– Правда, остается открытым вопрос, что по этому поводу намеревается предпринять Директорат.
Чандлер поспешил перевести взгляд в сторону.
– Откровенно говоря, Моро, я не уверен, что Мы вообще способны что-либо предпринять, – с явной неохотой произнес он. – Если вы сумеете доказать – ибо голословные утверждения здесь не пройдут, – что Монс явился именно затем, чтобы спровоцировать вашего брата на ответные действия, в таком случае мы сумеем найти какую-нибудь зацепку. В противном же случае… – Чандлер пожал плечами. – Боюсь, что у него будут все основания отстаивать свою правоту, и мы не сможем предъявить хоть сколько-нибудь серьезные обвинения Вы сами знаете, какую чушь несут эти люди о вашем брате по каналам новостей. И если мы на этом этапе попробуем выступить против них, нас тотчас смешают с грязью.
Иными словами, генерал-губернатор собирался реагировать на Этот откровенный выпад тем, чтобы никак не отреагировать. Пусть себе Приели разыгрывает свой гамбит, а мы ещё посмотрим, против кого он будет гнуть свою линию, когда дело дойдет до суда.
– Понятно, – произнес Корвин с плохо скрываемой горечью. – Как я полагаю, если мне удастся раздобыть доказательства до того, как завтра начнется собрание Директората, то можно надеяться, вы займете позицию в мою поддержку?
– Разумеется, – мгновенно отозвался Чандлер, – но имейте в виду, что бы ни случилось, этому инциденту не станут уделять слишком иного внимания. Нас ждут более серьезные и неотложные дела.
Корвин сделал глубокий вздох. Надо понимать, он сделает все – возможное, чтобы сократить тираду Приспи до минимума. Однако это уже лучше, чем ничего.
– Я вас понял, сэр.
– Прекрасно. И если это все…
– Да, сэр. Доброй вам ночи.
Экран погас. Корвин откинулся в кресле и потянулся, разминал онемевшие от усталости и напряжения мышцы. Итак, он переговорил со всеми членами Директората, которых можно было перетянуть на свою сторону. Может, ему также стоит обработать членов Совета и нижестоящих чиновников? Корвин бросил взгляд ни часы и к своему ужасу обнаружил, что уже перевалило за десять часов. Слишком поздно, чтобы продолжать названивать кому-либо. Не удивительно, если хорошенько припомнить, что Чандлер не слишком обрадовался его звонку.
Корвин краем глаза уловил какое-то движение. Взглянув, он увидел, что Тина Май Гроу ставит перед ним чашку дымящегося кофе.
– Вы уже закончили ваши дела? – спросила она.
– Насчет себя я не знаю, а вот вам пора, – устало ответил он, – если не ошибаюсь, я велел вам идти домой ещё пару часов назад.
Тина пожала плечами.
– Мне ещё надо доделать кое-какие срочные дела, – сказала она, присаживаясь с присущей ей грацией в кресло.
– А кроме того, вы подумали, что мне, возможно, потребуется моральная поддержка?
– Что ж, верно, а также помощь у телефона. Я решила, что вас замучают звонками, – добавила она. – Правда, помощи моей не потребовалось.
Корвин поднес к губам чашку с кофе и на мгновение замер, наслаждаясь изысканным ароматом.
– Имя Моро уже на протяжении долгого времени многое значит на Авентине, – напомнил он Тине, делая глоток, – должно быть, даже самые хищные из репортеров понимают, что наша семья заслуживает уважения.
– А может, также и отдыха? – тихо предположила Тина.
Корвин перевел на неё взгляд, рассматривая нежные черты лица и изящную фигуру. Сердце его тотчас ощутило легкий укол тоски и меланхолии. Эта боль последнее время все чаще напоминала ему о себе. «Мне давно пора жениться, – устало подумал он. – Пора обзавестись собственной семьей».
Корвин усилием воли отогнал навязчивую мысль. За его одиночеством все эти годы стояли весомые и основательные причины, и ни одна из них не утратила своей значимости.
