А Энакин всегда хотел быть джедаем. Он посвятил Ордену жизнь, и что бы он ни говорил, Падме была уверена, что он готов пожертвовать жизнью ради службы Ордену. Он стал героем, он выполнял трудные, смертельно опасные задания и несколько раз едва не погиб. Что же ему делать, если придется отказаться от всего этого? К чему это его приведет?
Помедлив, Падме решила доверить Энакину и ту мысль, которая в последнее время посещала ее все чаще.
– Энакин, как ты думаешь, Оби-Ван не может нам помочь?
Энакин окаменел.
– Ты ему что-то рассказала?
– Нет, нет, - успокоила его Падме. - Но он твой наставник, твой лучший друг, и наверняка что-то подозревает…
– Он мне как отец, но он входит в Совет! Не вздумай ничего ему рассказывать!
Падме вздохнула.
– Хорошо, Энни, не буду. - "Не буду, пока ты сам не поймешь, что нам надо это сделать".
– Его помощь нам не нужна, - сказал Энакин - сказал несколько жестковато, словно пытался убедить в этом не только Падме, но и себя самого. - Наш малыш - это счастье, а не проблема.
"Это и то, и другое", - подумала Падме, но она устала бесконечно перебирать одни и те же мысли. Она прижалась к Энакину, позволяя его спокойствию окутать себя. Пока что можно думать только о радости, которую готовит им будущее, и не тревожиться. Пока что.
Обычно получить приглашение мастера Йоды навестить его в личных покоях было честью и привилегией, но сегодня Оби-Ван предпочел бы обойтись без этой чести. "Встречаться тайно, без Совета… Не нравится мне это". Судя по выражению лиц мастера Йоды и мастера Винду, им это тоже не нравилось. Темная сторона непроницаемым облаком заволокла все кругом, и будущее было неясным. В святилище джедаев прокрался страх, питаемый и этой неясностью, и непрекращающейся войной. "Страх - путь на темную сторону. Что же с нами произошло?"
А теперь еще последние новости.
– Канцлер под контроль джедаев взять собирается, - произнес мастер Йода.
– Все под предлогом ужесточения мер безопасности, - кивнул Оби-Ван. За годы, прошедшие с начала войны, Палпатин сосредоточил в своих руках изрядную долю могущества Сената. Добраться до Ордена джедаев для него было лишь вопросом времени. Однако даже если что-то предчувствуешь, вовсе не становится легче, когда это что-то все-таки случается.
– Я чувствую, что он замышляет уничтожить джедаев, - сказал мастер Винду. Йода поглядел на него с мягким неодобрением. Мастер Винду был великим воином, однако отличался чрезмерной склонностью видеть повсюду заговоры и угрозы. "А Йода после восьмисот лет обучения джедаев стал чересчур терпим". Но мысль о том, что канцлер намерен уничтожить джедаев, и вправду казалась невероятной. Словно почувствовав, о чем размышляет Оби-Ван, Мейс продолжил:
– Канцлера окружает темная сторона Силы.
– Как и сепаратистов, - задумчиво заметил Оби-Ван. - Происходит возмущение в Силе, и мы все это чувствуем. Если Палпатин попал под влияние темной стороны, возможно, что эта война - часть плана ситхов по покорению Республики.
– Предположение лишь! - с чувством возразил Йода. - Невозможно на теориях вроде этой действовать! - Он поглядел на Оби-Вана и Мейса, призывая к объективности. - Доказательство нужно нам, на Совете это чтобы представить.
"Да, но где мы возьмем доказательство?" - подумал Оби-Ван. И тут же сам ответил на свой вопрос:
– Доказательство появится, когда мы разделаемся с Гривусом.
Мейс Винду и Йода переглянулись. Мейс поджал губы. А затем он облек в слова то, чего никому так не хотелось говорить:
– Если канцлер не прекратит войну немедленно после поражения генерала Гривуса, его следует сместить с должности.
– Арестовать? - похолодел Оби-Ван. Даже простые разговоры о подобных вещах напоминают государственную измену.
– Во тьму подобные рассуждения нас заведут, - ответил на его мысли Йода. - С превеликой осторожностью действовать придется.
"Разумеется, с осторожностью". Но если канцлер продолжит войну, останется ли у них выбор?
Глава 6
Мастер Йода сидел, пристально изучая Энакина Скайуокера. Юный джедай редко советовался с ним, а просил о неотложной частной беседе еще реже. И вдруг, в такое время… "Важности необычайной для всех нас это может быть. Но почему?"
