Когда-то Брэд назвал его холодным, лишенным эмоций человеком…
Эва оцепенело смотрела в поразительно красивые, но пугающе непроницаемые глаза, и ее охватило ощущение, словно она заглядывала в пасть удава, скованная своей слабостью.
Зак нахмурился, пробормотал что-то по-гречески и решительно привлек ее к себе. И Эва с горечью ощутила знакомое волнение… она знала, что Заку ничего не стоит вызвать в ней желание, что бы он ни сказал, что бы ни сделал перед этим. И эта мысль глубоко ранила ее, но заодно и отрезвила. Она протестующе подняла плечи.
— Не трогай меня!
Он сильнее сжал ее мускулистыми руками,
— Эва… я не смогу продолжать оставаться утешительным призом. Если хочешь сохранить наш брак, ты должна забыть о своей великой любви, — отчеканил он.
Упоминание о браке заставило Эву побледнеть.
— Так же, как ты забыл Кетрин? — взволнованно прошептала она.
Его угольно-черные брови сошлись на переносице.
— Господи, о чем ты?
— Ты ведь не можешь сказать, что забыл ее, правда? — с жаром выкрикнула Эва.
— Кетрин здесь абсолютно ни при чем, — резко и язвительно промолвил Зак.
Эва отвернулась. Ее бедное сердце так и норовило выскочить из груди.
— Я слышала, как кто-то сказал… на нашей свадьбе… что я ее точная копия….
Слова были произнесены. Наступило томительное молчание, которое, казалось, будет длиться вечно. Эва ждала, затаив дыхание.
— Что ты молчишь? — наконец пробормотала она.
Зак шевельнулся, и лампа на столике погасла.
— Мне нечего сказать, — произнес он без всякого выражения.
Ответ ошеломил Эву. Замерев, она лежала, напряженно вглядываясь в темноту. Но Зак, по-видимому, больше не собирался ничего предпринимать. В его вздохе, который долетел до Эвы, не послышалось ни досады, ни разочарования, скорее ленивое удовлетворение. Он вытянулся на простынях из тонкого льна, и скоро она услышала, как он задышал глубже и ровнее. Он спал, и Эва поняла, что медовый месяц кончился.
Оторвавшись от окна автомобиля, за которым мелькали городские улицы, Зак окинул Эву внимательным взглядом.
— У тебя усталый вид. Лучше тебе сейчас прилечь,
— Я чувствую себя прекрасно. Мне нужно распаковать вещи…
— Этим займутся слуги. А ты можешь отдыхать. Я сегодня поздно вернусь, — сказал он.
Эва выпрямилась.
— Тогда я съезжу в Хевелинг, посмотрю, как продвигается ремонт.
— Думаю, мне стоит самому сначала наведаться туда и посмотреть, что за рабочие там трудятся, — с усмешкой пробормотал он. — Если какой-нибудь загорелый штукатур вздумает снять у тебя на виду рубашку, я могу превратиться для тебя в далекое воспоминание, прежде чем узнаю об этом.
— Очень смешно, Зак. — Ее бледное лицо вспыхнуло.
— А я так и не рассказал тебе о своей любви.
Зак улыбнулся. Казалось, ничто не могло испортить его жизнерадостного настроения,
— Ей было тринадцать, а мне двенадцать, но я соврал, что мне больше. Каждый раз, глядя на меня, она краснела. У нее была персиковая кожа, черные кудри и пластины на зубах. Целую неделю я был околдован.
— Удивительно долгий для тебя срок! Он добродушно засмеялся.
— Когда она узнала, что я младше, я перестал для нее существовать.
Поджатые губы молодой женщины невольно дрогнули: зачем она всю ночь лежала без сна, предаваясь тягостным раздумьям? Разве Зак обещал любить ее? Он сказал, что постарается сделать ее счастливой, и он сделал. Но глупо, очень глупо воображать, что раз она полюбила Зака, то и он тоже сможет полюбить ее…
Итак, она действительно напоминает ему Кетрин… Но хорошо известен факт, что людей часто привлекает один и тот же физический тип. И почему она усмотрела в этом что-то зазорное?
