— Скажи, а ты не имеешь ничего против того, чтобы показать Икабоду свои ноги?
Менция знала, что этот кентавр отнюдь не глуп даже по кентаврским меркам, и хотела заручиться его сотрудничеством. Поэтому она немедленно подняла подол и показала Икабоду прелестные ножки. Глаза старика подернулись поволокой.
Дженни подняла кота.
— Я так понимаю, Сэмми тебе больше не нужен, и мы можем идти?
— Так-то оно так, — хмыкнула Менция, — но путь назад небезопасен. Может быть, выйдем из Области Безумия вместе?
Она опустила подол, и глаза старика через некоторое время обрели обычный вид. Чувствовалось, что он знал толк в женских ножках.
— Похоже, здесь не так уж страшно, — возразила Дженни. — Куда спокойнее, чем в ту пору, когда мне случилось побывать тут с обыкновеном Дагом.
— Я бы никоим образом не счел возможным рекомендовать маленькой девочке перемещаться в одиночестве по столь опасному краю, — заметил Икабод.
— Мне уже восемнадцать, и для эльфессы я совсем даже не маленькая! — обидчиво возразила Дженни.
— Так ты эльфесса! — удивился Икабод. — Надо же, таких эльфов в моем каталоге нет. На руках у тебя по четыре пальца, уши заостренные, и ты, кажется, не связана с вязом.
— Я из Двухлунии, — пояснила Дженни.
— Двухлунии? — переспросил старик. — Вот уж этого в моем каталоге точно нет.
— Двухлуния тоже магическая страна, но другая. Я попала в Ксанф, догоняя кота Сэмми, который нашел здесь перышко из крыла кентавра. Но найти путь домой нам так и не удалось.
— Но ведь ты могла попросить кота найти не дом, а предмет или человека, находящегося неподалеку от дома, — предположил Арнольд.
— Пробовала, ничего не вышло. Видимо, он не может найти ничего близ дома, пока находится в ином мире.
— А если воспользоваться наоборотным деревом, чтобы он не мог найти ничего, кроме дома? — подал голос Икабод.
— Пробовали — и с тем же результатом, — печально промолвила эльфесса. — Он просто не мог найти ничего, совсем ничего.
— Наоборотное дерево способно производить самые неожиданные эффекты, — добавила Менция. — Скажем, при попытке применить его к Источнику Ненависти в Золотой Орде результат получился совершенно неожиданный: вместо того чтобы полюбить друг друга, искупавшиеся смертной ненавистью возненавидели саму воду. То же самое касается и Конпутера: если попробовать наоборотитъ его, то он не станет добрым, а только начнет писать все на своем экране справа налево, отчего его вертуальный мир вконец извертится.
— Весьма проницательное наблюдение, — подтвердил Икабод. — Существовала надежда, что наоборотное дерево позволит воскрешать убитых взглядом василиска, но в результате эксперимента василиск умудрился убить взглядом себя самого. При попытке вывернуть чары, превратившие людей в рыб в Рыбной Реке, рыбы превратились в воду, а вода в рыб.
— Помню, — с улыбкой сказала Менция, — у одного малого был талант заставлять всех вертеться как уж на сковородке. Кто-то сунул ему в карман наоборотную щепку, в надежде что парень завертится сам, но вместо этого при попытке пустить в ход свой талант он оказался в мокрых штанах.
— Так ему и надо, — рассмеялась Дженни.
— Дерево сработало неплохо, — согласился Икабод, — но вовсе не так, как ожидали люди. Видимо, оно едва ли способно помочь Дженни в поисках возможности репатриации.
Мудреное слово «репатриация» Менция слышала впервые, однако, обладая на данный момент основательным здравомыслием, догадалась о его значении и пожала плечами.
— Видать, что так.
Арнольд с задумчивым видом нахмурился: решение интеллектуальных задач являлось одним из любимейших его занятий.