В свое время его отец с головой ушел в политику, и. это едва не свело в могилу мать. Вот почему Корвин дал себе слово, что никогда не позволит, чтобы из-за него страдал кто-то другой. Даже если ему удастся найти женщину, которая будет готова пожертвовать собой во имя его карьеры…
И снова он заставил себя выбросить из головы эту навязчивую и совершенно бесполезную мысль.
– Как известно, Моро никогда не позволяли себе успокаиваться там, где их ждала работа, – напомнил он Тине. – К тому же я могу отдохнуть и в следующем году. А вам уже пора домой.
– Еще через пару минут, – Тина кивнула в сторону телефона. – Вас ещё не замучили звонки?
– Нет-нет, все идет, как я и предполагал. Разумеется, все, с кем я разговаривал, не до конца уверены, как подойти к этому делу, по крайней мере, с практической точки зрения. Как я полагаю, пока что все они решили не высовываться и сейчас ждут дальнейшего развития событий.
– То есть предоставляют Приели возможность обзавестись для завтрашнего заседания весомыми аргументами, – негромко фыркнула Тина. – Удивительно, как все складывается в его пользу, ведь что за совпадение – каша заварилась не когда-нибудь, а накануне заседания Директората.
Корвин кивнул.
– Да, я обратил на это внимание. Готов поспорить, что и другие губернаторы тоже. К сожалению, это вряд ли сойдет за свидетельские показания.
– Если, конечно, вам не удастся обнаружить некую связующую нить… – Тина умолкла на полуслове и постаралась сосредоточиться. – Кажется, там кто-то постучал.
Нахмурясь, Корвин наклонился вперед и включил на коммуникаторе кнопку телекамеры, выходящей во внешний коридор.
– Если это один из репортеров.. – настороженно начала Тина.
– Это Джин, – вздохнул Корвин, нажав кнопку электронного замка. Возможно, в этот момент ему меньше всего хотелось встречаться с племянницей.
– Джин? Дверь открыта – можешь войти.
– Мне лучше уйти? – спросила Тина, когда Корвин отключил коммуникатор.
– Да нет, необязательно, – признался он. – Но с другой стороны, может, так будет и к лучшему.
Тина поднялась и на лице её мелькнула слабая улыбка.
– Понимаю. Если я вам понадоблюсь, то позвоните ко мне в приемную.
Тронув его за плечо, она зашагала к двери.
– Дядя Корвин?
– Входи, – откликнулся губернатор и помахал девушке – нет, теперь это была уже женщина – появившейся в дверях его кабинета.
Джин вошла, обменявшись на ходу приветствием с Тиной, с которой столкнулась на пороге комнаты.
– Садись, – предложил ей Корвин, показывая на кресло, на котором только что сидела Тина. Как там отец?
– Как ты, наверное, и представляешь, – сказала девушка, опускаясь в кресло. – Некоторое время назад появился дядя Джошуа, и они просидели несколько часов, обсуждая проблемы, с которыми наша семья сталкивалась в прошлом.
Корвин кивнул.
– Уж я-то помню эти экскурсы в прошлое. Наверное, слушать их довольно тоскливо?
Джин надула губы.
– Угу.
– Пусть это тебя не беспокоит. Это просто один из методов, к которому мы, Моро, имеем обыкновение прибегать, чтобы напомнить себе» одну простую истину – всегда есть выход, даже из самых сложных ситуаций.
Джин глубоко вздохнула.
– Папа сказал мне, что мое заявление в Академию Кобр просто-напросто отклонили.
Корвин стиснул зубы и лишь усилием воли снова заставил себя расслабиться.
– Он объяснил, почему? Джин покачала головой.
– Собственно говоря, мы даже не успели это обсудить – папе пришлось решать другие вопросы. Это одна из причин, почему я пришла сюда.
– Ах, вот как. Ну что ж, коль уж на то пошло, к чему скрывать, тебя не приняли, потому что ты женщина.
