– полюбопытствовал он, не найдя лучшей темы для беседы.
– Все олорны ненавидят мергов, – спокойно ответил тот.
– Да, – согласился Гарион, – но у тебя, кажется, это связано еще с чем-то личным. Разве не так?
Хеттар, скрипя кожаной курткой, устроился поудобнее в седле.
– Они убили моих родителей, – пробормотал он. Гарион словно ощутил тяжелый удар в грудь, внезапно вспомнив о собственной семье.
– Как это случилось? – выпалил он, не успев сообразить, что Хеттар, возможно, не желает исповедоваться.
– Мне было семь, – глухо, без всякого выражения, начал Хеттар. – Мы собрались навестить семью матери – она была из другого племени. Пришлось проезжать около восточных укреплений, и тут случился набег мергов. Лошадь матери споткнулась, она вылетела из седла, и мерги появились прежде, чем мы с отцом успели помочь ей. Они убили моих родителей не сразу. Очень много времени прошло. Помню, как мать вскрикнула всего однажды – в самом конце.
Лицо Олгара было холодно-бесстрастным, как скала, а монотонный спокойный голос делал рассказ еще более ужасающим.
– После того как мои родители перестали дышать, мерги обвязали мне ноги веревкой и потащили по земле за лошадью. Когда веревка наконец порвалась, они посчитали меня мертвым и бросили на дороге. Как сейчас слышу их веселый смех.
Через два дня меня нашел Чо-Хэг.
Гарион на миг так ясно представил себе искалеченного одинокого ребенка, брошенного в пустыне Восточной Олгарии, выжить которому помогли только скорбь и всепоглощающая ненависть.
– Я убил первого мерга в десять лет, – продолжал Хеттар по-прежнему бесстрастно. – Он пытался скрыться от нас, но я сбил его и вонзил копье между лопаток. Мерг завопил, когда копье пробило его насквозь, а я почувствовал себя лучше. Чо-Хэг подумал, что если я увижу смерть мерга, то излечусь от ненависти.
Но он был не прав.
Лицо высокого Олгара было абсолютно лишено всякого выражения; длинная прядь на макушке трепыхалась на ветру. Казалось, в душе его царит ледяная пустота, словно там нет других чувств, кроме одного, не дающего спокойно спать, мучающего день и ночь.
В эту секунду Гарион смутно осознал, что имел в виду господин Волк, предостерегая об опасности, грозящей тем, кто одержим идеей мести, но тут же прогнал навязчивую мысль Если Хеттар может жить с этим, значит, такое существование под силу и ему. Гарион неожиданно почувствовал безмерное восхищение одиноким человеком, сознательно идущим столь мрачным беспросветным путем.
Господин Волк был поглощен беседой с Мендорелленом; оба замедлили ход, что позволило Хеттару и Гариону догнать их. Некоторое время они ехали вместе.
– Такова наша природа, – меланхолично заметил рыцарь в сверкающих латах. – Чрезмерная гордыня – проклятье наше, причина войн, опустошающих бедную Арендию.
– Это можно исправить, – возразил Волк.
– Как?! Гордость у нас в крови. Сам я – крайне миролюбив и доброжелателен, но даже меня не миновала национальная болезнь Более того, распри наши столь древние, что уходят корнями в историю: прежде всего необходимо очистить души от язв. Мир не продлится долго, друг мой. Уже сейчас в лесах поют астурийские стрелы, направленные в мимбратов; Мимбр в отместку сжигает астурийские дома, зверски убивая заложников. Боюсь, война неизбежна.
– Нет, ты не прав, – покачал головой Волк.
– Но как предотвратить ее? – нахмурился Мендореллен. – Кто может излечить нас от безумия?
– Я, если придется, – спокойно ответил Волк, откидывая на спину серый капюшон.
– Ценю твои добрые намерения, Белгарат, – едва заметно усмехнулся Мендореллен, – но даже ты ничего не сможешь сделать.
