Мальков замер, не отрывая глаз от плывших под ним развалин, но вспышка не повторялась.
«Померещилось…» – чуть растерянно подумал он, но в этот момент из хаоса разодранного взрывом нутра транспорта снова выплеснуло неярким огоньком.
Теперь уже стажер действовал быстро и четко. Не думая о том, что эти вспышки могли и не быть сигналом – просто коротила какая-нибудь силовая цепь, он увеличил тягу вспомогательного привода и направил свой челнок в направлении продолжающего подмигивать огонька. Громада разбитого корабля стала быстро приближаться, а Мальков автоматическим движением пальцев перевел ближнюю связь на диапазон, в котором работали станции скафандров «Северного сияния» и придвинул к губам гибкую подводку микрофона.
– Челнок один слушает… Челнок один слушает!..
Голос Вячеслава звучал хрипло и безнадежно, словно бы сам стажер не надеялся на ответ. Но ответ пришел!
– Слава!!! Ты здесь? Это я, Емельянов, со мной двое пассажиров. Подходи ближе, надо их как-то принять на борт!
В то мгновение, когда Мальков услышал этот голос, ему показалось, что его окликают с того света, что этот голос не имеет тела и принадлежит какому-то неупокоенному духу!.. Но телеметрия челнока сразу же определила местоположение работающей станции связи и вывела на дисплей панели управления ее координаты.
В голове у стажера мгновенно прояснилось – на транспорте оставались живые люди и им требовалась его помощь!
Вячеслав уверенно развернул челнок по пеленгу и осторожно направил его к громаде транспорта. Одновременно он внимательно осмотрелся. Никаких осколков рядом с его челноком не было… Не видно их было и в районе нахождения трюм-мастера.
Когда до «Северного сияния» оставалось метров восемьдесят, Мальков откачал воздух из входного шлюза пассажирского отсека челнока и открыл наружные створки. Довернув челнок таким образом, чтобы открытый вход в шлюз был направлен в сторону транспорта, он проговорил в микрофон:
– Анатолий Васильевич, я зависну над вами метрах в двадцати и включу магнитную ловушку входного тамбура. Вам останется только допрыгнуть до меня…
Тут у него вдруг возникло сомнение, и он быстро переспросил:
– У вас там еще действует гравитация?..
– Нет, – немедленно отозвался трюм-мастер, – гравитаторы не действуют, так что мы вполне можем сами преодолеть двадцать-тридцать метров.
– Тогда начали!.. – скомандовал стажер и, подработав носовыми двигателями, почти завис над уже ясно видимым светлым пятном, поднимавшимся с погруженной в темноту обшивки транспорта.
Первый скафандр Мальков не успел разглядеть, его внимание было занято наблюдением за окружающим пространством – он все еще опасался нападения одного из осколков астероида. Только по слабому толчку и изменению показателя массы челнока он понял, что принял одного пассажира. Второй скафандр он увидел на обзорном экране в то мгновение, когда он почти достиг входных створок – ярко-оранжевый блик появился в свете, падавшем из входного тамбура, и тут же исчез. За прибытием третьего скафандра Вячеслав и не следил, справедливо полагая, что последним пойдет сам Емельянов, и не опасаясь, что опытный космонавт прыгнет мимо входа в тамбур.
Когда индикатор массы челнока изменил показание в третий раз, Мальков включил систему закрытия створок шлюза и пневмонасосы, заполнявшие шлюз воздухом. Спустя пять минут Емельянов вошел в кабину пилота. Стажер с удивлением поглядел на ярко-оранжевый скафандр трюм-мастера:
– Ты почему не переодеваешься, Васильич?..
– Потому что мне обратно надо… – устало ответил Емельянов. – На корабле меня еще четыре человека ждут.
– Где? – вскинулся Мальков.
– В медицинском отсеке. До операционной, почитай, все разбито, воздуха нет, гравитации нет, света нет, а за кабинетом интенсивной терапии и до кают-компании можно, оказывается, пройти без скафандра.
Вячеслав вгляделся в осунувшееся лицо трюм-мастера и предложил:
– Слушай, Анатолий Васильевич, может, лучше мне сходить?.. Ты ведь устал, как…
Он не успел договорить, трюм-мастер отрицательно покачал головой:
– Нет, это будет не лучше. Во-первых, я уже знаю дорогу, а во-вторых, если что случится с тобой на корабле, вести челнок будет некому.
– А куда его прикажешь вести?.. – с горечью поинтересовался стажер и отвел взгляд.
