— Разумеется, вы должны так думать, — отвечала гостья с тем же смехом.
— Вы, должно быть, в самом деле очень мало его знаете, если не согласны со мной.
— Да, должно быть, я действительно мало его знаю.
Мод в самом деле была очень рассержена. Она сидела с побледневшим лицом, нахмурив брови и крепко сжав губы, готовая сказать резкость этой странной женщине, осмелившейся с такой свободой и легкостью отзываться об ее Франке. На лице следившей за Мод посетительницы появилось другое выражение. Ее, по-видимому, интересовало и забавляло настроение хозяйки. Глаза Виолетты потеряли свой холодный блеск, и в них появилось что-то, похожее на одобрение. Она вдруг подошла к Мод и таким свободным и естественным жестом положила ей на плечо свою руку, что Мод не хватило духу оттолкнуть ее.
— Счастлив он, что у него такая славная маленькая жена, — сказала Виолетта.
Ее сильный характер и большое знание жизни были тем преимуществом над детски невинной Мод, каким обыкновенно обладает зрелый возраст над молодостью. Между ними не было и десяти лет разницы, но тем не менее Мод чувствовала, что не могла разговаривать с нею, как с равной. Спокойная уверенность посетительницы не позволяла Мод высказать свое неудовольствие; к тому же теперь на нее смотрела пара пристальных, но в то же, время и любезных глаз.
— Вы его очень любите, значит?
— Конечно. Ведь он мой муж.
— Это еще ничего не доказывает.
— Вы сами замужем. Разве вы не любите вашего мужа?
— Дело не в том. Любили ли вы когда-либо кого-нибудь другого?
— Нет, никогда.
Мод удивлялась сама себе, но вопросы ставились таким простым, дружеским тоном, что не отвечать на них было невозможно. К тому же она была рада, что недружелюбное отношение гостьи, стало, по-видимому, исчезать.
— Счастливая! Значит вы действительно вышли замуж за единственного человека, которого любили.
Мод улыбнулась и кивнула головой.
— Как прекрасно! Я думала, что это случается только в романах. Как, должно быть, вы счастливы!
— Я в самом деле очень, очень счастлива!
— И, кажется, вы этого заслуживаете. К тому же, вы действительно очень красивы. Если бы я была мужчиной, я непременно ухаживала бы за вами. И, конечно, вы уверены, что ваш муж никогда никого, кроме вас, не любил. Я думала, что это тоже случается только в романах.
В последних словах гостьи Мод уловила что-то резкое и ироническое, что ее сильно задело. Она быстро подняла глаза и во взоре своей собеседницы с изумлением прочла затаенную боль. Но через минуту лицо Виолетты приняло опять прежнее выражение.
— Простите меня, но мне очень хочется дать вам один маленький совет. Не будьте эгоистичны в вашей семейной жизни.
— Эгоистичны!
— Да, есть такой особенный семейный эгоизм, который во многом хуже личного. Люди любят друг друга, замыкаются от света, совершенно перестают думать о других, и пусть хоть весь мир летит в преисподнюю, — им все равно, лишь бы не трогали их любви. Вот что я называю семейным эгоизмом. Это грешно и стыдно.
Мод в изумлении смотрела на эту странную женщину. Она говорила быстро и горячо, как будто это были ее сокровенные мысли, которые она долго хранила и не могла больше сдерживать. — Вспомните о женщинах, которые менее счастливы, чем вы. Вспомните о тысячах, что умирают от жажды любви, и любовь не приходит к ним; сердце, которое тоскует и рвется к тому, что ему должна дать природа. Но природа не платит долгов. Вспомните одиноких женщин, и в особенности вспомните своих несчастных сестер, в которых женщина говорит сильнее всего. Вот этот семейный эгоизм и запирает двери каждого дома перед этими несчастными. Когда я вспоминаю свое… Виолетта остановилась, будучи не в силах более сдерживать рыдания. Она прислонилась к камину и закрыла лицо руками. В одно мгновение Мод, сама вся в слезах, была подле нее.
— Дорогая миссис Райт, не плачьте, — прошептала она. Ее маленькая ручка ласково легла на мягкие каштановые волосы гостьи. — Не плачьте! Мне кажется, вы много страдали. О, если бы я могла хоть чем-нибудь помочь вам!
Но эти случайные припадки слабости никогда не продолжались у Виолетты слишком долго. Она быстро смахнула слезы, выпрямилась и, взглянув на себя в зеркало, рассмеялась.
— Мисс Селандин удивилась бы, увидав, как я прекрасно исполнила одну из ее главных ролей, — сказала она, поправляя шляпку и приводя в порядок свои волосы. Мод, забыв свои слезы, начала помогать ей.
