Судя по тому, что он начал развозить письма среди бела дня, дела его были плохи. Похоже, им удалось прижать этого ублюдка как следует.
- Мистер Адамс! - послышался голос и стук в дверь.
Дэвид промолчал.
- Мистер Адамс!
Дэвид и не собирался откликаться.
- Я знаю, что вы дома, - продолжал почтальон. Стук на сей раз был громче, настойчивей. - Мистер Адамс! К сожалению, должен сообщить вам, что вы нарушаете федеральный закон. Поскольку у вас нет почтового ящика ни на улице, ни на двери, а согласно закону каждый житель города обязан иметь либо почтовый ящик, либо щель для приема корреспонденции, вы тем самым создаете помехи для регулярной работы федеральной службы и, таким образом, будете привлечены к ответственности.
Дэвид расплылся в улыбке. Слушая эту абстрактную тираду, он уловил отчаяние в голосе почтальона.
- Я знаю, что вы здесь, - продолжал почтальон. Теперь в его голосе слышалась мука. - У меня есть кое-что интересное. Последнее письмо Дарлы. Письмо от ее возлюбленного. Хорошие новости, мистер Адамс. Очень хорошие!
Дэвид хранил молчание, хотя ему очень хотелось наорать на этого подлеца и дать волю рукам. Он слышал, как почтальон сердито швырнул письма на крыльцо и зашагал прочь.
Спустя некоторое время послышалось урчание двигателя, а потом - затихающий звук удаляющегося автомобиля. Дэвид открыл дверь, раздвинул шторы и с облегчением несколько раз глубоко вздохнул.
Стало ясно, что теперь их победа уже вопрос времени.
52
Дуг с Майком Трентоном и Тегарденом сидели на скамейке перед магазином Бейлеса. С этой довольно удобной наблюдательной точки открывался хороший вид на деловой центр города. За последний час они несколько раз видели машину почтальона, который гонял туда-сюда по улицам в поисках места, куда можно было бы доставить корреспонденцию.
Но все деловые конторы либо сняли свои почтовые ящики, либо заблокировали щели в дверях, а большинство из них вдобавок вывесили таблички - некоторые исполненные вручную на оборотах всевозможных плакатов, некоторые - распечатанные на домашних компьютерах, другие - просто накарябанные от руки.
ПОЧТУ НЕ ПРИНИМАЕМ.
ОДНО ПИСЬМО МОЖЕТ ИСПОРТИТЬ ВЕСЬ ДЕНЬ.
ТЫ ВСУЧИШЬ ПИСЬМО ТОЛЬКО В РУКУ МОЕГО ХОЛОДНОГО ТРУПА.
ПОЧТА ОПАСНА ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ ДЕТЕЙ И ЛЮБЫХ ЖИВЫХ ОРГАНИЗМОВ
ПОЧТА - ДЕРЬМО
Поведение почтальона уже напоминало настоящую панику. Он метался по городу - от магазина к магазину, от бензоколонки - к офисам, он носился, не разбирая дороги, в пятый, шестой, седьмой раз проезжая по одной улице.
Он все больше и больше напоминал загнанного оглушенного жука, пытающегося избежать смерти на раскаленных прутьях электрической ловушки для насекомых.
Дуг испытывал нервное возбуждение и чувствовал, что его соседи испытывают то же самое. Но все трое по какой-то непонятной причине предпочитали сохранять маску невозмутимости и незаинтересованности. Они вели себя, как глубокие старики, безмятежно проводящие часы на парковой скамье и время от времени комментирующие сцены, разворачивающиеся перед глазами.
- Похоже, опять в пончиковую направился, - процедил Тегарден.
- Угу, - откликнулся Майк.
В какой-то момент Дуг даже пожалел почтальона. Он очень не любил наблюдать, как кто-нибудь страдает. Но стоило ему вспомнить о Билли и Триш, о Хоби и Стокли, о всех остальных, как жалось испарилась без следа, уступив место суровому чувству удовлетворения.
Почтальон получал по заслугам.
- Пытается просунуть письмо под дверь магазина, - прокомментировал Майк.