— А как насчет тех волшебных пузырей, в которых сплавляли всякий мусор? Если поймать один из них и направить…
— И это пробовали, — махнула рукой Дженни. — Все без толку.
— Создается впечатление, будто твоего дома больше…— он спохватился и умолк.
— Больше не существует, — решительно закончила за него Дженни. — Да, я поняла это некоторое время назад. Надеюсь только, что с моей семьей все в порядке: даже если наша Роща сгорела, они, наверное, переселились в другое место. Но куда именно, мне отсюда не выяснить.
— А тебе здесь не нравится? — осведомился Арнольд.
— Нравится. Я тут уже шесть лет и вовсе не уверена, что так уж хочу вернуться домой. Мне только хотелось бы…
— Встретить кого-нибудь такого же, как ты, — понимающе заключил Арнольд. — Мне это чувство знакомо, поскольку я единственный кентавр-волшебник во всем Ксанфе. Из-за этого меня изгнали с Острова Кентавров, и у меня нет надежды туда вернуться.
Дженни тут же прониклась к нему теплым сочувствием.
— Или взять меня, единственного напрочь лишенного магии обыкновена в волшебной стране. Хорошо еще, что здесь порой можно увидеть нечто восхитительное.
Менция сообразила, что Арнольд попросил ей показать ножки своему другу для оказания тонизирующего воздействия. А сообразив, проделала это снова, по собственной инициативе.
— А зачем я тебе понадобился? — полюбопытствовал Арнольд.
— Симург поручила моей лучшей половине собрать присяжных для большого судебного процесса. Двое из них обыкновены, и вот…
— Обыкновены? — воскликнул Икабод.
— Даг и Ким, — подтвердила Менция. — Три года назад они побывали здесь, участвуя в игре, и Ким в качестве приза выиграла магический талант. Потом они вернулись в Обыкновению, а теперь значатся в списке. Им необходимо вручить повестки. Суд над Роксаной должен начаться через две недели.
— Это та птица рок, которая высиживает яйцо в Безымянном замке? — уточнил Арнольд. — Что она натворила?
— Похоже, никто этого не знает. Вот соберу всех, кто значится в списке, там, глядишь, все и выяснится.
— Значит, ты хочешь, чтобы я доставил тебя в Обыкновению, и помог найти двух присяжных.
— Именно. Путь к ним мне укажут повестки, но я демонесса и не могу покинуть Ксанф. Вот если бы взять магию с собой…
— А суд устраивает сама Симург?
— Да.
— Значит, дело серьезное, и я должен тебе помочь. Пожалуй, здешние труды по систематизации фауны придется на время отложить.
Тут он приметил крохотное насекомое, голова которого напоминала гротескную театральную маску.
— Икабод, неописанный образец, — воскликнул он. — Это личинка. До сих пор нам попадались только взрослые личины.
— А они опасные? — спросила Менция.
— Взрослые особи бывают опасны. Но лучший способ защититься от личины — сорвать ее.
— А давно вы изучаете здешние диковины? — сменила тему Менция.
— Около двадцати восьми лет, — ответил кентавр. — Удалившись из королевства Ксанф, я заглянул в Обыкновению, взял с собой моего друга Икабода, чьи навыки архивариуса прекрасно дополняют мои познания в области психиатрической археологии, и мы приступили к изучению этой изумительной области. До прошлого года она расширялась.
— Да, во время Безволшебья замыкающие чары исчезли, и это привело к бесконтрольному росту Безумия. Но в прошлом году мы восстановили их, и с тех пор Безумие отступает.
— Ты сумела прекратить экспансию Безумия? — недоверчиво спросил он.
— Ну, не я одна. В первую очередь, конечно, Гари Горгулий, но с моей помощью. Мы посетили Руины…
— Но это просто развалины тысячелетней давности… Как вы могли…
— Двухтысячелетней, — поправила она. — Нам выпало побывать в глубоком прошлом. Но это долгая история.
— Должно быть, — пробормотал Арнольд, ошеломленно качая головой, после чего снова переглянулся с другом.