– Да хотя бы к одному из тех ГК-малых, которые должны прийти к нам на подмогу!.. – усмехнулся в ответ Емельянов. – Во всяком случае, командир при мне говорил профессору Клоту, что первый из них придет часов… – он бросил быстрый взгляд вбок, на циферблат хронометра, и закончил: – …через сорок!
«Ну конечно! – воскликнул про себя Мальков. – Как я мог забыть о кораблях Звездного патруля! Значит, нам надо продержаться всего-то сорок часов… продержаться так, чтобы нас не засек этот… астероид!»
А трюм-мастер уже повернулся к выходу из кабины.
– Пассажиры в салоне, я помог им раздеться, и пока что они отдыхают… умаялись. Я забираю скафандры и ухожу. Ты постарайся поддерживать со мной связь – воздуха на корабле нет, во всяком случае, там, где мне придется идти, сам корабль совершенно разбит, так что экранирование, вполне возможно, будет достаточно слабым.
– Постараюсь, – ответил стажер, снова поднимая взгляд на своего старшего товарища. Тот кивнул и добавил:
– Это я к тому, что если мне придется второй раз возвращаться другим путем… ну, мало ли что… так я тебе знать дам, где мы выйдем на обшивку.
– Понял, – коротко кивнул Мальков.
Трюм-мастер помолчал, затем кивнул и вздохнул:
– Ну ладно, я пошел, а то там ребята волнуются… ждут!
Он шагнул в тамбур и плотно прикрыл за собой дверь кабины.
Спустя пару минут на пульт управления челнока поступил сигнал из входного шлюза на открытие створок. Мальков откачал воздух из шлюза и открыл створки. Оранжевый скафандр промелькнул в свете, вырывавшемся из шлюза, и пропал в темноте разбитого транспорта.
Емельянов торопился. Увидев, в каком состоянии находится транспорт, он понял, что время, отпущенное ожидавшим его людям, лишенным какой-либо защиты, крайне ограничено. В любой момент деформация корпуса могла привести к разрыву внутренних переборок и потери корабельными помещениями остатков воздуха. И тогда – конец! Поэтому трюм-мастер шел напролом, используя свой скафандр как таран. Вместо того чтобы перебираться через завалы, он включил сервопривод и буквально продавливал груды обломков, преграждавших ему путь. Кроме того, за ним оставался расчищенный путь, по которому он рассчитывал быстро вернуться назад.
Трюм-мастер хорошо знал дорогу и сумел добраться до медицинского отсека за каких-нибудь двадцать минут. Входя в операционную, он вызвал на связь челнок и предупредил Малькова, что скоро будет возвращаться назад. Люк барокамеры, выходящей в операционную, был открыт. Емельянов уложил оба контейнера в камеру, задраил люк и включил пневмонасосы. Спустя несколько минут давление в барокамере достигло нормы, однако противоположный люк оставался закрытым. Трюм-мастер переключил станцию связи скафандра на волну «Эха» и попробовал вызвать кого-то из пассажиров. Ответа не было. Тогда он вновь откачал воздух из барокамеры, вытащил из нее контейнеры и пробрался к противоположному люку. Внутри барокамеры не было пульта управления, и потому он не мог выйти в кабинет интенсивной терапии, однако ему удалось рассмотреть кабинет через смотровое окно люка.
Людей там не было!
Емельянов выбрался из барокамеры и, присев на один из контейнеров, задумался. Спустя минуту он встал, задраил люк и снова заполнил барокамеру воздухом, а затем дистанционно открыл противоположный люк. Давление в барокамере не упало, и это означало, что воздух в кабинете интенсивной терапии был. Но куда же делись люди?!
Он размышлял минут пять, но так ни до чего не додумавшись, вызвал челнок. Мальков ответил немедленно.
– Слава, – не слишком уверенно начал Емельянов, – тут что-то странное – вроде бы ничего не изменилось, но людей в кабинете интенсивной терапии нет. Может быть, мне попробовать поискать какой-то проход в ту часть корабля, что еще сохраняет воздух?.. Только вот не знаю, сколько времени мне придется здесь ползать.
– Анатолий Васильевич, – заговорил в ответ Мальков, и в его голосе сквозила тревога, – у меня тут тоже непонятка происходит! Эти обломки… ну, которые от астероида остались… они, кажется, что-то затевают…
– Что значит «что-то затевают»? – переспросил трюм-мастер.