Кетрин исчезла из жизни Зака тринадцать лет назад, разлюбила его, бросила! Она скорее должна быть для него дурным, а вовсе не приятным воспоминанием.
Час спустя Эва стояла в той самой спальне, где почти два месяца назад проснулась в окружении цветочных корзин. Она вспомнила, какой ужас охватил ее тем утром. Теперь же ей казалось, что это произошло не с ней, а с кем-то другим… Да, она изменилась. В высоком зеркале Эва увидела женщину в элегантном платье — богатую, неприступную, с гордо поднятой головой. Но все же перемена больше коснулась ее внешнего облика и манеры держаться. Когда она оставалась наедине с мужем, то снова становилась сама собой.
Может, настало время рассеять его подозрения по поводу Троя? Если бы он только не видел ее в таком угнетенном состоянии в тот день! Но Зак видел и вообразил чересчур много лишнего. Неудивительно, что он до сих пор считает, что она любит Троя! А она палец о палец не ударила, чтобы его разубедить. Эва невесело улыбнулась. Нет, она не винит его в том, что он напустился на нее вчера. Им необходимо поговорить и выяснить отношения…
Дом стоял в лесах, и, судя по царившему повсюду оживлению и шуму, ремонт шел полным ходом. К счастью, никаких неразрешимых проблем в ходе реконструкции не возникло, и архитектор считал, что все задуманное удастся выполнить. Но когда основной этап будет завершен, останется еще миллион проблем, включая внутреннюю отделку комнат, меблировку. От обилия предстоящих забот у Эвы кружилась голова, но тем не менее она не могла дождаться, когда сможет заняться всеми этими увлекательными проблемами.
Она мечтательно бродила по кухне, когда в дверь просунул голову один из рабочих.
— Миссис Сфаэлос! Там вас спрашивает какая-то женщина.
Деспина! Эва на мгновение удивленно замешкалась, потом с улыбкой шагнула вперед.
— Я и не знала, что ты до сих пор в Новом Орлеане!
— Когда я закончила делать покупки, обошла все галереи и повидалась со старыми друзьями, то обнаружила, что мои недельные каникулы перевалили за две недели, — бодро произнесла сестра Зака. — Я заехала к брату на работу, а когда он сказал, что ты здесь, решила к тебе присоединиться… Ты не против?
— Наоборот, я очень рада компании.
— Я просто умирала от нетерпения увидеть Хевелинг и, знаешь, даже сначала глазам своим не поверила. Какой чудный старинный дом, необычайно живописный!
Деспина то и дело восхищенно ахала, пока они осматривали комнаты.
— Когда папа сказал нам, что Зак купил развалюху, мы все хохотали, потому что брат, как никто другой, ценит удобства цивилизации. Он в этом смысле слишком… привередлив. Грязь, пыль, беспорядок могут свести его с ума… Но какова сила любви! Он закрыл глаза на все несовершенства ради тебя!
— Зак хорошо знает, что мне нравится. — В Эвиных глазах блеснула откровенная радость. Заку вовсе не было необходимости прельщать ее Хевелингом и пачкать свои ботинки в его пыли в тот день, когда он сделал ей предложение. Она и так вышла бы за него замуж! Наверное, пора сказать ему об этом… — Но он вряд ли недооценивал все трудности. Вилла под Салониками тоже требует постоянного ремонта.
— Там другое. Для Зака вилла-дом его детства. Он чаще всего останавливается там. Папа сейчас редко наведывается в Грецию, — рассказывала Деспина, пока они обходили первый этаж, постукивая каблучками по каменному полу. — Он старается не бывать там с тех пор, как там умерла мать Зака.
— Он очень любил ее?
Деспина неопределенно пожала плечами.
