Ты же вроде никаких костей не сломала?
— Ну, разве что парочку, — отозвалась я.
— И ты, очевидно, далеко не так сильно ударилась, чтобы у тебя отбило охоту к сарказму, — сказал Хьюго. Если бы он на меня злился, ему было бы лучше, поняла я и удивилась. Впрочем, я не слишком задумывалась над этим — была практически уверена, что знаю причину.
Я лежала на одной из коек, закрыв лицо рукой, и пытаясь думать. Из того, что происходило снаружи, не было слышно почти ничего. Один раз мне показалось, что наша дверь открывается, и мы услышали приглушенные голоса, но это было все. Эти стены были построены в расчете на атомную бомбардировку, так что тишина была вполне естественна.
— У тебя есть часы? — спросила я у Хьюго.
— Да. Сейчас половина шестого.
Целых два часа до пробуждения вампиров.
Я затихла. А когда поняла, что сложный для прочтения Хьюго ушел в свои мысли — открыла сознание и внимательно прислушалась.
Не должно было случиться так, мне это не нравится, конечно, все будет нормально, что, если кому-то из нас понадобится в туалет, я не могу сказать это при ней, может быть, Изабель не узнает, мне нужно было понять после девушки вчера вечером, как я могу из этого выбраться, оставаясь адвокатом, может, если я начну отдаляться после завтрашнего, мне удастся выскользнуть…
Я сильно, до боли прижала руку к глазам — лишь бы не дать себе вскочить и ударить Хьюго стулом по голове. Он не понимал сущности моей телепатии, как не понимало ее и Братство, иначе они нас наедине не оставили бы.
Или Хьюго был для них так же расходуем, как и я. И уж наверняка он был таковым для вампиров. Я с предвкушением представила себе, как расскажу Изабель, что ее игрушка-любовник оказался предателем.
Это немного умерило мою кровожадность. Представив, что с ним сделает Изабель, я поняла, что оно не даст мне никакого удовлетворения, даже если я доживу и увижу. Напротив, будет страшно и противно.
Но какая-то часть меня думала, что он заслужил все, что его ожидает.
Так кому же этот раздираемый страстями адвокат поклялся в верности?
Была только одна возможность выяснить.
Я села на кровати, опершись о стену спиной. Было больно. Все быстро заживет — опять же, вампирская кровь, — но я все же оставалась человеком и чувствовала себя ужасно. Лицо было разбито, и скула казалась сломанной. Левая сторона лица опухла и пульсировала болью. Но ноги были в порядке. Если нужно, я смогу бежать. И это — самое главное.
Устроившись наконец более или менее удобно, я обратилась к Хьюго:
— И как же долго ты был предателем?
Он резко покраснел.
— Кого? Изабель или всего человечества?
— Сам выбирай.
— Я предал человечество тогда, взяв на себя защиту вампиров в суде. Если бы я знал, что они… Я взял это дело из интереса. Я всегда был правозащитником и считал, что вампиры имеют те же гражданские права, что и все остальные.
Прорвало плотину. Выговориться захотелось. Ну-ну.
— Конечно, — сказала я.
— Отнимать у них право на выбор места жительства было не по-американски, как я думал, — продолжал Хьюго горько и устало.
Он еще не видел горечи.
— Но знаешь что, Сьюки? Вампиры — не американцы. Они даже не черные, или желтые, или там индусы. Они не принадлежат ни к какой конфессии. Они все просто вампиры. Это их раса, их религия, их национальность.
Ну, именно так и случается, когда меньшинство уходит в подполье на несколько тысяч лет. Да.
— Если Стив хочет жить в Стоакровом Лесу, то это его право как американца. Я защищал его против ассоциации жителей района и выиграл. И был по-настоящему горд собой. Тогда я познакомился с Изабель… Проведя с ней ночь, я почувствовал себя смелым, по-настоящему большим человеком, да еще и эмансипированным впридачу.
Я смотрела на него молча, даже не мигая.
