Текст передачи тонул в шуме, царившем внутри самого бара. Эви проталкивалась правым плечом вперед через все кожано-меховое сборище. Казалось, никто не обращал на нее внимания.
Прекрасно, для нее сейчас самое лучшее – раствориться в толпе.
А чтобы не выделяться среди посетителей бара, Эви решила взять что-нибудь выпить. С этими намерениями она проскользнула к стойке, морщась каждый раз, когда кто-нибудь задевал ей больное плечо.
Она протиснулась в узкое пространство между двумя табуретками. Слева от нее восседала крыса, перед которой выстроились с полдюжины стаканов. На голове у нее был нахлобучен конический бумажный колпак, из-под которого торчала безнадежно пьяная треугольная мордочка. Кому-то это могло показаться смешным. Справа от Эви расположилась зайчиха, потягивавшая какую-то красную жидкость из стакана с зонтиком. К Эви подошла барменша, еще одна белая тигрица.
– Вы как раз вовремя успели к последней бутылке шампанского.
Шампанского в данный момент Эви хотелось меньше всего.
– Мне чего-нибудь покрепче, если можно.
– Крепкое крепкому рознь. У нас, например, имеется Эверклер.
– Меня это устроит.
Тигрица прищурилась на Эви голубым глазом:
– Что-нибудь к нему? Запить?
– Не надо.
Барменша пожала плечами. Когда она повернулась, чтобы приготовить напиток, Эви заметила у нее под правым ухом гладко выбритый участок кожи, на котором виднелась татуировка в виде цветка – причудливый, слегка эротический орнамент.
Эви, не веря в такое совпадение, повернулась к кабинке, где упражнялись в пении. У дирижирующей тигрицы тоже имелось за ухом подобное украшение.
– Догадываюсь, что вы подумали, – произнесла барменша, ставя перед Эви стакан.
Та пошарила в кармане, пытаясь отделить от пачки еще одну двадцатидолларовую бумажку.
– И что я, по-вашему, подумала?
– Интересно, она подруга или родственница?
Что ж, такое действительно пришло ей в голову. Барменша наклонилась к ней и хрипловатым голосом, мгновенно напомнившим Эви о Ногаре, произнесла:
– Подруга, моя подруга.
Верно. Эви наконец удалось вытащить бумажку. Бросив деньги на стойку, она произнесла:
– Сдачи не надо.
Затем взяла свой стакан и двинулась в глубину бара, где царил полумрак. Поблизости располагалась дверь в туалет. Присесть было негде, и Эви устроилась в углу, откуда хорошо просматривалась входная дверь. Только после этого она позволила себе немного расслабиться.
Ей казалось, будто она вот-вот рухнет без чувств от изнеможения. Эви бросила взгляд на зажатый в руке стакан. Поверхность жидкости слегка подрагивала. Голос Абделя подсказывал ей, что именно этого сейчас не следует делать. Ей необходимо сосредоточить все внимание на том, как выбраться из этой ловушки…
«К черту. Что толку ломать голову над тем, что сказал бы Абдель в этой ситуации? Что это изменит? Ведь я профессионал, – сказала она себе. – Я боец, и когда-то меня обучали для политических убийств».
Вокруг нее всегда гибли люди, и большую часть своей профессиональной карьеры Эви провела в горячих точках. Сколько раз она оказывалась в гораздо худших ситуациях и выходила из них целой и невредимой, не зная ни стрессов, ни нервных срывов. Ей удалось бежать из Палестины, когда любая связь с бывшим Израильским правительством означала смерть без суда и следствия. Эви тогда едва не умерла с голоду, прежде чем ей удалось добраться до Кипра. Она уже прошла сквозь это.
Но сейчас она оставила после себя невинную жертву, которая погибла только из-за нее, Эви.
Ей хотелось одним глотком запить эту горечь. Она в один присест опустошила сразу полстакана. Жидкость обжигала горло, но зато боль в плече слегка улеглась.