Корвин не ждал от неё проявлений удивления, так оно и вышло.
– Но ведь это незаконно, – спокойно отреагировала Джин. – Я подробно ознакомилась с уставом Академии, официальным положением о статусе Кобр и даже с оригинальными документами эпохи Доминиона Человека. Там ничего не говориться о том, что женщинам заказан путь в Кобры.
– Разумеется, ты права, – вздохнул Корвин, – Точно также, как женщинам не заказан путь в губернаторы, но как ты наверняка заметила, мало кому из женщин удалось заполучить заветное кресло. Все дело в традиции.
– Чьих традициях? – огрызнулась Джин. – Ведь ни одно из этих правил не возникло здесь, в Мирах Кобры. Мы унаследовали от старого Доминиона Человека.
– Верно, – кивнул Корвин. – Однако требуется время, чтобы все это изменилось. Надеюсь, ты понимаешь, что от Доминиона Человека и его влияния нас отделяет пара поколений.
– Но ведь нам потребовалось всего одно поколение, чтобы дать Кобрам право двойного голоса, – тонко заметила Джин.
– Это совершенно иное дело. Попытка переворота, устроенная Торсом Шаллинором, вынудила нас пойти на решительные шаги с целью сохранения политического могущества Кобр. К сожалению, в твоем случае в такого рода неотложных мерах нет никакой необходимости.
Какое-то время Джин молча смотрела на Корвина.
– Так значит, вы не собираетесь отстаивать мое заявление на Совете? – наконец спросила она.
Корвин беспомощно развел руками.
– Джин, дело не в том, буду я отстаивать тебя или нет. Против тебя – вся махина боевых традиций. Просто женщин, как правило, без особого восторга принимали в специальные боевые подразделения. Разумеется, я имею в виду официальные боевые подразделения, – поправился Корвин. – Среди повстанцев и партизан всегда оказывались женщины-бойцы, однако я не думаю, чтобы этот аргумент пришелся бы по вкусу членам Совета или же представителям Академии.
– Но ведь вы так влиятельны. Одно только имя Моро…
– Возможно, кое-что оно по-прежнему значит среди населения Авентина, – фыркнул Корвин, – однако вряд ли эта аура распространяется и на высшие эшелоны. Пожалуй, даже никогда не распространялась. В некотором отношении твой дед был куда более популярной фигурой, чем я, но даже и в то время мы были вынуждены сражаться или же торговаться за все, что у нас имелось. Джин облизнула губы.
– Дядя Корвин… Мне надо попасть в Академию. Непременно. Для папы это единственный шаг продолжить семейную традицию воинов-Кобр. Более того, для него это будет немалой поддержкой.
Корвин на мгновение закрыл глаза.
– Джин, послушай… Мне прекрасно известно, что значит для Джастина эта семейная традиция. Каждый раз, когда на свет появлялся кто-то из вас, девчонок… – он осекся. – Все дело в том, что Вселенная, к сожалению, не всегда устроена так, как нам того хотелось бы. Если бы у твоих отца с матерью родился сын..
– Но ведь он не родился, – прервала его Джин с такой страстью, что Корвин даже вздрогнул, – он не родился. А теперь мамы нет в живых, и поэтому я для отца – последний шанс. Его последний шанс – неужели вам это непонятно?
– Джин, – Корвин умолк, подыскивая слова, правда, увы, безрезультатно. И пока он ломал голову над тем что сказать, глаза его внимательно изучали лицо сидевшей перед ним молодой женщины.
В её чертах было столько отцовского, такого же упрямого выражения. Окинув мысленным взглядом двадцать лет, минувших с её рождения, Корвин признал, что и характер у Джин тоже под стать отцовскому. Интересно, размышлял Корвин, тому виной лишь гены или тот факт, что с девяти лет Джастин был для неё отцом и матерью в одном лице. Мысли о брате разбудили в сознании Корвина целый калейдоскоп мимолетных образов: Джастин – выпускник Академии Кобр, взволнованный предстоящей миссией в загадочный мир Квазамы; повзрослевший Джастин во время бракосочетания с Эйми Партэ; вот он говорит Корвину и Джошуа, что мечтает о сыне, который продолжит традицию Кобр; Джастин и трое его дочерей пятнадцать лет спустя на похоронах Эйми.
