Лодка Фелбарра ткнулась носом в песок, из неё повыскакивали дворфы и немедленно бросились к северному рубежу. Затем прорвался второй плот, и ещё несколько было на подходе.
Но этого мало. Бренор и Вульфгар понимали это, глядя на море орков, затопившее пространство чуть ли не до горизонта. Врагов слишком много. Такова суровая правда.
— Назад в Мифрил Халл? — спросил Вульфгар.
— Нам некуда бежать, мальчик, — ответил Бренор.
В глухом голосе короля прозвучала безнадежность. Лицо Вульфгара исказила гримаса. Их дерзкий прорыв был обречен и, кажется, полностью исчерпан.
— Значит, драться! — сказал Вульфгар Бренору, а потом проорал это так, чтобы услышали все: — Драться! За Мифрил Халл и Цитадель Фелбарр! Драться за саму жизнь!
На северном склоне отрога орки умирали десятками, но на место каждого павшего тут же вставало двое новых.
Вульфгар продолжал сражаться в центре линии, хотя руки его гудели от усталости и молот летал медленее. Из дюжины ран сочилась кровь. Ноги подгибались.
Он рычал, хрипел и рубил подступающих орков.
Он не обращал внимания на накатывающие с севера тысячи, сосредоточившись только на том одном, кто оказывался в пределах досягаемости.
И он, и дворфы рядом дрались настолько сосредоточено, что никто из них не заметил, как поредели ряды орков на севере. Никто не заметил, как они падают на камни — целыми группами, словно трава под косой. Кто-то корчится в агонии, кто-то уже умер — и не Вульфгар с дворфами тому виной.
Никто из защищавших северный склон не слышал гудения спускаемой тетивы и свиста эльфийских стрел.
Они просто дрались, и дрались, и дрались… И почувствовали скорее недоумение, нежели облегчение, когда перед ними вдруг не оказалось врагов.
Орда рассеялась.

* * *
Битва к югу от горного отрога продолжалась еще какое-то время. Но когда отряд Вульфгара все-таки переключил свое внимание и поддержал главные силы Боевого Топора, а эльфы Лунного Леса с Никвиллихом для вящей убедительности преодолели хребет и засыпали стрелами самые плотные и упорные ряды орков, исход стал очевиден и не замедлил последовать.
Бренор Боевой Топор стоял на берегу реки, немного южнее отрога, и смотрел на неспешно катящиеся волны, ставшие в этот черный день могилой для сотен дворфов Фелбарра. Мифрил Халл обрел выход к реке, он снова открыт и получил береговой плацдарм, с которого можно будет начать продвижение на север.
Но какой ценой?
Ужасной ценой.
— Мы пошлем войска на юг и найдем лучшее место, — глухо сказал королю дворфов Тред. После боя все чувствовали себя подавленно.
Бренор посмотрел на него и стоящего рядом Жаконрея.
— Если мы сможем очистить берег к югу, наши лодки будут проходить далеко от великанов, — объяснил Жаконрей.
Бренор угрюмо кивнул.
Тред протянул руку и осмелился похлопать усталого короля по плечу.
— Мы знаем, ты сделал бы для нас то же самое. Если бы Цитадель Фелбарр была в осаде, король Бренор бросил бы в огонь всех своих ребят, чтобы помочь нам.
Да, конечно. Но от этого Бренору не стало легче, и воды реки показались ему кроваво-красными.

Часть третья
ЗИМНЯЯ ПЕРЕДЫШКА
«Знаешь ли ты, что значит быть эльфом, Дзирт До’Урден?»
Я все время слышу этот вопрос от моей спутницы, которая, кажется, твердо намерена заставить меня осознать особенности жизни, которая может длиться столетиями, — особенности хорошие и плохие. Самое плохое в долгой жизни — ты должен понять, принять и смириться с неизбежностью потерь.
Мне всегда было любопытно: вот эльфы могут жить тысячу лет, а люди — меньше века, но мудрость людей зачастую достигает дровней понимания и могущества величайших эльфийских магов. Кажется, все дело не в протяженности жизненного опыта, а в его концентрации, Я всегда восхищался стойкостью людей, которые прекрасно осознают, что их жизнь коротка.
А теперь для меня настало время разобраться с собственной жизнью, жизнью эльфа. Долгое существование, жизнь, которой суждено не раз встретить рождение и смерть веков, дарит, по меньшей мере, возможность как следует разобраться в себе.
