Стоявшие кругом слушатели от изумления и страха прикрыли рты ладонями. Маленький Танцор поднял глаза и взглянул на побледневшее лицо Тяжкого Бобра. Все в нем тут же обмякло, и слезы потекли по его щекам. Нет! Это не должно случиться, не должно…
— Значит, тебя невозможно спасти от самой себя, женщина, — кивнул Тяжкий Бобр. — Через четыре дня мое Пение отделит твою душу от тела. Я поставлю перед моим вигвамом четыре шеста — по числу дней. Когда на четвертый день четвертый шест упадет, ты умрешь.
Ветка Шалфея вздрогнула.
Заметив это, Тяжкий Бобр довольно улыбнулся и, повернувшись, широкими шагами пошел прочь.
Окаменев на месте, Маленький Танцор задыхался в гнетущей тишине. Ужас, наполнивший напряженное тело матери, овладел и им. Ветка Шалфея положила руку ему на голову. Она лихорадочно ерошила его волосы, пока наконец мальчику не стало больно. Но ему было все равно. Он вдруг так ясно представил себя без матери, что, не стыдясь, заплакал в голос.
Кровавый Медведь шел, прячась в небольших каньонах, вслед за женщинами, направлявшимися в селение. Последними шли женщина с ребенком, а с ними еще одна женщина, хромая… Да это же Два Дыма!»
Кровавый Медведь крался по узкому каньончику, скрываясь от взоров за кустами шалфея. Неужели эта женщина — Чистая Вода? Он вытянул шею, и ему удалось наконец разглядеть ее лицо. Несмотря на прошедшие годы, несмотря на пройденный долгий путь, он был уверен, что сможет безошибочно узнать ее прекрасные черты. Но нет… эта озабоченная чем-то женщина хоть и была красива, принять ее за Чистую Воду никто бы не смог.
Он присел на корточки, прислонившись к стенке каньона. Значит, Два Дыма ему все-таки удалось найти. Его лицо расплылось в счастливой улыбке. Конечно, еще предстояло выяснить, по-прежнему ли бердаче хранит у себя Волчью Котомку? А может, ею владеет Чистая Вода? Наверняка они должны поддерживать какие-то достаточно близкие отношения. Для пришельцев со стороны жизнь среди Низкого Племени Бизона должна обернуться тяжелым испытанием. Чистая Вода, несомненно, испытывает потребность поговорить о прошлом, послушать любимые с детства предания…
Кровавый Медведь тщательно прочесал взглядом горный хребет, высматривая сторожевые посты. Но стражи видно не было. Где же мужчины? Охотятся, наверное, выискивая по округе редеющие стада животных…
Тем лучше. Значит, ему удастся пробраться в селение незамеченным и незамеченным же уйти. А уж удобный случай для осуществления его замыслов наверняка подвернется. Раз уж они раздобыли столько мяса, то наверняка набьют себе животы как следует. Сегодня пойдет пир горой. Потом пение начнется, а может, и танцы до рассвета. Зато завтра все будут ходить полусонные. Он может прокрасться в селение перед самым рассветом и забраться в вигвам, где спит Два Дыма. Там он заставит бердаче сказать, где хранится Волчья Котомка, убьет его и улизнет.
Сделать это нужно сегодня же ночью. Чем дольше он будет ждать, тем больше вероятность, что его присутствие будет обнаружено. Никогда не знаешь, где можешь наткнуться на какого-нибудь мальчишку, играющего в шалфее в охоту, или на женщину, отыскивающую съедобные коренья.
Вдобавок не в обычае Кровавого Медведя было делать дело наполовину. О его нападении Низкое Племя Бизона будет долго помнить!
— Тяжкий Бобр!
Зрящий Видения Духа отложил в сторону свой барабан и вытер пот со лба. Он нарочно разложил на виду все свои амулеты и побрякушки, чтобы выглядеть могущественным и Сильным.
— Заходи, Два Лося.
Старик с кряхтеньем наклонился и откинул в сторону входной полог. Войдя в вигвам, он заморгал, встряхивая длинными седыми косичками, свисавшими с обеих сторон его морщинистого лица. Яркий солнечный свет, ворвавшийся в полутьму вигвама, обрисовывал фигуру гостя и слепил глаза Тяжкого Бобра.
— Как тут темно, — произнес Два Лося, направляясь на правую сторону вигвама — место, отводимое для посетителей-мужчин.
— Осторожно! Не наступи на воронью лапку!
Два Лося пробормотал что-то неразборчиво и опасливо прижался к стене. Он медленно сел: послышался хруст изношенных больных суставов.