- Не выйдет, - констатировал Тегарден.
Почтальон бегом вернулся к своей машине и опять помчался вдоль улицы. В восьмой раз.
53
На девятые сутки блокады почты пошла вода, а после обеда зажглось электричество.
К концу следующего дня восстановилась подача газа и заработал телефон.
54
Двое суток почтальона никто не видел, и когда Дуг позвонил в полицию, Майк сообщил, что машина почтальона не трогалась со стоянки перед зданием почты уже пятьдесят два часа.
- Полагаю, нам пора его навестить, - сказал Майк. - Посмотрим, что происходит.
Они поехали все вместе на четырех машинах. Дуг не мог не думать про Тима и Джека.
Когда это все закончится, надо будет заказать мемориальную службу. По всем жертвам почты.
Над иссохшими песьими головами гудели полчища мух. В воздухе стоял удушающий запах разлагающихся обезглавленных трупов. Восемь человек плотной группой подошли к зданию почты. Прямо перед дверью, за перевернутой скамейкой. Дуг увидел то, чего здесь не было раньше.
Голова ребенка.
Нанизанная на столбик перевернутого почтового ящика.
Он переглянулся с Майком, и никто не произнес ни слова. Детская головка, как и собачьи головы, уже успела высохнуть и кишела мухами, Маленькие глазки вытекли.
- Вышибай! - кивнул Майк Тегардену, самому здоровому из полисменов, показывая на стеклянную дверь.
Тегарден с видимым удовольствием исполнил приказание. Осколки стекла со звоном полетели внутрь помещения. Путь был свободен.
В здании почты царил полный мрак. Окна заклеены, свет выключен. Мужчины осторожно двинулись вглубь. Дуг шел первым. В тишине гулко звучали шаги.
- Куда ты подевался, черт тебя подери! - заорал Дуг.
Ответа не последовало. Они продолжали медленно обследовать помещение. Тут был настоящий хаос. Высокий металлический стол, который когда-то стоял у стены, лежал вверх ногами, на полу валялись клочья бумаги, коробки, детали мебели. Стойку для посетителей украшала тушка крысы с отгрызенной головой.
Рядом белели кости покрупнее, наверное, собачьи, из них почтальон сложил изысканный геометрический узор. И всю поверхность стойки покрывала засохшая кровь.
Дуг медленно обошел вокруг. Здание почты казалось пустым, вымершим, но он все равно страшно нервничал и буквально на цыпочках подкрался к двери, ведущей в служебное помещение.
Изнутри послышался долгий низкий стон.
И испуганное всхлипывание.
Дуг застыл, сердце заколотилось как бешеное. Оглянувшись, он увидел страх на лицах полицейских. Звук услышали все, и никто не знал, что делать дальше. Только на Майка, кажется, это не произвело особого впечатления. Он попробовал оттеснить Дуга и возглавить штурм комнаты, но Дуг не пустил его. Он боялся, тем не менее, не мог позволить молодому человеку сделать то, что, по его глубокому убеждению, должен был сделать сам.
- Нет, - коротко произнес Дуг.
Майк с удивлением воззрился на него.
- Я пойду один.
Майк отрицательно покачал головой, спуская пистолет с предохранителя.
- Это слишком опасно.
- Это не опасно. Уже не опасно. - И, посмотрев в глаза молодому полицейскому. Дуг добавил:
- У меня с ним личные счеты.
Майк некоторое время подумал, изучающе глядя ему в глаза, потом кивнул, изображая то ли согласие, то ли понимание.
- Хорошо, - сказал он. - Но возьмите с собой вот это. - Он протянул пистолет. - Знаете, как с ним обращаться?
- Не очень, - усмехнулся Дуг. - Но это не имеет значения. Все равно не поможет. Сам знаешь.
- Все же возьмите. На всякий случай.
Из соседней комнаты снова донесся не то стон, не то плач... По-видимому, кто-то очень страдал от боли.
- Это уже... - начал Майк, но Дуг опять придержал его за руку.
- Я пойду один.
