— местного дворянства. Интересно, что побудило этого человека взяться за дело? Просто скука? Неудовлетворенность жизнью, виной которой была невозможность проявить себя на ином поприще? Или склонность к мистике, унаследованная от родителей и действующая на уровне подсознания?
— Так за что же здесь можно ухватиться? — воскликнула Маделин. — Я все время стараюсь понять это. За что нам ухватиться?
Вдруг за ее спиной раздался удар по стеклу, а потом леденящий сердце скрежет. Маделин вскрикнула. От удара полуоткрытая створка окна почти захлопнулась и, задребезжав, стукнула по раме. Пейдж похолодел. Звуки оркестра по-прежнему заполняли комнату. Он подошел к окну и открыл его.
Глава 18
Доктор Фелл с Эллиотом на поезд не попали. Дело в том, что, когда они добрались в «Фарнли-Клоуз», им доложили, что Бетти Харботтл проснулась и может побеседовать с ними.
Пока они шли по фруктовому саду и лесу, говорили мало. Непосвященному слушателю их слова показались бы загадочными. Но они имели непосредственное отношение к событиям, которые должны были произойти лишь через час-другой, когда самый коварный убийца из всех, с кем пришлось столкнуться доктору Феллу, — так он сейчас думал, — попадется в расставленную ловушку.
В лесу было безлюдно и темно. Освещенные призрачным светом луны, листья деревьев сплетались в тяжелые узоры. Фонарь Эллиота бросал зеленые пятна на голую земляную тропинку. В темноте раздавались два голоса: пронзительный тенор Эллиота и хриплый бас доктора Фелла.
— Сэр, как вы думаете, мы хоть приближаемся к тому, чтобы получить доказательства?
— Думаю, да. Надеюсь. Если я правильно понял характер одного человека, он предоставит нам все доказательства!
— И вы думаете, что ваша ловушка сработает?
— Хм-м… Если она сделает свое дело… Я соорудил ее из палок и камней, лохмотьев и костей, но она должна сослужить нам службу!
— Вы считаете, там, — Эллиот тряхнул головой в сторону дома Маделин, — опасно?
Возникла пауза. В темноте слышались только их шаги да шелест папоротника.
— Черт возьми, я бы тоже хотел это знать! Хотя думаю, вряд ли ей что-то грозит. Посмотрим, что за человек наш убийца. Хитрая бестия, почти такой же бездушный, как старая кукла, при ангельской, благопристойной внешности. Но подчеркиваю: не сказочный монстр, стремящийся все усыпать трупами! Совсем не монстр. Обыкновенный убийца, приятель. Когда я думаю, сколько людей, по всем законам прогрессирующего насилия, могли быть убиты в этом деле, я начинаю покрываться гусиной кожей. Известны случаи, когда убийца, совершив первое преступление и оставшись непойманным, сходил с ума и начинал уничтожать всех подряд. Это все равно, что вынимать оливки из бутылки: с первой возникают большие трудности, зато остальные сами выкатываются на стол. Никто, кажется, не обращает на это внимания. Этот убийца — человек, друг мой. Я, как вы понимаете, не хвалю убийцу за спортивную сдержанность и хорошие манеры, за то, что он не стал дальше убивать людей. Но, господи, Эллиот, сколько людей с самого начала были в опасности! Бетти Харботтл могла быть убита! Одна известная нам леди могла быть убита! За безопасность одного человека я опасался с самого начала. Но все они невредимы. Что это? Его упущения или что-то другое?
Они молча спустились с холма и вышли из леса. В «Фарнли-Клоуз» горело всего несколько огоньков. Они прошли часть сада, обогнули то место, где было совершено убийство, и оказались у передней двери. Их приветливо встретил Ноулз.
— Леди Фарнли удалилась к себе, сэр, — доложил он. — Но доктор Кинг просил меня передать, что вы, господа, если хотите, можете подняться к нему наверх…
— Бетти Харботтл?… — остановил его Эллиот.
— Да, сэр. Думаю, что так.
