— Знаешь, я — циник, но, думаю, я всю жизнь искал в жизни какого-то смысла или, по крайней мере, пытался ее понять. В голове у меня крутится одна песня, и она вроде как держит меня. Наверно, это что-то значит, да только не знаю, что именно.
— Я не слишком искусен в разгадывании тайного смысла, — сказал Зейн. — Но попробовать можно. Что за песня?
— Я не знаю ее названия и вообще ничего о ней не знаю. По-моему, это какая-то старая песня китобоев. Может быть, в моих жилах течет их кровь. Там поют, насколько я помню, что-то вроде: «…и кит взмахнул хвостом, и лодочка разбилась, и я потеряла своего милого, и он никогда не приплывет обратно, о великий Боже! И он никогда не приплывет обратно». Вот это «великий Боже» почему-то берет за душу. На самом деле Бог мне без разницы, но я чувствую душевное волнение, а почему — не знаю.
Зейн заподозрил, что шахтер думает о Боге гораздо больше, чем признается даже самому себе, однако оставил это объяснение при себе.
— Песня выражает крик души, — сказал Зейн, заинтересовавшись услышанным отрывком. В нем действительно было чувство, напоминающее горькие рыдания убитой горем вдовы. — Это протест. «Великий Боже!» Почему так случилось? Кораблекрушение или обвал в шахте. Великий Боже!
— Великий Боже! — эхом отозвался первый шахтер.
— Но почему песня китобоев привязалась ко мне сейчас, когда я похоронен в темной вонючей дыре? — настойчиво спросил второй шахтер.
— Должно быть, какие-то личные ассоциации, — пробормотал Зейн. — Я не умею истолковывать…
— По-моему, ты объяснил достаточно ясно, — сказал первый шахтер. — Утони в глубинах моря, задохнись в глубинах земли, и твоя жена будет горевать.
— Ну, может, и будет, — кивнул второй шахтер, и его лицо прояснилось. — Хотя не думаю, что дело в этом. В песне словно бы есть какой-то тайный смысл, и мне хочется разгадать его.
Шахтер щелкнул пальцами, словно пытаясь вызвать тайный смысл наружу, и звук эхом отдался под сводом штрека.
— Послушай, Смерть, если ты хочешь что-нибудь сделать для меня, то расскажи мне историю об этой песне. Какую угодно, лишь бы в ней был смысл.
Оба шахтера уже начали задыхаться. Времени оставалось мало. Зейн должен был с уважением отнестись к просьбе шахтера, даже если из этой попытки ничего не выйдет. Он подумал несколько секунд и заговорил — и сам поразился своим словам.
— Жила однажды молодая китиха по имени Вилда — плавала в океане и была счастлива в обществе себе подобных. Когда Вилда достигла надлежащего возраста, она решила, что ей пора вступить в брак, как это делают все киты, выносить детеныша и воспитать его. Но потом пришли охотники на своих огромных лодках и убили отца Вилды, и ее мать, и ее друга, и вытащили их из воды, и от них не осталось ничего, кроме крови и внушающих ужас частей тел, которые тут же сожрали акулы. Вилда спаслась, потому что училась магии; она изменила свое тело так, чтобы оно походило на рыбье, и уплыла прочь.
Вилда горевала и пела китиную песню боли и утраты, но, кроме этого, она была разгневана и смущена. Зачем эти маленькие существа, живущие на суше и называющие себя людьми, приходят и убивают китов, которые не причинили им никакого вреда? Полная бессмыслица!.. Вилда сознавала, что у нее нет никакой надежды найти решение этой проблемы, если она не поймет, что движет ее врагами. Тогда Вилда превратилась в человека и пришла в рыбачью деревушку, где жили китобои.
Некоторые люди смеялись над ней — она явилась нагой и ничего не знала об их обычаях. Но юноша по имени Хэнк взял Вилду в свой дом, потому что она была красивой. Хэнк жил вместе с матерью-вдовой. Вдвоем они одели Вилду и научили ее своему языку.
Вилда училась быстро, ведь она была умной китихой и действительно хотела понять природу этих странных существ. Она узнала, что Хэнк китобой и время от времени охотится на китов — так он зарабатывает себе на жизнь. Здесь, на суше, пища была не так доступна, как в море. Люди не могли просто плавать, открывать рты и глотать сочный планктон. А когда холодало, они не могли перебраться на юг, в теплые воды — путешествовать по суше было трудно. Людям приходилось работать и зарабатывать золото, а это золото они использовали, чтобы покупать все, что требовалось для жизни на суше.