– Нет на свете ничего невозможного, – деловито заметил Волк. – Чаше всего я предпочитаю не мешать забавам других людей, но не могу позволить, чтобы именно сейчас в Арендии вспыхнул пожар войны. И если будет нужно, сделаю все, лишь бы помешать совершиться очередной глупости.
– Вправду сила твоя столь велика? – задумчиво осведомился Мендореллен, словно не мог заставить себя поверить этому.
– Да, – спокойно кивнул Волк, почесывая короткую белую бородку, – именно так.
Лицо Мендореллена приняло встревоженное, даже немного благоговейное выражение, а Гарион сильно обеспокоился, услышав такое заявление своего деда.
Если Волк собирается в одиночку воспрепятствовать войне, он так же может расстроить все его планы мести. Еще один повод для волнений.
Но в эту минуту подъехал Силк.
– Место, где проходит Большая ярмарка, как раз впереди. Остановимся или объедем стороной?
– Можно и остановиться, – решил Волк. – Уже почти вечер, да и припасы у нас на исходе.
– Лошадям тоже нужно отдохнуть, – добавил Хеттар. – Они жаловаться начинают.
– Нужно было мне сказать, – укорил Волк, оглядываясь на тяжелогруженых животных.
– Они еще не истощены, но жалеют себя. Преувеличивают, конечно, хотя небольшой отдых не повредит.
– Преувеличивают?! – ошеломленно воскликнул Силк. – Уж не хочешь ли сказать, что лошади способны на ложь?
– Ну конечно, – пожал плечами Хеттар, – то и дело не прочь соврать и весьма преуспели в этом.
Какой-то момент Силк, казалось, был просто потрясен, но тут же неожиданно рассмеялся.
– Это странным образом восстанавливает мою веру в космический порядок вещей, – объявил он. Волк поморщился:
– Силк, знаешь ли, ты очень злой человек. Неужели тебе не стыдно?
– Каждый делает то, на что способен, – издевательски ответил человечек с крысиным лицом.
Арендийская ярмарка располагалась на пересечении Великого Западного пути и горной дороги, ведущей из Алголанда. На большом пространстве примерно в квадратную лигу радовали глаз яркие голубые, желтые, красные шатры и полосатые палатки. Все вместе походило на цветной сказочный город посередине унылой серо-коричневой равнины, а блестящие треугольные флажки весело трепетали на буйном ветру под низко нависшими облаками.
– Надеюсь, у меня хватит времени совершить кое-какие сделки, а то я начинаю терять навык, – объявил Силк, когда все спускались с высокого холма.
Кончик его острого носа возбужденно подергивался.
С полдюжины забрызганных грязью нищих в безнадежном отчаянии сгрудились на обочине дороги, протягивая руки.
– Не стоит кормить эту шваль, – проворчал Бэйрек.
– Милосердие – это одновременно обязанность и привилегия, господин мой Бэйрек, – ответил рыцарь.
– Почему здесь не построят дома? – спросил Гарион Силка, приближаясь к центру ярмарки.
– Никто не остается здесь надолго, – пояснил тот. – Ярмарка не кончается, но люди приходят и уходят. А кроме того, здания облагаются налогом, а палатки – нет.
Многие из торговцев, вышедших на улицу, чтобы приветствовать вновь прибывших, как оказалось, знакомы с Силком, а некоторые, подозрительно оглядывая его, неохотно произносили слова приветствия.
– Вижу, репутация твоя хорошо известна, Силк, – сухо заметил Бэйрек.
– Такова цена славы, – пожал тот плечами.
– Нет ли опасности, что кто-нибудь знает тебя под другим именем? – спросил Дерник. – Вспомни, кого разыскивают мерги?
– Ты имеешь в виду Эмбара? Вряд ли. Эмбар редко бывал в Арендии, а кроме того, совсем не похож на Редека.
– Да, но это один и тот же человек – ты, – возразил I Дерник.
– Верно, – многозначительно подняв палец, согласился Силк. – Мы с тобой знаем это, а они – нет. Для тебя я всегда выгляжу одинаково, но для других…
Дерник скептически усмехнулся.