— Говорит, что да, но они прожили вместе только три года. Я, наверное, очень цинична. С каждой очередной женой, кроме Маргарет, он заводил ребенка, а потом увлекался какой-нибудь красоткой и разводился. Я считаю, он просто очень любит женщин, но ему самому нравится думать о себе как об образцовом отце семейства.
— Все его дети, кажется, дружат между собой?
— Это заслуга Зака. Пока мы росли, он следил, чтобы мы чаще общались… но у него самого детство было очень трудное. К пятнадцати годам сменились три его мачехи, однако ни одна из них не стремилась стать ему матерью. — Деспина поморщилась. — К несчастью для Зака, он всегда оставался папиным любимцем. И каждая новая жена, чувствуя шаткость своего положения, считала, что ее ребенка обделяют в пользу первенца.
— Может быть, потому его и потянуло к женщине старше его, — неожиданно для себя задумчивого пробормотала Эва.
— Полагаешь, он разглядел в ней что-то материнское? — Деспина сдержанно рассмеялась и покачала головой. — Не думаю. Это Кетрин искала у Зака поддержки, льнула к нему. Из них двоих у него был более сильный характер, да и выглядел он всегда старше своих лет.
— Что она из себя представляла?
— Как друга семьи мы все ее любили… до тех пор, пока она не сошлась с Заком. — Девушка поджала губы. — Все знали, что ее брак неудачен. Ее муж не отличался верностью, а она не могла иметь детей. Думаю, Кетрин была ужасно несчастна, но никогда не жаловалась. Она много занималась благотворительностью, о ее добрых делах говорили повсюду.
— По твоим словам, она просто святая.
— Многие видели ее именно в таком свете, так что представляешь, какой разразился скандал, когда открылось, что она и Зак… — Ее глаза стали печальными. — С Заком Кетрин стала совсем другим человеком. Она вся светилась! Все очень удивились, когда она ушла от Зака — уже после того, как муж развелся с ней, но… честно говоря, и вздохнули с облегчением.
— Но почему? Из-за разницы в возрасте?
Деспина медлила с ответом.
— Пожалуйста, не обижайся… Но мне неловко говорить о ней. В любом случае я только могу повторить сплетни и собственные детские впечатления… вряд ли очень объективные. Зак никогда не говорил с нами о Кетрин.
Эва досадливо поморщилась.
— Извини, я не могла сдержать любопытства.
— Почему? — прямо спросила ее собеседница. — Зачем тебе думать о ней? Это случилось так давно; всего лишь мимолетный эпизод, о котором все поспешили забыть.
Если Деспина права, то ее опасения выглядят чистой воды истерикой.
— А ты хорошо влияешь на брата, Эва! Я сегодня нашла, что он изменился к лучшему. Он показался мне более спокойным, не таким сухим и нервным, как раньше. Тебе не понять, какое ты сотворила чудо. Никто из нас не ждал, что Зак женится. Если бы ты выросла, как мы, с разведенными матерями, тебе трудно было бы поверить в брак.
Но и Зак не верит в брак. О да, он проявил немалую настойчивость, чтобы заполучить ее. Однако для Зака этот брак был всего лишь экспериментом, а Хевелинг — опытной площадкой по созданию семьи. И он вовсе не удивится, если эксперимент провалится, и не замедлит обрубить концы, если их отношения не будут складываться достаточно гладко.
При этой мысли Эва подавила невольную дрожь.
Когда Зак вошел в гостиную своего городского особняка, было уже за полночь. Он увидел Эву, сидевшую в уголке дивана в окружении разбросанных журналов.
— Я думал, ты давно в постели. Ты дожидалась меня?
Эва не смогла сдержать улыбку.
— Зак, ты же сам предложил мне отдохнуть днем. Или я не правильно истолковала смысл задания?
Его высокие скулы слегка порозовели, но он тут же рассмеялся:
— Я и не знал, что меня видно насквозь.
— Как правило, тебя и не видно… — успокоила его Эва, всматриваясь в оживленное лицо мужа. — Хочешь чего-нибудь поесть?
— Нет. — От его пристального взгляда ее сердце забилось сильнее. — Что же, просвети меня, как продвигается операция по спасению исторической реликвии, — предложил он.
