Я подождал, пока выйдет Клод, и спросил:
— Что случилось, Пегги?
— Ничего. С техникой все в порядке. Если не считать торчащего провода в том месте, где осколки обшивки продырявили внутреннюю стенку.
— А почему ты не займешься этим?
— Потому что в первые дни в космосе есть более важные вещи, о которых нужно позаботиться в первую очередь. Заполнение картотеки, необходимые приборы и…
— Уверен, что провод не менее важен, — заметил я.
— Вряд ли. Энергия поступает в дополнительное устройство, и в этом нет нужды, пока мы не приземлимся.
— Не припланетимся, — поправил ее я.
— Ральф называет это приземлением.
— Может быть. Он, должно быть, притащил с собой пару контейнеров с книгами по хождению под парусом, а также фантастики и поэзии. И, знаешь, некоторые вещи недурны. — Я процитировал:
«Я вновь хочу вернуться в тот далекий океан,
Где только грусть и одиночество найду,
Прошу: пусть будет мне корабль высокий дан,
И в небо — путеводную звезду».
Я сделал широкий жест в сторону гролллорского солнца, далекой искорки, бело-голубого гиганта, который, в силу эффекта Допплера, сейчас имел красноватый оттенок. — Вот она, его путеводная звезда! — Я похлопал по подлокотнику кресла: — А это — его высокий корабль.
— Таким образом, у него есть все, что он хочет, — заметила она.
— Все, — я пошел ва-банк. — И высокий корабль, и путеводная звезда, и женщина.
— Но я могла бы дать ему больше.
— Пегги! — взмолился я, — не будь ребенком. — Ты привлекательна и умела, но Сандра много привлекательнее. И еще она хороший повар. Послушай моего совета: забудь свои школьные мечты стать подругой капитана. Вот закончится этот полет — все равно сейчас нет другого выхода, — и дуй отсюда…
— И выходи замуж, и рожай детей, — заключила она. — Но я не хочу, Питер. Не желаю. Не хочу быть женой противного коротышки-клерка или механика и провести остаток дней своих на Заброшенной.
— Ну, хорошо, если ты так считаешь, твое право. Но это приказ, Пегги. Выбрось Ральфа из головы. У нас и так достаточно хлопот, не хватало еще любовных треугольников на наши головы.
Она снова взяла сигарету и зажгла ее. Глядела на кольца дыма:
— Эти стихи, что ты цитировал. Высокие корабли и звезды. Ведь это то, что нужно Ральфу, правда?
— Высокие корабли, звезды и порядок.
— Об этом не беспокойся. Когда придет время наводить порядок, я превзойду в этом Сандру.
— Пегги, но ты не сможешь. Ты ведь… неопытна.
Ее лицо порозовело, а в глазах заиграли лукавые огоньки:
— А кто виноват в этом? — лукаво спросила она. И добавила, уже серьезно: — Но я могу оказать ему настоящую помощь. Любая женщина может раскинуть ноги в нужный момент. Я — та, что сумеет помочь Ральфу и его кораблю войти в историю.
— Так мы уже вошли в историю, когда взлетали.
— Поправь меня, если я ошибаюсь, — начала она. — Двигатель Эриксона, в том виде как он есть, никогда не принесет коммерческого успеха. Слишком долго доставляется груз, даже тот, в котором нет срочной необходимости. А тут еще проблема с личным составом. Когда корабль еще только задумывался, дядя Энди мог собрать компанию неудачников без семей и привязанностей, которые легко согласятся провести пару веков в полете. Но для второго светового парусника не так-то просто набрать похожую команду. Согласен?
— Пожалуй, — согласился я после паузы.
— Я новичок в космосе, но много прочла, — продолжала она. — Не физик, но приблизительно представляю принцип действия различных двигателей на кораблях. И я знаю, что, не существует двигателя, позволяющего двигаться со сверхсветовой скоростью.
—Что?!! — воскликнул я.