К моему удивлению, рассказы Инновиндиль о ее взаимоотношениях с людьми и эльфами помогли мне определиться с такой штукой, как эльфийская жизнь. Я увидел свое существование в образе морского прибоя, где каждая волна — маленькая жизнь. Волны бегут друг за другом, рождают одна другую и одна за другой разбиваются о берег. И вместе с тем все эти маленькие жизни составляют одну, огромную как море…
И когда Инновиндиль спрашивает меня теперь: «Знаешь ли ты, что значит быть эльфом, Дзирт До'Урден?», я могу гордо и спокойно улыбнуться, уверенный в себе. Потому что в первый раз за всю мою жизнь я могу сказать: «Да, я знаю».
Быть эльфом — это понимать, что волна, на гребне которой ты сейчас находишься, неизбежно разобьется о скалы или тихо растворится в песке. Быть эльфом — это прожить много коротких жизней, одну за другой… Быть эльфом — это пережить своих товарищей, если они не эльфы. А если и эльфы — понимать, что отношения редко выдерживают века. Быть эльфом — это радоваться, глядя на успехи своих детей. И не важно, полукровки они или их кровь чиста, — и в том и в другому случае они могут не пережить тебя. Единственное утешение можно найти лишь в том, что у тебя есть эти дети, эти крохи радости. Это действительно благословение и блаженство, которое перевешивает все страдания, которые испытывает любой, теряя дорогих ему друзей, детей, возлюбленных. И если сама возможность пережить свое дитя помешает кому-то завести детей, такая потеря горестнее вдвойне.
Таким образом, ответ тут только один: быть эльфом — это праздновать жизнь.
Быть эльфом — это получать наслаждение от мгновений, от рассвета и заката, от внезапных и коротких любовей, от приключений и часов, проведенных в обществе друзей. И этим мгновениям не должны мешать страхи за будущее, которое никто не в силах ни предсказать, ни отвратить.
Вот что значит быть эльфом.
Эльфы любят танцевать и петь. Этим они погружают себя в настоящее, в текущий момент. И хотя они могут петь о легендарных героях прошлого и давно минувших днях или о еще не сбывшихся пророчествах — они живут в этой песне, в этом мгновении настоящего. Они хватаются за соломинку радости и держатся за нее так же крепко, как и люди.
Человек может поставить себе целью великую жизнью — например, стать могущественным властителем или мудрецом, но для эльфов ход времени слишком медлителен. Говорят, что человеческая память коротка, но это утверждение верно и для эльфов. Века текут, и река времени стирает и искажает образы, запечатленные на песке памяти.
Но главное в эльфийской жизни, и я знаю это теперь, — не позволять будущему, которое никто не может контролировать, парализовать себя. Я знаю, что умру. Я знаю, что однажды умрут те, кого я люблю, и во многих случаях — я подозреваю, но не знаю! — они умрут задолго до меня. И какой смысл строить догадки и беспокоиться о подозрениях?
Я знаю только, что умру. И каждое мгновение жизни — это сокровище, его надо ценить, ему надо радоваться, его надо превозносить и раздувать как только возможно.
Теперь я сбросил цепи бесполезных терзаний.
Я свободен.
Дзирт До’Урден
Глава 19
ТИХИЕ ДНИ
Далеко на севере, на высоких отрогах Хребта Мира, зима уже вступила в свои права. Холодные ветры трепали колючие флаги снега, зачастую не вывешивая их вертикально между небом и землей, а расстилая горизонтально, над поверхностью. Дзирт и Инновиндиль натянули капюшоны и закутались поплотнее в накидки, но кристаллики снега все же жалили их лица, и сверкание вечного льда на вершинах заставляло Дзирта щурить чувствительные глаза, даже когда солнце пряталось за тучи. Дроу предпочел бы двигаться ночью, но по ночам в горах, становилось слишком холодно, поэтому он, Инновиндиль и Закат проводили эти часы, прижавшись поближе к другу.
Шли они медленно — не больше нескольких миль в день, и то только когда не приходилось карабкаться вверх по обледенелым тропкам. Пару раз они рискнули прибегнуть к помощи Заката — пегас переносил через совершенно непреодолимые гребни, но ураганный ветер на такой высоте был смертельно опасен для полетов. Кроме того, эльфам меньше всего хотелось, чтобы Герти и ее чудовища засекли их!
— Сколько же дней прошло? — спросил Дзирт Инновиндиль одним серым утром, когда они присели отдохнуть и перекусить.
— Десять дней и шесть? — ответила эльфийка, тоже не уверенная, сколько на самом деле длится их погоня за караваном великанов.
— Кажется, будто мы пересекли границу времен года, — заметил дроу.
— В горы очень ненадолго приходит лето, а здешние осень и весну мы назвали бы лютой зимой.
