Это семечки!
– Тогда в чем проблема? – спросил Ронан.
Тарл как будто немного застыдился.
– Я плавать не умею, – пробормотал он.
Глаза Ронана, пометавшись по кухне, остановились на ближайшей к ним бочке.
– Сюда! – рявкнул он и подтащил Тарла за руку. Тарл, похоже, собрался было запротестовать, но когда Ронан снял крышку, он заглянул внутрь бочки и с довольным видом кивнул.
– Годится, – сказал он и с бутылкой в руке залез в бочку. Ронан сунул туда же эльфийские карты, затем висевшей на стене среди прочей кухонной утвари киянкой надежно приколотил крышку, после чего подкатил бочку к желобу.
Едва он это сделал, как дверь с жутким грохотом рухнула, и несколько вооруженных эльфийских солдат кубарем на нее повалились. Ронан толкнул бочку. Она мигом исчезла во тьме, и он с победным воплем отважно бросился следом.
СТРАНА ГНОМОВ
Утверждают, будто впервые гномы пришли в Западные земли в Первую Эпоху, ведомые тремя братьями. Все трое обустроились в разных местах со своими привержецами, которые объявили каждого из братьев своим королем или, на языке гномов, своим удаком.
Старший брат. Тромбин, обустроился в Высоких горах, а потому был прозван Горным удаком. Средний брат, Реннин, выбрал своим владением берега великой реки, а потому приверженцы прозвали его Речным удаком. Младшего брата звали Ацетилхолин. Он обустроился на берегах Западного моря, а потому его прозвали Береговым удаком…
Розовая Книга Улай
Дур-Имар изначально был построен людьми, однако по причине особого местоположения сделался в значительной мере космополитичным. За многие годы гномы переселились туда с гор, что высились к западу от города, как и эльфы из Леса Снов к востоку, и теперь три расы уже так долго жили в мире и согласии, что большинство их представителей считало себя не гномами, эльфами или людьми, а просто гражданами Дур-Имара.
Город возвышался на острове, в том месте, где река Имар расширялась и замедляла свой ход, и много народу находило себе пропитание, рыбача в ее глубоких, изобильных водах. Другие каждый день переправлялись на берег, обрабатывая плодородные земельные участки, что рядами тянулись вдоль реки, а еще кто-то проезжал милю-другую к множеству виноградников у подножия гор.
Во второй половине дня компания рыбаков чинила свои сети на берегу острова под серыми каменными стенами города. Рыбаки увлеченно беседовали, когда один из них вдруг удивленно ткнул пальцем в сторону реки и крикнул.
Из воды выползал человек. Здоровенный, мускулистый мужчина с черной кожей и длинными темными косичками, что свисали по его плечам точно змеи-утопленницы. Он жадно хватал ртом воздух и казался почти на после днем издыхании. Однако рыбаки донельзя удивились вовсе не ему, а бочке, к которой он буквально прилип. Ибо она сама собой пела.
Самый высокий из рыбаков, хранясь от дурного глаза, начертал в воздухе какой-то знак.
– Она наверняка заколдована! – воскликнул один из рыбаков. – Поющая бочка! Кто и когда о таком слышал?
– Мой дедушка не раз о подобных чудесах рассказывал, – отозвался один из его друзей. – Разве ты не слышал про Болтающий валун Эфельбар, который подшучивал над прохожими и читал стихи задом-наперед?
Он умолк, зато бочка все громче расходилась. Жутко фальшивя, она горланила частушку про эльфийскую девку по имени Телла, которая круглые сутки хотела. В полном изнурении здоровенный мужчина выпрямился и подтащил бочку к берегу. Затем он повернулся и позвал рыбаков.
– Я Ронан, – назвался он. – Пожалуйста, помогите! Боюсь, с моим другом что-то случилось.