— Как ты знаешь, любовь с ними прекрасна, непередаваема. Я был покорен ею, мне все время было мало. Я забросил практику, стал принимать клиентов только после обеда, потому что утром спал допоздна. Я не мог являться в суд по утрам… Я не мог расстаться с ней после наступления темноты.
Для меня это звучало как признания закоренелого алкоголика. Хьюго пристрастился к сексу с вампиром. Мне это показалось одновременно захватывающим и отталкивающим.
— Я начал выполнять небольшие работы, которые она мне находила. В прошлом месяце несколько раз занимался хозяйством, лишь бы быть неподалеку от нее. Когда она попросила меня принести в столовую чашу с водой, я был счастлив. Не из-за того, что мне нужно было сделать — я, черт побери, все-таки адвокат ! Но потому, что Братство позвало меня и попросило добыть информацию о намерениях вампиров Далласа. Когда они позвонили мне, я был невероятно зол на Изабель. У нас вышла ссора из-за того, как она со мной обращалась. Так что я был готов их слушать. Я услышал твое имя в одном из разговоров между Стэном и Изабель и передал его Братству. У них есть свой человек в «Анубисе». Он узнал, когда прилетает самолет Билла, и они попытались захватить тебя в аэропорту, чтобы выяснить, зачем ты нужна вампирам. И что они сделают, чтобы вернуть тебя. Войдя с чашей, я услышал, как Стэн или Билл назвали твое имя, и понял, что вышел промах. Тогда я решил предложить этот поход — как компенсацию за потерянный «жучок».
— Ты предал Изабель, — сказала я. — И предал меня, хотя я такой же человек, как и ты.
— Да, — ответил Айрес. В глаза мне он не смотрел.
— А как насчет Бетани Роджерс?
— Официантки?
Он что, не в курсе?
— Погибшей официантки, — уточнила я.
— Они взяли ее, — сказал он, покачивая головой, как будто не верил в то, что произошло. — Они взяли ее. Я не знал, что они собираются делать. Но знал, что она единственная, кто видел Фаррела с Годфри, и сказал им это. Когда я утром услышал, что ее нашли мертвой, я просто не мог в это поверить.
— Ее похитили после того, как ты сказал им, что она была у Стэна. После того, как ты сообщил, что она единственная свидетельница.
— Да, наверное, они так и сделали.
— Получается, ты звонил им прошлой ночью.
— Да, у меня есть мобильный телефон. Я вышел на задний двор и позвонил. Я очень рисковал, ты же знаешь, какой у этих тварей слух, но позвонил. — Он словно пытался убедить себя в том, что это был храбрый, мужественный поступок. Сделать звонок из штаба вампиров, чтобы указать на бедную, жалкую Бетани, которую застрелили в парке после его доноса.
— Ее убили после того, как ты ее предал.
— Да, я… Я слышал об этом в новостях.
— Угадай, кто сделал это, Хьюго.
— Я… просто не знаю.
— Конечно же, ты знаешь. Она была свидетелем. И она была уроком — уроком для вампиров. Вот что мы сделаем с людьми, которые на вас работают или с вами сотрудничают, если они встанут на пути Братства. Как ты думаешь, что они сделают с тобой, а, Хьюго?
— Я им помогал, — удивленно сказал он.
— А кто еще об этом знает?
— Никто.
— Так кто умрет? Конечно же, адвокат, который помог Стэну Дэвису устроиться там, где тот хотел.
Хьюго обомлел.
— Да, и если ты так им важен, то как же вышло, что ты оказался в одной камере со мной?
— До этого момента ты не знала, что я сделал, — довольно резонно возразил он. — Ты вполне могла дать мне информацию, которую мы использовали бы против них.
— Получается, сейчас, когда я знаю, кто ты такой, они тебя отпустят, так? Почему бы тебе не попробовать? Я бы с удовольствием осталась одна.
И тут в двери открылось маленькое окошко. Я даже не заметила его, пока была там, снаружи, будучи занята совсем другим. В окошке появилось лицо.
Знакомое лицо. Ухмыляющийся Гэйб.
— Как у вас дела?