Когда они поднимались наверх и шли по тускло освещенному коридору мимо Зеленой комнаты к спальне, где лежала девушка, Эллиот посвистывал сквозь зубы. Прежде чем они вошли в спальню, доктор Кинг задержал их на пороге.
— Послушайте, господа, — резко произнес он. — Пять минут, может быть, десять, не больше! Я хочу вас предупредить. Она сейчас спокойна и разговорчива, словно речь идет о поездке в автобусе. Но не заблуждайтесь. Это реакция после морфия. Вы найдете ее наблюдательной и сообразительной — любопытство всегда было основной чертой Бетти, — но не утомляйте ее слишком многочисленными предположениями и вопросами. Это понятно? Ну хорошо. Идемте.
Когда они вошли, миссис Аппс, домоправительница, тотчас же удалилась. Спальня была большой, довольно невзрачной комнатой, освещенной старомодными подсвечниками, переделанными в электрические лампы с круглыми стеклянными абажурами. На стенах висели большие старинные фотографии Фарнли в рамках, а на туалетном столике располагался целый зверинец фарфоровых животных. На крепкой черной квадратной кровати лежала Бетти и смотрела на них с робким интересом.
Такие лица, как у нее, с коротко остриженными волосами, называют «живыми». Бледность и немного впалые глаза были единственными признаками болезни. Она, казалось, обрадовалась посетителям, и единственным, кто смущал ее, был доктор Кинг. Ее руки медленно разглаживали стеганое одеяло.
Доктор Фелл с сияющей улыбкой поглядел на нее. От его присутствия в комнате стало спокойнее.
— Здравствуйте, — поздоровался он.
— Здравствуйте, сэр, — как можно приветливее ответила Бетти.
— Вы знаете, кто вы, моя дорогая? И почему вы здесь?
— О да! Вы хотите, чтобы я вам рассказала, что со мной случилось?
— А вы можете?
— Не возражаю, — согласилась она.
Девушка уставилась на спинку кровати. Доктор Кинг снял часы и положил их на туалетный столик.
— Ну… я, право, не знаю, что вам и сказать. Я поднялась на чердак, чтобы взять яблоко… — Бетти, казалось, вдруг передумала и пошевелилась на постели. — Нет, я не поднималась! — проговорила она.
— Не поднимались?
— Я поднималась не за яблоком. Когда я поправлюсь, моя сестра заберет меня отсюда (а еще у меня будет отпуск в Гастингсе), поэтому я вам скажу. Я поднималась не за яблоком. Я часто поднималась, чтобы попытаться разглядеть, что там находится в запертом чулане.
В ее тоне вовсе не слышалось вызова: она была для этого слишком обессилена; она просто говорила правду, словно находилась под влиянием не морфия, а скорее скополамина.
Доктор Фелл поморщился:
— Но почему вас заинтересовал запертый чулан?
— О, о нем все знают, сэр! Кто-то туда наведывался!
— Наведывался?
— Да, сидел там со светом. На крыше есть маленькое слуховое оконце. По вечерам, если вы находитесь недалеко от дома, а в чулане горит свет, его можно заметить. В доме все знают об этом, хотя делают вид, что мы ничего не знаем! Об этом знает даже мисс Дейн! Однажды вечером я относила посылочку мисс Дейн от сэра Джона. Обратно мне надо было возвращаться по Ханджинг-Чарт. Вот мисс Дейн и спросила меня, не страшно ли мне одной идти по лесу в такой темноте. Я сказала, что нет, ведь мне светит окно на крыше! Я, конечно, пошутила, потому что окно выходит на юг, а тропинка через Ханджинг-Чарт подходит к «Фарнли-Клоуз» с севера. Мисс Дейн засмеялась, обняла меня за плечи и спросила: «Бетти, вы единственная, кто видел свет в этом окне?» Я ответила, что его видели все — ведь мы и правда видели! Всех очень интересовала эта машина, похожая на граммофон, — эта кукла!
Наступила пауза.
— И кто же бывал в этом чулане?
