— Ты начал сам.
— Да. Наверное, устал. Никому не рассказывал, даже матери… Нет, договорю. Потом это прошло. Я вдруг понял, что в каком-то главном смысле — ничего не изменилось. Нет, не так. Изменилось настолько радикально, что очистилось от мелочей, от подробностей… а вся эта дрянь:
«Большая дюжина» и все такое прочее — это и есть подробности. Вот есть я. Есть они. Этого достаточно для… отношений.
Скалли задумчиво приподняла бровь, хотела что-то сказать — и в этот момент пришел Свет.
Он пришел как волна, как цунами, ударил в ветровое стекло, расплескиваясь по сторонам, а потом накрыл машину собой и оставил ее на дне океана Света, всепроникающего, холодного, в мельчайших прожилках и крупинках. Он набивался не только в глаза, но и в уши, в ноздри, в легкие, оглаживал, обжимал и обволакивал кожу. Он был легкий и в то же время необыкновенно плотный…
Казалось, он будет всегда.
И все-таки он рассеялся. Исчез. Вытек куда-то через поры Мироздания… Скалли почувствовала боль в горле и поняла, что кричала. Громко, долго, визгливо…
12
Туман был рваный, низкий, по колено. От фар он будто бы горел — нервным спиртовым пламенем.
Малдер не знал, сколько времени они провели в состоянии шока. Десять минут? Двадцать? До сих пор он чувствовал себя так, будто в глаза насыпали горячего песка. Голова гудела, словно после близкого взрыва.
В сравнении с предыдущим разом — тогда, в Орегоне, — он перенес световой удар гораздо хуже. Видимо, тарелка убралась, — потому что мотор работал и фары светили.
Но Малдер просто не рискнул сразу сесть за руль. Тем более что впереди что-то смутно темнело.
Достав из-под сиденья фонарь, он вышел из машины. Ноги были слабые.
— Побудь здесь…
— Нет, я с тобой… — Скалли, неуклюже цепляясь руками, полезла наружу. Ее тоже качало.
— Что это было?
— Не знаю. Пойдем посмотрим…
Они прошли ярдов сто пятьдесят, постепенно приходя в себя — ночная свежесть действовала лучше нашатыря, — и увидели грузовик.
Он стоял накренившись, правыми колесами в неглубоком кювете. Огни не горели. Задняя дверь была закрыта. Молчание. Какой-то скрип.
Это скрипела открытая дверь кабины. При полном, казалось бы, безветрии.
— Ронхейм! Ты здесь? Нет ответа.
Кабина была пуста. На сиденье зеленовато поблескивали какие-то маслянистые пятна.
— Давай-ка посмотрим, что там за груз он вез…
Когда они шли обратно к заднему борту фургона, сзади снова раздался негромкий короткий скрип. Но это, наверное, просто остывал двигатель… Фургон был доверху заставлен тяжелыми картонными коробками с надписями на немецком. Малдер сначала пытался их разубирать аккуратно, потом просто начал вываливать на асфальт. Скалли помогала по мере сил. Если бы фургон был ими полон, работа затянулась бы на добрую треть вечности. Но, пройдя через несколько рядов коробок, Малдер провалился в пустоту. — Дай фонарь… — не оглядываясь, и, когда плотный цилиндрик фонаря ткнулся ему в руку, когда желтый мятый свет наполнил фургон, когда глаза увидели все, а ум всему поверил: — Скалли, лезь сюда… Она легко протиснулась между коробками и Малдером.
— Ух ты. — В фургоне, в пространстве, отгороженном от внешнего мира с одной стороны штабелями коробок, а с другой — двухрядной батареей темно-зеленых газовых баллонов, химическим унитазом и походной кроватью, стояло что-то вроде кубической палатки из толстой мягкой алюминиевой фольги. Сейчас стенка палатки была разорвана в клочья. Сквозь неровную дыру был виден медицинский стол качалка, обтянутый зеленой клеенкой. Позади стола посверкивал экранами и никелированными переключателями многоканальный монитор, вроде тех, что используют реаниматоры. И — что-то еще, похожее на три сросшиеся основаниями витые свечи, облитые слоем ртути. Глаз не мог задержаться на этом приборе… А рядом на самом обычном штативе были закреплены бутылочки с растворами, и из свисающих до пола трубок с иглами часто-часто падали прозрачные капли…
— Ты поняла? — голос Малдера был хриплый. — Мы с тобой стали свидетелями спасательной операции… Похоже, впервые в мире.
— Впервые… в мире… — Скалли медленно покачала головой. — Ты хочешь сказать, что вот здесь, на этой каталке…
— Да. Я понимаю, что не верится. Но на этой качалке полчаса назад лежал настоящий инопланетянин. Ладно, пойдем сделаем замеры…
13
— Это еще одна обманка, — сказал он час спустя, укладывая радиометр в футляр. — Ни одной заметной радиационной аномалии, а главное — ни малейшей разницы в ходе часов…
— Постой. А как же тогда — свет? Похищение?..