Эви услышала, как к ней обратился чей-то женский голос:
– Тебе лучше будет присесть.
Она все это время не сводила глаз с двери бара и не ожидала, что с ней кто-нибудь заговорит. Она обернулась и взглянула на обладательницу голоса. Рядом с ней, в небольшой кабинке на две персоны сидела бледная рыжеволосая девица. Волосы огненной волной растрепались у нее по плечам. Она была одета в красную с металлическим отливом блузку и джинсы в обтяжку, выгодно подчеркивавшие ее красивые ноги. Фигура у девицы была просто потрясной, но ей, видимо, этого было мало. Губы рыжеволосая незнакомка выкрасила черной помадой, отчего ее бледная кожа приобрела землистый оттенок. Ногти тоже были выкрашены в тон – черным блестящим лаком и заточены, словно иглы.
Девица, как и Эви, была в темных очках, сплошной черной полумаской скрывавшей не только глаза, но и пол-лица. В какое-то мгновение Эви показалось, что к ней обращается родственница – франк. Это предположение – она даже толком не поняла, что это, надежда или страх – тотчас оказалось ненужным, когда она целиком сосредоточила все свое внимание на кабинке. От женщины исходил типично человеческий запах.
Поначалу Эви решила, что ей не стоит обращать на рыжую внимания или даже отойти от нее подальше. Однако в то же время ей не хотелось выделяться на фоне окружающих своей обособленностью. Ну а кроме всего прочего, она уже действительно еле держалась на ногах, а место, которое ей предлагала незнакомка, было единственным незанятым во всем баре. Эви уселась в кабинке напротив рыжей девицы.
Затем она окинула взглядом публику, столпившуюся в проходе за неимением свободных мест.
– С какой это стати ты одна занимаешь целый столик?
Рыжая усмехнулась:
– Ах, вот в чем дело. Я просто подумала, что это недостроенная телефонная будка. – И она сделала глоток из своего стакана. – Лео, ну, тот парень, чье место ты сейчас занимаешь, отлучился по самой неотложной нужде.
– А если он начнет требовать освободить его?
Рыжая пожала плечами:
– Он уже достал меня своими дурацкими речами о правах моро.
– Что ж, спасибо, что предложила мне место.
– Похоже, что тебе позарез требуется друг.
В ответ Эви едва слышно печально усмехнулась:
– Предположим, что это так.
– Тебе надо излить душу?
– Не знаю. Иногда это помогает.
Ей тотчас нестерпимо захотелось послать ее к черту. Однако в голосе незнакомки слышалась неподдельная озабоченность. Эви сделала еще один глоток из своего стакана.
– Я потеряла работу, дом, и вообще за сегодняшний день пережила немало передряг. – С чего это она вдруг так расчувствовалась перед этой незнакомкой. Все это шло вопреки тому, чему ее учили. К черту, мало ли чему ее учили.
– Господи, – вырвалось у рыжей.
Эви казалась совсем потерянной. Незнакомка сняла с лица солнечные очки, и на Эви уставилась пара зеленых, вполне человеческих глаз.
– Тебе больно?
До Эви дошло, что рыжая только что заметила ее плечо и, возможно, синяки на ее лице.
– Меня пытались убить.
Да помолчи же ты, Эви. Она посмотрела на свой стакан и заметила, что он пуст. Нет, ей и впрямь нужно держать язык за зубами. С какой это стати она вдруг распустила слюни. Неужели и впрямь лишь от того, что женщина напротив нее оказалась единственной, кого это по-настоящему задело?
Черт, неужели она втянет в эту историю еще одну невинную жертву.
– Ты сообщила в полицию?
– Полиции мне еще не хватало.
– Да чтобы эти подонки остались безнаказанными… – полная решимости рыжая поднялась.
Эви схватила ее здоровой рукой за запястье и рывком усадила на место. Рыжая звонко шлепнулась задом о сиденье и от удивления легонько взвизгнула. Эви заглянула в ее зеленые глаза, которые с каждым мгновением открывались все шире, и обратилась к ней хриплым шепотом:
– Никаких легавых. Я же сказала, «пытались». А это вовсе на значит, что им все сошло с рук. Они свое получили. Точка.
