Точно так же, впрочем, и прорицательница – жрица бога в Патарах Ликийских [спит в храме], когда является бог и изрекет оракул (что бывает не всегда, а лишь по временам). Но при явлении бога жрицу запирают с ним по ночам в храме.
От рассказа Геродота остается впечатление, что стать возлюбленной бога могла практически любая девушка, но это не так.
Одна из записей, найденных среди руин Ура, принадлежала Энту по имени Энаннеду, дочери шумерского царя Кудур-Мардука, правившего в городе Ларса приблизительно в 1900 году до н. э. Она писала о том, что достойна чести быть женщиной Гипара, дома, построенного как священное место для Энту. Любопытно, что на вотивных объектах в храме Нингаль обнаружились надписи, указывающие, что это подношения Энту, и некоторые ученые (например, Пенелопа Видок в работе «The Giparu at Ur») высказывали предположение, что Энту была не только земной женой бога Нанны, но и находилась в добрых отношениях с его официальной супругой, прислуживая богине Нингаль.
Можно привести и другие примеры, когда почетные обязанности Энту исполняли царские дочери. Из сохранившихся надписей можно сделать вывод, что интимная связь с богом позволяла Энту просить у него «долгих лет жизни и здоровья» для царя – с такими же просьбами обращались к Иштар сами цари во время «священного брака». Неудивительно, что цари на всем Ближнем Востоке строили и перестраивали Гипар в своих столицах и заботились о том, чтобы именно их дочери становились Энту, – так обеспечивался прямой доступ к богу, считавшемуся покровителем города. Положение Энту было уникальным, и она не имела отношения к жрицам, исполнявшим в храмах обязанности «священных блудниц» и называвшихся «кадишту» – это занятие Библия считала недостойным и запрещала заниматься этим «дочерям Израилевым» (см., например, Второзаконие, 23:18). Не нужно путать Энту и с наложницами богов (а также царей или патриархов), потому что Энту, по всей вероятности, была бездетной (вследствие неизвестных нам процедур), а наложницы рожали детей.
Эти законы и традиции позволяют сделать вывод, что цари, претендовавшие на божественное происхождение, не могли объявить себя потомками Энту (она была бездетна) или наложницы (ее дети не считались наследниками в отличие от детей официальной супруги). Поэтому неудивительно, что в последний период расцвета Шумера, во времена Третьей династии Ура, цари брали пример с Гильгамеша, утверждая, что их матерью была богиня Нинсун. Ассирийский царь Синаххериб, не имевший возможности сделать такое заявление, в одной из своих надписей хвастался, что богиня-мать наблюдала за его зачатием и заботилась о нем еще в утробе матери, а Энки снабдил его умом, не уступавшим уму Адапы. Другие цари утверждали, что их вырастила или вскормила богиня.
В Египте фараоны и царицы тоже объявляли о своем божественном происхождении (это подтверждают рисунки на стенах храмов – рис. 55) – особенно в эпоху Восемнадцатой династии (1567-1320 гг. до н. э.). Матери первого фараона этой династии присвоили (возможно, посмертно) титул «супруга бога Амона-Ра». После смерти фараона Тутмоса I у него осталась дочь (Хатшепсут) от официальной супруги и сын от наложницы. Чтобы узаконить свои права на трон, сын фараона (известный под именем Тутмоса II) женился на своей единокровной сестре. Вскоре он умер, оставив сына, которого ему родила одна из наложниц. У самой Хатшепсут сына не было – только одна или две дочери. (На наш взгляд, именно Хатшепсут – будучи принцессой она носила титул Дочь Фараона – была той самой дочерью фараона, которая воспитала еврейского мальчика, дав ему имя «Моше» в честь божественного префикса своей династии, и сделала его своим приемным сыном. Но это уже другая история.)
Поначалу Хатшепсут делила власть со своим единокровным братом (двадцать два года спустя он стал фараоном Тутмосом II). Но затем она решила, что царство по праву принадлежит ей одной, и объявила себя фараоном (соответственно на стенах храма она изображена с накладной бородой).
Чтобы узаконить коронацию и восшествие на трон Осириса, Хатшепсут приказала внести в царские архивы запись о том, как она была зачата матерью. Утверждалось, что бог Амон принял облик фараона, вошел в спальню царицы и «сочетался» с ней. При прощании великий бог сказал такие слова.-
Хатшепсут должно быть имя моей дочери (долженствующей родиться)… Она будет прекрасной царицей надо всей этой страной.