Усилием воли Корвин заставил себя вернуться в настоящее. Перед ним сидела Джин, и горячее стремление, написанное на её лице, уравновешивалось редким для двадцатилетних самообладанием. Между прочим, это и есть одно из тех качеств, что в первую очередь требуется от Кобр, смутно отметил про себя Корвин.
– Послушай, Джин, – вздохнул он, – Все идет к тому, что я вообще никак не смогу повлиять на решение Академии. Но… я постараюсь помочь, чем только сумею.
По губам Джин скользнуло подобие улыбки.
– Спасибо, – тихо произнесла она, – я бы ни за что не стала докучать вам своими просьбами, если бы не отец.
Корвин посмотрел ей в глаза.
– А вот и нет, – произнес он, – и не пытайся провести прожженного политика, девочка моя.
Джин смутилась.
– Вы правы, – призналась она. – Я хочу стать Коброй, дядя Корвин. Хочу больше всего на свете.
– Я знаю, – ласково произнес он. – А теперь тебе пора домой. Передай отцу… Ладно, передай ему от меня привет, а еще… что я буду держать его в курсе дела.
– Хорошо. Спокойной ночи… и большое вам спасибо.
– Не стоит.
Она ушла, и Корвин вздохнул про себя. «Вот вам классическая проблема, что было раньше, – курица или яйцо», – подумал он. Так что же было раньше – её желание стать Коброй или же любовь к отцу.
Собственно говоря, какая разница. В дверях снова появилась Тина.
– Вес в порядке? – спросила она.
– Разумеется, – тяжело вздохнул Корвин. – Я только что пообещал ей сделать попытку пробить каменную стену, вот и вес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Чандлер поспешил перевести взгляд в сторону.
– Откровенно говоря, Моро, я не уверен, что Мы вообще способны что-либо предпринять, – с явной неохотой произнес он. – Если вы сумеете доказать – ибо голословные утверждения здесь не пройдут, – что Монс явился именно затем, чтобы спровоцировать вашего брата на ответные действия, в таком случае мы сумеем найти какую-нибудь зацепку. В противном же случае… – Чандлер пожал плечами. – Боюсь, что у него будут все основания отстаивать свою правоту, и мы не сможем предъявить хоть сколько-нибудь серьезные обвинения Вы сами знаете, какую чушь несут эти люди о вашем брате по каналам новостей. И если мы на этом этапе попробуем выступить против них, нас тотчас смешают с грязью.
Иными словами, генерал-губернатор собирался реагировать на Этот откровенный выпад тем, чтобы никак не отреагировать. Пусть себе Приели разыгрывает свой гамбит, а мы ещё посмотрим, против кого он будет гнуть свою линию, когда дело дойдет до суда.
– Понятно, – произнес Корвин с плохо скрываемой горечью. – Как я полагаю, если мне удастся раздобыть доказательства до того, как завтра начнется собрание Директората, то можно надеяться, вы займете позицию в мою поддержку?
– Разумеется, – мгновенно отозвался Чандлер, – но имейте в виду, что бы ни случилось, этому инциденту не станут уделять слишком иного внимания. Нас ждут более серьезные и неотложные дела.
Корвин сделал глубокий вздох. Надо понимать, он сделает все – возможное, чтобы сократить тираду Приспи до минимума. Однако это уже лучше, чем ничего.
– Я вас понял, сэр.
– Прекрасно. И если это все…
– Да, сэр. Доброй вам ночи.