До Эви дошло, что она слишком сильно сжала незнакомке запястье. Отпустив ее руку она заметила, как та дрожит.
– Извини…
– Кстати, меня зовут Диана, – рыжая все еще потирала запястье. – И не надо мне твоих извинений. Поступай как знаешь. Но мне всякий раз становится не по себе, когда на людей нападают. Их грабят, насилуют средь бела дня, а они даже и пальцем не пошевелят, чтобы ублюдков усадили за решетку. Тебе надо сооб…
– Диана, вполне возможно, что полиция прикончит меня на месте.
Рыжеволосая удивленно вытаращилась на нее. Казалось, до нее только сейчас дошло, что за видок был у Эви. Барменша, заметив, что они о чем-то спорят, поспешила поинтересоваться:
– У вас какие-то проблемы? – тигрица обращалась к Диане.
Не сводя глаз со своей новой знакомой, Диана отрицательно покачала головой.
– Ты уверена? – тигрица косо посмотрела на Эви.
– Да, Кийна, – голос Дианы звучал как-то отрешенно. Затем, прокашлявшись, она снова посмотрела на тигрицу и произнесла более уверенным тоном: – Все в порядке. Спасибо.
Барменша отошла от них, но поверх толпы продолжала оглядываться на Эви.
– Вечно она любит везде совать свой нос. Ты уж извини, – сказала Диана виноватым тоном.
– Может, мне уже уйти?
– А ты хочешь?
– Так будет лучше.
Диана пожала плечами:
– Если не возражаешь, то тебе лучше остаться.
Эви вспомнила Кийну и ее «подружку».
– Уж не пытаешься ли ты меня снять?
– Предположим, что так. А ты что, была бы против?
– Я нырнула сюда, чтобы просто убраться с улицы.
Диана ответила на это странной полуулыбкой:
– Ты не ответила на мой вопрос.
Эви почувствовала, что ей снова хочется горько усмехнуться.
– А ты ни на один из моих.
– Квиты. – Диана нашла на столе едва заметную кнопку фотоэлемента. Под его поверхностью тут же высветились экран и клавиатура. – Может, хочешь выпить что-нибудь еще? Кстати, как тебя зовут?
– Ээ… Ева. – Черт, Эви проклинала свою болтливость. С какой это стати она выбалтывает имя своего прикрытия.
– Ева?
– Ева, – Эви кивнула.
Диана все еще дожидалась, что она закажет что-нибудь выпить. Нет, ей не следует этого делать… Хорошо хоть, что плечо перестало болеть, руки больше не дрожат, и вообще ей больше не кажется, что она вот вот пойдет крушить все вокруг себя.
– Закажи, что там у них есть.
Диана сделала на кнопках заказ.
– А у тебя приятный акцент.
– Ну, спасибо.
Эви прислушалась к себе и поняла, что вместе с выпивкой к ней вернулся и акцент.
– Я и раньше слышала такой, но никак не вспомню…
– Израильский.
– Палестинский?
Эви, сама не зная почему, разозлилась:
– Израильский!
Им принесли напитки, и Эви использовала это как возможность сменить тему.
– Будь добра, признайся мне честно, с чего это ты пригласила меня в таком вот виде за свой столик?
Диана поднесла к губам бокал густого пива и сделала глоток.
– Друзья говорят, что меня всяко тянет к бродягам.
Услышав ответ, Эви рассмеялась, на этот раз неподдельным смехом, пусть даже и едва слышным.
– Что ж, верно, я тоже вроде бы как бродяга. – Все передряги, приключившиеся с нею в течении дня, на минуту отодвинулись куда-то на задний план.
Правда, Эви не сомневалась, что у Абделя наверняка бы случился припадок, узнай он, что она пьет в компании лесбиянок.
Должно быть, Диана заметила, что она изменилась в лице.
– Что-нибудь не так?