– Редек, старый дружище! – окликнул лысый драснийский торговец из ближайшего шатра.
– Делвор! – радостно отозвался Силк. – Сто лет тебя не видел.
– Смотрю, ты преуспеваешь, – заметил лысый.
– Свожу концы с концами, – скромно ответил Силк. – Чем торгуешь?
– Достал несколько маллорийских ковров, – ответил Делвор. – Кое-кто из местных аристократов желал бы купить, да цены не устраивают.
Пальцы его, однако, быстро шевелились, и разговор на языке жестов шел совсем о другом:
«Твой дядя велел, чтобы мы помогли тебе, если понадобится. Что-нибудь нужно?»
Вслух же он громко спросил:
– Вижу, у тебя много вьюков. Что везешь?
– Сендарийское сукно и всякие мелочи, – объяснил Силк, в свою очередь сделав несколько непонятных знаков:
«Видел ли ты мергов здесь, на ярмарке?»
«Одного, но он покинул Во Мимбр неделю назад. Однако на том конце стоят палатки недраков…»
«Слишком далеко они забрались от дома, – жестикулировал Силк. – В самом деле приехали торговать?»
«Трудно сказать», – ответил Делвор.
«Можешь приютить нас денька на два?»
«Что-нибудь придумаем, за соответствующее вознаграждение, конечно…» – просигналил Делвор с ехидной усмешкой в глазах.
Силк, молниеносно двигая руками, выразил свое возмущение столь наглым заявлением.
«В конце концов, дела есть дела», – пошевелил пальцами Делвор.
– Можете входить, – пригласил он вслух. – Выпейте вина, поужинайте. Нам о многом нужно поговорить!
– Будем очень рады, – кисло скривился Силк.
– По-моему, вы встретили достойного соперника, принц Келдар, не так ли? – мягко осведомилась тетя Пол, едва заметно улыбнувшись, и грациозно оперлась на руку Силка, помогавшего ей спешиться перед полосатым шатром Делвора.
– Ну что вы, леди Полгара! Просто пытается во всем опередить меня, вот уже много лет, еще с тех пор, как потерял целое состояние в Яр Гораке из-за одного задуманного мной дельца. Пусть считает, что сквитался наконец со мной – это поднимет настроение Делвора, а мне доставит большую радость, чем если бы я вновь в очередной раз положил его на обе лопатки.
– Вы неисправимы, – засмеялась она.
Силк весело подмигнул.
Внутри шатер оказался очень уютным. В расставленных там и сям жаровнях весело пылали дрова, встречая усталых путешественников благословенным теплом.
На полу лежал темно-синий ковер, а вместо стульев повсюду были разбросаны большие красные подушки. Силк поспешно представил друзей Делвору.
– Большая честь для меня, о Древнейший, – пробормотал торговец, низко кланяясь господину Волку и тете Пол. – Чем могу помочь?
– Больше всего сейчас необходимы сведения, – ответил Волк, сбрасывая тяжелый плащ. – Несколько дней назад к северу отсюда мы встретили гролима, пытающегося развязать гражданскую войну. Ты можешь потолковать среди людей и разнюхать, что происходит вокруг? Хотел бы я, по возможности, избежать очередной распри между соседями.
– Попытаюсь узнать, – пообещал Делвор.
– Я тоже пойду погуляю, – решил Силк. – Если за дело возьмемся мы с Делвором, очень скоро нам станет известно все до последней мелочи.
Волк вопросительно взглянул на него.
– Редек из Боктора никогда не упустит случая заключить сделку повыгоднее, – чуть поспешнее, чем нужно, объяснил коротышка. – Подумай, людям ведь покажется странным, если он останется в шатре Делвора.
– Понятно, – кивнул Волк.
– Не хочешь же ты, чтобы нас начали подозревать? – с невинным видом продолжал Силк, хотя кончик носа подергивался все быстрее.