— Работы идут точно по графику.
— И когда мы туда въедем?
— Это зависит от того, как быстро я управлюсь с мебелью и отделкой. — Эва с трудом выдержала его взгляд. — Но если тебе не хочется жить в Хевелинге, ты можешь продать дом, когда ремонт будет закончен… Я не расстроюсь, — уверила она его.
Черная бровь приподнялась.
— Почему?
— Я согласилась стать твоей женой не из-за того, что ты обещал купить Хевелинг.
— Но это сыграло роль…
— Когда я в тот день осматривала дом, мне и в голову не приходило, что ты собираешься сделать мне предложение и что он когда-нибудь сможет стать моим.
Его выразительные губы медленно раздвинулись в улыбке.
— Но, по крайней мере, признайся, что ты воображала себе глянцевую журнальную картинку семейного уюта: камин с поленьями, собачки, кошечки, дети…
— Мне тогда казалось, что и ты настроен на ту же волну, — возразила Эва.
— На твою волну. Я скорее вижу, как дымят неисправные камины, царапаются кошки, воют собаки на поросшем бурьяном дворе, именуемом газоном. Но все это не так важно, если ты будешь довольна. Мне все равно, где жить, — усмехнулся Зак. — С детства я привык не привязываться к жилью, потому что едва такое случалось, как мы с Андреасом тут же переезжали на новое место. Оставленные жены с детьми всегда получали, говоря официальным языком, супружеский дом. Привычка к уюту, привязанность к четырем стенам не приносила мне ничего хорошего.
Эва мгновенно почувствовала себя виноватой. Ей следовало принять во внимание, что Зак все свое детство скитался с места на место и с каждым очередным разводом отца в очередной раз рушился окружающий его мир…
— А ты, — Зак пристально вгляделся в нее светлыми глазами, — ты выросла в доме, где чувствовала себя чужой, где ничего тебе не принадлежало и где ты, хотя и очень старалась приспособиться, все же так и не стала своей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Эва оцепенело смотрела в поразительно красивые, но пугающе непроницаемые глаза, и ее охватило ощущение, словно она заглядывала в пасть удава, скованная своей слабостью.
Зак нахмурился, пробормотал что-то по-гречески и решительно привлек ее к себе. И Эва с горечью ощутила знакомое волнение… она знала, что Заку ничего не стоит вызвать в ней желание, что бы он ни сказал, что бы ни сделал перед этим. И эта мысль глубоко ранила ее, но заодно и отрезвила. Она протестующе подняла плечи.
— Не трогай меня!
Он сильнее сжал ее мускулистыми руками,
— Эва… я не смогу продолжать оставаться утешительным призом. Если хочешь сохранить наш брак, ты должна забыть о своей великой любви, — отчеканил он.
Упоминание о браке заставило Эву побледнеть.
— Так же, как ты забыл Кетрин? — взволнованно прошептала она.
Его угольно-черные брови сошлись на переносице.
— Господи, о чем ты?
— Ты ведь не можешь сказать, что забыл ее, правда? — с жаром выкрикнула Эва.
— Кетрин здесь абсолютно ни при чем, — резко и язвительно промолвил Зак.
Эва отвернулась. Ее бедное сердце так и норовило выскочить из груди.
— Я слышала, как кто-то сказал… на нашей свадьбе… что я ее точная копия….
Слова были произнесены. Наступило томительное молчание, которое, казалось, будет длиться вечно. Эва ждала, затаив дыхание.
— Что ты молчишь? — наконец пробормотала она.
Зак шевельнулся, и лампа на столике погасла.
— Мне нечего сказать, — произнес он без всякого выражения.
Ответ ошеломил Эву. Замерев, она лежала, напряженно вглядываясь в темноту. Но Зак, по-видимому, больше не собирался ничего предпринимать. В его вздохе, который долетел до Эвы, не послышалось ни досады, ни разочарования, скорее ленивое удовлетворение. Он вытянулся на простынях из тонкого льна, и скоро она услышала, как он задышал глубже и ровнее. Он спал, и Эва поняла, что медовый месяц кончился.