– Нет, просто внутренний голос напоминает мне о себе.
– И что он тебе говорит?
– Что ненормально поступаю, и все из-за того, что вся моя жизнь полетела к черту. – С этими словами Эви осушила свой бокал. Она даже не стала смаковать свое пиво. – А еще он говорит, что я заигрываю с тобой.
На этот раз Эви первой прикоснулась к кнопке заказа даже не глядя, что нажимает.
Диана расцвела:
– Как это?
– Я веду машину по правой стороне дороги, и не имею ни малейшего желания перескакивать через разделительную полосу.
Тем не менее эта странная мысль показалась ей, судя по всему, привлекательной. Особенно, если учесть, что большинство мужчин вполне нормально реагировали на ее генетическое наследство.
Диане потребовалась одна секунда, чтобы раскусить слегка туманную метафору Эви.
– Обязательно попробуй когда-нибудь. Увертываться от встречного транспорта – в этом что-то есть.
И они обе рассмеялись этой шутке. У Эви не выходили из головы последние полчаса ее жизни. Ей одновременно хотелось и смеяться, и плакать.
Может, она сама навлекла все это на себя? Или, более того, заслужила? Долгие годы она была не кем иным, как убийцей. Дерьмовая работенка. Эви была благодарна, что ее рыдания, равно как и ее хохот, остались внутри нее.
Кто-то подошел к их столику и поставил перед ней стакан.
Помолчав немного, Диана сказала:
– Отвечу на твой старый вопрос. В самом начале я подозвала тебя, потому что было видно, что тебе требуется помощь, и вовсе не стремилась тебя снять.
Эви посмотрела, как Диана сделала несколько крупных глотков из своей кружки и спросила:
– В самом начале?
– Ну… – Диана дожидалась, пока Эви приложится к своему стакану. – Из тебя бы получилась привлекательная партнерша.
Это замечание произвело комичный, и, несомненно, нарочитый, эффект – питье попало Эви в нос. Внутри носовых ходов словно посыпали перцем, из глаз брызнули слезы. Судя по всему, она заказала себе текилу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Прекрасно, для нее сейчас самое лучшее – раствориться в толпе.
А чтобы не выделяться среди посетителей бара, Эви решила взять что-нибудь выпить. С этими намерениями она проскользнула к стойке, морщась каждый раз, когда кто-нибудь задевал ей больное плечо.
Она протиснулась в узкое пространство между двумя табуретками. Слева от нее восседала крыса, перед которой выстроились с полдюжины стаканов. На голове у нее был нахлобучен конический бумажный колпак, из-под которого торчала безнадежно пьяная треугольная мордочка. Кому-то это могло показаться смешным. Справа от Эви расположилась зайчиха, потягивавшая какую-то красную жидкость из стакана с зонтиком. К Эви подошла барменша, еще одна белая тигрица.
– Вы как раз вовремя успели к последней бутылке шампанского.
Шампанского в данный момент Эви хотелось меньше всего.
– Мне чего-нибудь покрепче, если можно.
– Крепкое крепкому рознь. У нас, например, имеется Эверклер.
– Меня это устроит.
Тигрица прищурилась на Эви голубым глазом:
– Что-нибудь к нему? Запить?
– Не надо.
Барменша пожала плечами. Когда она повернулась, чтобы приготовить напиток, Эви заметила у нее под правым ухом гладко выбритый участок кожи, на котором виднелась татуировка в виде цветка – причудливый, слегка эротический орнамент.
Эви, не веря в такое совпадение, повернулась к кабинке, где упражнялись в пении. У дирижирующей тигрицы тоже имелось за ухом подобное украшение.
– Догадываюсь, что вы подумали, – произнесла барменша, ставя перед Эви стакан.
Та пошарила в кармане, пытаясь отделить от пачки еще одну двадцатидолларовую бумажку.
– И что я, по-вашему, подумала?
– Интересно, она подруга или родственница?