— Сьюки нужен врач, — сказал Хьюго. — Она не жалуется, но я думаю, что у нее сломана скула. — Он говорил почти укоризненно. — И она знает про мой союз с Братством, так что вы вполне можете выпустить меня отсюда.
Не знаю, действительно ли Хьюго понимал, что делает, но я старалась выглядеть настолько побитой, насколько возможно. И это было довольно легко.
— У меня есть идея, — сказал Гэйб. — Мне тут несколько скучно, и в ближайшее время здесь не появятся ни Стив, ни Сара, ни даже добрая старая Полли. У нас здесь есть еще один пленник, который будет очень рад тебя видеть, Хьюго. Это Фаррел. Ты ведь встречал его в штаб-квартире Исчадий Ада?
— Да, — пробормотал Хьюго, явно огорченный таким поворотом беседы.
— Представляешь, как он тебе обрадуется? Ведь он еще и гомик, этот кровосос-извращенец. Мы так глубоко под землей, что он просыпается рано. Так я подумал, что вполне могу запихнуть тебя к нему, пока я тут поразвлекаюсь с девочкой. — И Гэйб улыбнулся так, что мой желудок болезненно сжался. Зато лицо Хьюго было картинкой. Настоящей картинкой. Придумалось несколько подходящих к случаю фраз, но я подавила в себе стремление к столь сомнительному удовольствию. Мне еще предстояло позаботиться о себе.
Пока я глядела на нарочито-красивое лицо Гэйба, у меня в голове всплыла одна из бабушкиных любимых поговорок.
— Лучше быть, чем казаться, — пробормотала я и начала болезненный процесс вставания на ноги. Сломаны они не были, но левому колену пришлось плохо. Оно уже успело распухнуть и посинеть.
Я подумала, сможем ли мы вместе с Хьюго справиться с Гэйбом, когда тот откроет дверь, но пока она отодвигалась наружу, я увидела, что он вооружился пистолетом и черным предметом, похожим на электрошокер.
— Фаррел! — закричала я. Если он уже проснулся, то услышит. Он вампир.
Гэйб чуть не подскочил на месте и уставился на меня с подозрением.
— Да? — донесся из соседней комнаты низкий, глубокий голос. Я услышала звон цепей. Конечно, они заковали его в серебро. Иначе он давно бы сорвал двери и ушел.
— Нас послал Стэн! — проорала я, и тут Гэйб толкнул меня рукой, в которой был зажат пистолет. Я стояла у стены, и потому больно ударилась головой, издав при этом крик, переходящий в стон.
— Заткнись, сука! — рявкнул Гэйб. Он наставил пистолет на Хьюго, а шоковую дубинку держал наготове в нескольких дюймах от меня. — Теперь, адвокат, ты выйдешь в зал. И держись от меня подальше, понял?
Хьюго с лицом, покрытым потеками пота, обогнул Гэйба и вышел из комнатки. Мне было сложно следить за происходящим, но я заметила, что в том узком пространстве маневра, что у него было, Гэйб слишком приблизился к Хьюго, пока открывал дверь камеры Фаррела. Как раз когда я подумала, что он слишком далеко, чтобы меня достать, он приказал Хьюго закрыть мою дверь, и хотя я отчаянно мотала головой, давая Хьюго понять, что этого делать не надо, он ее закрыл.
Не думаю, что злосчастный адвокат вообще меня видел. Он был весь погружен в себя. А внутри него все рушилось, мысли обратились в хаос. Я сделала все, чтобы Фаррел понял: мы действительно от Стэна. Это давало Хьюго неплохие шансы, но он был слишком то ли напуган, то ли пристыжен, чтобы проявлять хоть какие-то признаки собственного достоинства. Учитывая глубину его измены, я удивилась тому, что меня это вообще волновало. Если бы я не держала его руку и не видела образа его ребенка, едва ли меня бы обеспокоило его будущее, как ближайшее, так и отдаленное.
— Больше я ничего не могу для тебя сделать, Хьюго, — сказала я. Его лицо на мгновение мелькнуло в окошке, белое, как мел. Потом я услышала, как открылась другая дверь — звон цепи, и та дверь тоже захлопнулась.