— Ну что, Ич, ты готов наведаться в Обыкновению?
— В компании с тобой — пожалуйста. А без тебя я там рассыплюсь от старости.
— Кентавр, ты ведь и сам не молод, — сказала Менция Арнольду. — Тебе более ста с четвертью лет. Как вышло, что ты еще не угас?
— Мы размышляли на эту тему. Хоть я и волшебник, мой талант отношения к долголетию не имеет, а Икабод, будучи обыкновеном, и вовсе лишен какой-либо магии. Скорее всего, наша безумная среда обитания оказывает если не омолаживающее, то, по крайней мере, стабилизирующее воздействие. Это поощряет нас к продолжению исследований, не говоря уж о ценности информации.
Менция кивнула.
— Я знаю нескольких обыкновенов, живущих здесь, в Области Безумия, в то время как у себя дома они, скорее всего, уже мертвы. Безумие способно творить безумные чудеса.
— Что ни говори, а это зона самой интенсивной магии во всем Ксанфе, — сказал Арнольд. — Не исключено, что ее воздействие выходит за рамки обычной магии. Так или иначе, хотя причина остается невыясненной, нам с другом это помогает.
— Но если так, можешь ли ты покинуть Область Безумия?
— Мне уже доводилось, и особого вреда я не заметил. Вероятно, я настолько зарядился здешней магией, что создаваемый мною коридор простирается за пределы этой зоны. Иными словами, теперь я генерирую не просто волшебный коридор, а коридор безумной магии, позволяющий нам с Икабодом не стареть, куда бы мы ни направлялись. Конечно, наивно надеяться, что это будет продолжаться вечно, но опробовать свои возможности в Обыкновении было бы любопытно.
— Замечательно! — воскликнула Менция. — Выведем Дженни из Области Безумия и двинемся к перешейку. Правда, путь далек, а времени у нас в обрез.
— А у тебя нет знакомых, которые помогли бы нам добраться туда побыстрее?
— О, я ведь знаю одного невидимого великана, который в прошлом году тоже впадал в Безумие. Если бы удалось его найти…
Сэмми спрыгнул с рук Дженни и рванул сквозь кусты.
— Подожди меня! — закричала эльфесса, порываясь бежать следом.
— Стой! — велела ей демонесса. — Оставайся здесь, я сама догоню его и верну.
Дженни, хоть и не без колебаний, осталась на месте, а Менция полетела вслед за котом. И вовремя, потому что совершенно не привыкший к безумию Сэмми едва не попал в беду.
— Стоять, ать-два! — скомандовало ему какое-то ярко-красное существо с длинными усами и грозными с виду клешнями. — Согласно Уставу, предписано двигаться задом наперед. Задом наперед шагом марш, ать-два!
Пятиться Сэмми не стал, но от растерянности остановился.
— Ты кто такой и почему раскомандовался? — требовательно спросила демонесса.
— Ду-рак, разумеется. Наш брат больше всего любит командовать.
— С этим придется повременить, поскольку я при-ду-рок. — Демонесса приняла устрашающий облик птицы рок И если ты не перестанешь ду-рачитъся, я тебя заклюю самым что ни есть роковым манером.
— Да я что, я так просто…— забормотал ду-рак, торопливо пятясь задом. — Пойду лучше на горе посвищу.
— Успеешь, еще насвищешься, — остановила его Менция. — Скажи лучше, кого тут поблизости следует опасаться.
— Ну, разве что короля Трах-Тибидоха.
— Вот как. А в каком смысле он это… трах?
— В смысле взрывоопасное.
— А чей он король?
— Объявил себя королем тиков, да вроде бы и таков. Тикает и правда громко, тут спору нет.
Менция призадумалась. Тики, особенно некоторые их разновидности, такие как кри-тики или, хуже того, поли-тики, и в обычном Ксанфе пользовались дурной славой, а уж здесь они могли представлять собой еще большую опасность.