Все страдания и невзгоды, что перенес Два Лося за свои шесть десятков лет, явственно отпечатались на его лице узором глубоких морщин. Утратившая все зубы нижняя челюсть выдавалась вперед, будто стремясь соприкоснуться с нависавшим сверху мясистым крючковатым носом. Глаза впали, и глазные орбиты казались огромными пустыми ямами. Левую щеку пересекал шрам, оставшийся от давней раны. Правый глаз все еще блестел живым хитрым блеском, а вот левый превратился в слепой белесый шар.
— Значит, ты собираешься убить Ветку Шалфея?
Тяжкий Бобр невесело усмехнулся:
— Она бросила вызов моей власти.
Два Лося закивал, продолжая моргать: его зрячий глаз никак не мог привыкнуть к темноте.
— Я бы не советовал тебе это делать.
— Почему?
— Потому что Племя волнуется из-за этого. Люди…
— А я как раз и хочу, чтобы это затронуло людей Племени. Такие женщины, как Ветка Шалфея, и довели нас до теперешних бед. Единственный способ вернуть прежнее изобилие — это очиститься от скверны. А очиститься невозможно, если не дать хороший урок и не принести жертву. Я Узрел это в Видениях, и звезды сказали мне то же самое. Пример Ветки Шалфея только доказывает мою правоту. Она отправилась на охоту, презрев мои приказы. Она пролила кровь братьев Вышней Антилопы. Она навлекла на нас ее гнев. И теперь нам некоторое время придется голодать, чтобы очистить Племя от ее прегрешений. Она должна заплатить за это.
— И ты в самом деле совершишь такой поступок? Ты убьешь хорошую женщину лишь из-за того, что она пошла тебе наперекор? А что будет с ее сыном?.. с ее мужем?
— Что с ними будет? Ее муж — свирепый, необузданный человек. Он не внушил своей жене должного почтения к Зрящим Видения. Ты ведь давно живешь. Ты знаешь, что он никогда ее не бьет, никогда не наказывает за ослушание. Неудивительно, что последние года два удача не сопутствовала ему на охоте. Неудивительно, что Вышний Мудрец забирал к себе его новорожденных детей. Какие тебе еще нужны доводы?
Два Лося задумчиво уставился на черный очаг, в котором не было огня:
— А ты не опасаешься, что он убьет тебя, если ты Проклянешь его жену?
Тяжкий Бобр ухмыльнулся:
— Неужели ты и вправду думаешь, что он на это отважится? Сколько раз я видел, как он робеет перед Силой Духа! Сколько раз он говорил, что не желает никак сталкиваться с Видением или с Миром Духа? Нет, мне будет достаточно лишь пригрозить ему, как я пригрозил его жене, чтобы его смелость растаяла, будто снег в марте.
— А Ветка Шалфея? Неужели ты ни за что не согласишься отменить Проклятие?
Тяжкий Бобр строго взглянул в глаза старика:
— Я готов это сделать. Но только в том случае, если она придет сюда и покорится моей воле. Если она попросит прощения и свяжет свою жизнь с моей на год, чтобы принести покаяние за то, что самовольно взяла на себя обязанности и ответственность, подобающие только муж чинам. Я мог бы, в виде исключения, отвести ее в вигвам-парилку, очистить ее жаром. Тогда я мог бы вылечить ее душу, воссоединить ее с телом.
— На это она никогда не пойдет.
В ответ Тяжкий Бобр лишь небрежно пожал плечами.
— Послушай, я ведь пришел, чтобы попросить тебя не Проклинать ее. Люди Племени все время приходят ко мне и говорят: «Иди к Тяжкому Бобру. Пусть перестанет губить ее. Это Проклятие добра не принесет. Пусть помилует ее ради Племени». Люди боятся беды, которая придет, если ты осуществишь свой замысел.
— Им и нужно бояться. Я пришел, чтобы показать им новый путь. Последние два месяца я что-то не замечаю больших изменений в образе жизни людей Племени. Ветка Шалфея, Шутки-Шутит, Спящая Ель, Яркое Облако продолжают хохотать и указывать мне, что я должен делать. Они разговаривают таким тоном, будто они равноправны с мужчинами, а ведь…
— Но таков обычай Племени!
— Это скверна!
Два Лося втянул побольше воздуха в свои старые легкие и покачал головой:
— Ты хочешь снова расколоть Племя? Неужели ты не можешь Узреть в Видениях такой новый путь, который не сеял бы вражду между людьми Племени? Разве эту просьбу так уж трудно выполнить? Ты натравливаешь молодежь на стариков, мужчин на женщин. Так кремневый топор раскалывает и разъединяет кости. Мы ведь не можем…
— Они должны понять. Именно это я и хочу внушить. Пора идти по новому пути. Я слушал голоса и беседовал со звездами. Женщинам нельзя больше позволять приказывать Племени, как ему жить. Наступило время мужчин. Посмотри на анит-а. Ты ведь знаешь, как они сильны? А ведь что-то и не слыхать, чтобы в их советах принимали участие женщины!