Оторвавшись от окна автомобиля, за которым мелькали городские улицы, Зак окинул Эву внимательным взглядом.
— У тебя усталый вид. Лучше тебе сейчас прилечь,
— Я чувствую себя прекрасно. Мне нужно распаковать вещи…
— Этим займутся слуги. А ты можешь отдыхать. Я сегодня поздно вернусь, — сказал он.
Эва выпрямилась.
— Тогда я съезжу в Хевелинг, посмотрю, как продвигается ремонт.
— Думаю, мне стоит самому сначала наведаться туда и посмотреть, что за рабочие там трудятся, — с усмешкой пробормотал он. — Если какой-нибудь загорелый штукатур вздумает снять у тебя на виду рубашку, я могу превратиться для тебя в далекое воспоминание, прежде чем узнаю об этом.
— Очень смешно, Зак. — Ее бледное лицо вспыхнуло.
— А я так и не рассказал тебе о своей любви.
Зак улыбнулся. Казалось, ничто не могло испортить его жизнерадостного настроения,
— Ей было тринадцать, а мне двенадцать, но я соврал, что мне больше. Каждый раз, глядя на меня, она краснела. У нее была персиковая кожа, черные кудри и пластины на зубах. Целую неделю я был околдован.
— Удивительно долгий для тебя срок! Он добродушно засмеялся.
— Когда она узнала, что я младше, я перестал для нее существовать.
Поджатые губы молодой женщины невольно дрогнули: зачем она всю ночь лежала без сна, предаваясь тягостным раздумьям? Разве Зак обещал любить ее? Он сказал, что постарается сделать ее счастливой, и он сделал. Но глупо, очень глупо воображать, что раз она полюбила Зака, то и он тоже сможет полюбить ее…
Итак, она действительно напоминает ему Кетрин… Но хорошо известен факт, что людей часто привлекает один и тот же физический тип. И почему она усмотрела в этом что-то зазорное?
Кетрин исчезла из жизни Зака тринадцать лет назад, разлюбила его, бросила! Она скорее должна быть для него дурным, а вовсе не приятным воспоминанием.
Час спустя Эва стояла в той самой спальне, где почти два месяца назад проснулась в окружении цветочных корзин. Она вспомнила, какой ужас охватил ее тем утром. Теперь же ей казалось, что это произошло не с ней, а с кем-то другим… Да, она изменилась. В высоком зеркале Эва увидела женщину в элегантном платье — богатую, неприступную, с гордо поднятой головой. Но все же перемена больше коснулась ее внешнего облика и манеры держаться. Когда она оставалась наедине с мужем, то снова становилась сама собой.
Может, настало время рассеять его подозрения по поводу Троя? Если бы он только не видел ее в таком угнетенном состоянии в тот день! Но Зак видел и вообразил чересчур много лишнего. Неудивительно, что он до сих пор считает, что она любит Троя! А она палец о палец не ударила, чтобы его разубедить. Эва невесело улыбнулась. Нет, она не винит его в том, что он напустился на нее вчера. Им необходимо поговорить и выяснить отношения…
Дом стоял в лесах, и, судя по царившему повсюду оживлению и шуму, ремонт шел полным ходом. К счастью, никаких неразрешимых проблем в ходе реконструкции не возникло, и архитектор считал, что все задуманное удастся выполнить. Но когда основной этап будет завершен, останется еще миллион проблем, включая внутреннюю отделку комнат, меблировку. От обилия предстоящих забот у Эвы кружилась голова, но тем не менее она не могла дождаться, когда сможет заняться всеми этими увлекательными проблемами.
Она мечтательно бродила по кухне, когда в дверь просунул голову один из рабочих.
— Миссис Сфаэлос! Там вас спрашивает какая-то женщина.
Деспина! Эва на мгновение удивленно замешкалась, потом с улыбкой шагнула вперед.