Почти все рыбаки отвернулись, прикидываясь, что не услышали. Чуть было не утопший воин, который заявлял, что приходится другом говорящей бочке, не входил в число тех, с кем им хотелось бы иметь дело. Но один из них, эльф по имени Бьюэль, все же встал и подошел к самой водной кромке, где Ронан тщетно пытался голыми руками откупорить бочку.
– Позвольте мне, – сказал Бьюэль. Сняв с ремня нож, он вставил его в щель между крышкой и бортом и надавил. Раздался скрип, и крышка отскочила. Насквозь промокшая и заляпанная чем-то красным фигура медленно выросла из бочки и с дурацкой улыбкой на физиономии туманным взором обвела окрестности. К груди фигура прижимала какие-то мокрые пергаменты.
– Тарл, – встревожено выдохнул Ронан. – Что с тобой? Ты ранен?
Он тронул руку Тарла и посмотрел на красную жид кость у себя на пальцах. Тарл проследил за ним взглядом.
– Все путем, – не очень внятно выговорил он. – Просто красное вино. В этой бочке его на четверть было.
Ронан облегченно вздохнул.
– Почему же ты не сказал? – спросил он. – Я бы его вылил!
– Потому и не сказал! Между прочим, я только из-за вина в эту клятскую бочку и полез! – Тарл негромко икнул, и счастливая улыбка медленно расползлась по его лицу.
Бьюэль задумчиво разглядывал Ронана.
– Скажите, добрый воин, не тот ли вы Ронан, рассказы о котором я слышал от путников с севера? – спросил он. – Тот, который ищет и беспощадно искореняет все Зло?
Ронан улыбнулся. Он все еще был достаточно молод и неопытен, чтобы упиваться своей известностью.
– Я только делаю, что могу, – ответил он, тщетно стараясь говорить сухо и холодно.
– Но вы устали и проголодались, так что я больше не стану утомлять вас вопросами. Меня зовут Бьюэль, и мой отец содержит в городе меблированные комнаты. Там вас с радостью примут отдохнуть и переночевать.
– У нас нет денег, – возразил Ронан. Он совсем вымотался, а мысль об удобной кровати с прохладным постельным бельем казалась невероятно привлекательна, однако он уже для себя уяснил, что честность – лучшая политика. В конечном итоге она спасала от многих неприятностей – угроз, судебных процессов, горьких слез, спустков из окон по веревкам из простыней и всего такого прочего.
– Вы будете нашими дорогими гостями. Впрочем, если пожелаете, вы сможете отплатить мне вашим советом. Меня и некоторых моих друзей очень заботит одно дело. Завтра, в праздник святого Уфмира, когда никто не будет работать, мы встретимся и обсудим, как это дело лучше всего разрешить. Совет такого прославленного воина, как вы, окажет огромную помощь!
– Вот и договорились. – Ронан взглянул на Тарла, который уже навалился на край бочки и начал похрапывать. – Если бы вы еще помогли мне доставить моего друга…
Бьюэль махнул другим рыбакам, и те тут же с интересом подошли. Недолго думая, они сложили сеть в импровизированный гамак, которые четверо рыбаков взяли за углы, а затем Тарл повис в этом гамаке словно очень крупный и вусмерть пьяный лосось. Вместе с Ронаном рыбаки поднялись по берегу и вошли в городские ворота.
* * *
Когда Ронан на следующее утро проснулся, солнце уже было высоко в небе. Яркие лучи струились через окошко крошечной спаленки, нагревая два свитка, которые воин, желая высушить, прошлым вечером разложил на небольшом столике. Мигом выскочив из постели, он с тревогой их осмотрел. Винные пятна сильно заляпали надписи, но в целом обе карты были достаточно различимы. Могло быть и хуже.
Дверь открылась, и в спальню, пережевывая солидный ломоть хлеба, вошел Тарл. Волосы его находились в жутком беспорядке, а цвет лица был такой, что рядом с ним любой зомби показался бы абсолютно здоровым, однако по собственным невозможным параметрам Тарл выглядел совсем даже неплохо. Ронан покачал головой. Способность Тарла переносить алкоголь просто его изумляла. Он совершенно точно знал, что, выпей он вчера чуть ли не четверть бочки вина, сейчас его голова болталась и скрипела бы как дверь в деревенский сортир.