Итак, Гэйб запихнул Хьюго в камеру Фаррела. Я несколько раз глубоко вдохнула и подняла один из стульев, пластиковый с металлическими ножками, вроде тех, что можно увидеть в школьных классах, на собраниях или в церквях. Я держала его как дрессировщик, ножками наружу. Другого оружия у меня не было. Мелькнула мысль о Билле — но это было совсем больно. Вспомнив о брате, Джейсоне, я пожелала, чтобы он оказался рядом. Давненько подобное происходило в последний раз…
Дверь открылась. Вошел Гэйб — уже улыбаясь. Это была мерзкая улыбка, которая не мешала уродству вытекать из его души. Он действительно считал это хорошим способом провести время.
— Ты что же — думаешь этот стульчик тебя от чего-то спасет? — спросил он.
У меня не было ни малейшего настроения с ним разговаривать, да и слушать, что шипят змеи в его сознании — тоже. Я закрылась и собралась.
Уже убрав пистолет в кобуру, Гэйб все еще держал в руках шокер. Теперь же его уверенность в себе настолько укрепилась, что и его он сунул в кожаный футляр на поясе. После чего схватился за ножки стула и начал его раскачивать.
И тут я рванулась.
Я почти сумела выпихнуть его за дверь, столь сильным и неожиданным был мой порыв, но в последний момент ему удалось оттолкнуть ножки стула в сторону, так, что они не прошли через узкий дверной проем. Он стоял, хрипло дыша. Его лицо покраснело от злости.
— С-сука, — прошипел он и пошел ко мне снова, на этот раз пытаясь вырвать у меня стул. Но, как я уже упоминала, во мне текла часть вампирской крови, и я не собиралась отдавать ее ему. И себя заодно.
Я не увидела, как он достал шокер и быстрым, змеиным движением прикоснулся им к моему плечу.
Я не потеряла сознания, как опасалась, но упала на колени, все еще сжимая стул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
— Ну, разве что парочку, — отозвалась я.
— И ты, очевидно, далеко не так сильно ударилась, чтобы у тебя отбило охоту к сарказму, — сказал Хьюго. Если бы он на меня злился, ему было бы лучше, поняла я и удивилась. Впрочем, я не слишком задумывалась над этим — была практически уверена, что знаю причину.
Я лежала на одной из коек, закрыв лицо рукой, и пытаясь думать. Из того, что происходило снаружи, не было слышно почти ничего. Один раз мне показалось, что наша дверь открывается, и мы услышали приглушенные голоса, но это было все. Эти стены были построены в расчете на атомную бомбардировку, так что тишина была вполне естественна.
— У тебя есть часы? — спросила я у Хьюго.
— Да. Сейчас половина шестого.
Целых два часа до пробуждения вампиров.
Я затихла. А когда поняла, что сложный для прочтения Хьюго ушел в свои мысли — открыла сознание и внимательно прислушалась.
Не должно было случиться так, мне это не нравится, конечно, все будет нормально, что, если кому-то из нас понадобится в туалет, я не могу сказать это при ней, может быть, Изабель не узнает, мне нужно было понять после девушки вчера вечером, как я могу из этого выбраться, оставаясь адвокатом, может, если я начну отдаляться после завтрашнего, мне удастся выскользнуть…
Я сильно, до боли прижала руку к глазам — лишь бы не дать себе вскочить и ударить Хьюго стулом по голове. Он не понимал сущности моей телепатии, как не понимало ее и Братство, иначе они нас наедине не оставили бы.
Или Хьюго был для них так же расходуем, как и я. И уж наверняка он был таковым для вампиров. Я с предвкушением представила себе, как расскажу Изабель, что ее игрушка-любовник оказался предателем.
Это немного умерило мою кровожадность. Представив, что с ним сделает Изабель, я поняла, что оно не даст мне никакого удовлетворения, даже если я доживу и увижу. Напротив, будет страшно и противно.