— Ну, большей частью, говорят, сэр Джон. Агнес видела, как он однажды спускался с чердака, весь потный, а в руке держал что-то вроде кнута. Я сказала: «Ты бы тоже вспотела, если бы хоть немного посидела в этом чулане за закрытой дверью». Но Агнес ответила, что по его виду не скажешь, что он очень напуган.
— Хорошо, моя дорогая, а не скажете ли вы нам, что же вчера произошло? А?
Доктор Кинг резко вмешался:
— Две минуты, друзья мои!
Бетти удивилась.
— Ладно, — ответила она. — Я поднялась туда за яблоком. Но на этот раз, проходя мимо двери чулана, я заметила, что висячий замок не заперт. Он свободно висел на скобе. Дверь была закрыта, но чем-то, зажатым между дверью и косяком.
— Как же вы поступили?
— Я пошла и взяла яблоко. Потом вернулась, посмотрела на дверь и съела яблоко. Потом сходила в яблочную комнату еще за одним яблоком, и тут мне пришла мысль: хорошо бы, в конце концов, узнать, что находится в чулане. Но мне хотелось этого не так сильно, как обычно.
— Почему?
— Потому что там что-то шумело, или мне так показалось. Так дребезжат дедушкины часы, когда их заводишь; но звук был не очень громким.
— Вы помните, который тогда был час, Бетти?
— Нет, сэр. Не совсем. Это было после часу, может быть, четверть второго или чуть позже.
— И что вы тогда сделали?
— Я долго колебалась, хотела отказаться от своей затеи, но все-таки открыла дверь. Ее придерживала перчатка, заткнутая между дверью и косяком!
— Перчатка мужская или женская?
— Мужская. Она была или вымазана в масле, или пахла маслом. Она упала на пол. Я вошла и увидела старую куклу, стоящую боком ко мне. Мне не хотелось рассматривать ее, да и видно было не очень хорошо. Но стоило мне войти, как дверь тихонько захлопнулась, кто-то набросил на дверь цепь, и я услышала, как снаружи закрывается висячий замок! Так я оказалась запертой в чулане.
— Осторожно! — резко сказал врач, взяв со стола часы.
Бетти вертела край стеганого одеяла. Доктор Фелл и инспектор глядели друг на друга; красное лицо доктора было суровым и мрачным.
— Но — вы в порядке, Бетти? — кто там был? Кто был в этом маленьком чулане?
— Никого. Никого, кроме старой куклы. Вообще никого.
— Вы в этом уверены?
— О да.
— И что же вы сделали?
— Я ничего не сделала. Я боялась звать на помощь и просить меня освободить. Я боялась, что меня уволят. Было не совсем темно. Я стояла и ничего не делала — ну, может быть, четверть часа. И никто ничего не делал — я имею в виду куклу. Наконец я решила подойти к двери, но не смогла, потому что ее руки обхватили меня.
Если бы в этот момент пепел сигары упал в пепельницу, доктор Фелл клянется, что это было бы слышно. Эллиот слышал собственное дыхание через ноздри. Он спросил:
— Она шевелилась, Бетти? Кукла шевелилась?
— Да, сэр. Она шевелила руками. Они двигались не быстро, и еще… туловище тоже, оно слегка наклонилось в мою сторону, при этом слышался тихий скрежет. Но я не испугалась. Я, казалось, не чувствовала ничего, потому что простояла там с полчаса. Вот чего я испугалась, так это ее глаз! Глаза у нее были не на том месте. Представляете, глаза старой куклы были на юбке, где-то у колен, и они смотрели прямо на меня! Я видела, как они моргают. Но даже они не так уж меня поразили. Я не закричала. Но больше я ничего не помню: я, должно быть, упала в обморок или что-то вроде этого; потом оказалась за дверью, — продолжила Бетти, совершенно не изменив ни выражения лица, ни тона; она лишь взглянула в сторону двери. — Я бы хотела поспать, — жалобно добавила девушка.
Доктор Кинг бесшумно выругался.
— Все, хватит! — сказал он. — Уходите! Да, с ней все будет в порядке, но… уходите!