– Глянь-ка, что я достал, – сказал Тарл, протягивая ему маленькую книжицу в кожаном переплете, которую он «реквизировал» в замке Альбрана.
– Что это? – спросил воин.
– «Руководство по магии для начинающих», – ответил Тарл. – Я его в Картохранилище нашел. Пожалуй, я проверю, прав ли был Антракс. Я хочу сказать, ты видел, что со мной иногда случается. Будет ведь кстати, если у меня и впрямь есть сила и если я могу ею управлять.
Ронан улыбнулся.
– Придется тебе потом ее почитать, – сказал он. – А прямо сейчас мы должны с Бьювлем встретиться. Идем!
Они поспешили вниз по крутой лестнице и помедлили лишь затем, чтобы пожелать доброго утра матушке Бьюэля, которая поправляла вазу с цветами на столе в вестибюле. Снаружи на узкой булыжной улочке царила тишина. К удивлению Тарла все, кого им удалось заприметить, тащили с собой ярко раскрашенные ведра.
– Доброе утро, – сказал Ронан первому встреченному ими мужчине.
– Доброе утро, любезные господа, – ответил муж чина. – И счастливого праздника! – С этими словами он поднял свое ведро и вылил струю какой-то густой белой гадости прямо на голову Тарлу.
Два друга в полном недоумении стояли и смотрели, как мужчина, весело насвистывая, шагает дальше по улице. Тарл скорчил гримасу, когда клейкая дрянь просочилась ему под рубашку.
– Что ещё за… – начал было он, но тут же умолк, когда к ним приблизилась приличная пожилая женщина. Она тоже тащила цветастое ведро.
– Доброе утро, – поздоровалась она. – Правильно ли я думаю, что вы гости нашего прекрасного города?
– Правильно, госпожа, – отозвался Ронан.
– Тогда вы непременно должны присоединиться к нашему празднику! – радостно воскликнула женщина, и Тарл вздрогнул, когда его опять с головы до ног окатили целым ведром белой гадости. – Счастливого праздника, и да насладитесь вы нашим обществом! – пожелала она им и заторопилась дальше по улице, оставляя несчастного Тарла буквально корчиться от причиненного неудобства.
– Вот что, – злобно рявкнул он Ронану. – Ни с кем не разговаривай. Никому не улыбайся. А если кто-то еще к нам станет подваливать, вышибай им мозги раньше, чем рты успеют раскрыть. Мочи всех подряд. Женщин, детей, стариков – кого угодно! Усек? – С этими словами Тарл повернулся и захлюпал дальше по улице, оставляя за собой липкий след, словно большая унылая улитка. Ронан последовал за ним, отчаянно стараясь не расхохотаться.
Праздник святого Уфмира Невезучего в Дур-Имаре, несомненно, представляет собой одно из самых странных и любопытных торжеств. Вот что на этот счет говорит «Розовая Книга Улай»:
Рожденный в Дур-Имаре, Уфмир Невезучий стал первым мучеником Религиозной эпохи. Всю свою короткую жизнь прожив фатальным неудачником, в один прекрасный день Уфмир оказался арестован за нарушение общественного порядка в форме поджога рыночного лотка, когда внезапно понесший вол наступил ему на ногу, и Уфмир случайно опрокинул чью-то горящую керосинку. Однако в день судебного заседания он совершенно неожиданно оказался обвинен в ереси, когда председательствующему дали не те документы после того, как случайно залетевший в мужской туалет орел накинулся там на судебного пристава, заставив того выронить и перепутать папки с делами. Уфмир не имел возможность указать судье на столь прискорбную ошибку, потеряв голос после того, как в таверне ему вместо обычного сухого мартини налили чистый спирт, а его адвокат еще не прибыл, по пути в суд схваченный и жестоко избитый бандой монахинь-вероотступниц. В результате Уфмира приговорили к смертной казни.