—Не существует. Я права, Питер. Базовая идея двигателя Эренхафта состоит в следующем: магнитные частицы пытаются находиться одновременно в двух местах в магнитном поле или потоке электричества, и корабль сам является такой частицей. Но, насколько я понимаю, в космосе все искажается настолько, что это становится возможным. Я не особенно сильна в математике, но основную идею уловила. И еще, разумеется, есть Манншеннский двигатель, и с ним возможны большие скорости из-за игр со временем.
— Хм-м-м, — отозвался я.
— Забудем о машинах, Питер, вернемся к личностям. Ральф любит свой корабль. Я уверена, что, выбирая между Сандрой и кораблем, он остановится на последнем. Но, как ты думаешь, каково будет его отношение к женщине, которая сделает его настоящим капитаном корабля быстрее света?
— Знаешь что, ты лучше зайди к доку, когда будешь возвращаться, — предложил я ей. — Пусть выдаст тебе хорошую дозу успокоительного.
— Ты смеешься надо мной!
— Вовсе нет, — уверил я ее. — Но, Пегги, даже я, не являясь физиком, знаю, что невозможно превысить скорость света. Как ты сама заметила, все это будет сплошным надувательством. Мы не можем обогнать свет, как морской парусник не может обогнать ветер, являющийся для него движущей силой. — Я указал на кнопку на панели: — Вот наш лаг. Он работает на эффекте Допплера. В этот момент наша скорость равна 0, 345 Люм, не считая нескольких десятитысячных. Она растет, и довольно быстро. К концу смены достигнет примерно 0, 6 Люм…
— Фантастическое ускорение.
— Не правда ли? По правде, мы уже должны были быть размазаны по палубе, словно клубничный джем. Но, благодаря антигравитации, движение почти безынерционно. Благодаря невесомости можно достичь даже 0, 9 Люм. Но это уже чересчур.
— Понимаю, — ответила она уверенным голосом. — Но… — Тут она содрогнулась: — Ладно, забудем.
Она поднялась и направилась к выходу.
— Спасибо, что заглянула, — сказал я.
— А тебе — за отеческий совет.
— Забудь об этом, — великодушно попросил я.
— Не забуду, — отвечала Пегги, и в ее голосе послышалась некая двусмысленность.
И затем она убежала.
Глава 13
Прошло примерно дня два, если верить корабельному хронометру, когда однажды я, после весьма невкусного завтрака, совершал прогулку по кораблю. Даже странно, как такая неаппетитная трапеза запечатлелась в моей памяти. Сандра стала третьим помощником, и Ральф назначил Марту Уэйн офицером по снабжению. А Марта, как гласит старая поговорка, выливая воду, не может не выплеснуть и младенца. Яичница-болтушка, приготовленная Сандрой, всегда имела восхитительный вкус — пышная, но не жидкая, с кусочками чеснока, посыпанная мелко нарезанной петрушкой, подаваемая на хрустящих тостах, щедро намазанных маслом. А что касается яичницы в приготовлении Марты, — она ничем не напоминала вышеописанное лакомство.
Как бы то ни было, мое настроение нельзя было назвать хорошим, когда я проделывал путь от кают-компании до кормовой части. «Летящее облако» все еще понемногу ускорялось, поэтому корма была «снизу». К моему вящему разочарованию, я не обнаружил ничего, что помогло бы мне найти неполадки на ферме — в отсеке, где содержались гидропонные контейнеры с дрожжами и растениями, поставщиками клетчатки. Я быстро прошел через зал антиматерии — честно говоря, эта громадная сферическая оболочка, окруженная подковообразными магнитами, всегда бросает меня в дрожь. Мне известно, что находится внутри и чему мы все подвергнемся, если оно вступит в контакт с нормальной материей: мы просто сгорим в чудовищной вспышке в результате выхода из-под контроля могучей энергии! Наконец мне удалось найти, к чему можно придраться: Пегги так ничего и не сделала, чтобы убрать продырявленные панели внутренней обшивки и обследовать провода.
Но Пегги нигде не было видно.