— Конечно, — согласился Эллиот, посмотрев на закрытые глаза Бетти. — Думаю, нам действительно лучше уйти.
Они вышли, виновато и тихо, доктор Кинг бесшумно закрыл за ними дверь.
— Надеюсь, — пробормотал он, — этот бессвязный бред вам поможет.
По-прежнему молча, доктор Фелл и инспектор прошли втемную Зеленую комнату. Она была обставлена как кабинет, в тяжелом античном стиле; в прямоугольные окна проникал свет луны. Они подошли к ним.
— Кажется, все проясняется, сэр? Даже без… ловушек на дознании?
— Да. Все становится ясно.
— Тогда нам надо отправиться в город и…
— Нет, — возразил доктор Фелл после долгой паузы. — Не вижу в этом необходимости. Полагаю, сейчас нам следует провести эксперимент. Надо ковать железо, пока горячо. Смотрите!
В темноте внизу светлыми, четкими линиями обозначались контуры сада. Перед их взорами простирался лабиринт кустарниковых изгородей, прорезанных беловатыми тропинками; видно было пространство вокруг пруда и белые точки водяных лилий. Но не это привлекло их внимание. Кто-то нес предмет, узнаваемый даже при этом свете, он проскользнул под окнами библиотеки и завернул за южный угол дома.
Доктор Фелл выдохнул. С трудом пробравшись по комнате к центральной люстре, он включил свет и повернулся к Эллиоту, тряхнув капюшоном.
— Психологически все верно, — сардонически заметил он инспектору, — сегодня та самая ночь. Нам пора, приятель! Действовать нужно быстро, или мы потеряем свое преимущество. Прошу вас, соберите всех. Я хотел бы сделать некоторые объяснения относительно того, как мог быть убит человек, когда он стоял один на песчаной полосе; а потом хорошо бы помолиться, чтобы святой Николай упокоил его душу. А?
Их прервал негромкий кашель Ноулза, бесшумно вошедшего в комнату.
— Прошу прощения, сэр, — обратился он к доктору Феллу. — Здесь мистер Марри, и он хочет увидеться с вами, господа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
— Так за что же здесь можно ухватиться? — воскликнула Маделин. — Я все время стараюсь понять это. За что нам ухватиться?
Вдруг за ее спиной раздался удар по стеклу, а потом леденящий сердце скрежет. Маделин вскрикнула. От удара полуоткрытая створка окна почти захлопнулась и, задребезжав, стукнула по раме. Пейдж похолодел. Звуки оркестра по-прежнему заполняли комнату. Он подошел к окну и открыл его.
Глава 18
Доктор Фелл с Эллиотом на поезд не попали. Дело в том, что, когда они добрались в «Фарнли-Клоуз», им доложили, что Бетти Харботтл проснулась и может побеседовать с ними.
Пока они шли по фруктовому саду и лесу, говорили мало. Непосвященному слушателю их слова показались бы загадочными. Но они имели непосредственное отношение к событиям, которые должны были произойти лишь через час-другой, когда самый коварный убийца из всех, с кем пришлось столкнуться доктору Феллу, — так он сейчас думал, — попадется в расставленную ловушку.
В лесу было безлюдно и темно. Освещенные призрачным светом луны, листья деревьев сплетались в тяжелые узоры. Фонарь Эллиота бросал зеленые пятна на голую земляную тропинку. В темноте раздавались два голоса: пронзительный тенор Эллиота и хриплый бас доктора Фелла.
— Сэр, как вы думаете, мы хоть приближаемся к тому, чтобы получить доказательства?
— Думаю, да. Надеюсь. Если я правильно понял характер одного человека, он предоставит нам все доказательства!
— И вы думаете, что ваша ловушка сработает?
— Хм-м… Если она сделает свое дело… Я соорудил ее из палок и камней, лохмотьев и костей, но она должна сослужить нам службу!
— Вы считаете, там, — Эллиот тряхнул головой в сторону дома Маделин, — опасно?