— Ну, довольно, — сказала, наконец, Виолетта. — Мне очень жаль, что все это так вышло. Вообще же я не очень сентиментальная. Однако мне пора, а не то я опоздаю на поезд.
— Как это странно! — сказала Мод, взглядывая в зеркало на свое заплаканное личико. — Вы провели здесь всего несколько минут, и тем не менее я чувствую, что во многом вы мне ближе всех других женщин. Как могло это случиться? Что могло соединить нас? И что еще более удивительно, так это то, что ведь вы вошли сюда с недружелюбным чувством ко мне, и я надеюсь, что вы не обидитесь, если я скажу, что с первого взгляда вы мне не понравились. Но это прошло. Теперь я хотела бы видеться с вами каждый день. Когда я буду в городе, я непременно навещу вас.
Глаза Виолетты смотрели по-прежнему любезно, но она отрицательно покачала головой.
— Нет, больше мы, вероятно, никогда не увидимся. Мне нужно было увидеть вас, и я вас увидела, на этом должно кончиться.
У Мод задрожали губы, как это бывало всегда, когда она чувствовала себя обиженной.
— Зачем же вы тогда хотели меня видеть?
— Потому что я немного знакома с вашим мужем, и мне было интересно узнать, какого рода жену он себе выбрал.
— Надеюсь, вы не разочарованы, — спросила Мод, лукаво улыбаясь.
— Я одобряю его выбор. Он сделал даже лучше, чем я ожидала.
— Вы, значит, были не высокого мнения о его вкусе?
— Наоборот, о его вкусе я всегда была самого высокого мнения.
— Вы только немного знакомы с моим мужем, но я вижу, что вы хорошо знаете жизнь. Я часто спрашивала себя, такая ли жена, как я, нужна Франку. Может быть какая-нибудь другая женщина подходила бы к нему гораздо лучше, чем я. Как вы думаете, миссис Райт?
С минуту посетительница молча внимательно смотрела на открытое славное лицо стоящей перед ней женщины.
— Я думаю, — сказала она медленно, как бы взвешивая каждое слово, — что вы именно такая, какая нужна ему. У вас благородная душа. Мужчина может опуститься очень низко из-за женщины, но женщина может и поднять его очень высоко. Не будьте слишком мягки с ним. Никогда не уступайте ему, если чувствуете, что вы правы. Тогда он будет не только любить, но и уважать вас, а это гораздо сильнее одной любви.
Ее мнение было высказано с таким убеждением, что Мод не могла скрыть своей радости. В словах этой загадочной женщины были заметны и большой опыт и знание жизни.
— Как я вам благодарна! — вскричала Мод. — Я чувствую, что все, что вы говорите, — правда. С Божьей помощью я и буду такой женой моему Франку.
— Прежде чем уйти, позвольте мне дать вам еще один совет, — сказала Виолетта Райт. — Будьте всегда одинаково внимательны к мужу и не переставайте все время любить его, как любили до свадьбы. Выйдя замуж, женщины часто меняют свое отношение к мужчинам, и это большая ошибка. Сколько раз это бывало причиной несчастья. Стремитесь к тому, чтобы ваш муж был окружен удобствами. Может быть, он и без них может легко прожить, но ему будет дорого ваше внимание. Если этого не будет, то он, может быть, ничего вам не скажет, но он это наверняка заметит. «Она изменилась», — подумает он, и с этого мгновения он сам начнет меняться. Не забывайте этого. Хотя надо сознаться, что с моей стороны очень нерасчетливо советовать вам все это.
— Вы очень добры ко мне, и все, что вы говорите, очень верно. Но почему это нерасчетливо?
— Я хотела только сказать, что ведь лично я совсем не заинтересована в этом деле. Не все ли мне равно, будет ваш муж любить вас или нет? И все-таки… — Она вдруг обняла Мод и поцеловала ее в щеку. — Славный вы человек, и я надеюсь, что вы будете счастливы.
Выбравшись из толпы только что приехавших из Лондона, Франк Кросс быстро направился среди сгущавшихся сумерек по грязной тропинке, что кратчайшим путем через поле вела от станции к его дому. Вдруг в темноте навстречу показалась высокая женская фигура, и сердце Франка упало: он узнал Виолетту.
— Виолетта!
— Здравствуй, Франк! Я догадалась, что это ты, хотя эти высокие шляпы и черные пальто делают всех так похожими друг на друга. Твоя жена будет рада видеть тебя.