– Ну хорошо, – сдался Волк. – Только не зарывайся. Не желаю, чтобы завтра с утра у палатки толпились разъяренные покупатели, требующие твоей головы.
Носильщики Делвора сняли груз с вьючных лошадей; один из них взялся показать Хеттару дорогу к конюшням. Силк начал рыться в тюках. На свет появилась груда маленьких, но дорогих предметов обихода, извлекаемых из складок свернутого сукна.
– А я все удивлялся, зачем тебе понадобилось столько денег в Камааре, – сухо заметил Волк.
– Всего-навсего часть маскировки, – ухмыльнулся Силк. – У Редека с собой всегда много безделушек, которыми тот выгодно торгует по пути.
– Прекрасное объяснение, – заметил Бэйрек, – но я бы все-таки не впадал в крайности.
– Клянусь навсегда удалиться от дел, если мне не удастся в ближайший же час удвоить деньги нашего почтенного друга, – пообещал Силк. – Ах да, совсем забыл. Гарион будет моим носильщиком. У Редека всегда свои слуги.
– Постарайся не слишком сильно испортить его, – велела тетя Пол.
Силк преувеличенно низко поклонился, лихо сдвинул на затылок черную вельветовую шапочку и в сопровождении Гариона, нагруженного довольно увесистым тюком, с важным видом отправился на Большую арендийскую ярмарку, словно человек, идущий на бой.
Жирный толнедриец, расположившийся в третьей по счету палатке, оказался крайне скаредным и умудрился купить у Силка кинжал, украшенный драгоценными камнями, заплатив лишь втрое больше настоящей стоимости, но два арендийских торговца купили одинаковые серебряные кубки по такой цене, что разница вполне возместила неудачу с толнедрийцем. Силк так и раздулся от самодовольства.
– Люблю иметь дело с арендами! – хвастал он, шествуя по грязной дорожке, вьющейся между палатками.
Хитрый маленький драсниец проходил по ярмарке, сея повсюду смятение и хаос. Когда он не мог продать, то покупал, все, чего не мог купить, – менял, если не удавалось и это, собирал сплетни и сведения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– Все олорны ненавидят мергов, – спокойно ответил тот.
– Да, – согласился Гарион, – но у тебя, кажется, это связано еще с чем-то личным. Разве не так?
Хеттар, скрипя кожаной курткой, устроился поудобнее в седле.
– Они убили моих родителей, – пробормотал он. Гарион словно ощутил тяжелый удар в грудь, внезапно вспомнив о собственной семье.
– Как это случилось? – выпалил он, не успев сообразить, что Хеттар, возможно, не желает исповедоваться.
– Мне было семь, – глухо, без всякого выражения, начал Хеттар. – Мы собрались навестить семью матери – она была из другого племени. Пришлось проезжать около восточных укреплений, и тут случился набег мергов. Лошадь матери споткнулась, она вылетела из седла, и мерги появились прежде, чем мы с отцом успели помочь ей. Они убили моих родителей не сразу. Очень много времени прошло. Помню, как мать вскрикнула всего однажды – в самом конце.
Лицо Олгара было холодно-бесстрастным, как скала, а монотонный спокойный голос делал рассказ еще более ужасающим.
– После того как мои родители перестали дышать, мерги обвязали мне ноги веревкой и потащили по земле за лошадью. Когда веревка наконец порвалась, они посчитали меня мертвым и бросили на дороге. Как сейчас слышу их веселый смех.
Через два дня меня нашел Чо-Хэг.
Гарион на миг так ясно представил себе искалеченного одинокого ребенка, брошенного в пустыне Восточной Олгарии, выжить которому помогли только скорбь и всепоглощающая ненависть.
– Я убил первого мерга в десять лет, – продолжал Хеттар по-прежнему бесстрастно. – Он пытался скрыться от нас, но я сбил его и вонзил копье между лопаток. Мерг завопил, когда копье пробило его насквозь, а я почувствовал себя лучше. Чо-Хэг подумал, что если я увижу смерть мерга, то излечусь от ненависти.
Но он был не прав.
