Потом, словно приняв решение, она принялась за работу. Терпеливо, из года в год и из века в век, ее потоки старались забраться в каждую щелку, расширяя трещины, вымывая мягкие материалы и сглаживая твердые. От этого стержень становился выше, в конце концов он, как часовой, встал над долиной, охраняя ее покой. И однажды, еще когда предки нуагов были маленькими норными животными, вода размыла и унесла последний связывающий слой мягкой породы. Огромный пласт камня отошел от своей основы и застыл в причудливом равновесии. Какой-то миг он стоял, покачиваясь взад и вперед, пока ветер присматривался к своей новой игрушке. Затем внезапный порыв ветра бросил осколок на твердую грань материнской скалы, и прозвучала первая нота Звонницы. Вначале звучала только она одна, но вода продолжала свою вековую изумительную работу, добавляя новые и новые звуки, и наконец целый лабиринт эоловых арф создал свою нескончаемую полифоническую музыку.
Спускаясь в долину, Мак-Кейд поразился, как быстро его мозг принял музыку Природы. Каким-то образом она охватывала его целиком, но при этом не угнетала и не мешала думать. Приближаясь к белым куполам в долине, он понял, что такое место обязательно должно быть на свете, потому что здесь воплощалась гармония между внутренним миром человека и окружающим его. Что это – влияние окружающей природы или проявление философии Идущих? Вряд ли кто даст ответ, но название «Звонница» очень подходило долине, а поселение казалось превосходным местом для монастыря.
Они уже почти добрались до деревни, когда навстречу им стала подниматься небольшая группа людей. Одеты они были по-разному, но все без исключения улыбались, а шедший впереди молодой человек кого-то явно напоминал. Наконец охотник понял, кого именно. Специалисты по биопластике слегка огрубили черты его лица, но по-прежнему он был высоким, симпатичным и таким же белокурым, как сестра, а в блестящих голубых глазах притаились искорки смеха. Они обменялись рукопожатиями, и человек улыбнулся:
– Вы, должно быть, Сэм Мак-Кейд? Меня зовут Алекс. Насколько я понимаю, вы ищете именно меня.
20
Мак-Кейд был совсем один в обсерватории. Все еще бушевавшая за окнами буря явно шла на убыль, растратив основную силу ночью. За завесой песка и пыли восходящее солнце выглядело не более чем пятном тусклого света. Было ясно, что ветер вскоре утихнет, но пока что и сам охотник, и его друзья оказались пленниками стихии.
Закурив очередную сигару, он выпустил струю дыма к высоким сводам купола из прозрачного суперконструкционного пластика. Вначале дым клубился на одном месте, а потом его втянула щель вентилятора, и он улетел навстречу буре. Последние полтора дня охотником владели противоречивые чувства. С одной стороны, он был доволен тем, что нашел принца Александра, а с другой – страх потерять его все больше овладевал Мак-Кейдом. Чем дольше буря продержит их здесь, тем больше у Клавдии будет времени, чтобы найти их. А это станет катастрофой не только для них самих, но и для всей Империи.
Неохотно, наперекор своим принципам, Мак-Кейд вынужден был признать, что он восхищается принцем Александром, или Алексом, как тот предпочитал чтобы его называли. В нем не было ничего от избалованного княжича, огражденного челядью от реальной жизни и требующего почитания только за то, что он – княжич. Нет, это был настоящий человек. В нем сочетались дух любознательности, заставивший его рисковать своим наследством, огромный интеллект и отвага, которая помогла выстоять ему даже тогда, когда он потерял все. А если еще учесть его способность посмеяться над собой, то обаянию принца не было границ. Казалось, что Александр, унаследовав отцовский прагматизм, обогатил его постоянной заботой о других людях. Ожидая конца бури, они с Мак-Кейдом беседовали обо многом. Принц сразу же облегчил его задачу, сказав:
– Я знаю о смерти моего отца вот уже несколько недель. Заметив смущение охотника, он улыбнулся.