— А что он вообще делает?
— Торчит на одном месте, как часовой, тикает да уверяет всех, будто у него есть какой-то там механизм, с помощью которого он когда придет время, устроит нам всем трах-тибидох. Хотя многие считают, что он никой не король и даже не настоящий тик, а просто преображенный безумием гранат.
— Ясно, ду-рак. Ступай свистеть на свою гору.
Разумнее всего, конечно, было бы обогнуть спятившего граната с часовым механизмом, но Сэмми мчался к цели кратчайшим путем, и демонесса, понимая, что коту грозит опасность, устремилась вперед, едва услышала тиканье.
Видимо, ду-рак не ошибся: гранат, сам по себе весьма взрывоопасный, пребывая в Безумии, приобрел свойства политика и сделался вдвойне опасным. Однако Менция знала, как справляться с подобной публикой. Сделав круг, она быстро обнаружила, что искала: куст тухлой яичницы, плоды которой частенько собирают люди, готовясь к концертам плохих артистов или, еще охотнее, к встречам с поли-тиками. Общеизвестно, что при попадании тухлого яйца любой поли-тик едва не взрывается от ярости, ну а если он еще и гранат…
Яйцо Менция метнула без промаха, и гранат, и без того ярко-красный от с трудом сдерживаемой злобы, взорвался. «Трах-тибидох» — прокатилось по джунглям, и на месте опасного тика осталась воронка. Гранат раскидал осколки, но демонессе они, разумеется, не причинили никакого вреда.
Сэмми промчался мимо этой ямы, не обратив на нее внимания, но очень скоро остановился возле другой, огромной и удивительно напоминавшей по форме отпечаток чудовищных ягодиц. Менция мигом поняла, что кот привел ее к сидящему на земле невидимому великану. О том же свидетельствовала и вонь, столь нестерпимая, что демонесса убрала со своего лица нос.
— Великан Джетро, привет. Узнаешь меня? Я демонесса Менция, мы познакомились в прошлом году.
— Помню, как не помнить, — сказал великан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Менция знала, что этот кентавр отнюдь не глуп даже по кентаврским меркам, и хотела заручиться его сотрудничеством. Поэтому она немедленно подняла подол и показала Икабоду прелестные ножки. Глаза старика подернулись поволокой.
Дженни подняла кота.
— Я так понимаю, Сэмми тебе больше не нужен, и мы можем идти?
— Так-то оно так, — хмыкнула Менция, — но путь назад небезопасен. Может быть, выйдем из Области Безумия вместе?
Она опустила подол, и глаза старика через некоторое время обрели обычный вид. Чувствовалось, что он знал толк в женских ножках.
— Похоже, здесь не так уж страшно, — возразила Дженни. — Куда спокойнее, чем в ту пору, когда мне случилось побывать тут с обыкновеном Дагом.
— Я бы никоим образом не счел возможным рекомендовать маленькой девочке перемещаться в одиночестве по столь опасному краю, — заметил Икабод.
— Мне уже восемнадцать, и для эльфессы я совсем даже не маленькая! — обидчиво возразила Дженни.
— Так ты эльфесса! — удивился Икабод. — Надо же, таких эльфов в моем каталоге нет. На руках у тебя по четыре пальца, уши заостренные, и ты, кажется, не связана с вязом.
— Я из Двухлунии, — пояснила Дженни.
— Двухлунии? — переспросил старик. — Вот уж этого в моем каталоге точно нет.
— Двухлуния тоже магическая страна, но другая. Я попала в Ксанф, догоняя кота Сэмми, который нашел здесь перышко из крыла кентавра. Но найти путь домой нам так и не удалось.
— Но ведь ты могла попросить кота найти не дом, а предмет или человека, находящегося неподалеку от дома, — предположил Арнольд.
— Пробовала, ничего не вышло. Видимо, он не может найти ничего близ дома, пока находится в ином мире.
— А если воспользоваться наоборотным деревом, чтобы он не мог найти ничего, кроме дома? — подал голос Икабод.