— Виолетта! Ты разрушила наше счастье. Как у тебя хватило духу на это! Бог свидетель, что я говорю это не ради себя. Но когда я думаю о том, что ее доверие ко мне разбито…
— Пустяки, Франк, во всем этом нет решительно ничего трагического.
— Разве ты не была у меня?
— Конечно, была.
— И ты видела ее?
— Да.
— Ну, тогда…
— Я не выдала тебя, мой милый. Я была образцом добродетели. Даю тебе слово, что все в порядке. У ней прекрасная душа, Франк. Ты и мизинца ее не стоишь. И знаешь, Франк, если бы вчера ты остался со мной, я никогда не простила бы тебе этого. Никогда! Я уступаю тебя ей. Но только ей, и никому больше. Если когда-нибудь я услышу, что ты изменяешь ей, этой милой, славной женщине, я заставлю тебя проклясть тот день, когда ты впервые встретил меня. Клянусь тебе в этом, Франк.
— Согласен, Виолетта.
— Хорошо. Теперь поцелуй меня на прощанье.
Она приблизила к нему свое лицо, и он крепко поцеловал ее. В петлице пальто у него был вдет какой-то уже засохший цветок. Виолетта взяла его себе.
— На память о нашей дружбе, Франк, — сказала она. — Прощай!
Она кивнула головой и скрылась в темноте по направлению к большой дороге, что вела к станции. Молодой человек, севший на поезд в Байфлите, был очень изумлен, увидев в углу купе молодую женщину, которая горько рыдала.
Мод целый вечер рассказывала Франку о необычайном визите. — Как жаль, что ты ее мало знаешь, мне очень хотелось бы узнать о ней более подробно. Сначала я приняла ее за сумасшедшую, затем нашла ее просто отвратительной, и в заключение она показалась мне самой умной и милой женщиной на свете. Сначала она рассердила меня, потом напугала, затем огорчила, под конец сделалась очень любезной и в конце концов совершенно очаровала меня. Никогда еще никто не производил на меня такого впечатления, как она. Она — очень умная женщина.
— Умная?
— Да, и она сказала, что я — о, я не могу повторить этого — она сказала обо мне много хорошего.
— Значит, она действительно умная женщина.
— И она такого высокого мнения о твоем вкусе.
— Неужели?
— Знаешь, Франк, я серьезно думаю, что в глубине души она сама была немного влюблена в тебя.
— О, Мод, какие смешные мысли тебе иногда приходят в голову! Слушай, дорогая, ведь мы сегодня отправляемся на обед, и поэтому давай скорее одеваться.
Глава XVI
Последний аккорд дуэта
Для молодых женатых людей нет жизни лучше, чем вдвоем. Но вот в эту жизнь вторгается маленькое шумное существо и нарушает сладостную интимность. Появление этого третьего является началом новой жизни и для них и для него; жизни более полезной и более постоянной, но никогда не более сосредоточенной. Это маленькое существо с блестящими глазенками отвлечет на себя часть внимания и любви матери, так как одни только страдания, сопряженные с его появлением, наполняли ее сердце жалостью к нему. Не так обстоит дело с отцом. К чувству отцовской гордости примешивается чувство вражды за муки, причиненные матери, и воспоминание об этих страданиях еще долго остается в его памяти. Жалость, беспокойство и беспомощность, которые он испытывает, делают и его участником этой семейной трагедии. Недаром часто в таких случаях люди соболезнуют более мужчине, нежели женщине.
Наступило время, когда Мод почувствовала себя больной, затем в продолжение нескольких месяцев она чувствовала себя лучше, и наконец появились указания, что приближается день, одна мысль о котором наполняла душу Франка тоской и смятением. Что касается Мод, то она со стойкостью и мужеством, свойственным в это время женщинам, с суровым спокойствием ждала того, что было неизбежно. Для него это был кошмар, от которого холодело его сердце, и он сам весь обливался холодным потом. У Франка были крепкие нервы, когда дело касалось его одного, но они отказывались служить ему, когда страдала Мод. Он нервничал и раздражался и думал в то же время, что никто этого не замечает. Сотни примеров не убелят человека в том, что невозможно обмануть женщину, которая любит. Мод неизменно, но внимательно следила за мужем и строила свои планы.
— Знаешь, дорогой, — сказала она однажды вечером, — если ты можешь получить отпуск на неделю теперь, я думаю, ты превосходно сделал бы, приняв предложение мистера Милдмея провести несколько дней в Норвиче.
Франк широко раскрытыми глазами смотрел на нее.
— Я-то! Теперь!
— Да, дорогой, теперь, сразу же.
— Именно теперь!
Мод взглянула на него тем невинным и чистосердечным взглядом, которым смотрит женщина тогда, когда имеет намерение обмануть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19