Теперь Вилда поняла. Дело заключалось не во враждебности. Люди жили в более тяжелых условиях, чем киты, и жизнь вынуждала их так поступать, а кроме того, они не считали китов разумными существами. Возможно, если бы люди получили представление о культуре и о чувствах китов, положение вещей изменилось бы и эти ужасные убийства прекратились бы. Вилда попыталась объяснить это Хэнку, но он думал, что она шутит. В конце концов, его отца убил кит ударом хвоста, и матери пришлось растить Хэнка одной. Великий Боже! Как иначе можно относиться к китам? Он попросил Вилду выйти за него замуж, потому что ему нужна была женщина и потому что он верил, будто Вилда послана ему Небесами.
Вилде стало еще труднее — она полюбила Хэнка, хоть он и не принадлежал к ее народу. Тогда она привела юношу на берег моря и вернула себе свой настоящий облик, думая, что, как только Хэнк увидит, что она действительно китиха, он сразу почувствует к ней отвращение. Но Хэнк стал просить, чтобы она вернулась, и извинился за то, что не верил ей, и пообещал, что больше не убьет ни одного кита. В конце концов Вилда поверила ему, и его любовь преодолела непонимание ее природы.
Но теперь Вилда снова стала созданием моря, и зов моря был силен. Как она могла навсегда покинуть соленую воду и жить на суше? И она увидела другого кита, красивого и сильного самца, и подумала, что могла бы вступить с ним в брак. Но кит сказал, что он на самом деле кальмар, который принял эту форму, чтобы узнать, зачем киты поедают его сородичей, не сделавших им ничего плохого. Вилда была изумлена и глубоко огорчена — она никогда не думала, что эти существа обладают чувствами или что они разумны. Как же она могла их истреблять? И стало ей ясно, что смерть — всего лишь цепь событий типа «ешь и сам будешь съеден», и что в этом нет никакой справедливости, а есть только сила, необходимость и случай, и что в этом отношении ее народ ничем не отличается от людей или кальмаров. Все зависит лишь от точки зрения.
Вилда извинилась перед китом-кальмаром, вернулась на сушу, вновь приняла облик девушки и вышла замуж за Хэнка, решив таким образом свою проблему.
— И, возможно, — подвел итог Зейн, — если бы мы, люди, приняли подобный взгляд на наше существование, мы тоже смирились бы с природным ходом вещей, хотя иногда это и причиняет нам боль, особенно если мы умираем преждевременно.
Он остановился, ожидая, что ответят шахтеры. Но в воздухе осталось слишком мало кислорода, и оба шахтера уже были без сознания. Зейн забрал душу своего клиента и вернулся к Морту, сильно сомневаясь, что поступил правильно.
Теперь у него была другая забота. Женщину, которую он знал, собирались забрать раньше времени, а Зейн, в отличие от Вилды, не собирался покорно мириться с судьбой. Но как он может добиться понимания, в котором нуждается?
Природа говорила о существующих способах мышления. Первым был линейный способ, самый распространенный из всех. Может ли он ему пригодиться?
Каков простейший способ получить информацию? Последовать примеру Вилды и спросить того, кто информацией владеет. Кто же это? Да кто, если не компьютер Чистилища!
Ликвидировав отставание от графика, Зейн специально остановился в Чистилище.
— Я хотел бы просмотреть документы, — сказал он девушке-секретарше.
Секретарша отправила его в крыло, ведающее поступлениями. Там оказался еще один компьютерный центр, где был приготовлен терминал для Зейна. Зейн сомневался, что это тот самый компьютер, с которым он имел дело прежде, однако полагал, что все терминалы подсоединены к одной центральной машине.
Зейн сел и включил терминал.
На экране загорелась зеленая надпись:
«Чем могу быть полезен, Смерть?»
«Я хочу просмотреть статус Луны Кафтан», — набрал Зейн.
«Этот терминал запрограммирован на устный ввод команд, — уведомил его экран. — Луна Кафтан, немертвая, соотношение между божественным и злым началами на настоящий момент равно 35 к 65. Грехопадение находится в пределах, соответствующих самостоятельному переходу в Ад после смерти».
— Точно, — сказал Зейн, удивившись, как компьютер настолько в курсе дел души, которая формально еще не готова к окончанию земного пути. Но, конечно же, в Чистилище должны знать подобные вещи, чтобы составлять для Смерти график работ. — Она обманула своего отца и забрала часть его зла, чтобы он смог попасть на Небеса.