Ошибка, разумеется, была обнаружена, и в заранее назначенном месте казни Уфмира ожидала отсрочка приведения приговора в исполнение. К несчастью, он так туда и не прибыл. По дороге Уфмир попытался сбежать, и пока за ним гонялись по кухонным помещениям крупнейшего во всем Дур-Имаре ресторана, он споткнулся о любимого варта местного шеф-повара и головой вперед нырнул в большой чан со свежеприготовленным майонезом. Это, впрочем, особых последствий бы не имело, если б не тот факт, что неопытный помощник повара за час до того повернул не тот выключатель, и все это время чан непрерывно и незаметно разогревался. Когда Уфмир в него попал, майонез уже кипел – и считанные секунды спустя все было кончено.
Описанное происшествие скорее всего прошло бы незамеченным, если бы не странные события на похоронах. Громадные толпы калек и инвалидов собрались понаблюдать за похоронной процессией и удостовериться, что Уфмир действительно мертв, в результате чего улицы оказались забиты народом. Катафалк не мог продвинуться ни на метр, так что сопровождавшие гроб решили двигаться пешим порядком. К несчастью все шестеро страдали синдромом Гриффитса, в высшей мере заразным заболеванием, которое в условиях стресса поражает больного временной слепотой. Неспособные ясно видеть, носильщики сбились с дороги, протащились по нескольким проулкам, миновали какие-то двери и в конечном итоге забрели в пакгауз, где хранились ковры. После получасового шатания по коридорам и лестницам они решили остановиться на отдых и с облегчением поставили гроб Уфмира на удобный выступ. К несчастью это оказался подоконник третьего этажа. Живописно соскользнув с подоконника, гроб вместе с лежащим в нем Уфмиром стремительно понесся к земле и, всей своей тяжестью обрушившись прямо на голову Лазло Похотливого, правителя Дур-Имара, мигом его прикончил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
– Тогда в чем проблема? – спросил Ронан.
Тарл как будто немного застыдился.
– Я плавать не умею, – пробормотал он.
Глаза Ронана, пометавшись по кухне, остановились на ближайшей к ним бочке.
– Сюда! – рявкнул он и подтащил Тарла за руку. Тарл, похоже, собрался было запротестовать, но когда Ронан снял крышку, он заглянул внутрь бочки и с довольным видом кивнул.
– Годится, – сказал он и с бутылкой в руке залез в бочку. Ронан сунул туда же эльфийские карты, затем висевшей на стене среди прочей кухонной утвари киянкой надежно приколотил крышку, после чего подкатил бочку к желобу.
Едва он это сделал, как дверь с жутким грохотом рухнула, и несколько вооруженных эльфийских солдат кубарем на нее повалились. Ронан толкнул бочку. Она мигом исчезла во тьме, и он с победным воплем отважно бросился следом.
СТРАНА ГНОМОВ
Утверждают, будто впервые гномы пришли в Западные земли в Первую Эпоху, ведомые тремя братьями. Все трое обустроились в разных местах со своими привержецами, которые объявили каждого из братьев своим королем или, на языке гномов, своим удаком.
Старший брат. Тромбин, обустроился в Высоких горах, а потому был прозван Горным удаком. Средний брат, Реннин, выбрал своим владением берега великой реки, а потому приверженцы прозвали его Речным удаком. Младшего брата звали Ацетилхолин. Он обустроился на берегах Западного моря, а потому его прозвали Береговым удаком…
Розовая Книга Улай
Дур-Имар изначально был построен людьми, однако по причине особого местоположения сделался в значительной мере космополитичным. За многие годы гномы переселились туда с гор, что высились к западу от города, как и эльфы из Леса Снов к востоку, и теперь три расы уже так долго жили в мире и согласии, что большинство их представителей считало себя не гномами, эльфами или людьми, а просто гражданами Дур-Имара.