Экран погас. Корвин откинулся в кресле и потянулся, разминал онемевшие от усталости и напряжения мышцы. Итак, он переговорил со всеми членами Директората, которых можно было перетянуть на свою сторону. Может, ему также стоит обработать членов Совета и нижестоящих чиновников? Корвин бросил взгляд ни часы и к своему ужасу обнаружил, что уже перевалило за десять часов. Слишком поздно, чтобы продолжать названивать кому-либо. Не удивительно, если хорошенько припомнить, что Чандлер не слишком обрадовался его звонку.
Корвин краем глаза уловил какое-то движение. Взглянув, он увидел, что Тина Май Гроу ставит перед ним чашку дымящегося кофе.
– Вы уже закончили ваши дела? – спросила она.
– Насчет себя я не знаю, а вот вам пора, – устало ответил он, – если не ошибаюсь, я велел вам идти домой ещё пару часов назад.
Тина пожала плечами.
– Мне ещё надо доделать кое-какие срочные дела, – сказала она, присаживаясь с присущей ей грацией в кресло.
– А кроме того, вы подумали, что мне, возможно, потребуется моральная поддержка?
– Что ж, верно, а также помощь у телефона. Я решила, что вас замучают звонками, – добавила она. – Правда, помощи моей не потребовалось.
Корвин поднес к губам чашку с кофе и на мгновение замер, наслаждаясь изысканным ароматом.
– Имя Моро уже на протяжении долгого времени многое значит на Авентине, – напомнил он Тине, делая глоток, – должно быть, даже самые хищные из репортеров понимают, что наша семья заслуживает уважения.
– А может, также и отдыха? – тихо предположила Тина.
Корвин перевел на неё взгляд, рассматривая нежные черты лица и изящную фигуру. Сердце его тотчас ощутило легкий укол тоски и меланхолии. Эта боль последнее время все чаще напоминала ему о себе. «Мне давно пора жениться, – устало подумал он. – Пора обзавестись собственной семьей».
Корвин усилием воли отогнал навязчивую мысль. За его одиночеством все эти годы стояли весомые и основательные причины, и ни одна из них не утратила своей значимости.
В свое время его отец с головой ушел в политику, и. это едва не свело в могилу мать. Вот почему Корвин дал себе слово, что никогда не позволит, чтобы из-за него страдал кто-то другой. Даже если ему удастся найти женщину, которая будет готова пожертвовать собой во имя его карьеры…
И снова он заставил себя выбросить из головы эту навязчивую и совершенно бесполезную мысль.
– Как известно, Моро никогда не позволяли себе успокаиваться там, где их ждала работа, – напомнил он Тине. – К тому же я могу отдохнуть и в следующем году. А вам уже пора домой.
– Еще через пару минут, – Тина кивнула в сторону телефона. – Вас ещё не замучили звонки?
– Нет-нет, все идет, как я и предполагал. Разумеется, все, с кем я разговаривал, не до конца уверены, как подойти к этому делу, по крайней мере, с практической точки зрения. Как я полагаю, пока что все они решили не высовываться и сейчас ждут дальнейшего развития событий.
– То есть предоставляют Приели возможность обзавестись для завтрашнего заседания весомыми аргументами, – негромко фыркнула Тина. – Удивительно, как все складывается в его пользу, ведь что за совпадение – каша заварилась не когда-нибудь, а накануне заседания Директората.
Корвин кивнул.
– Да, я обратил на это внимание. Готов поспорить, что и другие губернаторы тоже. К сожалению, это вряд ли сойдет за свидетельские показания.
– Если, конечно, вам не удастся обнаружить некую связующую нить… – Тина умолкла на полуслове и постаралась сосредоточиться. – Кажется, там кто-то постучал.
Нахмурясь, Корвин наклонился вперед и включил на коммуникаторе кнопку телекамеры, выходящей во внешний коридор.
– Если это один из репортеров.. – настороженно начала Тина.
– Это Джин, – вздохнул Корвин, нажав кнопку электронного замка. Возможно, в этот момент ему меньше всего хотелось встречаться с племянницей.
– Джин? Дверь открыта – можешь войти.