— Что — свет… сверхмощная лампа-вспышка на бесшумном ночном вертолете… это просто. Даже примитивно. Думаю, пришельца выгрузили совсем недавно. Косвенная улика: вчера я позвонил по нескольким «горячим линиям» уфологических обществ. Многие видели тарелку над океаном южнее Портленда. Значит, нам надо искать его на последнем отрезке маршрута…
— Как?
— Головой и колесами.
— Хорошо, что голову ты ставишь на первое место.
— Я оговорился, извини…
Огни городка уже поблескивали впереди, когда они увидели бредущую по обочине девушку.
— Подберем? — предложил Малдер.
— Откуда она взялась? — удивилась Скалли. — Пусто же на дороге.
— Сейчас спросим… Девушка шагала неестественно мелким шагом, будто лодыжки ее были скованы золотой цепочкой в локоть длиной. Она не оборачивалась и не изменяла шаг, хотя не могла не слышать приближения машины и не видеть того, что у нее самой вдруг появилось две убегающие далеко вперед тени.
Малдер обогнал ее и остановился. Скалли открыла заднюю дверь.
— ' Садитесь, мисс!
Девушка, двигаясь в том же неторопливом темпе, сёла на заднее сиденье и положила руки на колени. Потом, сделав успокаивающий жест: я вспомнила, не беспокойтесь! — захлопнула дверь.
Малдер обернулся.
— Что-то случилось, мисс? Можем мы вам помочь?
Скалли включила свет в салоне, чтобы рассмотреть девушку. Одета, пожалуй, не по сезону: пуловер хоть и вязаный, а с рукавами чуть ниже локтей, да и короток, открывает животик. И — шорты. Скалли не стала бы гулять в таком виде, когда от дыхания валит пар. Что еще? Лет около двадцати, шатенка, волосы до плеч, расчесывались давно. Лицо той странной формы, когда все линии сбегают к губам. Круги вокруг глаз — далеко не макияж. Веки тяжелые, воспаленные. Глаза смотрят на тебя и в то же время сквозь тебя. Наркотики? Возможно…
— Все хорошо, спасибо… — голос чрезмерно ровный.
— Как вы здесь оказались?
— Машина… куда-то делась.
— Как — делась? Исчезла?
— Я ехала домой… домой. Да, домой… — она нахмурилась, будто что-то вспоминая. — И вдруг мотор заглох. Фары погасли. Тогда я… я пошла назад. Там была заправочная станция. Недалеко. Полмили или чуть больше. Я шла, шла… шла. И — ничего. Тогда я пошла обратно. И опять ничего. Только холодно. Потом кто-то мимо проехал. Не остановился. Я шла, шла… Потом вы. И все… — она вдруг судорожно кашлянула. — По-моему, у меня жар, — пожаловалась она совсем другим голосом. Голоском. Скалли тыльной стороной руки коснулась ее лба.
— О-о, — сказала она, — действительно, жар. Девочке срочно нужно в больницу. Аспирином тут не отделаться. Ты откуда? Из Дримстрима? — Что? А, да… ручей там был… — казалось, что она задремывает, но глаза были широко открыты.
Вскоре показалась заправочная станция, а чуть за нею и в стороне — указатель: «Кошерная мойка машин».
— Здесь ты проезжала?
— Не-ет…
— Где ты живешь? — почти по слогам произнесла Скалли.
— Я? Где живу? В Денвере… где же еще…
Малдер шумно втянул воздух.
— Девочка, — сказала Скалли, — мы находимся в штате Вашингтон.
— Понятно, что ты не сумела найти машину, — добавил Малдер.
— Никогда бы не подумал, что в ФБР занимаются подобными вещами, — толстенький доктор Сноу с сомнением покрутил своим толстеньким носом. — Я всегда считал, что это предмет ведения моего коллеги доктора Зальцмана, сейчас он как раз пользует одного пришельца из созвездия Орион, который все свои сорок четыре года…
— Вы почти правы, доктор, — сказал Малдер. — Есть всего лишь три-пять процентов явлений, которые доктора объяснить не могут — даже с большим напряжением совести.
— Очень интересно! — воскликнул доктор Сноу. — И вы полагаете, что этот случай…
Нет-нет. Никаких предположений. Вы делаете анализы, я делаю выводы. И всё. — Позвоните мне часа через два…
Они сняли два смежных номера в мотеле «Милый отдых». Ночь была на исходе.