Полисмен остановился и опять уставился на него. Дуг выдержал взгляд, принял из руки Майка пистолет и повторил:
- Я сам. Все в порядке.
- Ладно, - медленно кивнул Майк. - Но мы будем здесь, если что. - Слова прозвучали убедительно, тон - отнюдь. - Если услышу что-нибудь подозрительное, появлюсь немедленно.
- Согласен.
Дуг сделал пару шагов вперед и оказался в служебной комнате.
В логове почтальона.
Он уставился на Дуга из-за баррикады. Точнее, оно уставилось. Потому что почтальон почти утратил человеческий облик. Тело усохло, стало костлявым, изломанным, похожим на скелет гигантского насекомого. Грива когда-то кроваво-рыжих волос посветлела, стала бледно розовой и торчала во все стороны грязными свалявшимися космами. На лице с провалившимися глазницами и запавшими щеками выделялись огромные ярко-белые острые зубы.
Вокруг в хаотическом беспорядке были навалены полки, доски, инструменты, банки, мешки и прочая почтовая дребедень.
Сзади хлопнула дверь.
Почтальон рассмеялся хриплым, угрожающим смехом, и Дугом моментально овладел прямо-таки животный страх. Воздух был странно тяжелым. В нем что-то витало и потрескивало, словно в атмосфере, заряженной электричеством.
Из-за тусклого освещения, Дуг не сразу заметил, что они с почтальоном в этой комнате не одни. В дальнем углу, у стены, почти скрытая тенью перевернутого стола, скрючилась неподвижная фигура с всклокоченными волосами.
Она жалобно скулила. Дуг подошел ближе, стараясь разглядеть лицо.
Жизель Бреннан.
У него перехватило дыхание. Жизель словно мумия была укутана оберточной бумагой. Одна рука, торчащая из бумаги, вывернулась под совершенно неестественным углом, явно сломанная. Она была обмотана оранжево-синими фирменными конвертами "Экспресс-почты" и притянута к туловищу резиновыми бинтами.
Сквозь обертку в нескольких местах сочилась кровь и засыхала, оставляя черные потеки.
Лицо Жизель, щеки, подбородок и шея были заклеены узенькими бумажными полосками. Полоски образовывали бесчисленное количество геометрических узоров - квадратов, прямоугольников, параллелограммов. Тончайшими Волосками были заклеены и ее губы - это создавало впечатление, что они зашиты суровыми белыми нитками. Одно ухо оторвано.
- Жизель! - произнес Дуг, шагнув вперед.
Девушка застонала.
Приглядевшись, он заметил на белой коже ее лба несколько волнистых черных линий, отходящих от чернильного круга с какими-то буквами.
Знак погашения.
А под самыми волосами - ровная полоска марок, тоже со штемпелями.
- Что это? - обернулся он к почтальону. - В чем дело? Какого черта вы с ней сделали?
Почтальон снова рассмеялся низким, скрипучим смехом, напомнившим Дугу скрип ногтей по классной доске.
- Почтовый несчастный случай. - Тихий скрипучий шепот был едва различим.
- Скотина, - выдохнул Дуг. Внезапно он понял, что сделал почтальон. Он превратил девушку в посылку. В несчастную посылку, которую предстоит отправить.
Тварь закашлялась и проскрипела:
- Почтовая служба не может нести ответственность за повреждения, полученные в результате доставки почтовых отправлений. Если бы она пострадала во время работы, она бы подпадала под действие федерального закона охраны труда. Но она работник-почасовик и получила травму во время инцидента, не связанного с исполнением служебных обязанностей.
Я оказал ей помощь, какую мог. Я перевязал ей раны. Больше я ничего не могу сделать. Так что теперь дело за вами. - В булавочных глазках сверкнул голодный огонек. - Если вы немедленно не доставите ее в больницу, она умрет.
Может быть, и сейчас уже слишком поздно.
В следующий момент девушка простонала:
- Спасите!