Но какая-то часть меня думала, что он заслужил все, что его ожидает.
Так кому же этот раздираемый страстями адвокат поклялся в верности?
Была только одна возможность выяснить.
Я села на кровати, опершись о стену спиной. Было больно. Все быстро заживет — опять же, вампирская кровь, — но я все же оставалась человеком и чувствовала себя ужасно. Лицо было разбито, и скула казалась сломанной. Левая сторона лица опухла и пульсировала болью. Но ноги были в порядке. Если нужно, я смогу бежать. И это — самое главное.
Устроившись наконец более или менее удобно, я обратилась к Хьюго:
— И как же долго ты был предателем?
Он резко покраснел.
— Кого? Изабель или всего человечества?
— Сам выбирай.
— Я предал человечество тогда, взяв на себя защиту вампиров в суде. Если бы я знал, что они… Я взял это дело из интереса. Я всегда был правозащитником и считал, что вампиры имеют те же гражданские права, что и все остальные.
Прорвало плотину. Выговориться захотелось. Ну-ну.
— Конечно, — сказала я.
— Отнимать у них право на выбор места жительства было не по-американски, как я думал, — продолжал Хьюго горько и устало.
Он еще не видел горечи.
— Но знаешь что, Сьюки? Вампиры — не американцы. Они даже не черные, или желтые, или там индусы. Они не принадлежат ни к какой конфессии. Они все просто вампиры. Это их раса, их религия, их национальность.
Ну, именно так и случается, когда меньшинство уходит в подполье на несколько тысяч лет. Да.
— Если Стив хочет жить в Стоакровом Лесу, то это его право как американца. Я защищал его против ассоциации жителей района и выиграл. И был по-настоящему горд собой. Тогда я познакомился с Изабель… Проведя с ней ночь, я почувствовал себя смелым, по-настоящему большим человеком, да еще и эмансипированным впридачу.
Я смотрела на него молча, даже не мигая.
— Как ты знаешь, любовь с ними прекрасна, непередаваема. Я был покорен ею, мне все время было мало. Я забросил практику, стал принимать клиентов только после обеда, потому что утром спал допоздна. Я не мог являться в суд по утрам… Я не мог расстаться с ней после наступления темноты.
Для меня это звучало как признания закоренелого алкоголика. Хьюго пристрастился к сексу с вампиром. Мне это показалось одновременно захватывающим и отталкивающим.
— Я начал выполнять небольшие работы, которые она мне находила. В прошлом месяце несколько раз занимался хозяйством, лишь бы быть неподалеку от нее. Когда она попросила меня принести в столовую чашу с водой, я был счастлив. Не из-за того, что мне нужно было сделать — я, черт побери, все-таки адвокат ! Но потому, что Братство позвало меня и попросило добыть информацию о намерениях вампиров Далласа. Когда они позвонили мне, я был невероятно зол на Изабель. У нас вышла ссора из-за того, как она со мной обращалась. Так что я был готов их слушать. Я услышал твое имя в одном из разговоров между Стэном и Изабель и передал его Братству. У них есть свой человек в «Анубисе». Он узнал, когда прилетает самолет Билла, и они попытались захватить тебя в аэропорту, чтобы выяснить, зачем ты нужна вампирам. И что они сделают, чтобы вернуть тебя. Войдя с чашей, я услышал, как Стэн или Билл назвали твое имя, и понял, что вышел промах. Тогда я решил предложить этот поход — как компенсацию за потерянный «жучок».
— Ты предал Изабель, — сказала я. — И предал меня, хотя я такой же человек, как и ты.
— Да, — ответил Айрес. В глаза мне он не смотрел.
— А как насчет Бетани Роджерс?
— Официантки?
Он что, не в курсе?
— Погибшей официантки, — уточнила я.
— Они взяли ее, — сказал он, покачивая головой, как будто не верил в то, что произошло. — Они взяли ее. Я не знал, что они собираются делать. Но знал, что она единственная, кто видел Фаррела с Годфри, и сказал им это. Когда я утром услышал, что ее нашли мертвой, я просто не мог в это поверить.