— Пробовали — и с тем же результатом, — печально промолвила эльфесса. — Он просто не мог найти ничего, совсем ничего.
— Наоборотное дерево способно производить самые неожиданные эффекты, — добавила Менция. — Скажем, при попытке применить его к Источнику Ненависти в Золотой Орде результат получился совершенно неожиданный: вместо того чтобы полюбить друг друга, искупавшиеся смертной ненавистью возненавидели саму воду. То же самое касается и Конпутера: если попробовать наоборотитъ его, то он не станет добрым, а только начнет писать все на своем экране справа налево, отчего его вертуальный мир вконец извертится.
— Весьма проницательное наблюдение, — подтвердил Икабод. — Существовала надежда, что наоборотное дерево позволит воскрешать убитых взглядом василиска, но в результате эксперимента василиск умудрился убить взглядом себя самого. При попытке вывернуть чары, превратившие людей в рыб в Рыбной Реке, рыбы превратились в воду, а вода в рыб.
— Помню, — с улыбкой сказала Менция, — у одного малого был талант заставлять всех вертеться как уж на сковородке. Кто-то сунул ему в карман наоборотную щепку, в надежде что парень завертится сам, но вместо этого при попытке пустить в ход свой талант он оказался в мокрых штанах.
— Так ему и надо, — рассмеялась Дженни.
— Дерево сработало неплохо, — согласился Икабод, — но вовсе не так, как ожидали люди. Видимо, оно едва ли способно помочь Дженни в поисках возможности репатриации.
Мудреное слово «репатриация» Менция слышала впервые, однако, обладая на данный момент основательным здравомыслием, догадалась о его значении и пожала плечами.
— Видать, что так.
Арнольд с задумчивым видом нахмурился: решение интеллектуальных задач являлось одним из любимейших его занятий.
— А как насчет тех волшебных пузырей, в которых сплавляли всякий мусор? Если поймать один из них и направить…
— И это пробовали, — махнула рукой Дженни. — Все без толку.
— Создается впечатление, будто твоего дома больше…— он спохватился и умолк.
— Больше не существует, — решительно закончила за него Дженни. — Да, я поняла это некоторое время назад. Надеюсь только, что с моей семьей все в порядке: даже если наша Роща сгорела, они, наверное, переселились в другое место. Но куда именно, мне отсюда не выяснить.
— А тебе здесь не нравится? — осведомился Арнольд.
— Нравится. Я тут уже шесть лет и вовсе не уверена, что так уж хочу вернуться домой. Мне только хотелось бы…
— Встретить кого-нибудь такого же, как ты, — понимающе заключил Арнольд. — Мне это чувство знакомо, поскольку я единственный кентавр-волшебник во всем Ксанфе. Из-за этого меня изгнали с Острова Кентавров, и у меня нет надежды туда вернуться.
Дженни тут же прониклась к нему теплым сочувствием.
— Или взять меня, единственного напрочь лишенного магии обыкновена в волшебной стране. Хорошо еще, что здесь порой можно увидеть нечто восхитительное.
Менция сообразила, что Арнольд попросил ей показать ножки своему другу для оказания тонизирующего воздействия. А сообразив, проделала это снова, по собственной инициативе.
— А зачем я тебе понадобился? — полюбопытствовал Арнольд.
— Симург поручила моей лучшей половине собрать присяжных для большого судебного процесса. Двое из них обыкновены, и вот…
— Обыкновены? — воскликнул Икабод.
— Даг и Ким, — подтвердила Менция. — Три года назад они побывали здесь, участвуя в игре, и Ким в качестве приза выиграла магический талант. Потом они вернулись в Обыкновению, а теперь значатся в списке. Им необходимо вручить повестки. Суд над Роксаной должен начаться через две недели.
— Это та птица рок, которая высиживает яйцо в Безымянном замке? — уточнил Арнольд. — Что она натворила?