— Тихо у вас, — сказала Скалли портье, сухому лысому старику лет семидесяти. — Да, — неохотно отозвался тот. — Тихо. У них теперь постоянный лагерь на озере, у нас почти и не останавливаются. Вот раньше было…
— У кого — лагерь? — почти автоматически поинтересовалась Скалли. — Да у этих, с ку-ку. Которые тарелочки встречают…
Малдер молча хлопнул себя ладонью по лбу.
— Что? — обернулась к нему Скалли. Он махнул рукой: потом. У двери номера Малдер остановился и направил палец на Скалли. — Пункт первый — душ. Пункт второй — позвонить доктору. Пункт третий — чуть-чуть поспать. Пункты второй и третий можно слегка поменять местами. У меня поэтому, наверное, заклинило мозг. Ведь Дримстрим — известнейший лагерь уфологов. Они уже двадцать лет подманивают тарелки. Раскладывают посадочные полотнища, жгут костры, сыплют хлебные крошки и семечки… У тебя нет в запасе фунта-другого семечек?
— Нет. Договорились: в пять часов звоним доктору. Дальше — по обстановке.
— Да. Да, доктор. Понял… А как это пишется? Ага. Ага. Ну, огромное вам спасибо! Вы оказали неоценимую помощь в расследовании.
Малдер положил трубку.
— В крови девушки найдены следы вещества «дролептан» — знаешь такое? — и какого-то синтетического морфиноподобного средства. Несколько следов от инъекций на правой руке — притом, что девушка не левша. Что такое дролептан?
— Сильный нейролептик. Вызывает состояние, близкое к наркозу. Применение сопровождается галлюцинациями. Что же получается? Эту девицу нам подбросили?
Малдер медленно кивнул.
— Но зачем?
— Сбить со следа.
— Как? Они что, рассчитывали, что мы просто, как полные идиоты, ухватимся за нее, закричим: юная девица похищена злыми пришельцами из космоса! Да? Надо быть полностью уверенным в нашем интеллектуальном бессилии. Такая грубая подделка…
— Не такая уж и грубая. Они просто не учли одной вещи: что здесь давний лагерь «чайников», поэтому медикам регулярно приходится иметь дело со всяческими отравлениями и передозировками. Они на этом собаку съели. Обычно экспрессанализы такого рода могут сделать разве что в больнице графства, а то и в университетской клинике. Это с одной стороны. А с другой… Я думаю, они рассчитывали на то, что мы не сразу, но разоблачим подделку. — Не поняла. Зачем? — Чтобы заставить нас поверить, что рейс грузовика через всю страну был отвлекающим маневром и что на самом деле беднягу пилота изучают в том самом Форт-Мэйне, от которого мы шарахнулись, едва увидели поддельные фотографии.
— Как-то уж очень громоздко…
— Но очень логично. Подделка на подделку — это как минус на минус. Теперь, по замыслу режиссера — который очень неплохо знает мой характер, — мы должны рвануть обратно через всю страну, чтобы с пистолетами наголо ворваться в Форт-Мэйн и учинить там дебош.
— Если я правильно помню, Форт-Мэйн — это база ВВС.
— Там много всего намешано. В Форт-Мэйне расположен центр спутникового слежения и базируются стратегические разведчики, следовательно, там же сидят ребята и из ЦРУ, и из АНБ, и из министерства сельского хозяйства…
— Малдер, ты не выспался.
— Да, я не выспался. И что теперь, съесть меня?
— При чем тут сельское хозяйство?
— Под крышей министерства сельского хозяйства расположена самая крутая наша спецслужба. Я даже не знаю их официального названия. Не исключено, что они-то и работают впрямую на «Большую дюжину».
— Это какой-то бред.
— Вот это, к сожалению, не бред.
— Чем же мы тогда отличаемся от Советов?
— Знаешь, я давно задаю себе этот вопрос. Наверное, тем, что те хуже работают. Помнишь, я говорил про качества самых лучших машин? Так вот, лучшая спецслужба — та, которой нет, а в стране и мире все само происходит так, как того желает босс.
— И ты… принимая все это как факт… надеешься что-то сделать? Малдер помолчал. Выпустил воздух из вложенных дудочкой губ. Будто неслышно протрубил «бой-поход».
— Помнишь постер в нашем кабинете?
— «Я хочу верить»? Он кивнул.
14
Когда они ехали обратно, около брошенного грузовика стояли две патрульные машины. Двое полицейских высматривали на земле следы, один что-то записывал в блок-ют. Малдер сбавил скорость, ему сердито махнули: проезжай! Он проехал. — Интересно, что они напишут? — задумчиво сказала Скалли. — Действительно, интересно, — согласился Малдер. — Следы-то там наши. Она посмотрела на него, потом захихикала. Малдер провел по щеке рукой, посмотрел: мыльной пены не было.
1 2 3 4 5 6 7 8