— Ее похитили после того, как ты сказал им, что она была у Стэна. После того, как ты сообщил, что она единственная свидетельница.
— Да, наверное, они так и сделали.
— Получается, ты звонил им прошлой ночью.
— Да, у меня есть мобильный телефон. Я вышел на задний двор и позвонил. Я очень рисковал, ты же знаешь, какой у этих тварей слух, но позвонил. — Он словно пытался убедить себя в том, что это был храбрый, мужественный поступок. Сделать звонок из штаба вампиров, чтобы указать на бедную, жалкую Бетани, которую застрелили в парке после его доноса.
— Ее убили после того, как ты ее предал.
— Да, я… Я слышал об этом в новостях.
— Угадай, кто сделал это, Хьюго.
— Я… просто не знаю.
— Конечно же, ты знаешь. Она была свидетелем. И она была уроком — уроком для вампиров. Вот что мы сделаем с людьми, которые на вас работают или с вами сотрудничают, если они встанут на пути Братства. Как ты думаешь, что они сделают с тобой, а, Хьюго?
— Я им помогал, — удивленно сказал он.
— А кто еще об этом знает?
— Никто.
— Так кто умрет? Конечно же, адвокат, который помог Стэну Дэвису устроиться там, где тот хотел.
Хьюго обомлел.
— Да, и если ты так им важен, то как же вышло, что ты оказался в одной камере со мной?
— До этого момента ты не знала, что я сделал, — довольно резонно возразил он. — Ты вполне могла дать мне информацию, которую мы использовали бы против них.
— Получается, сейчас, когда я знаю, кто ты такой, они тебя отпустят, так? Почему бы тебе не попробовать? Я бы с удовольствием осталась одна.
И тут в двери открылось маленькое окошко. Я даже не заметила его, пока была там, снаружи, будучи занята совсем другим. В окошке появилось лицо.
Знакомое лицо. Ухмыляющийся Гэйб.
— Как у вас дела?
— Сьюки нужен врач, — сказал Хьюго. — Она не жалуется, но я думаю, что у нее сломана скула. — Он говорил почти укоризненно. — И она знает про мой союз с Братством, так что вы вполне можете выпустить меня отсюда.
Не знаю, действительно ли Хьюго понимал, что делает, но я старалась выглядеть настолько побитой, насколько возможно. И это было довольно легко.
— У меня есть идея, — сказал Гэйб. — Мне тут несколько скучно, и в ближайшее время здесь не появятся ни Стив, ни Сара, ни даже добрая старая Полли. У нас здесь есть еще один пленник, который будет очень рад тебя видеть, Хьюго. Это Фаррел. Ты ведь встречал его в штаб-квартире Исчадий Ада?
— Да, — пробормотал Хьюго, явно огорченный таким поворотом беседы.
— Представляешь, как он тебе обрадуется? Ведь он еще и гомик, этот кровосос-извращенец. Мы так глубоко под землей, что он просыпается рано. Так я подумал, что вполне могу запихнуть тебя к нему, пока я тут поразвлекаюсь с девочкой. — И Гэйб улыбнулся так, что мой желудок болезненно сжался. Зато лицо Хьюго было картинкой. Настоящей картинкой. Придумалось несколько подходящих к случаю фраз, но я подавила в себе стремление к столь сомнительному удовольствию. Мне еще предстояло позаботиться о себе.
Пока я глядела на нарочито-красивое лицо Гэйба, у меня в голове всплыла одна из бабушкиных любимых поговорок.
— Лучше быть, чем казаться, — пробормотала я и начала болезненный процесс вставания на ноги. Сломаны они не были, но левому колену пришлось плохо. Оно уже успело распухнуть и посинеть.
Я подумала, сможем ли мы вместе с Хьюго справиться с Гэйбом, когда тот откроет дверь, но пока она отодвигалась наружу, я увидела, что он вооружился пистолетом и черным предметом, похожим на электрошокер.
— Фаррел! — закричала я. Если он уже проснулся, то услышит. Он вампир.