— Похоже, никто этого не знает. Вот соберу всех, кто значится в списке, там, глядишь, все и выяснится.
— Значит, ты хочешь, чтобы я доставил тебя в Обыкновению, и помог найти двух присяжных.
— Именно. Путь к ним мне укажут повестки, но я демонесса и не могу покинуть Ксанф. Вот если бы взять магию с собой…
— А суд устраивает сама Симург?
— Да.
— Значит, дело серьезное, и я должен тебе помочь. Пожалуй, здешние труды по систематизации фауны придется на время отложить.
Тут он приметил крохотное насекомое, голова которого напоминала гротескную театральную маску.
— Икабод, неописанный образец, — воскликнул он. — Это личинка. До сих пор нам попадались только взрослые личины.
— А они опасные? — спросила Менция.
— Взрослые особи бывают опасны. Но лучший способ защититься от личины — сорвать ее.
— А давно вы изучаете здешние диковины? — сменила тему Менция.
— Около двадцати восьми лет, — ответил кентавр. — Удалившись из королевства Ксанф, я заглянул в Обыкновению, взял с собой моего друга Икабода, чьи навыки архивариуса прекрасно дополняют мои познания в области психиатрической археологии, и мы приступили к изучению этой изумительной области. До прошлого года она расширялась.
— Да, во время Безволшебья замыкающие чары исчезли, и это привело к бесконтрольному росту Безумия. Но в прошлом году мы восстановили их, и с тех пор Безумие отступает.
— Ты сумела прекратить экспансию Безумия? — недоверчиво спросил он.
— Ну, не я одна. В первую очередь, конечно, Гари Горгулий, но с моей помощью. Мы посетили Руины…
— Но это просто развалины тысячелетней давности… Как вы могли…
— Двухтысячелетней, — поправила она. — Нам выпало побывать в глубоком прошлом. Но это долгая история.
— Должно быть, — пробормотал Арнольд, ошеломленно качая головой, после чего снова переглянулся с другом.
— Ну что, Ич, ты готов наведаться в Обыкновению?
— В компании с тобой — пожалуйста. А без тебя я там рассыплюсь от старости.
— Кентавр, ты ведь и сам не молод, — сказала Менция Арнольду. — Тебе более ста с четвертью лет. Как вышло, что ты еще не угас?
— Мы размышляли на эту тему. Хоть я и волшебник, мой талант отношения к долголетию не имеет, а Икабод, будучи обыкновеном, и вовсе лишен какой-либо магии. Скорее всего, наша безумная среда обитания оказывает если не омолаживающее, то, по крайней мере, стабилизирующее воздействие. Это поощряет нас к продолжению исследований, не говоря уж о ценности информации.
Менция кивнула.
— Я знаю нескольких обыкновенов, живущих здесь, в Области Безумия, в то время как у себя дома они, скорее всего, уже мертвы. Безумие способно творить безумные чудеса.
— Что ни говори, а это зона самой интенсивной магии во всем Ксанфе, — сказал Арнольд. — Не исключено, что ее воздействие выходит за рамки обычной магии. Так или иначе, хотя причина остается невыясненной, нам с другом это помогает.
— Но если так, можешь ли ты покинуть Область Безумия?
— Мне уже доводилось, и особого вреда я не заметил. Вероятно, я настолько зарядился здешней магией, что создаваемый мною коридор простирается за пределы этой зоны. Иными словами, теперь я генерирую не просто волшебный коридор, а коридор безумной магии, позволяющий нам с Икабодом не стареть, куда бы мы ни направлялись. Конечно, наивно надеяться, что это будет продолжаться вечно, но опробовать свои возможности в Обыкновении было бы любопытно.
— Замечательно! — воскликнула Менция. — Выведем Дженни из Области Безумия и двинемся к перешейку. Правда, путь далек, а времени у нас в обрез.
— А у тебя нет знакомых, которые помогли бы нам добраться туда побыстрее?