Город возвышался на острове, в том месте, где река Имар расширялась и замедляла свой ход, и много народу находило себе пропитание, рыбача в ее глубоких, изобильных водах. Другие каждый день переправлялись на берег, обрабатывая плодородные земельные участки, что рядами тянулись вдоль реки, а еще кто-то проезжал милю-другую к множеству виноградников у подножия гор.
Во второй половине дня компания рыбаков чинила свои сети на берегу острова под серыми каменными стенами города. Рыбаки увлеченно беседовали, когда один из них вдруг удивленно ткнул пальцем в сторону реки и крикнул.
Из воды выползал человек. Здоровенный, мускулистый мужчина с черной кожей и длинными темными косичками, что свисали по его плечам точно змеи-утопленницы. Он жадно хватал ртом воздух и казался почти на после днем издыхании. Однако рыбаки донельзя удивились вовсе не ему, а бочке, к которой он буквально прилип. Ибо она сама собой пела.
Самый высокий из рыбаков, хранясь от дурного глаза, начертал в воздухе какой-то знак.
– Она наверняка заколдована! – воскликнул один из рыбаков. – Поющая бочка! Кто и когда о таком слышал?
– Мой дедушка не раз о подобных чудесах рассказывал, – отозвался один из его друзей. – Разве ты не слышал про Болтающий валун Эфельбар, который подшучивал над прохожими и читал стихи задом-наперед?
Он умолк, зато бочка все громче расходилась. Жутко фальшивя, она горланила частушку про эльфийскую девку по имени Телла, которая круглые сутки хотела. В полном изнурении здоровенный мужчина выпрямился и подтащил бочку к берегу. Затем он повернулся и позвал рыбаков.
– Я Ронан, – назвался он. – Пожалуйста, помогите! Боюсь, с моим другом что-то случилось.
Почти все рыбаки отвернулись, прикидываясь, что не услышали. Чуть было не утопший воин, который заявлял, что приходится другом говорящей бочке, не входил в число тех, с кем им хотелось бы иметь дело. Но один из них, эльф по имени Бьюэль, все же встал и подошел к самой водной кромке, где Ронан тщетно пытался голыми руками откупорить бочку.
– Позвольте мне, – сказал Бьюэль. Сняв с ремня нож, он вставил его в щель между крышкой и бортом и надавил. Раздался скрип, и крышка отскочила. Насквозь промокшая и заляпанная чем-то красным фигура медленно выросла из бочки и с дурацкой улыбкой на физиономии туманным взором обвела окрестности. К груди фигура прижимала какие-то мокрые пергаменты.
– Тарл, – встревожено выдохнул Ронан. – Что с тобой? Ты ранен?
Он тронул руку Тарла и посмотрел на красную жид кость у себя на пальцах. Тарл проследил за ним взглядом.
– Все путем, – не очень внятно выговорил он. – Просто красное вино. В этой бочке его на четверть было.
Ронан облегченно вздохнул.
– Почему же ты не сказал? – спросил он. – Я бы его вылил!
– Потому и не сказал! Между прочим, я только из-за вина в эту клятскую бочку и полез! – Тарл негромко икнул, и счастливая улыбка медленно расползлась по его лицу.
Бьюэль задумчиво разглядывал Ронана.
– Скажите, добрый воин, не тот ли вы Ронан, рассказы о котором я слышал от путников с севера? – спросил он. – Тот, который ищет и беспощадно искореняет все Зло?
Ронан улыбнулся. Он все еще был достаточно молод и неопытен, чтобы упиваться своей известностью.
– Я только делаю, что могу, – ответил он, тщетно стараясь говорить сухо и холодно.
– Но вы устали и проголодались, так что я больше не стану утомлять вас вопросами. Меня зовут Бьюэль, и мой отец содержит в городе меблированные комнаты. Там вас с радостью примут отдохнуть и переночевать.