Что ж, такое действительно пришло ей в голову. Барменша наклонилась к ней и хрипловатым голосом, мгновенно напомнившим Эви о Ногаре, произнесла:
– Подруга, моя подруга.
Верно. Эви наконец удалось вытащить бумажку. Бросив деньги на стойку, она произнесла:
– Сдачи не надо.
Затем взяла свой стакан и двинулась в глубину бара, где царил полумрак. Поблизости располагалась дверь в туалет. Присесть было негде, и Эви устроилась в углу, откуда хорошо просматривалась входная дверь. Только после этого она позволила себе немного расслабиться.
Ей казалось, будто она вот-вот рухнет без чувств от изнеможения. Эви бросила взгляд на зажатый в руке стакан. Поверхность жидкости слегка подрагивала. Голос Абделя подсказывал ей, что именно этого сейчас не следует делать. Ей необходимо сосредоточить все внимание на том, как выбраться из этой ловушки…
«К черту. Что толку ломать голову над тем, что сказал бы Абдель в этой ситуации? Что это изменит? Ведь я профессионал, – сказала она себе. – Я боец, и когда-то меня обучали для политических убийств».
Вокруг нее всегда гибли люди, и большую часть своей профессиональной карьеры Эви провела в горячих точках. Сколько раз она оказывалась в гораздо худших ситуациях и выходила из них целой и невредимой, не зная ни стрессов, ни нервных срывов. Ей удалось бежать из Палестины, когда любая связь с бывшим Израильским правительством означала смерть без суда и следствия. Эви тогда едва не умерла с голоду, прежде чем ей удалось добраться до Кипра. Она уже прошла сквозь это.
Но сейчас она оставила после себя невинную жертву, которая погибла только из-за нее, Эви.
Ей хотелось одним глотком запить эту горечь. Она в один присест опустошила сразу полстакана. Жидкость обжигала горло, но зато боль в плече слегка улеглась.
Эви услышала, как к ней обратился чей-то женский голос:
– Тебе лучше будет присесть.
Она все это время не сводила глаз с двери бара и не ожидала, что с ней кто-нибудь заговорит. Она обернулась и взглянула на обладательницу голоса. Рядом с ней, в небольшой кабинке на две персоны сидела бледная рыжеволосая девица. Волосы огненной волной растрепались у нее по плечам. Она была одета в красную с металлическим отливом блузку и джинсы в обтяжку, выгодно подчеркивавшие ее красивые ноги. Фигура у девицы была просто потрясной, но ей, видимо, этого было мало. Губы рыжеволосая незнакомка выкрасила черной помадой, отчего ее бледная кожа приобрела землистый оттенок. Ногти тоже были выкрашены в тон – черным блестящим лаком и заточены, словно иглы.
Девица, как и Эви, была в темных очках, сплошной черной полумаской скрывавшей не только глаза, но и пол-лица. В какое-то мгновение Эви показалось, что к ней обращается родственница – франк. Это предположение – она даже толком не поняла, что это, надежда или страх – тотчас оказалось ненужным, когда она целиком сосредоточила все свое внимание на кабинке. От женщины исходил типично человеческий запах.
Поначалу Эви решила, что ей не стоит обращать на рыжую внимания или даже отойти от нее подальше. Однако в то же время ей не хотелось выделяться на фоне окружающих своей обособленностью. Ну а кроме всего прочего, она уже действительно еле держалась на ногах, а место, которое ей предлагала незнакомка, было единственным незанятым во всем баре. Эви уселась в кабинке напротив рыжей девицы.
Затем она окинула взглядом публику, столпившуюся в проходе за неимением свободных мест.
– С какой это стати ты одна занимаешь целый столик?
Рыжая усмехнулась:
– Ах, вот в чем дело. Я просто подумала, что это недостроенная телефонная будка. – И она сделала глоток из своего стакана. – Лео, ну, тот парень, чье место ты сейчас занимаешь, отлучился по самой неотложной нужде.
– А если он начнет требовать освободить его?
Рыжая пожала плечами:
– Он уже достал меня своими дурацкими речами о правах моро.