Лицо высокого Олгара было абсолютно лишено всякого выражения; длинная прядь на макушке трепыхалась на ветру. Казалось, в душе его царит ледяная пустота, словно там нет других чувств, кроме одного, не дающего спокойно спать, мучающего день и ночь.
В эту секунду Гарион смутно осознал, что имел в виду господин Волк, предостерегая об опасности, грозящей тем, кто одержим идеей мести, но тут же прогнал навязчивую мысль Если Хеттар может жить с этим, значит, такое существование под силу и ему. Гарион неожиданно почувствовал безмерное восхищение одиноким человеком, сознательно идущим столь мрачным беспросветным путем.
Господин Волк был поглощен беседой с Мендорелленом; оба замедлили ход, что позволило Хеттару и Гариону догнать их. Некоторое время они ехали вместе.
– Такова наша природа, – меланхолично заметил рыцарь в сверкающих латах. – Чрезмерная гордыня – проклятье наше, причина войн, опустошающих бедную Арендию.
– Это можно исправить, – возразил Волк.
– Как?! Гордость у нас в крови. Сам я – крайне миролюбив и доброжелателен, но даже меня не миновала национальная болезнь Более того, распри наши столь древние, что уходят корнями в историю: прежде всего необходимо очистить души от язв. Мир не продлится долго, друг мой. Уже сейчас в лесах поют астурийские стрелы, направленные в мимбратов; Мимбр в отместку сжигает астурийские дома, зверски убивая заложников. Боюсь, война неизбежна.
– Нет, ты не прав, – покачал головой Волк.
– Но как предотвратить ее? – нахмурился Мендореллен. – Кто может излечить нас от безумия?
– Я, если придется, – спокойно ответил Волк, откидывая на спину серый капюшон.
– Ценю твои добрые намерения, Белгарат, – едва заметно усмехнулся Мендореллен, – но даже ты ничего не сможешь сделать.
– Нет на свете ничего невозможного, – деловито заметил Волк. – Чаше всего я предпочитаю не мешать забавам других людей, но не могу позволить, чтобы именно сейчас в Арендии вспыхнул пожар войны. И если будет нужно, сделаю все, лишь бы помешать совершиться очередной глупости.
– Вправду сила твоя столь велика? – задумчиво осведомился Мендореллен, словно не мог заставить себя поверить этому.
– Да, – спокойно кивнул Волк, почесывая короткую белую бородку, – именно так.
Лицо Мендореллена приняло встревоженное, даже немного благоговейное выражение, а Гарион сильно обеспокоился, услышав такое заявление своего деда.
Если Волк собирается в одиночку воспрепятствовать войне, он так же может расстроить все его планы мести. Еще один повод для волнений.
Но в эту минуту подъехал Силк.
– Место, где проходит Большая ярмарка, как раз впереди. Остановимся или объедем стороной?
– Можно и остановиться, – решил Волк. – Уже почти вечер, да и припасы у нас на исходе.
– Лошадям тоже нужно отдохнуть, – добавил Хеттар. – Они жаловаться начинают.
– Нужно было мне сказать, – укорил Волк, оглядываясь на тяжелогруженых животных.
– Они еще не истощены, но жалеют себя. Преувеличивают, конечно, хотя небольшой отдых не повредит.
– Преувеличивают?! – ошеломленно воскликнул Силк. – Уж не хочешь ли сказать, что лошади способны на ложь?
– Ну конечно, – пожал плечами Хеттар, – то и дело не прочь соврать и весьма преуспели в этом.
Какой-то момент Силк, казалось, был просто потрясен, но тут же неожиданно рассмеялся.
– Это странным образом восстанавливает мою веру в космический порядок вещей, – объявил он. Волк поморщился:
– Силк, знаешь ли, ты очень злой человек. Неужели тебе не стыдно?
– Каждый делает то, на что способен, – издевательски ответил человечек с крысиным лицом.