– У нас нет денег, – возразил Ронан. Он совсем вымотался, а мысль об удобной кровати с прохладным постельным бельем казалась невероятно привлекательна, однако он уже для себя уяснил, что честность – лучшая политика. В конечном итоге она спасала от многих неприятностей – угроз, судебных процессов, горьких слез, спустков из окон по веревкам из простыней и всего такого прочего.
– Вы будете нашими дорогими гостями. Впрочем, если пожелаете, вы сможете отплатить мне вашим советом. Меня и некоторых моих друзей очень заботит одно дело. Завтра, в праздник святого Уфмира, когда никто не будет работать, мы встретимся и обсудим, как это дело лучше всего разрешить. Совет такого прославленного воина, как вы, окажет огромную помощь!
– Вот и договорились. – Ронан взглянул на Тарла, который уже навалился на край бочки и начал похрапывать. – Если бы вы еще помогли мне доставить моего друга…
Бьюэль махнул другим рыбакам, и те тут же с интересом подошли. Недолго думая, они сложили сеть в импровизированный гамак, которые четверо рыбаков взяли за углы, а затем Тарл повис в этом гамаке словно очень крупный и вусмерть пьяный лосось. Вместе с Ронаном рыбаки поднялись по берегу и вошли в городские ворота.
* * *
Когда Ронан на следующее утро проснулся, солнце уже было высоко в небе. Яркие лучи струились через окошко крошечной спаленки, нагревая два свитка, которые воин, желая высушить, прошлым вечером разложил на небольшом столике. Мигом выскочив из постели, он с тревогой их осмотрел. Винные пятна сильно заляпали надписи, но в целом обе карты были достаточно различимы. Могло быть и хуже.
Дверь открылась, и в спальню, пережевывая солидный ломоть хлеба, вошел Тарл. Волосы его находились в жутком беспорядке, а цвет лица был такой, что рядом с ним любой зомби показался бы абсолютно здоровым, однако по собственным невозможным параметрам Тарл выглядел совсем даже неплохо. Ронан покачал головой. Способность Тарла переносить алкоголь просто его изумляла. Он совершенно точно знал, что, выпей он вчера чуть ли не четверть бочки вина, сейчас его голова болталась и скрипела бы как дверь в деревенский сортир.
– Глянь-ка, что я достал, – сказал Тарл, протягивая ему маленькую книжицу в кожаном переплете, которую он «реквизировал» в замке Альбрана.
– Что это? – спросил воин.
– «Руководство по магии для начинающих», – ответил Тарл. – Я его в Картохранилище нашел. Пожалуй, я проверю, прав ли был Антракс. Я хочу сказать, ты видел, что со мной иногда случается. Будет ведь кстати, если у меня и впрямь есть сила и если я могу ею управлять.
Ронан улыбнулся.
– Придется тебе потом ее почитать, – сказал он. – А прямо сейчас мы должны с Бьювлем встретиться. Идем!
Они поспешили вниз по крутой лестнице и помедлили лишь затем, чтобы пожелать доброго утра матушке Бьюэля, которая поправляла вазу с цветами на столе в вестибюле. Снаружи на узкой булыжной улочке царила тишина. К удивлению Тарла все, кого им удалось заприметить, тащили с собой ярко раскрашенные ведра.
– Доброе утро, – сказал Ронан первому встреченному ими мужчине.
– Доброе утро, любезные господа, – ответил муж чина. – И счастливого праздника! – С этими словами он поднял свое ведро и вылил струю какой-то густой белой гадости прямо на голову Тарлу.
Два друга в полном недоумении стояли и смотрели, как мужчина, весело насвистывая, шагает дальше по улице. Тарл скорчил гримасу, когда клейкая дрянь просочилась ему под рубашку.
– Что ещё за… – начал было он, но тут же умолк, когда к ним приблизилась приличная пожилая женщина. Она тоже тащила цветастое ведро.
– Доброе утро, – поздоровалась она. – Правильно ли я думаю, что вы гости нашего прекрасного города?
– Правильно, госпожа, – отозвался Ронан.