Дуг стоял, не зная, что предпринять. Секунды тянулись бесконечно долго. Ему казалось, что он даже слышит, как они тикают, одна за другой. В комнате теперь стояла гробовая тишина. Он обратил внимание, что и в почтовом зале тоже было совершенно тихо. Как и на улице. Ни малейшего звука. Казалось, весь мир затаил дыхание, ожидая его решения.
- Помогите! - умоляюще прошептала Жизель. Голос был слабее стона. Из потрескавшихся губ на подбородок потекла струйка крови.
- Она умрет, если вы не спасете ее, - пробормотал почтальон.
Нет, это не то решение, которое можно принимать не раздумывая. Не тот вопрос, на который можно ответить с бухты-барахты, причем результат значения не имеет. Здесь как раз результат очень важен, и оба предложенных варианта могут оказаться ложными. Дуг глубоко вздохнул. Если бы он был врачом, он бы сразу определил, можно ли помочь Жизель, или смерть все равно неизбежна, он мог бы принять решение, опираясь на знания и опыт. Но в этом он ничего не смыслил.
Необходимо время, чтобы разобраться. Необходимо время, чтобы все взвесить, проанализировать, изучить ситуацию.
Но времени не было.
- Мистер Элбин, - свистящим шепотом напомнил почтальон.
- Помогите, - простонала Жизель.
Дуг зажмурился. Вся его сущность, все, что называется чувством, душой, все что делает человека человеком, приказывали ему немедленно схватить девушку и везти ее в больницу. Но упрямое подсознание говорило, что этого делать не следует. Если он окажет помощь Жизель, все пропало. Почтальон явно при смерти.
Очевидно, это его последняя уловка, последняя попытка повернуть ситуацию. Если Дуг примет "посылку", то обеспечит его достаточным количеством энергии, чтобы продолжить схватку. Если энергия почтового отправления пропорциональна его весу и ценности, то Жизель эквивалентна сотням, если не тысячам чеков и писем.
- Спасите меня!
Он не мог позволить ей умереть. Девушка все равно, видимо, не выживет но он не мог взять на себя ответственность за ее гибель. Конечно, это означает пустить псу под хвост все усилия, предпринятые им самим и жителями города, позволить ожить самому почтальону подтвердить его право убивать людей чужими руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
- Мистер Адамс! - послышался голос и стук в дверь.
Дэвид промолчал.
- Мистер Адамс!
Дэвид и не собирался откликаться.
- Я знаю, что вы дома, - продолжал почтальон. Стук на сей раз был громче, настойчивей. - Мистер Адамс! К сожалению, должен сообщить вам, что вы нарушаете федеральный закон. Поскольку у вас нет почтового ящика ни на улице, ни на двери, а согласно закону каждый житель города обязан иметь либо почтовый ящик, либо щель для приема корреспонденции, вы тем самым создаете помехи для регулярной работы федеральной службы и, таким образом, будете привлечены к ответственности.
Дэвид расплылся в улыбке. Слушая эту абстрактную тираду, он уловил отчаяние в голосе почтальона.
- Я знаю, что вы здесь, - продолжал почтальон. Теперь в его голосе слышалась мука. - У меня есть кое-что интересное. Последнее письмо Дарлы. Письмо от ее возлюбленного. Хорошие новости, мистер Адамс. Очень хорошие!
Дэвид хранил молчание, хотя ему очень хотелось наорать на этого подлеца и дать волю рукам. Он слышал, как почтальон сердито швырнул письма на крыльцо и зашагал прочь.
Спустя некоторое время послышалось урчание двигателя, а потом - затихающий звук удаляющегося автомобиля. Дэвид открыл дверь, раздвинул шторы и с облегчением несколько раз глубоко вздохнул.
Стало ясно, что теперь их победа уже вопрос времени.
52
Дуг с Майком Трентоном и Тегарденом сидели на скамейке перед магазином Бейлеса. С этой довольно удобной наблюдательной точки открывался хороший вид на деловой центр города. За последний час они несколько раз видели машину почтальона, который гонял туда-сюда по улицам в поисках места, куда можно было бы доставить корреспонденцию.