Один из самых величественных храмов Древнего Египта – это храм царицы Хатшепсут в Дейр-эль-Бахри, районе Фив на западном берегу Нила (рис. 56). Череда пандусов и террас приводила паломников (а в наши дни туристов) к гигантской колоннаде, где слева в барельефах и фресках была запечатлена экспедиция царицы в Пунт, а справа – история рождения Хатшепсут. Раскрашенный барельеф изображает бога Амона, которого бог Тот ведет к матери Хатшепсут Яхмос. Надпись под ним – это одно из самых поэтичных описаний сексуальных контактов человека и бога. Приняв облик мужа, бог входит в спальню царицы. Разбуженная сладостным ароматом, исходящим от Амона, она радостно смеется. Воспылавший любовью бог бросается к прекрасной женщине, и они сливаются в страстном поцелуе.
Чтобы подкрепить свои притязания на царский трон, Хатшепсут заявляла, что ее вскормила богиня Хатхор, хозяйка Южного Синая, где добывали бирюзу. Египетское имя богини, Хат-Хор («дом/обитель Гора»), подчеркивало ее роль в воспитании юного Гора после того, как его отец Осирис был убит Сетом. Хатхор, которую прозвали Коровой, изображалась с коровьими рогами на голове или в облике коровы; в храме Хатшепсут встречаются изображения, на которых царица сосет вымя божественной коровы (рис. 57).
Не имея возможности заявить о своем божественном происхождении, сын и наследник Тутмоса III, Аменхотеп II, также утверждал, что его вскормила Хатхор, и приказал поместить изображение этой сцены на стене храма (рис. 58). Однако фараон Рамсес III из Двадцатой династии снова объявил о своем божественном происхождении, приведя в доказательство тайное признание, якобы сделанное богом Птахом:
Я твой отец…
Я принял облик овна
и зачал тебя с твоей царственной матерью.
Тысячу лет спустя Александр Великий считал себя полубогом, поверив слухам, что его мать принимала в своей спальне бога Амона.
Когда боги состарились
Бессмертие богов, к которому так стремились люди, на самом деле было лишь большей продолжительностью жизни благодаря разнице в орбитальных циклах двух планет. Когда Нибиру совершала один оборот вокруг Солнца, родившемуся на ней существу исполнялся год. Но родившемуся одновременно с ним землянину исполнилось бы 3600 лет, поскольку Земля за это время успела бы 3600 раз облететь вокруг Солнца.
Как же пребывание на Земле влияло на аннунаков? Подчинились ли они более коротким орбитальным циклам Земли, а значит, и более коротким жизненным циклам?
Показательной в этом смысле может считаться судьба Нинмах. Когда богиня прибыла на Землю в должности начальника медицинской службы, она была молода и привлекательна (см. рис. 19). Настолько привлекательна, что Энки – не новичок в любовных делах – пришел в крайнее возбуждение, когда увидел ее среди болот. Ее изображали молодой женщиной с длинными волосами, когда она (как Нинти, «Госпожа Жизни») помогала создавать Адама (рис. 3). После раздела Земли ей достался нейтральный регион на Синайском полуострове (теперь ее называли Нинхурсаг, «госпожа горных пиков»). Однако после того, как юная Инанна поднялась к вершинам власти и стала покровительницей цивилизации в долине Инда, она заняла место Нинмах в пантеоне двенадцати. С этого момента молодые аннунаки, называвшие Нинмах Мамми, или «старая мать», дали ей прозвище «корова». Шумерские художники теперь изображали ее престарелой богиней с коровьими рогами (рис. «а», стр. 198).
Египтяне называли хозяйку Синайского полуострова Хатхор, и коровьи рога были ее обязательным атрибутом (рис. «б», стр. 198).
Молодые боги нарушали запреты и изменяли формы контактов человека с богами, а древние все больше отстранялись от дел, вмешиваясь лишь в тех случаях, когда ситуация начинала выходить из-под контроля. Боги действительно старели.