– Мне лучше уйти? – спросила Тина, когда Корвин отключил коммуникатор.
– Да нет, необязательно, – признался он. – Но с другой стороны, может, так будет и к лучшему.
Тина поднялась и на лице её мелькнула слабая улыбка.
– Понимаю. Если я вам понадоблюсь, то позвоните ко мне в приемную.
Тронув его за плечо, она зашагала к двери.
– Дядя Корвин?
– Входи, – откликнулся губернатор и помахал девушке – нет, теперь это была уже женщина – появившейся в дверях его кабинета.
Джин вошла, обменявшись на ходу приветствием с Тиной, с которой столкнулась на пороге комнаты.
– Садись, – предложил ей Корвин, показывая на кресло, на котором только что сидела Тина. Как там отец?
– Как ты, наверное, и представляешь, – сказала девушка, опускаясь в кресло. – Некоторое время назад появился дядя Джошуа, и они просидели несколько часов, обсуждая проблемы, с которыми наша семья сталкивалась в прошлом.
Корвин кивнул.
– Уж я-то помню эти экскурсы в прошлое. Наверное, слушать их довольно тоскливо?
Джин надула губы.
– Угу.
– Пусть это тебя не беспокоит. Это просто один из методов, к которому мы, Моро, имеем обыкновение прибегать, чтобы напомнить себе» одну простую истину – всегда есть выход, даже из самых сложных ситуаций.
Джин глубоко вздохнула.
– Папа сказал мне, что мое заявление в Академию Кобр просто-напросто отклонили.
Корвин стиснул зубы и лишь усилием воли снова заставил себя расслабиться.
– Он объяснил, почему? Джин покачала головой.
– Собственно говоря, мы даже не успели это обсудить – папе пришлось решать другие вопросы. Это одна из причин, почему я пришла сюда.
– Ах, вот как. Ну что ж, коль уж на то пошло, к чему скрывать, тебя не приняли, потому что ты женщина.
Корвин не ждал от неё проявлений удивления, так оно и вышло.
– Но ведь это незаконно, – спокойно отреагировала Джин. – Я подробно ознакомилась с уставом Академии, официальным положением о статусе Кобр и даже с оригинальными документами эпохи Доминиона Человека. Там ничего не говориться о том, что женщинам заказан путь в Кобры.
– Разумеется, ты права, – вздохнул Корвин, – Точно также, как женщинам не заказан путь в губернаторы, но как ты наверняка заметила, мало кому из женщин удалось заполучить заветное кресло. Все дело в традиции.
– Чьих традициях? – огрызнулась Джин. – Ведь ни одно из этих правил не возникло здесь, в Мирах Кобры. Мы унаследовали от старого Доминиона Человека.
– Верно, – кивнул Корвин. – Однако требуется время, чтобы все это изменилось. Надеюсь, ты понимаешь, что от Доминиона Человека и его влияния нас отделяет пара поколений.
– Но ведь нам потребовалось всего одно поколение, чтобы дать Кобрам право двойного голоса, – тонко заметила Джин.
– Это совершенно иное дело. Попытка переворота, устроенная Торсом Шаллинором, вынудила нас пойти на решительные шаги с целью сохранения политического могущества Кобр. К сожалению, в твоем случае в такого рода неотложных мерах нет никакой необходимости.
Какое-то время Джин молча смотрела на Корвина.
– Так значит, вы не собираетесь отстаивать мое заявление на Совете? – наконец спросила она.
Корвин беспомощно развел руками.
– Джин, дело не в том, буду я отстаивать тебя или нет. Против тебя – вся махина боевых традиций. Просто женщин, как правило, без особого восторга принимали в специальные боевые подразделения. Разумеется, я имею в виду официальные боевые подразделения, – поправился Корвин. – Среди повстанцев и партизан всегда оказывались женщины-бойцы, однако я не думаю, чтобы этот аргумент пришелся бы по вкусу членам Совета или же представителям Академии.