Я продолжал движение к корме, через отсек с реактором, вошел в туннель, ведший непосредственно в хвостовую часть. Спускаясь по лестнице, я услышал звон инструментов и чье-то пение. Ага, это док Дженкинс. У него довольно приятный тенор:
Ах, Салли Браун, что за чудная мулатка!
Эй, ноги сами в пляс идут!
Она пьет ром и заедает шоколадкой:
Плати лишь денежки — она уж тут как тут!
Ах, Салли Браун — хозяйка высшей пробы!
Эй, ноги сами в пляс идут!
Пылинку в доме ты найди у ней попробуй:
Плати лишь денежки — она уж тут как тут!
Я преодолел несколько последних футов, отделяющих меня от кормы, спрыгнув с трапа с глухим стуком. Док Дженкинс и Пегги оторвались от своего занятия. На доке были лишь шорты, его волосатый торс блестел от пота и был перепачкан сажей. Пегги облачилась в сомнительного вида комбинезон. В руках она держала сварочную лампу.
— Доброе утро, Питер, — слегка виновато произнесла она.
— Доброе, — автоматически ответил я. — Я знаю, что я всего лишь помощник капитана, но могу я поинтересоваться, чем вы двое тут занимаетесь?
— Пытаемся сделать эту чертову вертушку, — радостно сообщила Пегги.
— А поконкретнее? — спросил я довольно прохладным тоном.
Я оглядел тесное помещение, увидел два небрежно брошенных скафандра на столе. И еще заметил нечто наподобие казенной части пушки, выступающей из переборки. Среди всего этого ярко полыхала сварка. Я снова перевел взгляд на скафандры:
— Вы выходили наружу?
— Нет, — сказала Пегги.
— Не волнуйся, Питер, — вмешался Дженкинс. — Мы не потеряли кислород. Мы наглухо загерметизировали отсек перед началом работ и установили помпу…
— Дистанционное управление изнутри, — заметила Пегги.
— Вы продырявили обшивку? — спросил я, чувствуя нарастающий гнев.
— Только маленькую дырочку, — сказал доктор.
— Проклятье! — взорвался я. — Это уж слишком. Всего четыре дня, а у вас уже космическое безумие. Продырявить отверстия в обшивке и рисковать нашими жизнями. А я все еще не в курсе всего происходящего. Вот Ральф узнает…
— Он будет доволен, — сказала Пегги.
— Будет доволен, как бы не так. Просто запляшет по палубе в экстазе. Да он из вас кишки выпустит, из обоих! А потом выкинет наружу без скафандров. Да он…
— Сохраняй благоразумие, Питер, — взмолился Дженкинс.
— Благоразумие? Не понимаю, о чем ты. Пегги должна выполнять свою работу, вместо того чтобы устраивать непонятный саботаж вместе с тобой, одним из исполнительных офицеров корабля, который подстрекает ее и помогает в этих странных играх!
— Перестань же, Питер! — воскликнул док. — Я второй помощник на корабле, а еще я подписывал договор, а в одной из статей говорится, что персонал палубы и машинного отсека должны сотрудничать…
— Вот уж не думал, что это забота второго помощника, — удивился я. — Как корабельный врач, ты еще и член персонала палубного отсека, подчиняющийся старшему помощнику. А, насколько мне известно, основная функция сотрудников машинного отсека — выполнять эти чертовы приказы по ремонту оборудования.
— Так почему же ты ничего мне не сказал? — мягким голосом произнесла Пегги.
— Я скажу, — пообещал я. — Обязательно. Но прежде вы скажете мне кое-что. Вы объясните мне, чем вы таким тут заняты.
— Это приказ? — спросила Пегги.
— Похоже на то, — хмуро вставил Дженкинс.
— Ну, ладно, я расскажу. То, что ты видишь… — и она указала на казенную часть пушки с тяжелым основанием, — означает, что мы сможем превысить скорость света.
— Но это же невозможно, — заметил я.
— Откуда это известно? — спросила Пегги.
— Это все знают.