Возникла пауза. В темноте слышались только их шаги да шелест папоротника.
— Черт возьми, я бы тоже хотел это знать! Хотя думаю, вряд ли ей что-то грозит. Посмотрим, что за человек наш убийца. Хитрая бестия, почти такой же бездушный, как старая кукла, при ангельской, благопристойной внешности. Но подчеркиваю: не сказочный монстр, стремящийся все усыпать трупами! Совсем не монстр. Обыкновенный убийца, приятель. Когда я думаю, сколько людей, по всем законам прогрессирующего насилия, могли быть убиты в этом деле, я начинаю покрываться гусиной кожей. Известны случаи, когда убийца, совершив первое преступление и оставшись непойманным, сходил с ума и начинал уничтожать всех подряд. Это все равно, что вынимать оливки из бутылки: с первой возникают большие трудности, зато остальные сами выкатываются на стол. Никто, кажется, не обращает на это внимания. Этот убийца — человек, друг мой. Я, как вы понимаете, не хвалю убийцу за спортивную сдержанность и хорошие манеры, за то, что он не стал дальше убивать людей. Но, господи, Эллиот, сколько людей с самого начала были в опасности! Бетти Харботтл могла быть убита! Одна известная нам леди могла быть убита! За безопасность одного человека я опасался с самого начала. Но все они невредимы. Что это? Его упущения или что-то другое?
Они молча спустились с холма и вышли из леса. В «Фарнли-Клоуз» горело всего несколько огоньков. Они прошли часть сада, обогнули то место, где было совершено убийство, и оказались у передней двери. Их приветливо встретил Ноулз.
— Леди Фарнли удалилась к себе, сэр, — доложил он. — Но доктор Кинг просил меня передать, что вы, господа, если хотите, можете подняться к нему наверх…
— Бетти Харботтл?… — остановил его Эллиот.
— Да, сэр. Думаю, что так.
Когда они поднимались наверх и шли по тускло освещенному коридору мимо Зеленой комнаты к спальне, где лежала девушка, Эллиот посвистывал сквозь зубы. Прежде чем они вошли в спальню, доктор Кинг задержал их на пороге.
— Послушайте, господа, — резко произнес он. — Пять минут, может быть, десять, не больше! Я хочу вас предупредить. Она сейчас спокойна и разговорчива, словно речь идет о поездке в автобусе. Но не заблуждайтесь. Это реакция после морфия. Вы найдете ее наблюдательной и сообразительной — любопытство всегда было основной чертой Бетти, — но не утомляйте ее слишком многочисленными предположениями и вопросами. Это понятно? Ну хорошо. Идемте.
Когда они вошли, миссис Аппс, домоправительница, тотчас же удалилась. Спальня была большой, довольно невзрачной комнатой, освещенной старомодными подсвечниками, переделанными в электрические лампы с круглыми стеклянными абажурами. На стенах висели большие старинные фотографии Фарнли в рамках, а на туалетном столике располагался целый зверинец фарфоровых животных. На крепкой черной квадратной кровати лежала Бетти и смотрела на них с робким интересом.
Такие лица, как у нее, с коротко остриженными волосами, называют «живыми». Бледность и немного впалые глаза были единственными признаками болезни. Она, казалось, обрадовалась посетителям, и единственным, кто смущал ее, был доктор Кинг. Ее руки медленно разглаживали стеганое одеяло.
Доктор Фелл с сияющей улыбкой поглядел на нее. От его присутствия в комнате стало спокойнее.
— Здравствуйте, — поздоровался он.
— Здравствуйте, сэр, — как можно приветливее ответила Бетти.
— Вы знаете, кто вы, моя дорогая? И почему вы здесь?
— О да! Вы хотите, чтобы я вам рассказала, что со мной случилось?
— А вы можете?
— Не возражаю, — согласилась она.
Девушка уставилась на спинку кровати. Доктор Кинг снял часы и положил их на туалетный столик.
— Ну… я, право, не знаю, что вам и сказать. Я поднялась на чердак, чтобы взять яблоко… — Бетти, казалось, вдруг передумала и пошевелилась на постели. — Нет, я не поднималась! — проговорила она.