– Я понимаю, Сэм, это тебе должно казаться странным – Звонница, Идущие и все, что ты тут увидел. Поверь, поначалу я чувствовал себя так же, но наконец я понял, что здесь все построено на постижении сущности реальных явлений и знать ее очень полезно. Вспомни, например, о смерти моего отца. Ты слышал о том, что Идущие называют «потоком»? Хорошо! Признаюсь, чтение потока интересовало меня с самого начала и больше всего. Однако старейшины отнюдь не желали посвятить меня в этот процесс. Замечу, они были абсолютно правы – больше всего они не хотят, чтобы им овладели те неофиты, которым глубоко наплевать на Путь постижения и которым нужно только достичь силы в угоду своему «я» или для того, чтобы возвыситься над другими. Мне пришлось долго и упорно спорить, много трудиться, чтобы усвоить принципы, освещающие Путь, и наконец я получил разрешение. Меня научили медитации, научили, как с помощью разных упражнений добиваться состояния духа, а самое главное – думать, что хорошего смогу я сделать, если добьюсь своей цели. Понимаешь, наставники объяснили мне, что такие возможности – просто-напросто инструмент, который бесполезен, если он не применяется во имя высшей цели.
Однажды я делал упражнения и у меня не очень-то получалось, как вдруг я оказался в каком-то ином пространстве и увидел, что стою в потоке светящейся многоцветной субстанции, она пульсировала и текла вокруг меня. В ее движении я видел формы и образы, я видел людей и события, и все это двигалось и взаимодействовало по собственной воле и по вечным законам Вселенной. Миллионы и миллиарды возможностей и вероятностей пересекались и создавали бесконечную причинно-следственную цепь. Сэм, в это трудно поверить, но так оно и было.
Александр рассказывал, а глаза его горели, и лицо словно бы светилось изнутри.
– И вдруг, в какой-то прекрасный момент, все стало логичным и обоснованным. Каждая жизнь казалась отдельной, но на самом деле была частью целого, как капля становится частью океана. Вначале меня потрясла вся сложность увиденного, и я не мог ничего понять, но потом я сосредоточил внимание на меньших по масштабу участках, и картина материального мира стала видна мне. Тут и там я видел, как появляются идеальные образы, как накапливается в них энергия, чтобы потом освободиться и создать то, что мы называем реальностью. Именно тогда я узнал о судьбе своего отца, увидел, как произошла его смерть, и понял, какие силы она привела в действие.
Впервые с момента их встречи Мак-Кейд увидел, как лицо Александра потемнело, словно затуманенное каким-то облаком. Тот продолжал свой рассказ:
– А над собой я увидел разветвления энергии, которые, как я догадался, представляли два возможных варианта будущего, каждый из которых мог произойти на основе прошлых событий и зависел от свободной воли ряда личностей. При одном варианте Клавдия получала трон, и луч энергии, символизирующий ее правление, вел во тьму. А второй луч принадлежал мне, он был слабее, а значит, имел меньшую вероятность реализации, но он вел в будущее, в котором, в свою очередь, разворачивалось и сменяло друг друга множество вероятностей, хороших и плохих. А потом все пропало, и у меня так и не получилось повторить этот опыт. – Александр рассмеялся. – Так что смотри, Сэм, даже если я займу трон, проблемы Империи на этом не кончатся!
Мак-Кейд слегка улыбнулся и стряхнул пепел с сигары в ближайшую пепельницу.
– Я рад, что ты сказал мне об этом, Алекс. В противном случае искушение пристрелить тебя прямо здесь и сейчас было бы слишком большим. Хватит с нас и одной Клавдии!
На мгновение принц нахмурился, словно обдумывая его слова, а потом рассмеялся так неудержимо, что чуть не упал со стула.
– Да, с тебя станется! Господи, если мы выберемся отсюда живыми, напомни мне окружить себя такими людьми, как ты. Между прочим, тебе не нужна работа? Ты бы мне очень пригодился.
Охотник улыбнулся:
– Нет, спасибо, Алекс! Думаю, во дворце я буду не к месту.
– По крайней мере обдумай мое предложение, – серьезно ответил его собеседник, откидываясь на спинку стула. – В общем, после моего эксперимента с потоком я рассказал о нем старейшинам, и они подтвердили все, что я увидел. Вначале я разозлился: почему мне ничего не сказали? А потом, когда успокоился, был только рад, что они промолчали. Мой контакт с потоком был для меня чем-то уникальным, чего я никогда не забуду и что буду ценить еще больше потому, что сам узнал обо всем. Ну вот, размышляя несколько дней над увиденным, я понял, хоть мне это очень не нравилось, что фактически решение оставить монастырь уже было принято мною, когда стало известно, что ты едешь сюда. Мне известно, что Клавдия хочет найти и убить меня. – Он с грустью пожал плечами. – Об этом больно слышать, но такое решение вполне в ее духе. Оглядываясь назад, я вижу, что она унаследовала очень многое от нашего деда. Чтобы довести дело до конца, она, как и дед, пойдет на все. Ну ладно, теперь ты знаешь мою историю, так что расскажи о себе.