— Давно, в средние века, считалось, что Солнце вращается вокруг Земли…
Но я слушал ее вполуха. Часть моего внимания была обращена к доку Дженкинсу. Он потихонечку двигался в направлении источника тока, к которому была подключена сварочная лампа. Я содрогнулся. Непонятно было, почему он делает это тайком. Если Пегги хотела закончить сваривать что-либо, когда я потревожил их, что случилось?
Да, пожалуй, случилось.
— Надеюсь, этот сварной шов герметичен? — спросил я.
— Конечно, — подтвердила она.
— Тогда вернемся в середину корабля. Тебе еще многое нужно сделать в машинном зале.
— Точно, — согласилась она.
Но любопытство все же взяло верх.
— Так ты все же надеешься когда-либо достичь сверхсветовой скорости?
— Вот это — необходимый снаряд, — она указала на казенную часть орудия. — Он содержит заряд твердого топлива, — док изготовил его для меня, — плюс детонатор. Мы собирались присоединить провод к детонатору, когда ты вошел.
— Это значит, что я прервал вашу работу. Но как он действует?
— Я думала, что это очевидно. Корабль уже почти достиг скорости света. А снаряд лишь придаст дополнительный толчок…
— Пегги, Пегги, как же ты наивна! — я не смог удержаться от смеха. — С топливом домашнего изготовления…
— Твердое топливо имеет свои преимущества, — заметила она.
— В чем же они состоят?
— Например, вот в чем!
Сварочная лампа ярко вспыхнула. Я понял ее намерения, но слишком поздно. Пока я пытался вырвать инструмент из ее рук, металлическая оболочка снаряда раскалилась докрасна.
Я скорее почувствовал, чем услышал глухой звук взрыва…
Часть 3
Ветра вероятности
Глава 14
Все изменилось, оставаясь при этом тем же самым.
— Даже при таких условиях еда на этом корабле оставляет желать много лучшего, — заметил Ральф.
Я раздраженно оторвал взгляд от тушившегося на плите ягненка с карри, а затем, повинуясь странному импульсу, вновь опустил глаза, уставившись на пряное варево из мяса, овощей и острых специй, на свою руку, помешивающую ложкой в кастрюле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
— Что случилось, Пегги?
— Ничего. С техникой все в порядке. Если не считать торчащего провода в том месте, где осколки обшивки продырявили внутреннюю стенку.
— А почему ты не займешься этим?
— Потому что в первые дни в космосе есть более важные вещи, о которых нужно позаботиться в первую очередь. Заполнение картотеки, необходимые приборы и…
— Уверен, что провод не менее важен, — заметил я.
— Вряд ли. Энергия поступает в дополнительное устройство, и в этом нет нужды, пока мы не приземлимся.
— Не припланетимся, — поправил ее я.
— Ральф называет это приземлением.
— Может быть. Он, должно быть, притащил с собой пару контейнеров с книгами по хождению под парусом, а также фантастики и поэзии. И, знаешь, некоторые вещи недурны. — Я процитировал:
«Я вновь хочу вернуться в тот далекий океан,
Где только грусть и одиночество найду,
Прошу: пусть будет мне корабль высокий дан,
И в небо — путеводную звезду».
Я сделал широкий жест в сторону гролллорского солнца, далекой искорки, бело-голубого гиганта, который, в силу эффекта Допплера, сейчас имел красноватый оттенок. — Вот она, его путеводная звезда! — Я похлопал по подлокотнику кресла: — А это — его высокий корабль.
— Таким образом, у него есть все, что он хочет, — заметила она.
— Все, — я пошел ва-банк. — И высокий корабль, и путеводная звезда, и женщина.
— Но я могла бы дать ему больше.
— Пегги! — взмолился я, — не будь ребенком. — Ты привлекательна и умела, но Сандра много привлекательнее. И еще она хороший повар. Послушай моего совета: забудь свои школьные мечты стать подругой капитана. Вот закончится этот полет — все равно сейчас нет другого выхода, — и дуй отсюда…
— И выходи замуж, и рожай детей, — заключила она. — Но я не хочу, Питер. Не желаю. Не хочу быть женой противного коротышки-клерка или механика и провести остаток дней своих на Заброшенной.