— Не поднимались?
— Я поднималась не за яблоком. Когда я поправлюсь, моя сестра заберет меня отсюда (а еще у меня будет отпуск в Гастингсе), поэтому я вам скажу. Я поднималась не за яблоком. Я часто поднималась, чтобы попытаться разглядеть, что там находится в запертом чулане.
В ее тоне вовсе не слышалось вызова: она была для этого слишком обессилена; она просто говорила правду, словно находилась под влиянием не морфия, а скорее скополамина.
Доктор Фелл поморщился:
— Но почему вас заинтересовал запертый чулан?
— О, о нем все знают, сэр! Кто-то туда наведывался!
— Наведывался?
— Да, сидел там со светом. На крыше есть маленькое слуховое оконце. По вечерам, если вы находитесь недалеко от дома, а в чулане горит свет, его можно заметить. В доме все знают об этом, хотя делают вид, что мы ничего не знаем! Об этом знает даже мисс Дейн! Однажды вечером я относила посылочку мисс Дейн от сэра Джона. Обратно мне надо было возвращаться по Ханджинг-Чарт. Вот мисс Дейн и спросила меня, не страшно ли мне одной идти по лесу в такой темноте. Я сказала, что нет, ведь мне светит окно на крыше! Я, конечно, пошутила, потому что окно выходит на юг, а тропинка через Ханджинг-Чарт подходит к «Фарнли-Клоуз» с севера. Мисс Дейн засмеялась, обняла меня за плечи и спросила: «Бетти, вы единственная, кто видел свет в этом окне?» Я ответила, что его видели все — ведь мы и правда видели! Всех очень интересовала эта машина, похожая на граммофон, — эта кукла!
Наступила пауза.
— И кто же бывал в этом чулане?
— Ну, большей частью, говорят, сэр Джон. Агнес видела, как он однажды спускался с чердака, весь потный, а в руке держал что-то вроде кнута. Я сказала: «Ты бы тоже вспотела, если бы хоть немного посидела в этом чулане за закрытой дверью». Но Агнес ответила, что по его виду не скажешь, что он очень напуган.
— Хорошо, моя дорогая, а не скажете ли вы нам, что же вчера произошло? А?
Доктор Кинг резко вмешался:
— Две минуты, друзья мои!
Бетти удивилась.
— Ладно, — ответила она. — Я поднялась туда за яблоком. Но на этот раз, проходя мимо двери чулана, я заметила, что висячий замок не заперт. Он свободно висел на скобе. Дверь была закрыта, но чем-то, зажатым между дверью и косяком.
— Как же вы поступили?
— Я пошла и взяла яблоко. Потом вернулась, посмотрела на дверь и съела яблоко. Потом сходила в яблочную комнату еще за одним яблоком, и тут мне пришла мысль: хорошо бы, в конце концов, узнать, что находится в чулане. Но мне хотелось этого не так сильно, как обычно.
— Почему?
— Потому что там что-то шумело, или мне так показалось. Так дребезжат дедушкины часы, когда их заводишь; но звук был не очень громким.
— Вы помните, который тогда был час, Бетти?
— Нет, сэр. Не совсем. Это было после часу, может быть, четверть второго или чуть позже.
— И что вы тогда сделали?
— Я долго колебалась, хотела отказаться от своей затеи, но все-таки открыла дверь. Ее придерживала перчатка, заткнутая между дверью и косяком!
— Перчатка мужская или женская?
— Мужская. Она была или вымазана в масле, или пахла маслом. Она упала на пол. Я вошла и увидела старую куклу, стоящую боком ко мне. Мне не хотелось рассматривать ее, да и видно было не очень хорошо. Но стоило мне войти, как дверь тихонько захлопнулась, кто-то набросил на дверь цепь, и я услышала, как снаружи закрывается висячий замок! Так я оказалась запертой в чулане.
— Осторожно! — резко сказал врач, взяв со стола часы.