— О, я ведь знаю одного невидимого великана, который в прошлом году тоже впадал в Безумие. Если бы удалось его найти…
Сэмми спрыгнул с рук Дженни и рванул сквозь кусты.
— Подожди меня! — закричала эльфесса, порываясь бежать следом.
— Стой! — велела ей демонесса. — Оставайся здесь, я сама догоню его и верну.
Дженни, хоть и не без колебаний, осталась на месте, а Менция полетела вслед за котом. И вовремя, потому что совершенно не привыкший к безумию Сэмми едва не попал в беду.
— Стоять, ать-два! — скомандовало ему какое-то ярко-красное существо с длинными усами и грозными с виду клешнями. — Согласно Уставу, предписано двигаться задом наперед. Задом наперед шагом марш, ать-два!
Пятиться Сэмми не стал, но от растерянности остановился.
— Ты кто такой и почему раскомандовался? — требовательно спросила демонесса.
— Ду-рак, разумеется. Наш брат больше всего любит командовать.
— С этим придется повременить, поскольку я при-ду-рок. — Демонесса приняла устрашающий облик птицы рок И если ты не перестанешь ду-рачитъся, я тебя заклюю самым что ни есть роковым манером.
— Да я что, я так просто…— забормотал ду-рак, торопливо пятясь задом. — Пойду лучше на горе посвищу.
— Успеешь, еще насвищешься, — остановила его Менция. — Скажи лучше, кого тут поблизости следует опасаться.
— Ну, разве что короля Трах-Тибидоха.
— Вот как. А в каком смысле он это… трах?
— В смысле взрывоопасное.
— А чей он король?
— Объявил себя королем тиков, да вроде бы и таков. Тикает и правда громко, тут спору нет.
Менция призадумалась. Тики, особенно некоторые их разновидности, такие как кри-тики или, хуже того, поли-тики, и в обычном Ксанфе пользовались дурной славой, а уж здесь они могли представлять собой еще большую опасность.
— А что он вообще делает?
— Торчит на одном месте, как часовой, тикает да уверяет всех, будто у него есть какой-то там механизм, с помощью которого он когда придет время, устроит нам всем трах-тибидох. Хотя многие считают, что он никой не король и даже не настоящий тик, а просто преображенный безумием гранат.
— Ясно, ду-рак. Ступай свистеть на свою гору.
Разумнее всего, конечно, было бы обогнуть спятившего граната с часовым механизмом, но Сэмми мчался к цели кратчайшим путем, и демонесса, понимая, что коту грозит опасность, устремилась вперед, едва услышала тиканье.
Видимо, ду-рак не ошибся: гранат, сам по себе весьма взрывоопасный, пребывая в Безумии, приобрел свойства политика и сделался вдвойне опасным. Однако Менция знала, как справляться с подобной публикой. Сделав круг, она быстро обнаружила, что искала: куст тухлой яичницы, плоды которой частенько собирают люди, готовясь к концертам плохих артистов или, еще охотнее, к встречам с поли-тиками. Общеизвестно, что при попадании тухлого яйца любой поли-тик едва не взрывается от ярости, ну а если он еще и гранат…
Яйцо Менция метнула без промаха, и гранат, и без того ярко-красный от с трудом сдерживаемой злобы, взорвался. «Трах-тибидох» — прокатилось по джунглям, и на месте опасного тика осталась воронка. Гранат раскидал осколки, но демонессе они, разумеется, не причинили никакого вреда.
Сэмми промчался мимо этой ямы, не обратив на нее внимания, но очень скоро остановился возле другой, огромной и удивительно напоминавшей по форме отпечаток чудовищных ягодиц. Менция мигом поняла, что кот привел ее к сидящему на земле невидимому великану. О том же свидетельствовала и вонь, столь нестерпимая, что демонесса убрала со своего лица нос.
— Великан Джетро, привет. Узнаешь меня? Я демонесса Менция, мы познакомились в прошлом году.
— Помню, как не помнить, — сказал великан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48