— Ну, хорошо, если ты так считаешь, твое право. Но это приказ, Пегги. Выбрось Ральфа из головы. У нас и так достаточно хлопот, не хватало еще любовных треугольников на наши головы.
Она снова взяла сигарету и зажгла ее. Глядела на кольца дыма:
— Эти стихи, что ты цитировал. Высокие корабли и звезды. Ведь это то, что нужно Ральфу, правда?
— Высокие корабли, звезды и порядок.
— Об этом не беспокойся. Когда придет время наводить порядок, я превзойду в этом Сандру.
— Пегги, но ты не сможешь. Ты ведь… неопытна.
Ее лицо порозовело, а в глазах заиграли лукавые огоньки:
— А кто виноват в этом? — лукаво спросила она. И добавила, уже серьезно: — Но я могу оказать ему настоящую помощь. Любая женщина может раскинуть ноги в нужный момент. Я — та, что сумеет помочь Ральфу и его кораблю войти в историю.
— Так мы уже вошли в историю, когда взлетали.
— Поправь меня, если я ошибаюсь, — начала она. — Двигатель Эриксона, в том виде как он есть, никогда не принесет коммерческого успеха. Слишком долго доставляется груз, даже тот, в котором нет срочной необходимости. А тут еще проблема с личным составом. Когда корабль еще только задумывался, дядя Энди мог собрать компанию неудачников без семей и привязанностей, которые легко согласятся провести пару веков в полете. Но для второго светового парусника не так-то просто набрать похожую команду. Согласен?
— Пожалуй, — согласился я после паузы.
— Я новичок в космосе, но много прочла, — продолжала она. — Не физик, но приблизительно представляю принцип действия различных двигателей на кораблях. И я знаю, что, не существует двигателя, позволяющего двигаться со сверхсветовой скоростью.
—Что?!! — воскликнул я.
—Не существует. Я права, Питер. Базовая идея двигателя Эренхафта состоит в следующем: магнитные частицы пытаются находиться одновременно в двух местах в магнитном поле или потоке электричества, и корабль сам является такой частицей. Но, насколько я понимаю, в космосе все искажается настолько, что это становится возможным. Я не особенно сильна в математике, но основную идею уловила. И еще, разумеется, есть Манншеннский двигатель, и с ним возможны большие скорости из-за игр со временем.
— Хм-м-м, — отозвался я.
— Забудем о машинах, Питер, вернемся к личностям. Ральф любит свой корабль. Я уверена, что, выбирая между Сандрой и кораблем, он остановится на последнем. Но, как ты думаешь, каково будет его отношение к женщине, которая сделает его настоящим капитаном корабля быстрее света?
— Знаешь что, ты лучше зайди к доку, когда будешь возвращаться, — предложил я ей. — Пусть выдаст тебе хорошую дозу успокоительного.
— Ты смеешься надо мной!
— Вовсе нет, — уверил я ее. — Но, Пегги, даже я, не являясь физиком, знаю, что невозможно превысить скорость света. Как ты сама заметила, все это будет сплошным надувательством. Мы не можем обогнать свет, как морской парусник не может обогнать ветер, являющийся для него движущей силой. — Я указал на кнопку на панели: — Вот наш лаг. Он работает на эффекте Допплера. В этот момент наша скорость равна 0, 345 Люм, не считая нескольких десятитысячных. Она растет, и довольно быстро. К концу смены достигнет примерно 0, 6 Люм…
— Фантастическое ускорение.
— Не правда ли? По правде, мы уже должны были быть размазаны по палубе, словно клубничный джем. Но, благодаря антигравитации, движение почти безынерционно. Благодаря невесомости можно достичь даже 0, 9 Люм. Но это уже чересчур.
— Понимаю, — ответила она уверенным голосом. — Но… — Тут она содрогнулась: — Ладно, забудем.
Она поднялась и направилась к выходу.
— Спасибо, что заглянула, — сказал я.
— А тебе — за отеческий совет.
— Забудь об этом, — великодушно попросил я.