Едва сказав это, Зейн тут же понял, что ошибается. Маг Кафтан искал не пути на Небеса, а свидания со Смертью. Он легко мог бы отдать Луне чуть большую часть своей ноши грехов и наверняка попасть на Небеса, однако вместо этого так все рассчитал, чтобы Смерть пришла за ним лично и представилась возможность поболтать с нею о всяческой чепухе. Точно так же, как Природа вызвала Зейна, чтобы поболтать о своем. Зачем эти могущественные личности заходят так далеко ради подобных мелочей?
«Законы предопределения имеют свои лазейки», — признал экран.
— Если бы ты заправлял Вечностью, то положение вещей изменилось бы? — с усмешкой поинтересовался Зейн.
«Ответ утвердительный», — и на экране возникла карикатурная улыбающаяся рожица, образованная крохотными точками.
— И все же предполагалось, что у Луны будет время на исправление баланса, — продолжил Зейн. — Почему она внесена в список тех, кого ждет безвременная кончина?
«Данная информация в файле отсутствует».
— Человека существенно характеризуют его побуждения, — попытался возразить Зейн. — Чтобы определить, склоняется душа ко злу или к добру, обязательно надо учитывать ее побуждения. Поскольку баланс определяет, кого из людей ждет безвременная кончина и буду ли я, Смерть, заниматься им лично…
«Побуждения клиента фиксируются. Не фиксируются побуждения того, кто запланировал безвременную кончину».
— А кто запланировал?
«Информация в файле отсутствует».
— Как могут подобные распоряжения быть безымянными? — возмутился Зейн.
— Как можно безответственно относиться к делам подобной важности?
«Обычно такие указания действительно подписываются, — согласился экран.
— Но это не подписано. Предположение: произошла ошибка».
— Ты хочешь сказать, что распоряжение недействительно?
Зейн почувствовал, что его сердце забилось быстрее. Луна может остаться в живых!
«Пауза для проверки… Отмена не обнаружена».
— Но ведь подписи нет? Не следует ли отложить выполнение, пока не выяснится, от кого исходит приказ?
«Не существует инструкции, оправдывающей подобную бездеятельность».
Зейн понял, что машина не намерена брать на себя ответственность за изменение приказа. Бюрократическая система строилась таким образом, чтобы позволить своим составляющим частям избегать ответственности. Нужно было попробовать добиться цели окольными путями.
— Кто обладает достаточной властью для того, чтобы отдать подобный приказ?
«Уточните вопрос».
Ах да. Он не уточнил, о каком приказе идет речь — о том, который приговаривал Луну к безвременной смерти, или о том, который может отменить первый приказ.
— Кто в состоянии решить, что данная личность должна умереть досрочно?
«Все личности умирают в должный срок».
— Прекрати осторожничать со мной, компьютер! Луна Кафтан может прожить еще не менее сорока лет, а при благоприятных обстоятельствах и больше. Почему она неожиданно и загадочно внесена в список смертников?
«Причины, которыми был вызван этот приказ, в мой файл не занесены», — напомнил экран.
— От кого исходит приказ?
«Информация в мой файл…»
— Это отговорка? — в лоб спросил Зейн.
«Да».
Зейн ошеломленно замолчал. Он недооценил способность компьютера воспринимать все буквально.
— Эй, ты! Объясни!
«Я не обладаю информацией, которую, насколько мне известно, вы разыскиваете».
Зейна заинтересовал подобный подход. А не пытается ли машина таким образом ему помочь?
— Что за информация?
«Источник, из которого исходит приказ о преждевременной кончине Луны Кафтан».
— И причина, вызвавшая этот приказ, — подытожил Зейн. — Можешь ли ты получить эту информацию, если я правильно сформулирую вопрос?
«Ответ отрицательный».
Однако появлению этих слов на экране предшествовала некоторая пауза. Любопытно…
— Я некорректно сформулировал вопрос? — без особой надежды спросил Зейн.
«Ответ утвердительный».
Очень интересно! Значит, какой-то способ обойти препятствие существует, надо лишь его разгадать. Обычные каналы здесь не годятся.
— Как я должен сформулировать вопрос, чтобы получить требуемую информацию?
«Ответ отрицательный».
Отрицательный. На мгновение Зейн задумался. А не значит ли это, что компьютеру не позволено отвечать утвердительно, хотя он может отвечать отрицательно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48