Мак-Кейд рассказал обо всех своих приключениях и закончил прибытием в Звонницу. Время от времени Алекс задавал вопросы. Первый из них касался Свонсон-Пирса.
– Как, ты сказал, звали того контр-адмирала, который тебя нанял?
Ответив, охотник понял, что, видимо, оказал Свонсон-Пирсу неоценимую услугу. Черт! Уолт и контр-адмиралом был никудышным, а уж если его сделают вице-адмиралом, то он станет совершенно несносным. Судя по всему, принц в уме составлял список тех, кого он вознаградит, взойдя на престол.
Объяснив, кто такой Уолт и как они познакомились, он продолжил свое повествование. Алекс не прерывал его, пока тот не дошел до своей встречи с леди. Линни. На этом месте рассказчик был вновь прерван принцем. Не скрывая ни своего горячего интереса, ни подозрительности, последний быстро спросил:
– Как она выглядела?
Охотник сдержал улыбку, потому что в его памяти встала обнаженная леди Линни, и сказал правду:
– Она очень красивая! Кстати, она передала вам кое-что на словах.
Внезапно Александр стал нетерпеливым и раздраженным, и Мак-Кейду подумалось о том, что короли – они и на краю света короли. В каких-то пределах Алекс мог быть самым обычным парнем, но в глубине души он всегда оставался царственной крови.
– Ну, выкладывай, что она там сказала? – повелительно молвил принц.
– Она просила передать, что любит вас и что вы нужны Империи.
На мгновение лицо Алекса смягчилось, и охотник вспомнил голографический снимок, где принц стоит в саду рядом с леди Линни. Алекс любит ее, в этом нет никакого сомнения. Но все же лицо его как бы окаменело, когда он спросил:
– Но ведь она дружит с моей сестрой?
Мак-Кейд пожал плечами – ему было неприятно вести разговор на эту тему. Он нехотя ответил:
– По-моему, она на вашей стороне. Видимо, она вынуждена поддерживать хотя бы внешне дружбу с вашей сестрой.
Александр задумчиво кивнул, как если бы все это было совершенно оправданным, для него по крайней мере.
– Да, ведь иначе моя сестра может уничтожить отца Линни! На какое-то мгновение он погрузился в свои мысли, а потом жестом приказал Мак-Кейду говорить дальше.
Продолжая свой рассказ, охотник никак не мог отделаться от ощущения, что старый добрый Алекс куда-то исчез, а на его место пришел кто-то очень похожий на Императора. Пусть на хорошего, но все же императора. Что ж, так оно и должно быть – в конце концов, принц был рожден и воспитан для этой работы.
А тот с этого момента прерывал его только легкими смешками да восклицаниями вроде «отлично сделано!» до тех пор, пока Мак-Кейд не дошел до рассказа о смерти Полларда. Когда он описывал, как Пешеход погиб, обеспечив им проход в купол, на лице Александра отразилась глубокая печаль и он низко опустил голову. Они немного помолчали, а когда принц наконец поднял глаза, по его щекам бежали слезы, и он даже не пытался стереть их.
– Я потерял хорошего друга, Сэм, но мои слезы не о Полларде, а о самом себе. Он теперь там, где уже никто не достанет его.
Охотник, который никогда не мог прийти к твердому заключению по вопросу о жизни после смерти, согласно кивнул, надеясь, что это на самом деле так. Они несколько раз выпили за светлую память Полларда и к окончанию рассказа Мак-Кейда были слегка навеселе.
– За тебя, Сэм Мак-Кейд, – сказал Алекс, с пьяной старательностью выговаривая каждое слово, и высоко поднял стакан. – За простого чертовски хорошего свободного охотника! Нет, не так – за самого свободного охотника во всей Империи! Никому не по силам то, что можешь ты!