– Что ж, спасибо, что предложила мне место.
– Похоже, что тебе позарез требуется друг.
В ответ Эви едва слышно печально усмехнулась:
– Предположим, что это так.
– Тебе надо излить душу?
– Не знаю. Иногда это помогает.
Ей тотчас нестерпимо захотелось послать ее к черту. Однако в голосе незнакомки слышалась неподдельная озабоченность. Эви сделала еще один глоток из своего стакана.
– Я потеряла работу, дом, и вообще за сегодняшний день пережила немало передряг. – С чего это она вдруг так расчувствовалась перед этой незнакомкой. Все это шло вопреки тому, чему ее учили. К черту, мало ли чему ее учили.
– Господи, – вырвалось у рыжей.
Эви казалась совсем потерянной. Незнакомка сняла с лица солнечные очки, и на Эви уставилась пара зеленых, вполне человеческих глаз.
– Тебе больно?
До Эви дошло, что рыжая только что заметила ее плечо и, возможно, синяки на ее лице.
– Меня пытались убить.
Да помолчи же ты, Эви. Она посмотрела на свой стакан и заметила, что он пуст. Нет, ей и впрямь нужно держать язык за зубами. С какой это стати она вдруг распустила слюни. Неужели и впрямь лишь от того, что женщина напротив нее оказалась единственной, кого это по-настоящему задело?
Черт, неужели она втянет в эту историю еще одну невинную жертву.
– Ты сообщила в полицию?
– Полиции мне еще не хватало.
– Да чтобы эти подонки остались безнаказанными… – полная решимости рыжая поднялась.
Эви схватила ее здоровой рукой за запястье и рывком усадила на место. Рыжая звонко шлепнулась задом о сиденье и от удивления легонько взвизгнула. Эви заглянула в ее зеленые глаза, которые с каждым мгновением открывались все шире, и обратилась к ней хриплым шепотом:
– Никаких легавых. Я же сказала, «пытались». А это вовсе на значит, что им все сошло с рук. Они свое получили. Точка.
До Эви дошло, что она слишком сильно сжала незнакомке запястье. Отпустив ее руку она заметила, как та дрожит.
– Извини…
– Кстати, меня зовут Диана, – рыжая все еще потирала запястье. – И не надо мне твоих извинений. Поступай как знаешь. Но мне всякий раз становится не по себе, когда на людей нападают. Их грабят, насилуют средь бела дня, а они даже и пальцем не пошевелят, чтобы ублюдков усадили за решетку. Тебе надо сооб…
– Диана, вполне возможно, что полиция прикончит меня на месте.
Рыжеволосая удивленно вытаращилась на нее. Казалось, до нее только сейчас дошло, что за видок был у Эви. Барменша, заметив, что они о чем-то спорят, поспешила поинтересоваться:
– У вас какие-то проблемы? – тигрица обращалась к Диане.
Не сводя глаз со своей новой знакомой, Диана отрицательно покачала головой.
– Ты уверена? – тигрица косо посмотрела на Эви.
– Да, Кийна, – голос Дианы звучал как-то отрешенно. Затем, прокашлявшись, она снова посмотрела на тигрицу и произнесла более уверенным тоном: – Все в порядке. Спасибо.
Барменша отошла от них, но поверх толпы продолжала оглядываться на Эви.
– Вечно она любит везде совать свой нос. Ты уж извини, – сказала Диана виноватым тоном.
– Может, мне уже уйти?
– А ты хочешь?
– Так будет лучше.
Диана пожала плечами:
– Если не возражаешь, то тебе лучше остаться.
Эви вспомнила Кийну и ее «подружку».
– Уж не пытаешься ли ты меня снять?
– Предположим, что так. А ты что, была бы против?
– Я нырнула сюда, чтобы просто убраться с улицы.
Диана ответила на это странной полуулыбкой:
– Ты не ответила на мой вопрос.
Эви почувствовала, что ей снова хочется горько усмехнуться.