— Это правда, конечно, но ведь…
— Или в советах Племени Остриженных Волос? Разве не так?
— В Племени Остриженных Волос мне ни разу не доводилось бывать, но, когда живешь, как мы живем, не много бизонов добудешь, если женщины не будут помогать загонщикам. А кто ловит зайцев и хомяков? Кто помогает, когда…
— Пусть они и продолжают это делать. Но в советах им больше нельзя позволять участвовать. Это привилегия мужчин. Что бы ты чувствовал, если бы был Вышним Бизоном? А? Неужели ты бы хотел, чтобы женщины убивали твоих детей — женщины, эти странные существа, раз в месяц оскверняющие мир кровью, что течет у них между ног?
Два Лося сконфуженно заморгал в темноте:
— Но старые обычаи…
— Довели нас до беды! Посмотри, дядя, правде в глаза. Оглянись. Бизоны ушли. Человек Дождя больше не Танцует, чтобы вода лилась из облаков. А почему, как ты думаешь? Вот тебе и нечего ответить! Но я-то знаю, отчего это так. И я спасу Племя, хотя бы мне ради этого пришлось убить половину.
Наступило гнетущее молчание.
— Да уж, — вздохнул Тяжкий Бобр, — им придется меня бояться. Это меня не волнует. Зрящему Видения приходится безоговорочно принимать все, что посылает ему Мир Духа. Если мне выпало переменить души людей Племени страхом и Проклясть кое-кого из них, то, значит, в конце концов от этого всем остальным будет только лучше.
— Ты действительно в это веришь?
Тяжкий Бобр воздел к небу руки:
— Но ведь я Узрел Видения, дядя. Неужели ты думаешь, что я соглашусь плюнуть в лицо Силе, чтобы угодить старикам? Нет. Мне приказано преподать жестокий урок. И я преподам его на примере Ветки Шалфея.
Два Лося закрыл глаза:
— Прошу тебя, не делай этого. Если ты убьешь ее, то снова оживить уже не сможешь. Я думаю, ты просто не понимаешь, как отнесутся к этому твои друзья и родственники. Подумай хорошенько, племянник. Постарайся долго, настойчиво и серьезно поразмышлять о том, что будет с селением, если вражда снова расколет его. Наши жизни и так висят на волоске. Кровопролитие и колдовские заклинания положения не улучшат. Скорее наоборот.
— Я — Зрящий Видения. Я обязан выполнить мои долг перед Племенем.
Два Лося с трудом встал, пошатываясь на непослушных старых ногах:
— Значит, ты окончательно решился убить Ветку Шалфея?
— Я уже все сказал. Я сожалею только, что ты упорно называешь это убийством, в то время как я действую исключительно ради спасения Племени. Я открыл тебе мое сердце и душу, дядя.
Два Лося печально кивнул и подошел к входному пологу, с трудом откинул его бессильной старческой рукой и выбрался наружу.
Когда полог снова опустился в прежнее положение, Тяжкий Бобр заметил, что старик наступил на воронью лапку и раздавил ее.
— Идти придется по моему пути, дядя… или вовсе остановиться на месте.
«Так вот и моя мать говаривала. Она так и вела себя… а вот ты на это не способен, старик».
Тяжкий Бобр снова громко затянул песнопения и заколотил по барабану в такт ударам собственного сердца. Он им покажет! Им придется понять, с кем они имеют дело! А Ветка Шалфея, конечно же, не придет умолять его, какой бы ужас ни терзал ее душу.
— Он ничего не знает о Сипе. То, что он называет Видениями, — просто его выдумки и фантазии. Я не могу понять, почему ты ему позволяешь дурачить Племя. Ведь люди Племени уже понемногу начинают привыкать к мысли, что этот обманщик-фантазер и в самом деле Зрит Видения!
Зрящий Видения Волка отвечап сквозь мерцание уравновешенных Кругов:
— У людей достаточно собственных возможностей, чтобы отличить настоящую Силу от лживых выдумок. Предоставь людей их собственной судьбе. Ты и я, сестра, должны следовать нашей.
Волчья Котомка задумалась:
— Но все равно, ведь это так просто — стоит лишь прикоснуться к краю его души, и равновесие его жизни будет нарушено. Сила лишь слегка затрепещет на мгновение, сжимая его сердце, — и ведь никто же не поймет, что случилось… Почему Племя должно страдать? В чем смысл их мучений?
— Их мучения меня не волнуют. Они сами выбирают свой путь… как, впрочем, и Тяжкий Бобр. У меня другие заботы.
— Мальчик?
— Ну конечно. — Он ненадолго умолк. — Если ему удастся выжить. Может быть, я совершил ошибку, позвав Белую Телку.
— Ты всегда с любовью относился к старухам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76