Бетти вертела край стеганого одеяла. Доктор Фелл и инспектор глядели друг на друга; красное лицо доктора было суровым и мрачным.
— Но — вы в порядке, Бетти? — кто там был? Кто был в этом маленьком чулане?
— Никого. Никого, кроме старой куклы. Вообще никого.
— Вы в этом уверены?
— О да.
— И что же вы сделали?
— Я ничего не сделала. Я боялась звать на помощь и просить меня освободить. Я боялась, что меня уволят. Было не совсем темно. Я стояла и ничего не делала — ну, может быть, четверть часа. И никто ничего не делал — я имею в виду куклу. Наконец я решила подойти к двери, но не смогла, потому что ее руки обхватили меня.
Если бы в этот момент пепел сигары упал в пепельницу, доктор Фелл клянется, что это было бы слышно. Эллиот слышал собственное дыхание через ноздри. Он спросил:
— Она шевелилась, Бетти? Кукла шевелилась?
— Да, сэр. Она шевелила руками. Они двигались не быстро, и еще… туловище тоже, оно слегка наклонилось в мою сторону, при этом слышался тихий скрежет. Но я не испугалась. Я, казалось, не чувствовала ничего, потому что простояла там с полчаса. Вот чего я испугалась, так это ее глаз! Глаза у нее были не на том месте. Представляете, глаза старой куклы были на юбке, где-то у колен, и они смотрели прямо на меня! Я видела, как они моргают. Но даже они не так уж меня поразили. Я не закричала. Но больше я ничего не помню: я, должно быть, упала в обморок или что-то вроде этого; потом оказалась за дверью, — продолжила Бетти, совершенно не изменив ни выражения лица, ни тона; она лишь взглянула в сторону двери. — Я бы хотела поспать, — жалобно добавила девушка.
Доктор Кинг бесшумно выругался.
— Все, хватит! — сказал он. — Уходите! Да, с ней все будет в порядке, но… уходите!
— Конечно, — согласился Эллиот, посмотрев на закрытые глаза Бетти. — Думаю, нам действительно лучше уйти.
Они вышли, виновато и тихо, доктор Кинг бесшумно закрыл за ними дверь.
— Надеюсь, — пробормотал он, — этот бессвязный бред вам поможет.
По-прежнему молча, доктор Фелл и инспектор прошли втемную Зеленую комнату. Она была обставлена как кабинет, в тяжелом античном стиле; в прямоугольные окна проникал свет луны. Они подошли к ним.
— Кажется, все проясняется, сэр? Даже без… ловушек на дознании?
— Да. Все становится ясно.
— Тогда нам надо отправиться в город и…
— Нет, — возразил доктор Фелл после долгой паузы. — Не вижу в этом необходимости. Полагаю, сейчас нам следует провести эксперимент. Надо ковать железо, пока горячо. Смотрите!
В темноте внизу светлыми, четкими линиями обозначались контуры сада. Перед их взорами простирался лабиринт кустарниковых изгородей, прорезанных беловатыми тропинками; видно было пространство вокруг пруда и белые точки водяных лилий. Но не это привлекло их внимание. Кто-то нес предмет, узнаваемый даже при этом свете, он проскользнул под окнами библиотеки и завернул за южный угол дома.
Доктор Фелл выдохнул. С трудом пробравшись по комнате к центральной люстре, он включил свет и повернулся к Эллиоту, тряхнув капюшоном.
— Психологически все верно, — сардонически заметил он инспектору, — сегодня та самая ночь. Нам пора, приятель! Действовать нужно быстро, или мы потеряем свое преимущество. Прошу вас, соберите всех. Я хотел бы сделать некоторые объяснения относительно того, как мог быть убит человек, когда он стоял один на песчаной полосе; а потом хорошо бы помолиться, чтобы святой Николай упокоил его душу. А?
Их прервал негромкий кашель Ноулза, бесшумно вошедшего в комнату.
— Прошу прощения, сэр, — обратился он к доктору Феллу. — Здесь мистер Марри, и он хочет увидеться с вами, господа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32