— Я и не знала, что ты до сих пор в Новом Орлеане!
— Когда я закончила делать покупки, обошла все галереи и повидалась со старыми друзьями, то обнаружила, что мои недельные каникулы перевалили за две недели, — бодро произнесла сестра Зака. — Я заехала к брату на работу, а когда он сказал, что ты здесь, решила к тебе присоединиться… Ты не против?
— Наоборот, я очень рада компании.
— Я просто умирала от нетерпения увидеть Хевелинг и, знаешь, даже сначала глазам своим не поверила. Какой чудный старинный дом, необычайно живописный!
Деспина то и дело восхищенно ахала, пока они осматривали комнаты.
— Когда папа сказал нам, что Зак купил развалюху, мы все хохотали, потому что брат, как никто другой, ценит удобства цивилизации. Он в этом смысле слишком… привередлив. Грязь, пыль, беспорядок могут свести его с ума… Но какова сила любви! Он закрыл глаза на все несовершенства ради тебя!
— Зак хорошо знает, что мне нравится. — В Эвиных глазах блеснула откровенная радость. Заку вовсе не было необходимости прельщать ее Хевелингом и пачкать свои ботинки в его пыли в тот день, когда он сделал ей предложение. Она и так вышла бы за него замуж! Наверное, пора сказать ему об этом… — Но он вряд ли недооценивал все трудности. Вилла под Салониками тоже требует постоянного ремонта.
— Там другое. Для Зака вилла-дом его детства. Он чаще всего останавливается там. Папа сейчас редко наведывается в Грецию, — рассказывала Деспина, пока они обходили первый этаж, постукивая каблучками по каменному полу. — Он старается не бывать там с тех пор, как там умерла мать Зака.
— Он очень любил ее?
Деспина неопределенно пожала плечами.
— Говорит, что да, но они прожили вместе только три года. Я, наверное, очень цинична. С каждой очередной женой, кроме Маргарет, он заводил ребенка, а потом увлекался какой-нибудь красоткой и разводился. Я считаю, он просто очень любит женщин, но ему самому нравится думать о себе как об образцовом отце семейства.
— Все его дети, кажется, дружат между собой?
— Это заслуга Зака. Пока мы росли, он следил, чтобы мы чаще общались… но у него самого детство было очень трудное. К пятнадцати годам сменились три его мачехи, однако ни одна из них не стремилась стать ему матерью. — Деспина поморщилась. — К несчастью для Зака, он всегда оставался папиным любимцем. И каждая новая жена, чувствуя шаткость своего положения, считала, что ее ребенка обделяют в пользу первенца.
— Может быть, потому его и потянуло к женщине старше его, — неожиданно для себя задумчивого пробормотала Эва.
— Полагаешь, он разглядел в ней что-то материнское? — Деспина сдержанно рассмеялась и покачала головой. — Не думаю. Это Кетрин искала у Зака поддержки, льнула к нему. Из них двоих у него был более сильный характер, да и выглядел он всегда старше своих лет.
— Что она из себя представляла?
— Как друга семьи мы все ее любили… до тех пор, пока она не сошлась с Заком. — Девушка поджала губы. — Все знали, что ее брак неудачен. Ее муж не отличался верностью, а она не могла иметь детей. Думаю, Кетрин была ужасно несчастна, но никогда не жаловалась. Она много занималась благотворительностью, о ее добрых делах говорили повсюду.
— По твоим словам, она просто святая.
— Многие видели ее именно в таком свете, так что представляешь, какой разразился скандал, когда открылось, что она и Зак… — Ее глаза стали печальными. — С Заком Кетрин стала совсем другим человеком. Она вся светилась! Все очень удивились, когда она ушла от Зака — уже после того, как муж развелся с ней, но… честно говоря, и вздохнули с облегчением.
— Но почему? Из-за разницы в возрасте?
Деспина медлила с ответом.
— Пожалуйста, не обижайся… Но мне неловко говорить о ней. В любом случае я только могу повторить сплетни и собственные детские впечатления… вряд ли очень объективные. Зак никогда не говорил с нами о Кетрин.