– Спасибо! – ответил охотник, стараясь не расплескать содержимое своего стакана. – И за тебя, за единственного Императора, настолько глупого, чтобы прикрыть свою лавочку, но все же достаточно умного, чтобы в нее вернуться!
Алекс буквально зашелся от хохота, и они продолжили свой вечер, где тосты шли вперемежку с байками до тех пор, пока Мак-Кейд не стал засыпать. Александр тактично заметил, что им обоим надо выспаться, и ушел в свою комнату, позволив своему визави сделать то же самое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Спускаясь в долину, Мак-Кейд поразился, как быстро его мозг принял музыку Природы. Каким-то образом она охватывала его целиком, но при этом не угнетала и не мешала думать. Приближаясь к белым куполам в долине, он понял, что такое место обязательно должно быть на свете, потому что здесь воплощалась гармония между внутренним миром человека и окружающим его. Что это – влияние окружающей природы или проявление философии Идущих? Вряд ли кто даст ответ, но название «Звонница» очень подходило долине, а поселение казалось превосходным местом для монастыря.
Они уже почти добрались до деревни, когда навстречу им стала подниматься небольшая группа людей. Одеты они были по-разному, но все без исключения улыбались, а шедший впереди молодой человек кого-то явно напоминал. Наконец охотник понял, кого именно. Специалисты по биопластике слегка огрубили черты его лица, но по-прежнему он был высоким, симпатичным и таким же белокурым, как сестра, а в блестящих голубых глазах притаились искорки смеха. Они обменялись рукопожатиями, и человек улыбнулся:
– Вы, должно быть, Сэм Мак-Кейд? Меня зовут Алекс. Насколько я понимаю, вы ищете именно меня.
20
Мак-Кейд был совсем один в обсерватории. Все еще бушевавшая за окнами буря явно шла на убыль, растратив основную силу ночью. За завесой песка и пыли восходящее солнце выглядело не более чем пятном тусклого света. Было ясно, что ветер вскоре утихнет, но пока что и сам охотник, и его друзья оказались пленниками стихии.
Закурив очередную сигару, он выпустил струю дыма к высоким сводам купола из прозрачного суперконструкционного пластика. Вначале дым клубился на одном месте, а потом его втянула щель вентилятора, и он улетел навстречу буре. Последние полтора дня охотником владели противоречивые чувства. С одной стороны, он был доволен тем, что нашел принца Александра, а с другой – страх потерять его все больше овладевал Мак-Кейдом. Чем дольше буря продержит их здесь, тем больше у Клавдии будет времени, чтобы найти их. А это станет катастрофой не только для них самих, но и для всей Империи.
Неохотно, наперекор своим принципам, Мак-Кейд вынужден был признать, что он восхищается принцем Александром, или Алексом, как тот предпочитал чтобы его называли. В нем не было ничего от избалованного княжича, огражденного челядью от реальной жизни и требующего почитания только за то, что он – княжич. Нет, это был настоящий человек. В нем сочетались дух любознательности, заставивший его рисковать своим наследством, огромный интеллект и отвага, которая помогла выстоять ему даже тогда, когда он потерял все. А если еще учесть его способность посмеяться над собой, то обаянию принца не было границ. Казалось, что Александр, унаследовав отцовский прагматизм, обогатил его постоянной заботой о других людях. Ожидая конца бури, они с Мак-Кейдом беседовали обо многом. Принц сразу же облегчил его задачу, сказав:
– Я знаю о смерти моего отца вот уже несколько недель. Заметив смущение охотника, он улыбнулся.
– Я понимаю, Сэм, это тебе должно казаться странным – Звонница, Идущие и все, что ты тут увидел. Поверь, поначалу я чувствовал себя так же, но наконец я понял, что здесь все построено на постижении сущности реальных явлений и знать ее очень полезно. Вспомни, например, о смерти моего отца. Ты слышал о том, что Идущие называют «потоком»? Хорошо! Признаюсь, чтение потока интересовало меня с самого начала и больше всего. Однако старейшины отнюдь не желали посвятить меня в этот процесс. Замечу, они были абсолютно правы – больше всего они не хотят, чтобы им овладели те неофиты, которым глубоко наплевать на Путь постижения и которым нужно только достичь силы в угоду своему «я» или для того, чтобы возвыситься над другими. Мне пришлось долго и упорно спорить, много трудиться, чтобы усвоить принципы, освещающие Путь, и наконец я получил разрешение. Меня научили медитации, научили, как с помощью разных упражнений добиваться состояния духа, а самое главное – думать, что хорошего смогу я сделать, если добьюсь своей цели. Понимаешь, наставники объяснили мне, что такие возможности – просто-напросто инструмент, который бесполезен, если он не применяется во имя высшей цели.