– А ты ни на один из моих.
– Квиты. – Диана нашла на столе едва заметную кнопку фотоэлемента. Под его поверхностью тут же высветились экран и клавиатура. – Может, хочешь выпить что-нибудь еще? Кстати, как тебя зовут?
– Ээ… Ева. – Черт, Эви проклинала свою болтливость. С какой это стати она выбалтывает имя своего прикрытия.
– Ева?
– Ева, – Эви кивнула.
Диана все еще дожидалась, что она закажет что-нибудь выпить. Нет, ей не следует этого делать… Хорошо хоть, что плечо перестало болеть, руки больше не дрожат, и вообще ей больше не кажется, что она вот вот пойдет крушить все вокруг себя.
– Закажи, что там у них есть.
Диана сделала на кнопках заказ.
– А у тебя приятный акцент.
– Ну, спасибо.
Эви прислушалась к себе и поняла, что вместе с выпивкой к ней вернулся и акцент.
– Я и раньше слышала такой, но никак не вспомню…
– Израильский.
– Палестинский?
Эви, сама не зная почему, разозлилась:
– Израильский!
Им принесли напитки, и Эви использовала это как возможность сменить тему.
– Будь добра, признайся мне честно, с чего это ты пригласила меня в таком вот виде за свой столик?
Диана поднесла к губам бокал густого пива и сделала глоток.
– Друзья говорят, что меня всяко тянет к бродягам.
Услышав ответ, Эви рассмеялась, на этот раз неподдельным смехом, пусть даже и едва слышным.
– Что ж, верно, я тоже вроде бы как бродяга. – Все передряги, приключившиеся с нею в течении дня, на минуту отодвинулись куда-то на задний план.
Правда, Эви не сомневалась, что у Абделя наверняка бы случился припадок, узнай он, что она пьет в компании лесбиянок.
Должно быть, Диана заметила, что она изменилась в лице.
– Что-нибудь не так?
– Нет, просто внутренний голос напоминает мне о себе.
– И что он тебе говорит?
– Что ненормально поступаю, и все из-за того, что вся моя жизнь полетела к черту. – С этими словами Эви осушила свой бокал. Она даже не стала смаковать свое пиво. – А еще он говорит, что я заигрываю с тобой.
На этот раз Эви первой прикоснулась к кнопке заказа даже не глядя, что нажимает.
Диана расцвела:
– Как это?
– Я веду машину по правой стороне дороги, и не имею ни малейшего желания перескакивать через разделительную полосу.
Тем не менее эта странная мысль показалась ей, судя по всему, привлекательной. Особенно, если учесть, что большинство мужчин вполне нормально реагировали на ее генетическое наследство.
Диане потребовалась одна секунда, чтобы раскусить слегка туманную метафору Эви.
– Обязательно попробуй когда-нибудь. Увертываться от встречного транспорта – в этом что-то есть.
И они обе рассмеялись этой шутке. У Эви не выходили из головы последние полчаса ее жизни. Ей одновременно хотелось и смеяться, и плакать.
Может, она сама навлекла все это на себя? Или, более того, заслужила? Долгие годы она была не кем иным, как убийцей. Дерьмовая работенка. Эви была благодарна, что ее рыдания, равно как и ее хохот, остались внутри нее.
Кто-то подошел к их столику и поставил перед ней стакан.
Помолчав немного, Диана сказала:
– Отвечу на твой старый вопрос. В самом начале я подозвала тебя, потому что было видно, что тебе требуется помощь, и вовсе не стремилась тебя снять.
Эви посмотрела, как Диана сделала несколько крупных глотков из своей кружки и спросила:
– В самом начале?
– Ну… – Диана дожидалась, пока Эви приложится к своему стакану. – Из тебя бы получилась привлекательная партнерша.
Это замечание произвело комичный, и, несомненно, нарочитый, эффект – питье попало Эви в нос. Внутри носовых ходов словно посыпали перцем, из глаз брызнули слезы. Судя по всему, она заказала себе текилу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41