Но все деловые конторы либо сняли свои почтовые ящики, либо заблокировали щели в дверях, а большинство из них вдобавок вывесили таблички - некоторые исполненные вручную на оборотах всевозможных плакатов, некоторые - распечатанные на домашних компьютерах, другие - просто накарябанные от руки.
ПОЧТУ НЕ ПРИНИМАЕМ.
ОДНО ПИСЬМО МОЖЕТ ИСПОРТИТЬ ВЕСЬ ДЕНЬ.
ТЫ ВСУЧИШЬ ПИСЬМО ТОЛЬКО В РУКУ МОЕГО ХОЛОДНОГО ТРУПА.
ПОЧТА ОПАСНА ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ ДЕТЕЙ И ЛЮБЫХ ЖИВЫХ ОРГАНИЗМОВ
ПОЧТА - ДЕРЬМО
Поведение почтальона уже напоминало настоящую панику. Он метался по городу - от магазина к магазину, от бензоколонки - к офисам, он носился, не разбирая дороги, в пятый, шестой, седьмой раз проезжая по одной улице.
Он все больше и больше напоминал загнанного оглушенного жука, пытающегося избежать смерти на раскаленных прутьях электрической ловушки для насекомых.
Дуг испытывал нервное возбуждение и чувствовал, что его соседи испытывают то же самое. Но все трое по какой-то непонятной причине предпочитали сохранять маску невозмутимости и незаинтересованности. Они вели себя, как глубокие старики, безмятежно проводящие часы на парковой скамье и время от времени комментирующие сцены, разворачивающиеся перед глазами.
- Похоже, опять в пончиковую направился, - процедил Тегарден.
- Угу, - откликнулся Майк.
В какой-то момент Дуг даже пожалел почтальона. Он очень не любил наблюдать, как кто-нибудь страдает. Но стоило ему вспомнить о Билли и Триш, о Хоби и Стокли, о всех остальных, как жалось испарилась без следа, уступив место суровому чувству удовлетворения.
Почтальон получал по заслугам.
- Пытается просунуть письмо под дверь магазина, - прокомментировал Майк.
- Не выйдет, - констатировал Тегарден.
Почтальон бегом вернулся к своей машине и опять помчался вдоль улицы. В восьмой раз.
53
На девятые сутки блокады почты пошла вода, а после обеда зажглось электричество.
К концу следующего дня восстановилась подача газа и заработал телефон.
54
Двое суток почтальона никто не видел, и когда Дуг позвонил в полицию, Майк сообщил, что машина почтальона не трогалась со стоянки перед зданием почты уже пятьдесят два часа.
- Полагаю, нам пора его навестить, - сказал Майк. - Посмотрим, что происходит.
Они поехали все вместе на четырех машинах. Дуг не мог не думать про Тима и Джека.
Когда это все закончится, надо будет заказать мемориальную службу. По всем жертвам почты.
Над иссохшими песьими головами гудели полчища мух. В воздухе стоял удушающий запах разлагающихся обезглавленных трупов. Восемь человек плотной группой подошли к зданию почты. Прямо перед дверью, за перевернутой скамейкой. Дуг увидел то, чего здесь не было раньше.
Голова ребенка.
Нанизанная на столбик перевернутого почтового ящика.
Он переглянулся с Майком, и никто не произнес ни слова. Детская головка, как и собачьи головы, уже успела высохнуть и кишела мухами, Маленькие глазки вытекли.
- Вышибай! - кивнул Майк Тегардену, самому здоровому из полисменов, показывая на стеклянную дверь.
Тегарден с видимым удовольствием исполнил приказание. Осколки стекла со звоном полетели внутрь помещения. Путь был свободен.
В здании почты царил полный мрак. Окна заклеены, свет выключен. Мужчины осторожно двинулись вглубь. Дуг шел первым. В тишине гулко звучали шаги.
- Куда ты подевался, черт тебя подери! - заорал Дуг.
Ответа не последовало. Они продолжали медленно обследовать помещение. Тут был настоящий хаос. Высокий металлический стол, который когда-то стоял у стены, лежал вверх ногами, на полу валялись клочья бумаги, коробки, детали мебели. Стойку для посетителей украшала тушка крысы с отгрызенной головой.