Однажды я делал упражнения и у меня не очень-то получалось, как вдруг я оказался в каком-то ином пространстве и увидел, что стою в потоке светящейся многоцветной субстанции, она пульсировала и текла вокруг меня. В ее движении я видел формы и образы, я видел людей и события, и все это двигалось и взаимодействовало по собственной воле и по вечным законам Вселенной. Миллионы и миллиарды возможностей и вероятностей пересекались и создавали бесконечную причинно-следственную цепь. Сэм, в это трудно поверить, но так оно и было.
Александр рассказывал, а глаза его горели, и лицо словно бы светилось изнутри.
– И вдруг, в какой-то прекрасный момент, все стало логичным и обоснованным. Каждая жизнь казалась отдельной, но на самом деле была частью целого, как капля становится частью океана. Вначале меня потрясла вся сложность увиденного, и я не мог ничего понять, но потом я сосредоточил внимание на меньших по масштабу участках, и картина материального мира стала видна мне. Тут и там я видел, как появляются идеальные образы, как накапливается в них энергия, чтобы потом освободиться и создать то, что мы называем реальностью. Именно тогда я узнал о судьбе своего отца, увидел, как произошла его смерть, и понял, какие силы она привела в действие.
Впервые с момента их встречи Мак-Кейд увидел, как лицо Александра потемнело, словно затуманенное каким-то облаком. Тот продолжал свой рассказ:
– А над собой я увидел разветвления энергии, которые, как я догадался, представляли два возможных варианта будущего, каждый из которых мог произойти на основе прошлых событий и зависел от свободной воли ряда личностей. При одном варианте Клавдия получала трон, и луч энергии, символизирующий ее правление, вел во тьму. А второй луч принадлежал мне, он был слабее, а значит, имел меньшую вероятность реализации, но он вел в будущее, в котором, в свою очередь, разворачивалось и сменяло друг друга множество вероятностей, хороших и плохих. А потом все пропало, и у меня так и не получилось повторить этот опыт. – Александр рассмеялся. – Так что смотри, Сэм, даже если я займу трон, проблемы Империи на этом не кончатся!
Мак-Кейд слегка улыбнулся и стряхнул пепел с сигары в ближайшую пепельницу.
– Я рад, что ты сказал мне об этом, Алекс. В противном случае искушение пристрелить тебя прямо здесь и сейчас было бы слишком большим. Хватит с нас и одной Клавдии!
На мгновение принц нахмурился, словно обдумывая его слова, а потом рассмеялся так неудержимо, что чуть не упал со стула.
– Да, с тебя станется! Господи, если мы выберемся отсюда живыми, напомни мне окружить себя такими людьми, как ты. Между прочим, тебе не нужна работа? Ты бы мне очень пригодился.
Охотник улыбнулся:
– Нет, спасибо, Алекс! Думаю, во дворце я буду не к месту.
– По крайней мере обдумай мое предложение, – серьезно ответил его собеседник, откидываясь на спинку стула. – В общем, после моего эксперимента с потоком я рассказал о нем старейшинам, и они подтвердили все, что я увидел. Вначале я разозлился: почему мне ничего не сказали? А потом, когда успокоился, был только рад, что они промолчали. Мой контакт с потоком был для меня чем-то уникальным, чего я никогда не забуду и что буду ценить еще больше потому, что сам узнал обо всем. Ну вот, размышляя несколько дней над увиденным, я понял, хоть мне это очень не нравилось, что фактически решение оставить монастырь уже было принято мною, когда стало известно, что ты едешь сюда. Мне известно, что Клавдия хочет найти и убить меня. – Он с грустью пожал плечами. – Об этом больно слышать, но такое решение вполне в ее духе. Оглядываясь назад, я вижу, что она унаследовала очень многое от нашего деда. Чтобы довести дело до конца, она, как и дед, пойдет на все. Ну ладно, теперь ты знаешь мою историю, так что расскажи о себе.