Эва досадливо поморщилась.
— Извини, я не могла сдержать любопытства.
— Почему? — прямо спросила ее собеседница. — Зачем тебе думать о ней? Это случилось так давно; всего лишь мимолетный эпизод, о котором все поспешили забыть.
Если Деспина права, то ее опасения выглядят чистой воды истерикой.
— А ты хорошо влияешь на брата, Эва! Я сегодня нашла, что он изменился к лучшему. Он показался мне более спокойным, не таким сухим и нервным, как раньше. Тебе не понять, какое ты сотворила чудо. Никто из нас не ждал, что Зак женится. Если бы ты выросла, как мы, с разведенными матерями, тебе трудно было бы поверить в брак.
Но и Зак не верит в брак. О да, он проявил немалую настойчивость, чтобы заполучить ее. Однако для Зака этот брак был всего лишь экспериментом, а Хевелинг — опытной площадкой по созданию семьи. И он вовсе не удивится, если эксперимент провалится, и не замедлит обрубить концы, если их отношения не будут складываться достаточно гладко.
При этой мысли Эва подавила невольную дрожь.
Когда Зак вошел в гостиную своего городского особняка, было уже за полночь. Он увидел Эву, сидевшую в уголке дивана в окружении разбросанных журналов.
— Я думал, ты давно в постели. Ты дожидалась меня?
Эва не смогла сдержать улыбку.
— Зак, ты же сам предложил мне отдохнуть днем. Или я не правильно истолковала смысл задания?
Его высокие скулы слегка порозовели, но он тут же рассмеялся:
— Я и не знал, что меня видно насквозь.
— Как правило, тебя и не видно… — успокоила его Эва, всматриваясь в оживленное лицо мужа. — Хочешь чего-нибудь поесть?
— Нет. — От его пристального взгляда ее сердце забилось сильнее. — Что же, просвети меня, как продвигается операция по спасению исторической реликвии, — предложил он.
— Работы идут точно по графику.
— И когда мы туда въедем?
— Это зависит от того, как быстро я управлюсь с мебелью и отделкой. — Эва с трудом выдержала его взгляд. — Но если тебе не хочется жить в Хевелинге, ты можешь продать дом, когда ремонт будет закончен… Я не расстроюсь, — уверила она его.
Черная бровь приподнялась.
— Почему?
— Я согласилась стать твоей женой не из-за того, что ты обещал купить Хевелинг.
— Но это сыграло роль…
— Когда я в тот день осматривала дом, мне и в голову не приходило, что ты собираешься сделать мне предложение и что он когда-нибудь сможет стать моим.
Его выразительные губы медленно раздвинулись в улыбке.
— Но, по крайней мере, признайся, что ты воображала себе глянцевую журнальную картинку семейного уюта: камин с поленьями, собачки, кошечки, дети…
— Мне тогда казалось, что и ты настроен на ту же волну, — возразила Эва.
— На твою волну. Я скорее вижу, как дымят неисправные камины, царапаются кошки, воют собаки на поросшем бурьяном дворе, именуемом газоном. Но все это не так важно, если ты будешь довольна. Мне все равно, где жить, — усмехнулся Зак. — С детства я привык не привязываться к жилью, потому что едва такое случалось, как мы с Андреасом тут же переезжали на новое место. Оставленные жены с детьми всегда получали, говоря официальным языком, супружеский дом. Привычка к уюту, привязанность к четырем стенам не приносила мне ничего хорошего.
Эва мгновенно почувствовала себя виноватой. Ей следовало принять во внимание, что Зак все свое детство скитался с места на место и с каждым очередным разводом отца в очередной раз рушился окружающий его мир…
— А ты, — Зак пристально вгляделся в нее светлыми глазами, — ты выросла в доме, где чувствовала себя чужой, где ничего тебе не принадлежало и где ты, хотя и очень старалась приспособиться, все же так и не стала своей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23