Рядом белели кости покрупнее, наверное, собачьи, из них почтальон сложил изысканный геометрический узор. И всю поверхность стойки покрывала засохшая кровь.
Дуг медленно обошел вокруг. Здание почты казалось пустым, вымершим, но он все равно страшно нервничал и буквально на цыпочках подкрался к двери, ведущей в служебное помещение.
Изнутри послышался долгий низкий стон.
И испуганное всхлипывание.
Дуг застыл, сердце заколотилось как бешеное. Оглянувшись, он увидел страх на лицах полицейских. Звук услышали все, и никто не знал, что делать дальше. Только на Майка, кажется, это не произвело особого впечатления. Он попробовал оттеснить Дуга и возглавить штурм комнаты, но Дуг не пустил его. Он боялся, тем не менее, не мог позволить молодому человеку сделать то, что, по его глубокому убеждению, должен был сделать сам.
- Нет, - коротко произнес Дуг.
Майк с удивлением воззрился на него.
- Я пойду один.
Майк отрицательно покачал головой, спуская пистолет с предохранителя.
- Это слишком опасно.
- Это не опасно. Уже не опасно. - И, посмотрев в глаза молодому полицейскому. Дуг добавил:
- У меня с ним личные счеты.
Майк некоторое время подумал, изучающе глядя ему в глаза, потом кивнул, изображая то ли согласие, то ли понимание.
- Хорошо, - сказал он. - Но возьмите с собой вот это. - Он протянул пистолет. - Знаете, как с ним обращаться?
- Не очень, - усмехнулся Дуг. - Но это не имеет значения. Все равно не поможет. Сам знаешь.
- Все же возьмите. На всякий случай.
Из соседней комнаты снова донесся не то стон, не то плач... По-видимому, кто-то очень страдал от боли.
- Это уже... - начал Майк, но Дуг опять придержал его за руку.
- Я пойду один.
Полисмен остановился и опять уставился на него. Дуг выдержал взгляд, принял из руки Майка пистолет и повторил:
- Я сам. Все в порядке.
- Ладно, - медленно кивнул Майк. - Но мы будем здесь, если что. - Слова прозвучали убедительно, тон - отнюдь. - Если услышу что-нибудь подозрительное, появлюсь немедленно.
- Согласен.
Дуг сделал пару шагов вперед и оказался в служебной комнате.
В логове почтальона.
Он уставился на Дуга из-за баррикады. Точнее, оно уставилось. Потому что почтальон почти утратил человеческий облик. Тело усохло, стало костлявым, изломанным, похожим на скелет гигантского насекомого. Грива когда-то кроваво-рыжих волос посветлела, стала бледно розовой и торчала во все стороны грязными свалявшимися космами. На лице с провалившимися глазницами и запавшими щеками выделялись огромные ярко-белые острые зубы.
Вокруг в хаотическом беспорядке были навалены полки, доски, инструменты, банки, мешки и прочая почтовая дребедень.
Сзади хлопнула дверь.
Почтальон рассмеялся хриплым, угрожающим смехом, и Дугом моментально овладел прямо-таки животный страх. Воздух был странно тяжелым. В нем что-то витало и потрескивало, словно в атмосфере, заряженной электричеством.
Из-за тусклого освещения, Дуг не сразу заметил, что они с почтальоном в этой комнате не одни. В дальнем углу, у стены, почти скрытая тенью перевернутого стола, скрючилась неподвижная фигура с всклокоченными волосами.
Она жалобно скулила. Дуг подошел ближе, стараясь разглядеть лицо.
Жизель Бреннан.
У него перехватило дыхание. Жизель словно мумия была укутана оберточной бумагой. Одна рука, торчащая из бумаги, вывернулась под совершенно неестественным углом, явно сломанная. Она была обмотана оранжево-синими фирменными конвертами "Экспресс-почты" и притянута к туловищу резиновыми бинтами.
Сквозь обертку в нескольких местах сочилась кровь и засыхала, оставляя черные потеки.