Мак-Кейд рассказал обо всех своих приключениях и закончил прибытием в Звонницу. Время от времени Алекс задавал вопросы. Первый из них касался Свонсон-Пирса.
– Как, ты сказал, звали того контр-адмирала, который тебя нанял?
Ответив, охотник понял, что, видимо, оказал Свонсон-Пирсу неоценимую услугу. Черт! Уолт и контр-адмиралом был никудышным, а уж если его сделают вице-адмиралом, то он станет совершенно несносным. Судя по всему, принц в уме составлял список тех, кого он вознаградит, взойдя на престол.
Объяснив, кто такой Уолт и как они познакомились, он продолжил свое повествование. Алекс не прерывал его, пока тот не дошел до своей встречи с леди. Линни. На этом месте рассказчик был вновь прерван принцем. Не скрывая ни своего горячего интереса, ни подозрительности, последний быстро спросил:
– Как она выглядела?
Охотник сдержал улыбку, потому что в его памяти встала обнаженная леди Линни, и сказал правду:
– Она очень красивая! Кстати, она передала вам кое-что на словах.
Внезапно Александр стал нетерпеливым и раздраженным, и Мак-Кейду подумалось о том, что короли – они и на краю света короли. В каких-то пределах Алекс мог быть самым обычным парнем, но в глубине души он всегда оставался царственной крови.
– Ну, выкладывай, что она там сказала? – повелительно молвил принц.
– Она просила передать, что любит вас и что вы нужны Империи.
На мгновение лицо Алекса смягчилось, и охотник вспомнил голографический снимок, где принц стоит в саду рядом с леди Линни. Алекс любит ее, в этом нет никакого сомнения. Но все же лицо его как бы окаменело, когда он спросил:
– Но ведь она дружит с моей сестрой?
Мак-Кейд пожал плечами – ему было неприятно вести разговор на эту тему. Он нехотя ответил:
– По-моему, она на вашей стороне. Видимо, она вынуждена поддерживать хотя бы внешне дружбу с вашей сестрой.
Александр задумчиво кивнул, как если бы все это было совершенно оправданным, для него по крайней мере.
– Да, ведь иначе моя сестра может уничтожить отца Линни! На какое-то мгновение он погрузился в свои мысли, а потом жестом приказал Мак-Кейду говорить дальше.
Продолжая свой рассказ, охотник никак не мог отделаться от ощущения, что старый добрый Алекс куда-то исчез, а на его место пришел кто-то очень похожий на Императора. Пусть на хорошего, но все же императора. Что ж, так оно и должно быть – в конце концов, принц был рожден и воспитан для этой работы.
А тот с этого момента прерывал его только легкими смешками да восклицаниями вроде «отлично сделано!» до тех пор, пока Мак-Кейд не дошел до рассказа о смерти Полларда. Когда он описывал, как Пешеход погиб, обеспечив им проход в купол, на лице Александра отразилась глубокая печаль и он низко опустил голову. Они немного помолчали, а когда принц наконец поднял глаза, по его щекам бежали слезы, и он даже не пытался стереть их.
– Я потерял хорошего друга, Сэм, но мои слезы не о Полларде, а о самом себе. Он теперь там, где уже никто не достанет его.
Охотник, который никогда не мог прийти к твердому заключению по вопросу о жизни после смерти, согласно кивнул, надеясь, что это на самом деле так. Они несколько раз выпили за светлую память Полларда и к окончанию рассказа Мак-Кейда были слегка навеселе.
– За тебя, Сэм Мак-Кейд, – сказал Алекс, с пьяной старательностью выговаривая каждое слово, и высоко поднял стакан. – За простого чертовски хорошего свободного охотника! Нет, не так – за самого свободного охотника во всей Империи! Никому не по силам то, что можешь ты!
– Спасибо! – ответил охотник, стараясь не расплескать содержимое своего стакана. – И за тебя, за единственного Императора, настолько глупого, чтобы прикрыть свою лавочку, но все же достаточно умного, чтобы в нее вернуться!
Алекс буквально зашелся от хохота, и они продолжили свой вечер, где тосты шли вперемежку с байками до тех пор, пока Мак-Кейд не стал засыпать. Александр тактично заметил, что им обоим надо выспаться, и ушел в свою комнату, позволив своему визави сделать то же самое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40