Гэйб чуть не подскочил на месте и уставился на меня с подозрением.
— Да? — донесся из соседней комнаты низкий, глубокий голос. Я услышала звон цепей. Конечно, они заковали его в серебро. Иначе он давно бы сорвал двери и ушел.
— Нас послал Стэн! — проорала я, и тут Гэйб толкнул меня рукой, в которой был зажат пистолет. Я стояла у стены, и потому больно ударилась головой, издав при этом крик, переходящий в стон.
— Заткнись, сука! — рявкнул Гэйб. Он наставил пистолет на Хьюго, а шоковую дубинку держал наготове в нескольких дюймах от меня. — Теперь, адвокат, ты выйдешь в зал. И держись от меня подальше, понял?
Хьюго с лицом, покрытым потеками пота, обогнул Гэйба и вышел из комнатки. Мне было сложно следить за происходящим, но я заметила, что в том узком пространстве маневра, что у него было, Гэйб слишком приблизился к Хьюго, пока открывал дверь камеры Фаррела. Как раз когда я подумала, что он слишком далеко, чтобы меня достать, он приказал Хьюго закрыть мою дверь, и хотя я отчаянно мотала головой, давая Хьюго понять, что этого делать не надо, он ее закрыл.
Не думаю, что злосчастный адвокат вообще меня видел. Он был весь погружен в себя. А внутри него все рушилось, мысли обратились в хаос. Я сделала все, чтобы Фаррел понял: мы действительно от Стэна. Это давало Хьюго неплохие шансы, но он был слишком то ли напуган, то ли пристыжен, чтобы проявлять хоть какие-то признаки собственного достоинства. Учитывая глубину его измены, я удивилась тому, что меня это вообще волновало. Если бы я не держала его руку и не видела образа его ребенка, едва ли меня бы обеспокоило его будущее, как ближайшее, так и отдаленное.
— Больше я ничего не могу для тебя сделать, Хьюго, — сказала я. Его лицо на мгновение мелькнуло в окошке, белое, как мел. Потом я услышала, как открылась другая дверь — звон цепи, и та дверь тоже захлопнулась.
Итак, Гэйб запихнул Хьюго в камеру Фаррела. Я несколько раз глубоко вдохнула и подняла один из стульев, пластиковый с металлическими ножками, вроде тех, что можно увидеть в школьных классах, на собраниях или в церквях. Я держала его как дрессировщик, ножками наружу. Другого оружия у меня не было. Мелькнула мысль о Билле — но это было совсем больно. Вспомнив о брате, Джейсоне, я пожелала, чтобы он оказался рядом. Давненько подобное происходило в последний раз…
Дверь открылась. Вошел Гэйб — уже улыбаясь. Это была мерзкая улыбка, которая не мешала уродству вытекать из его души. Он действительно считал это хорошим способом провести время.
— Ты что же — думаешь этот стульчик тебя от чего-то спасет? — спросил он.
У меня не было ни малейшего настроения с ним разговаривать, да и слушать, что шипят змеи в его сознании — тоже. Я закрылась и собралась.
Уже убрав пистолет в кобуру, Гэйб все еще держал в руках шокер. Теперь же его уверенность в себе настолько укрепилась, что и его он сунул в кожаный футляр на поясе. После чего схватился за ножки стула и начал его раскачивать.
И тут я рванулась.
Я почти сумела выпихнуть его за дверь, столь сильным и неожиданным был мой порыв, но в последний момент ему удалось оттолкнуть ножки стула в сторону, так, что они не прошли через узкий дверной проем. Он стоял, хрипло дыша. Его лицо покраснело от злости.
— С-сука, — прошипел он и пошел ко мне снова, на этот раз пытаясь вырвать у меня стул. Но, как я уже упоминала, во мне текла часть вампирской крови, и я не собиралась отдавать ее ему. И себя заодно.
Я не увидела, как он достал шокер и быстрым, змеиным движением прикоснулся им к моему плечу.
Я не потеряла сознания, как опасалась, но упала на колени, все еще сжимая стул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32