– Предчувствия, - произнес он вслух. Среди джедаев видеть будущее - талант редкий, но не уникальный. Йоде и самому при случае приходилось исследовать пути будущего. Однако преднамеренно уже много лет никто этим не занимался - с тех пор, как набрала силу темная сторона, обращаться к предвидениям стало опасно, к тому же они оказывались ненадежными. Впрочем, Энакин был очень сильным джедаем - пожалуй, никого сильнее Йоде за долгие века своей жизни видеть не приходилось. Кроме того, насколько Йода мог судить, Энакин не вызывал у себя видения сознательно, хотя и отказывался описывать простыми словами то, что видел. Йода ободряюще кивнул.
– Видения твои…
Энакин опустил глаза.
– Они о боли, страданиях, - сказал он тихо. - О смерти.
"И пугают тебя они". Но чего он боится? И за кого? Осторожным следует быть ему, иначе он ничего не узнает, а без знания не сможет помочь.
– О себе говоришь ты или о том, знаком с кем?
– О знакомом… - Голос у Энакина дрогнул, руки сжались в кулаки, словно он пытался за что-то ухватиться.
– О близком ком-то? - уточнил Йода секунду спустя.
Голос Энакина был тише шепота.
– Да.
– Осторожным следует быть, Энакин, будущее ощущая, - проговорил Йода. - Страх утраты на темную сторону ведет. "А когда сильна столь темная сторона, путь этот короток весьма и нетруден".
К огорчению Йоды, Энакин, судя по всему, не слышал его слов. Стиснув зубы, он глядел в пустоту, как будто видения ожили во время беседы, хотя Йода не чувствовал никаких изменений в Силе, обыкновенно сопровождающих подобные явления. "Вспоминает он", - решил Йода.
Наконец Энакин снова заговорил.
– Я не хочу, чтобы мои видения сбылись, мастер Йода, - сказал он голосом, полным угрюмой решимости.
"Ох, юноша… Джедай способный ты, но смерть отразить не под силу джедаю". Многовековые опыт и память о тысячах созданий, которых мастер Йода учил, с которыми работал, о которых заботился - и чья жизнь была такой короткой, - заставили его негромко произнести:
– За тех радуйся, кто с Силой слился. Горевать не надо о них. Тосковать не надо. Привязанность к ревности ведет. Тень алчности это.
Энакин медленно кивнул, хотя Йода по-прежнему чувствовал в нем сопротивление.
– Что же я должен делать, мастер?
– Все то отпускать научись, что потерять боишься, - велел ему Йода. "Трудный урок это, но необходимый". И этот урок нужно учить снова и снова, печально думал Йода, вспоминая сотни джедаев, уже погибших в Войнах клонов.
Встреча с мастером Винду и мастером Йодой тревожила Оби-Вана еще несколько часов. Он думал о ней, вспоминая последние сообщения из Сената, готовясь к брифингу и даже рассказывая множеству джедаев о зонах недавних боев и отвечая на их вопросы в конференц-зале. Но думал он не о Совете джедаев и не о канцлере. Он думал об Энакине.
Мастер Йода и мастер Винду видели картину в целом - взаимодействия Сената, канцлера и джедаев, и то, какие у каждой из сторон были возможности, ответственность и власть. Они обдумывали данные обещания, приказы и требования, словно бы наблюдали за ходами в игре в деджарик на голографической доске.
А Энакин на картину в целом не смотрел. Большинство событий он воспринимал с личной точки зрения. Это не было проблемой, пока они с Оби-Ваном воевали против Торговой Федерации на Внешнем Кольце, - в конце концов, когда в тебя палит боевой дроид, это и вправду твое личное дело, какая бы причина за событиями ни стояла. А теперь, когда они вернулись на Корусант, Энакину волейневолей придется учитывать политические последствия своих поступков - и чужих тоже. Возможная реакция Энакина на последние события Оби-Вана очень тревожила. Надо, чтобы кто-нибудь его предупредил, что может случиться. Оби-Ван вздохнул. Вообще-то единственный "кто-нибудь", способный дать Энакину намек, - это он сам, Оби-Ван. Только если Энакин станет его слушать…
Дверь конференц-зала открылась. Оби-Ван поднял голову от карт и голограмм, которые отключал, и увидел, что к нему спешит Энакин.
– Ты пропустил доклад о положении на Внешнем Кольце, - сказал Оби-Ван.
– Меня задержали, - ответил Энакин. Голос у него звучал напряженно и, мягко говоря, озабоченно. Он потряс головой. - Извините. У меня нет уважительных причин…
Оби-Ван отвернулся, чтобы выключить последние электронные звездные карты.
– Вкратце - все идет замечательно, - заметил он. Может быть, удастся свернуть на политику, начав с доклада, который Энакин пропустил. - Сейлеуками пала, и мастер Вос переместил войска на Боз-Пити.