Арендийская ярмарка располагалась на пересечении Великого Западного пути и горной дороги, ведущей из Алголанда. На большом пространстве примерно в квадратную лигу радовали глаз яркие голубые, желтые, красные шатры и полосатые палатки. Все вместе походило на цветной сказочный город посередине унылой серо-коричневой равнины, а блестящие треугольные флажки весело трепетали на буйном ветру под низко нависшими облаками.
– Надеюсь, у меня хватит времени совершить кое-какие сделки, а то я начинаю терять навык, – объявил Силк, когда все спускались с высокого холма.
Кончик его острого носа возбужденно подергивался.
С полдюжины забрызганных грязью нищих в безнадежном отчаянии сгрудились на обочине дороги, протягивая руки.
– Не стоит кормить эту шваль, – проворчал Бэйрек.
– Милосердие – это одновременно обязанность и привилегия, господин мой Бэйрек, – ответил рыцарь.
– Почему здесь не построят дома? – спросил Гарион Силка, приближаясь к центру ярмарки.
– Никто не остается здесь надолго, – пояснил тот. – Ярмарка не кончается, но люди приходят и уходят. А кроме того, здания облагаются налогом, а палатки – нет.
Многие из торговцев, вышедших на улицу, чтобы приветствовать вновь прибывших, как оказалось, знакомы с Силком, а некоторые, подозрительно оглядывая его, неохотно произносили слова приветствия.
– Вижу, репутация твоя хорошо известна, Силк, – сухо заметил Бэйрек.
– Такова цена славы, – пожал тот плечами.
– Нет ли опасности, что кто-нибудь знает тебя под другим именем? – спросил Дерник. – Вспомни, кого разыскивают мерги?
– Ты имеешь в виду Эмбара? Вряд ли. Эмбар редко бывал в Арендии, а кроме того, совсем не похож на Редека.
– Да, но это один и тот же человек – ты, – возразил I Дерник.
– Верно, – многозначительно подняв палец, согласился Силк. – Мы с тобой знаем это, а они – нет. Для тебя я всегда выгляжу одинаково, но для других…
Дерник скептически усмехнулся.
– Редек, старый дружище! – окликнул лысый драснийский торговец из ближайшего шатра.
– Делвор! – радостно отозвался Силк. – Сто лет тебя не видел.
– Смотрю, ты преуспеваешь, – заметил лысый.
– Свожу концы с концами, – скромно ответил Силк. – Чем торгуешь?
– Достал несколько маллорийских ковров, – ответил Делвор. – Кое-кто из местных аристократов желал бы купить, да цены не устраивают.
Пальцы его, однако, быстро шевелились, и разговор на языке жестов шел совсем о другом:
«Твой дядя велел, чтобы мы помогли тебе, если понадобится. Что-нибудь нужно?»
Вслух же он громко спросил:
– Вижу, у тебя много вьюков. Что везешь?
– Сендарийское сукно и всякие мелочи, – объяснил Силк, в свою очередь сделав несколько непонятных знаков:
«Видел ли ты мергов здесь, на ярмарке?»
«Одного, но он покинул Во Мимбр неделю назад. Однако на том конце стоят палатки недраков…»
«Слишком далеко они забрались от дома, – жестикулировал Силк. – В самом деле приехали торговать?»
«Трудно сказать», – ответил Делвор.
«Можешь приютить нас денька на два?»
«Что-нибудь придумаем, за соответствующее вознаграждение, конечно…» – просигналил Делвор с ехидной усмешкой в глазах.
Силк, молниеносно двигая руками, выразил свое возмущение столь наглым заявлением.
«В конце концов, дела есть дела», – пошевелил пальцами Делвор.
– Можете входить, – пригласил он вслух. – Выпейте вина, поужинайте. Нам о многом нужно поговорить!
– Будем очень рады, – кисло скривился Силк.
– По-моему, вы встретили достойного соперника, принц Келдар, не так ли? – мягко осведомилась тетя Пол, едва заметно улыбнувшись, и грациозно оперлась на руку Силка, помогавшего ей спешиться перед полосатым шатром Делвора.