– Но ведь вы так влиятельны. Одно только имя Моро…
– Возможно, кое-что оно по-прежнему значит среди населения Авентина, – фыркнул Корвин, – однако вряд ли эта аура распространяется и на высшие эшелоны. Пожалуй, даже никогда не распространялась. В некотором отношении твой дед был куда более популярной фигурой, чем я, но даже и в то время мы были вынуждены сражаться или же торговаться за все, что у нас имелось. Джин облизнула губы.
– Дядя Корвин… Мне надо попасть в Академию. Непременно. Для папы это единственный шаг продолжить семейную традицию воинов-Кобр. Более того, для него это будет немалой поддержкой.
Корвин на мгновение закрыл глаза.
– Джин, послушай… Мне прекрасно известно, что значит для Джастина эта семейная традиция. Каждый раз, когда на свет появлялся кто-то из вас, девчонок… – он осекся. – Все дело в том, что Вселенная, к сожалению, не всегда устроена так, как нам того хотелось бы. Если бы у твоих отца с матерью родился сын..
– Но ведь он не родился, – прервала его Джин с такой страстью, что Корвин даже вздрогнул, – он не родился. А теперь мамы нет в живых, и поэтому я для отца – последний шанс. Его последний шанс – неужели вам это непонятно?
– Джин, – Корвин умолк, подыскивая слова, правда, увы, безрезультатно. И пока он ломал голову над тем что сказать, глаза его внимательно изучали лицо сидевшей перед ним молодой женщины.
В её чертах было столько отцовского, такого же упрямого выражения. Окинув мысленным взглядом двадцать лет, минувших с её рождения, Корвин признал, что и характер у Джин тоже под стать отцовскому. Интересно, размышлял Корвин, тому виной лишь гены или тот факт, что с девяти лет Джастин был для неё отцом и матерью в одном лице. Мысли о брате разбудили в сознании Корвина целый калейдоскоп мимолетных образов: Джастин – выпускник Академии Кобр, взволнованный предстоящей миссией в загадочный мир Квазамы; повзрослевший Джастин во время бракосочетания с Эйми Партэ; вот он говорит Корвину и Джошуа, что мечтает о сыне, который продолжит традицию Кобр; Джастин и трое его дочерей пятнадцать лет спустя на похоронах Эйми.
Усилием воли Корвин заставил себя вернуться в настоящее. Перед ним сидела Джин, и горячее стремление, написанное на её лице, уравновешивалось редким для двадцатилетних самообладанием. Между прочим, это и есть одно из тех качеств, что в первую очередь требуется от Кобр, смутно отметил про себя Корвин.
– Послушай, Джин, – вздохнул он, – Все идет к тому, что я вообще никак не смогу повлиять на решение Академии. Но… я постараюсь помочь, чем только сумею.
По губам Джин скользнуло подобие улыбки.
– Спасибо, – тихо произнесла она, – я бы ни за что не стала докучать вам своими просьбами, если бы не отец.
Корвин посмотрел ей в глаза.
– А вот и нет, – произнес он, – и не пытайся провести прожженного политика, девочка моя.
Джин смутилась.
– Вы правы, – призналась она. – Я хочу стать Коброй, дядя Корвин. Хочу больше всего на свете.
– Я знаю, – ласково произнес он. – А теперь тебе пора домой. Передай отцу… Ладно, передай ему от меня привет, а еще… что я буду держать его в курсе дела.
– Хорошо. Спокойной ночи… и большое вам спасибо.
– Не стоит.
Она ушла, и Корвин вздохнул про себя. «Вот вам классическая проблема, что было раньше, – курица или яйцо», – подумал он. Так что же было раньше – её желание стать Коброй или же любовь к отцу.
Собственно говоря, какая разница. В дверях снова появилась Тина.
– Вес в порядке? – спросила она.
– Разумеется, – тяжело вздохнул Корвин. – Я только что пообещал ей сделать попытку пробить каменную стену, вот и вес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54