Энакин нахмурился.
– А что тогда не так? - напрямик спросил он.
"Ага, перейти к теме будет еще проще".
– Ожидается, что сегодня Сенат проголосует за то, чтобы предоставить канцлеру еще больше исполнительных полномочий.
– Это лишь означает, что обсуждений будет меньше, а дела больше, - не без удовлетворения сказал Энакин. Затем он увидел, какое у Оби-Вана выражение лица, и явно удивился. - Разве это плохо? Так будет легче закончить войну.
"Не так все это просто!" Однако в последний момент Оби-Ван решил смолчать. Энакин не дипломат, для него это действительно кажется простым.
– Энакин, будь осторожнее с твоим другом канцлером.
– В каком смысле? - Энакин еще больше удивился.
– Он хочет встретиться с тобой.
– Зачем?
– Не говорит.
На это Энакин нахмурился.
– Канцлер не сообщил об этом Совету джедаев? - уточнил он. - Странно.
– Тут все странно, - буркнул Оби-Ван. - И это меня тревожит. - Вот теперь Энакин наконец начал его внимательно слушать. - Отношения канцлера с Советом стали крайне напряженными.
Энакин нахмурился еще сильнее.
– Я знаю, что растущая власть канцлера беспокоит Совет, - сказал он. - Но ведь мы вместе стараемся спасти Республику. К чему такое недоверие?
"К тому, что можно делать одновременно несколько вещей, - подумал Оби-Ван. - Канцлер вполне способен одновременно стремиться спасти Республику и заботиться об укреплении личной власти. И если мы не обратим на это внимания, к моменту окончания войны власти у него станет слишком много". Но говорить об этом вслух было опасно - даже в Храме джедаев.
– Энакин, Сила наполняется тьмой, - произнес вместо этого Оби-Ван. - И это влияет на всех нас. Остерегайся своих чувств.
Энакин кивнул, однако, когда они вдвоем выходили из конференц-зала, Оби-Ван уже не был уверен, что сказал достаточно.
Кабинет Верховного канцлера на Корусанте славился тем, что из его окон открывался едва ли не самый красивый на планете вид. В большинстве столичных зданий окна выходили в серые тенистые ущелья между колоссальными небоскребами, сплошным ковром покрывавшими поверхность планеты. Эти громадные сооружения напоминали рукотворные горы, и никаких просторов на Корусанте видно не было.
Но кабинет канцлера располагался выше большинства зданий. Из его окон небоскребы казались не горами, а окаменевшим вечнозеленым лесом. Однако сегодня над лесом висела сумрачная коричневая дымка. Там, где стояли взорванные дома, в лесу шпилей зияли бреши. "Сепаратисты за это ответят", - думал Энакин.
Наконец канцлер Палпатин нарушил молчание.
– Энакин, сегодня Сенат намерен обратиться ко мне с просьбой установить прямой контроль над Советом джедаев.
Энакин изумленно вскинул взгляд. Оби-Ван говорил ему, что канцлеру намерены предоставить новые полномочия, но подобный поворот событий ему в голову не приходил.
– Джедаи больше не будут подотчетны Сенату? - спросил он, не веря своим ушам.
– Они будут подотчетны лично мне, - ответил Палпатин. - Сенат сейчас не способен вести войну.
– Я согласен, - быстро сказал Энакин. И добавил, вспомнив слова Оби-Вана: - Но Совету джедаев это может не понравиться. При всем моем уважении к вам, сэр, должен сказать, что Совету не по душе дальнейшие поправки к конституции.
– В данном случае у меня нет выбора, - почти печально заметил Палпатин. - Войну необходимо выиграть.
– С этим никто не спорит, - кивнул Энакин. "Хотя иногда мне кажется, что Совет слишком печется о политике и забывает о реальных проблемах". При этой мысли Энакину стало неловко. Ведь Совет посылал на войну своих членов, и многие уже погибли. "Это потому, что Совет заседает на Корусанте, а не на поле боя, поэтому мне и кажется, что меня окружили со всех сторон, - подумал Энакин. - И к тому же… все остальное". Ему не хотелось сейчас думать о своих снах.
Палпатин между тем что-то говорил, Энакин как раз успел услышать, как канцлер спрашивает:
– Тебе никогда не приходило в голову, почему тебя не допускают в Совет?
– Придет и мое время, - машинально ответил Энакин. - Когда стану старше и, надо полагать, мудрее… - "Не придет мое время, - пронеслось у него в голове. - Все. Стоит им узнать о Падме и ребенке, и мне придется подкинуть Орден".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19