— Не забуду, — отвечала Пегги, и в ее голосе послышалась некая двусмысленность.
И затем она убежала.
Глава 13
Прошло примерно дня два, если верить корабельному хронометру, когда однажды я, после весьма невкусного завтрака, совершал прогулку по кораблю. Даже странно, как такая неаппетитная трапеза запечатлелась в моей памяти. Сандра стала третьим помощником, и Ральф назначил Марту Уэйн офицером по снабжению. А Марта, как гласит старая поговорка, выливая воду, не может не выплеснуть и младенца. Яичница-болтушка, приготовленная Сандрой, всегда имела восхитительный вкус — пышная, но не жидкая, с кусочками чеснока, посыпанная мелко нарезанной петрушкой, подаваемая на хрустящих тостах, щедро намазанных маслом. А что касается яичницы в приготовлении Марты, — она ничем не напоминала вышеописанное лакомство.
Как бы то ни было, мое настроение нельзя было назвать хорошим, когда я проделывал путь от кают-компании до кормовой части. «Летящее облако» все еще понемногу ускорялось, поэтому корма была «снизу». К моему вящему разочарованию, я не обнаружил ничего, что помогло бы мне найти неполадки на ферме — в отсеке, где содержались гидропонные контейнеры с дрожжами и растениями, поставщиками клетчатки. Я быстро прошел через зал антиматерии — честно говоря, эта громадная сферическая оболочка, окруженная подковообразными магнитами, всегда бросает меня в дрожь. Мне известно, что находится внутри и чему мы все подвергнемся, если оно вступит в контакт с нормальной материей: мы просто сгорим в чудовищной вспышке в результате выхода из-под контроля могучей энергии! Наконец мне удалось найти, к чему можно придраться: Пегги так ничего и не сделала, чтобы убрать продырявленные панели внутренней обшивки и обследовать провода.
Но Пегги нигде не было видно.
Я продолжал движение к корме, через отсек с реактором, вошел в туннель, ведший непосредственно в хвостовую часть. Спускаясь по лестнице, я услышал звон инструментов и чье-то пение. Ага, это док Дженкинс. У него довольно приятный тенор:
Ах, Салли Браун, что за чудная мулатка!
Эй, ноги сами в пляс идут!
Она пьет ром и заедает шоколадкой:
Плати лишь денежки — она уж тут как тут!
Ах, Салли Браун — хозяйка высшей пробы!
Эй, ноги сами в пляс идут!
Пылинку в доме ты найди у ней попробуй:
Плати лишь денежки — она уж тут как тут!
Я преодолел несколько последних футов, отделяющих меня от кормы, спрыгнув с трапа с глухим стуком. Док Дженкинс и Пегги оторвались от своего занятия. На доке были лишь шорты, его волосатый торс блестел от пота и был перепачкан сажей. Пегги облачилась в сомнительного вида комбинезон. В руках она держала сварочную лампу.
— Доброе утро, Питер, — слегка виновато произнесла она.
— Доброе, — автоматически ответил я. — Я знаю, что я всего лишь помощник капитана, но могу я поинтересоваться, чем вы двое тут занимаетесь?
— Пытаемся сделать эту чертову вертушку, — радостно сообщила Пегги.
— А поконкретнее? — спросил я довольно прохладным тоном.
Я оглядел тесное помещение, увидел два небрежно брошенных скафандра на столе. И еще заметил нечто наподобие казенной части пушки, выступающей из переборки. Среди всего этого ярко полыхала сварка. Я снова перевел взгляд на скафандры:
— Вы выходили наружу?
— Нет, — сказала Пегги.
— Не волнуйся, Питер, — вмешался Дженкинс. — Мы не потеряли кислород. Мы наглухо загерметизировали отсек перед началом работ и установили помпу…
— Дистанционное управление изнутри, — заметила Пегги.
— Вы продырявили обшивку? — спросил я, чувствуя нарастающий гнев.
— Только маленькую дырочку, — сказал доктор.