– Да, понимаешь, не знаю даже, как сказать… В общем, около десятка из них опустились на обшивку и словно бы прилипли к ней, а еще штук пять рыщут вокруг корабля, подбирают обломки и стаскивают на корабль. Меня они пока не нашли, а может быть, просто не обращают внимания – я завис очень близко к обшивке, но вообще-то, мне кажется, лучше нам отсюда убраться!
– Но ребята, которые здесь оставались… – начал было Ельянов, однако Мальков его перебил:
– Если с ними что-то случилось, то ты им уже не поможешь, а если они сами ушли, то опять же сделали они это не без причины. Может быть, кто-то другой из команды до них добрался… Может, они сами что придумали. Я предлагаю тебе выбираться к нам, мы оторвемся от транспорта и будем наблюдать… Если понадобится, мы немедленно вернемся к кораблю!.. – И мгновение помолчав, стажер повторил дрогнувшим голосом: – Если понадобится…
Около минуты Емельянов не знал, на что решиться, но наконец поднялся на ноги и резко бросил:
– Хорошо, я возвращаюсь!
Чуть подумав, он прихватил с собой оба контейнера со скафандрами и отправился в обратный путь. Теперь дорога перед ним была относительно свободной, но далеко он не ушел, метрах в ста от медицинского отсека, прямо посреди расчищенного им прохода возвышалась неподвижная полусфера, опиравшаяся на шесть коротких толстых ног.
– Это что ж у нас тут такое?.. – пробормотал Емельянов, останавливаясь метрах в десяти от неожиданного препятствия и внимательно рассматривая небольшую полусферу, высвеченную лучом нашлемного фонаря. Яркий белый свет отражался от поблескивающих дымчатых кристаллов, вкрапленных в панцирь полусферы.
Трюм-мастер медленно, осторожно нагнулся и, не сводя взгляда с похожего на черепаху создания, поставил контейнеры со скафандрами на пол. Когда он выпрямился, в наушниках шлема что-то тонко, пронзительно запищало, а затем раздался сильно искаженный голос Малькова:
– Что там у вас, Анатолий Васильевич?..
– Тут такое странное… – неуверенно начал Емельянов, – …похоже на черепаху полметра высотой на шести ногах… – И вдруг он сообразил! – Слава, после атаки нашего транспорта на первой и третьей палубе появились какие-то живые существа! Я их видел на экране командирской панели, когда пришел в Главный центр управления. Командир тогда еще сказал, что Главный компьютер характеризует их как биологически активные объекты, хотя находились они на палубах, лишенных воздуха и обогрева. Кстати, командир сказал, что они перемещаются!
– Но… это же невозможно! – воскликнул стажер. – Органика не может существовать в открытом космосе!
– Значит, мы плохо знаем возможности органики! – сквозь зубы проговорил Емельянов. Ему все больше не нравилась совершенная неподвижность полусферы и собственное, ставшее вдруг безвыходным положение. Он лихорадочно обдумывал свои дальнейшие действия, но пока не находил достаточно эффективного пути.
И в этот момент сфера пришла в движение, с огромной скоростью она рванулась вперед. Трюм-мастер попытался отступить в сторону, но сделал это недостаточно быстро, да и места, чтобы пропустить сферу мимо себя, у него не было. Врезавшись в правую ногу Емельянова, «черепаха» тут же изменила направление движения, свернув влево. Трюм-мастер потерял равновесие и обрушился всей тяжестью на панцирь «черепахи», однако его левая нога оказалась прижатой к груде покореженного металла. Если бы не прочнейший материал скафандра, Емельянов наверняка получил бы не один перелом, но скафандр выдержал. Падая, трюм-мастер случайно попал крепко сжатым кулаком по одному из поблескивающих кристаллов, и он с неожиданным грохотом взорвался, обдав Емельянова дождем осколков. «Черепаха» вдруг мелко завибрировала под навалившимся на нее телом, а затем рванулась назад, сбросила с себя трюм-мастера и, отскочив метра на три, завертелась на месте.
Емельянов лежал на полу полуоглушенный, но совершенно невредимый, а в его наушниках звенел голос Малькова:
– Анатолий Васильевич! Что у вас происходит?
Трюм-мастер потряс головой и приподнялся. «Черепаха» снова неподвижно замерла, и во впадине на ее панцире, на месте разбитого кристалла, вспенивалась темная маслянистая жидкость.
– Она на меня напала!.. – прохрипел Емельянов и, не дожидаясь новых вопросов стажера, добавил: – Но, кажется, неудачно… Я ее покалечил!..
– Так что, она и в самом деле живая?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63