Лицо Жизель, щеки, подбородок и шея были заклеены узенькими бумажными полосками. Полоски образовывали бесчисленное количество геометрических узоров - квадратов, прямоугольников, параллелограммов. Тончайшими Волосками были заклеены и ее губы - это создавало впечатление, что они зашиты суровыми белыми нитками. Одно ухо оторвано.
- Жизель! - произнес Дуг, шагнув вперед.
Девушка застонала.
Приглядевшись, он заметил на белой коже ее лба несколько волнистых черных линий, отходящих от чернильного круга с какими-то буквами.
Знак погашения.
А под самыми волосами - ровная полоска марок, тоже со штемпелями.
- Что это? - обернулся он к почтальону. - В чем дело? Какого черта вы с ней сделали?
Почтальон снова рассмеялся низким, скрипучим смехом, напомнившим Дугу скрип ногтей по классной доске.
- Почтовый несчастный случай. - Тихий скрипучий шепот был едва различим.
- Скотина, - выдохнул Дуг. Внезапно он понял, что сделал почтальон. Он превратил девушку в посылку. В несчастную посылку, которую предстоит отправить.
Тварь закашлялась и проскрипела:
- Почтовая служба не может нести ответственность за повреждения, полученные в результате доставки почтовых отправлений. Если бы она пострадала во время работы, она бы подпадала под действие федерального закона охраны труда. Но она работник-почасовик и получила травму во время инцидента, не связанного с исполнением служебных обязанностей.
Я оказал ей помощь, какую мог. Я перевязал ей раны. Больше я ничего не могу сделать. Так что теперь дело за вами. - В булавочных глазках сверкнул голодный огонек. - Если вы немедленно не доставите ее в больницу, она умрет.
Может быть, и сейчас уже слишком поздно.
В следующий момент девушка простонала:
- Спасите!
Дуг стоял, не зная, что предпринять. Секунды тянулись бесконечно долго. Ему казалось, что он даже слышит, как они тикают, одна за другой. В комнате теперь стояла гробовая тишина. Он обратил внимание, что и в почтовом зале тоже было совершенно тихо. Как и на улице. Ни малейшего звука. Казалось, весь мир затаил дыхание, ожидая его решения.
- Помогите! - умоляюще прошептала Жизель. Голос был слабее стона. Из потрескавшихся губ на подбородок потекла струйка крови.
- Она умрет, если вы не спасете ее, - пробормотал почтальон.
Нет, это не то решение, которое можно принимать не раздумывая. Не тот вопрос, на который можно ответить с бухты-барахты, причем результат значения не имеет. Здесь как раз результат очень важен, и оба предложенных варианта могут оказаться ложными. Дуг глубоко вздохнул. Если бы он был врачом, он бы сразу определил, можно ли помочь Жизель, или смерть все равно неизбежна, он мог бы принять решение, опираясь на знания и опыт. Но в этом он ничего не смыслил.
Необходимо время, чтобы разобраться. Необходимо время, чтобы все взвесить, проанализировать, изучить ситуацию.
Но времени не было.
- Мистер Элбин, - свистящим шепотом напомнил почтальон.
- Помогите, - простонала Жизель.
Дуг зажмурился. Вся его сущность, все, что называется чувством, душой, все что делает человека человеком, приказывали ему немедленно схватить девушку и везти ее в больницу. Но упрямое подсознание говорило, что этого делать не следует. Если он окажет помощь Жизель, все пропало. Почтальон явно при смерти.
Очевидно, это его последняя уловка, последняя попытка повернуть ситуацию. Если Дуг примет "посылку", то обеспечит его достаточным количеством энергии, чтобы продолжить схватку. Если энергия почтового отправления пропорциональна его весу и ценности, то Жизель эквивалентна сотням, если не тысячам чеков и писем.
- Спасите меня!
Он не мог позволить ей умереть. Девушка все равно, видимо, не выживет но он не мог взять на себя ответственность за ее гибель. Конечно, это означает пустить псу под хвост все усилия, предпринятые им самим и жителями города, позволить ожить самому почтальону подтвердить его право убивать людей чужими руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45