— Проклятье! — взорвался я. — Это уж слишком. Всего четыре дня, а у вас уже космическое безумие. Продырявить отверстия в обшивке и рисковать нашими жизнями. А я все еще не в курсе всего происходящего. Вот Ральф узнает…
— Он будет доволен, — сказала Пегги.
— Будет доволен, как бы не так. Просто запляшет по палубе в экстазе. Да он из вас кишки выпустит, из обоих! А потом выкинет наружу без скафандров. Да он…
— Сохраняй благоразумие, Питер, — взмолился Дженкинс.
— Благоразумие? Не понимаю, о чем ты. Пегги должна выполнять свою работу, вместо того чтобы устраивать непонятный саботаж вместе с тобой, одним из исполнительных офицеров корабля, который подстрекает ее и помогает в этих странных играх!
— Перестань же, Питер! — воскликнул док. — Я второй помощник на корабле, а еще я подписывал договор, а в одной из статей говорится, что персонал палубы и машинного отсека должны сотрудничать…
— Вот уж не думал, что это забота второго помощника, — удивился я. — Как корабельный врач, ты еще и член персонала палубного отсека, подчиняющийся старшему помощнику. А, насколько мне известно, основная функция сотрудников машинного отсека — выполнять эти чертовы приказы по ремонту оборудования.
— Так почему же ты ничего мне не сказал? — мягким голосом произнесла Пегги.
— Я скажу, — пообещал я. — Обязательно. Но прежде вы скажете мне кое-что. Вы объясните мне, чем вы таким тут заняты.
— Это приказ? — спросила Пегги.
— Похоже на то, — хмуро вставил Дженкинс.
— Ну, ладно, я расскажу. То, что ты видишь… — и она указала на казенную часть пушки с тяжелым основанием, — означает, что мы сможем превысить скорость света.
— Но это же невозможно, — заметил я.
— Откуда это известно? — спросила Пегги.
— Это все знают.
— Давно, в средние века, считалось, что Солнце вращается вокруг Земли…
Но я слушал ее вполуха. Часть моего внимания была обращена к доку Дженкинсу. Он потихонечку двигался в направлении источника тока, к которому была подключена сварочная лампа. Я содрогнулся. Непонятно было, почему он делает это тайком. Если Пегги хотела закончить сваривать что-либо, когда я потревожил их, что случилось?
Да, пожалуй, случилось.
— Надеюсь, этот сварной шов герметичен? — спросил я.
— Конечно, — подтвердила она.
— Тогда вернемся в середину корабля. Тебе еще многое нужно сделать в машинном зале.
— Точно, — согласилась она.
Но любопытство все же взяло верх.
— Так ты все же надеешься когда-либо достичь сверхсветовой скорости?
— Вот это — необходимый снаряд, — она указала на казенную часть орудия. — Он содержит заряд твердого топлива, — док изготовил его для меня, — плюс детонатор. Мы собирались присоединить провод к детонатору, когда ты вошел.
— Это значит, что я прервал вашу работу. Но как он действует?
— Я думала, что это очевидно. Корабль уже почти достиг скорости света. А снаряд лишь придаст дополнительный толчок…
— Пегги, Пегги, как же ты наивна! — я не смог удержаться от смеха. — С топливом домашнего изготовления…
— Твердое топливо имеет свои преимущества, — заметила она.
— В чем же они состоят?
— Например, вот в чем!
Сварочная лампа ярко вспыхнула. Я понял ее намерения, но слишком поздно. Пока я пытался вырвать инструмент из ее рук, металлическая оболочка снаряда раскалилась докрасна.
Я скорее почувствовал, чем услышал глухой звук взрыва…
Часть 3
Ветра вероятности
Глава 14
Все изменилось, оставаясь при этом тем же самым.
— Даже при таких условиях еда на этом корабле оставляет желать много лучшего, — заметил Ральф.
Я раздраженно оторвал взгляд от тушившегося на плите ягненка с карри, а затем, повинуясь странному импульсу, вновь опустил глаза, уставившись на пряное варево из мяса, овощей и острых специй, на свою руку, помешивающую ложкой в кастрюле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15