– Ну что вы, леди Полгара! Просто пытается во всем опередить меня, вот уже много лет, еще с тех пор, как потерял целое состояние в Яр Гораке из-за одного задуманного мной дельца. Пусть считает, что сквитался наконец со мной – это поднимет настроение Делвора, а мне доставит большую радость, чем если бы я вновь в очередной раз положил его на обе лопатки.
– Вы неисправимы, – засмеялась она.
Силк весело подмигнул.
Внутри шатер оказался очень уютным. В расставленных там и сям жаровнях весело пылали дрова, встречая усталых путешественников благословенным теплом.
На полу лежал темно-синий ковер, а вместо стульев повсюду были разбросаны большие красные подушки. Силк поспешно представил друзей Делвору.
– Большая честь для меня, о Древнейший, – пробормотал торговец, низко кланяясь господину Волку и тете Пол. – Чем могу помочь?
– Больше всего сейчас необходимы сведения, – ответил Волк, сбрасывая тяжелый плащ. – Несколько дней назад к северу отсюда мы встретили гролима, пытающегося развязать гражданскую войну. Ты можешь потолковать среди людей и разнюхать, что происходит вокруг? Хотел бы я, по возможности, избежать очередной распри между соседями.
– Попытаюсь узнать, – пообещал Делвор.
– Я тоже пойду погуляю, – решил Силк. – Если за дело возьмемся мы с Делвором, очень скоро нам станет известно все до последней мелочи.
Волк вопросительно взглянул на него.
– Редек из Боктора никогда не упустит случая заключить сделку повыгоднее, – чуть поспешнее, чем нужно, объяснил коротышка. – Подумай, людям ведь покажется странным, если он останется в шатре Делвора.
– Понятно, – кивнул Волк.
– Не хочешь же ты, чтобы нас начали подозревать? – с невинным видом продолжал Силк, хотя кончик носа подергивался все быстрее.
– Ну хорошо, – сдался Волк. – Только не зарывайся. Не желаю, чтобы завтра с утра у палатки толпились разъяренные покупатели, требующие твоей головы.
Носильщики Делвора сняли груз с вьючных лошадей; один из них взялся показать Хеттару дорогу к конюшням. Силк начал рыться в тюках. На свет появилась груда маленьких, но дорогих предметов обихода, извлекаемых из складок свернутого сукна.
– А я все удивлялся, зачем тебе понадобилось столько денег в Камааре, – сухо заметил Волк.
– Всего-навсего часть маскировки, – ухмыльнулся Силк. – У Редека с собой всегда много безделушек, которыми тот выгодно торгует по пути.
– Прекрасное объяснение, – заметил Бэйрек, – но я бы все-таки не впадал в крайности.
– Клянусь навсегда удалиться от дел, если мне не удастся в ближайший же час удвоить деньги нашего почтенного друга, – пообещал Силк. – Ах да, совсем забыл. Гарион будет моим носильщиком. У Редека всегда свои слуги.
– Постарайся не слишком сильно испортить его, – велела тетя Пол.
Силк преувеличенно низко поклонился, лихо сдвинул на затылок черную вельветовую шапочку и в сопровождении Гариона, нагруженного довольно увесистым тюком, с важным видом отправился на Большую арендийскую ярмарку, словно человек, идущий на бой.
Жирный толнедриец, расположившийся в третьей по счету палатке, оказался крайне скаредным и умудрился купить у Силка кинжал, украшенный драгоценными камнями, заплатив лишь втрое больше настоящей стоимости, но два арендийских торговца купили одинаковые серебряные кубки по такой цене, что разница вполне возместила неудачу с толнедрийцем. Силк так и раздулся от самодовольства.
– Люблю иметь дело с арендами! – хвастал он, шествуя по грязной дорожке, вьющейся между палатками.
Хитрый маленький драсниец проходил по ярмарке, сея повсюду смятение и хаос. Когда он не мог продать, то покупал, все, чего не мог купить, – менял, если не удавалось и это, собирал сплетни и сведения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47