибудь вся Земля уподобится здешней косе по той простой причине, что мы ввергли себя в экологический кризис, а единственный из него выход — восстановление и переустройство природы. Так, как это уже произошло здесь.
— Черт возьми! — Шорохов остановился.
— Похоже, вы правы. — Этапин не мигая смотрел на Гриднева. — Но…
— Но какое это имеет отношение к теме разговора? Видите ли, я задумался над тем, как вымышленная мной цивилизация могла проявить себя во времени и пространстве. Миллионы и миллиарды лет — их надо было почувствовать, ощутить, ведь это не просто цифры… И получилось: далёкое прошлое — вот оно. — Взмахом руки Гриднев показал на тлеющий закат. — И будущее мы тоже видим — рядом. А меж ними и в них — настоящее. Пансионат, в котором мы живём, обыденные огни танцверанды, наши теории, мы сами. Как это, оказывается, огромно и как мимолётно — миллиард лет!
— Вы заговорили как наш друг поэт. — Этапин покачал головой.
— А поэзия и есть дух науки. Ладно, перейдём к прозе… На суше жизнь эволюционировала сотни миллионов лет, в море — миллиарды. Отсюда вытекает допущение, что разум в океане мог появиться задолго до человека. Этапин, ваш ход, пожалуйста.
— Ваше предположение, — жёстко и как бы даже с удовлетворением произнёс тот, — противоречит как фактам, так и мнению авторитетных специалистов, какими мы, кстати говоря, в данной проблеме не являемся.
Голубой янтарь - Биленкин Дмитрий Александрович => читать онлайн фантастическую книгу далее
Было бы неплохо, чтобы фантастическая книга Голубой янтарь писателя-фантаста Биленкин Дмитрий Александрович понравилась бы вам!
Если так получится, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Голубой янтарь своим друзьям-любителям фантастики, проставив гиперссылку на эту страницу с произведением: Биленкин Дмитрий Александрович - Голубой янтарь.
Ключевые слова страницы: Голубой янтарь; Биленкин Дмитрий Александрович, скачать бесплатно книгу, читать книгу онлайн, полностью, полная версия, фантастика, фэнтези, электронная