– Тогда вы непременно должны присоединиться к нашему празднику! – радостно воскликнула женщина, и Тарл вздрогнул, когда его опять с головы до ног окатили целым ведром белой гадости. – Счастливого праздника, и да насладитесь вы нашим обществом! – пожелала она им и заторопилась дальше по улице, оставляя несчастного Тарла буквально корчиться от причиненного неудобства.
– Вот что, – злобно рявкнул он Ронану. – Ни с кем не разговаривай. Никому не улыбайся. А если кто-то еще к нам станет подваливать, вышибай им мозги раньше, чем рты успеют раскрыть. Мочи всех подряд. Женщин, детей, стариков – кого угодно! Усек? – С этими словами Тарл повернулся и захлюпал дальше по улице, оставляя за собой липкий след, словно большая унылая улитка. Ронан последовал за ним, отчаянно стараясь не расхохотаться.
Праздник святого Уфмира Невезучего в Дур-Имаре, несомненно, представляет собой одно из самых странных и любопытных торжеств. Вот что на этот счет говорит «Розовая Книга Улай»:
Рожденный в Дур-Имаре, Уфмир Невезучий стал первым мучеником Религиозной эпохи. Всю свою короткую жизнь прожив фатальным неудачником, в один прекрасный день Уфмир оказался арестован за нарушение общественного порядка в форме поджога рыночного лотка, когда внезапно понесший вол наступил ему на ногу, и Уфмир случайно опрокинул чью-то горящую керосинку. Однако в день судебного заседания он совершенно неожиданно оказался обвинен в ереси, когда председательствующему дали не те документы после того, как случайно залетевший в мужской туалет орел накинулся там на судебного пристава, заставив того выронить и перепутать папки с делами. Уфмир не имел возможность указать судье на столь прискорбную ошибку, потеряв голос после того, как в таверне ему вместо обычного сухого мартини налили чистый спирт, а его адвокат еще не прибыл, по пути в суд схваченный и жестоко избитый бандой монахинь-вероотступниц. В результате Уфмира приговорили к смертной казни.
Ошибка, разумеется, была обнаружена, и в заранее назначенном месте казни Уфмира ожидала отсрочка приведения приговора в исполнение. К несчастью, он так туда и не прибыл. По дороге Уфмир попытался сбежать, и пока за ним гонялись по кухонным помещениям крупнейшего во всем Дур-Имаре ресторана, он споткнулся о любимого варта местного шеф-повара и головой вперед нырнул в большой чан со свежеприготовленным майонезом. Это, впрочем, особых последствий бы не имело, если б не тот факт, что неопытный помощник повара за час до того повернул не тот выключатель, и все это время чан непрерывно и незаметно разогревался. Когда Уфмир в него попал, майонез уже кипел – и считанные секунды спустя все было кончено.
Описанное происшествие скорее всего прошло бы незамеченным, если бы не странные события на похоронах. Громадные толпы калек и инвалидов собрались понаблюдать за похоронной процессией и удостовериться, что Уфмир действительно мертв, в результате чего улицы оказались забиты народом. Катафалк не мог продвинуться ни на метр, так что сопровождавшие гроб решили двигаться пешим порядком. К несчастью все шестеро страдали синдромом Гриффитса, в высшей мере заразным заболеванием, которое в условиях стресса поражает больного временной слепотой. Неспособные ясно видеть, носильщики сбились с дороги, протащились по нескольким проулкам, миновали какие-то двери и в конечном итоге забрели в пакгауз, где хранились ковры. После получасового шатания по коридорам и лестницам они решили остановиться на отдых и с облегчением поставили гроб Уфмира на удобный выступ. К несчастью это оказался подоконник третьего этажа. Живописно соскользнув с подоконника, гроб вместе с лежащим в нем Уфмиром стремительно понесся к земле и, всей своей тяжестью обрушившись прямо на голову Лазло Похотливого, правителя Дур-Имара, мигом его прикончил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43