Дзирт взглянул на юг и подивился тому, как же высоко они забрались. Перед ним открывался обширный ландшафт, и если бы ветер не завьюживал снег, можно было бы увидеть и Мифрил Халл, и тонкую ниточку реки Сарбрин.
— Великаны ушли далеко вперед, — сказал он. — Нам стоит поторопиться.
— Будь уверен, они направляются к Снежной Белизне, — отозвалась Инновиндиль. — А ее мы найдем, не сомневайся. Я не раз видела логово великанов со спины Заката. — И она махнула рукой на северо-запад, выше, в горы.
— Скоро перевалы станут непроходимы, как мы переберемся? — спросил Дзирт, глядя на стальное серое небо и тяжелые облака, предвещающие очередной снегопад.
— Так или иначе, — ответила она и добавила: — Они нежно заботятся о Заре. Снежные великаны ценят красоту.
«Как и я», — подумал, но не сказал Дзирт. Красоту, силу и сердце.
Он видел все это, глядя на Инновиндиль, но перед его мысленным взором вставал образ другой женщины, спутницы, которую он знал когда-то. Они немного похожи, но, даже не принимая во внимание остроконечные уши и острый угол бровей Инновиндиль, Дзирту не требовалось глубоко копать, чтобы осознать, как велика между ними разница.
Инновиндиль отошла от костра и принялась собирать заплечный мешок и припасы.
— Возможно, мы успеем немного сократить расстояние, прежде чем снова пойдет снег, — сказала она, опоясываясь мечом. — При таком ветре сразу поднимется буря, и нам ее не одолеть.
Дзирт лишь кивнул, но Инновиндиль не смотрела на него. И дроу просто наблюдал за ней, наслаждаясь движениями ее тела и трепетом длинных золотистых волос под порывами ветра.
Он думал о днях после падения Низин, днях, когда он прятался в пещере, перекатывая в руках однорогий шлем своего погибшего друга. Пустота тех дней вновь обожгла его сердце. Тогда Дзирт поддался гневу и боли и подчинился первобытным инстинктам Охотника.
Инновиндиль и Тарафиэль вытащили его из этой тьмы — терпением, простыми словами и дружбой. Им пришлось преодолеть стену, которую он возвел вокруг себя. Они приняли его объяснение смерти Эллифейн без всяких подозрений.
Дзирт До'Урден знал, что никто ему не заменит Бренора, Кэтти-бри, Реджиса, Вульфгара; эти четверо были частью его души, и теперь на их месте — раны. Можно только надеяться вновь обрести таких друзей.
Но, может, ему не понадобится заменять их. Может, он сможет заполнить чувствами пространство вокруг этих ран, если не сами раны.
Это обещала ему Инновиндиль.
И он был счастлив.

* * *
— Шевелись быстрее, — поторапливала Каэрлик Фендера на ломаном языке дворфов.
За годы жизни на поверхности она выучила несколько дворфских слов, с их множеством твердых согласных; язык чем-то напоминал наречие самих дроу, а еще больше — язык свирфнеблингов, на котором Каэрлик говорила бегло. В подтверждение своих слов, на случай если произнесены они были не совсем правильно, жрица-дроу пихнула беднягу Фендера в спину, отчего тот, споткнувшись, нырнул вперед.
Он чуть не упал, но за время своего плена научился выдерживать и не такие тычки. Дворф выпрямился и оглянулся, сузив серые глаза под кустистыми бровями в угрожающем прищуре.
Каэрлик ткнула рукоятью своей булавы ему в лицо.
Фендер тяжело опрокинулся навзничь, закашлялся, выплюнул кровь и выбитый зуб. Он попытался крикнуть на жрицу, но из его горла вылетали лишь хрип и невнятный шелест — словно порыв ветра в груде мятого пергамента.
— Поосторожнее, — сказал Тос'ун своей спутнице. — Чем больше ты покалечишь его, тем дольше нам добираться до места. — Дроу бросил взгляд на юг, словно ожидая увидеть там огненную колесницу или марширующее войско. — Надо оставить эту тварь Проффиту. Тролли съедят его, и со всем будет покончено.
— А если не успеют и Аластриэль, разобравшись с Проффитом, освободит его, разве он не поспешит рассказать им все о парочке темных эльфов, бродящих по чужой земле?
— Тогда надо просто убить его — и все.
Каэрлик несколько секунд внимательно изучала своего компаньона. На лице ее отразилось неприкрытое недовольство, поскольку после стольких лет она ожидала большего от воина Дома Дель'Армго.
— Обальду пользы от него тоже никакой, — неуверенно произнес Тос'ун, не зная, чем вызвал гнев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44