ГЛАВА 9
ВИДЕНИЯ ИЗ СУМЕРЕЧНОЙ ЗОНЫ
На протяжении многих лет огромной популярностью у зрителей пользовался (и продолжает пользоваться при повторных показах) телевизионный сериал Рода Серлинга «Сумеречная зона». Герой каждой серии подвергался смертельной опасности – это мог быть несчастный случай, неизлечимая болезнь или деформация времени, – но ему удавалось чудесным образом спастись. И каждый раз автором этого чуда являлся обыкновенный, на первый взгляд, человек, обладавший сверхъестественными способностями, – «ангел», если хотите.
Но самой привлекательной для зрителя была «сумеречная зона» – после счастливого окончания эпизода главного героя (а вместе с ним и зрителя) мучили сомнения. Может быть, опасность ему только пригрезилась? Если все это сон, тогда «чудо», предотвратившее катастрофу, – вовсе никакое не чудо, а «ангел» – никакой не ангел, деформация времени не имеет отношения к другому измерению и всего это просто не было…
Некоторые серии оставляют главного героя и зрителя в полном недоумении, оправдывая название фильма. В самом конце, когда и герой, и зритель почти уверены, что все это был сон, краткий всплеск подсознания, сказка, не имеющая реальной основы, в дело вступает материальный объект. В разгар событий его находит или получает главный герой – это небольшой предмет, который он автоматически кладет в карман, или кольцо на пальце, или талисман на шнурке. Подобно всем другим аспектам «видения», этот предмет считается плодом вообряжения. Но как только герой и зритель окончательно убеждаются, что все произошедшее просто сон, предмет обнаруживается – в кармане, на пальце, на шее. Материальное послание из нереального мира. Род Серлинг демонстрирует нам, что между реальным и воображаемым миром, между рациональным и иррациональным находится «сумеречная зона».
За четыре тысячи лет до выхода фильма шумерский царь оказался в такой «сумеречной зоне» и оставил воспоминание об этом событии на двух глиняных цилиндрах (в настоящее время они выставлены в парижском Лувре).
Древнего царя звали Гудеа, и правил он в шумерском городе Лагаше примерно в 2100 году до н. э. Лагаш считался «культовым центром» Нинурты, первенца Энлиля, и покровитель города жил с своей супругой Бау в святилище, которое называлось Гирсу, – отсюда местный эпитет бога НИН.ГИРСУ, «господин Гирсу». Примерно в это же время Нинурта/Нингирсу добился у своего отца Энлиля разрешения построить в Гирсу храм, который должен был стать олицетворением прав Нинурты на верховную власть. Причиной этого стала обострившаяся борьба за верховенство на Земле, и особенно действия первенца Энки Мардука против клана Энлиля. Как оказалось, Нинурта задумал построить в Месопотамии в высшей степени необычный храм, подобный Великим пирамидам в Гизе и оборудованный каменными сооружениями круглой формы, которые будут играть роль обсерватории. В основе событий, о которых оставил рассказ царь Гудеа, лежали поиски верного слуги, способного осуществить грандиозный замысел Божественных Архитекторов.
Все началось с того, что ночью Гудеа приснился сон: встреча с богом. Видение было настолько реальным, что перенесло Гудеа в «сумеречную зону» – когда царь проснулся, предмет, виденный им только во сне, лежал у него на коленях. Ему каким-то образом удалось преодолеть барьер между явью и сном.
Озадаченный Гудеа испросил позволения у богов отправиться за советом к богине Нанше в ее «дом определения судеб» в другом городе. Прибыв к богине на лодке, царь вознес молитвы, совершил жертвоприношение и попросил Нанше объяснить смысл ночного видения (об этом рассказывает IV столбец так называемого цилиндра «А», рис. 59а):
В сновидении некий человек явился. Велик он, как небо, как земля велик, Корона бога на его голове, Орел Анзуд на его руке, Буря внизу, у его ног, Справа и слева львы лежат. Дом свой построить он приказал.
Затем произошло небесное знамение, смысл которого Гудеа не понял: на восходе солнца над горизонтом внезапно появился Кишар, или Юпитер. Вслед за этим появилась женщина, давшая Гудеа новые указания (IV столбец, строки 23-26):
И жена одна – кто она? Кто она? Воздымаясь, расчищала место. Стило серебряное держит в руке, Табличку звезд доброго неба И советуется с табличкой.
После «женщины» с табличкой появляется третье божественное существо (V столбец, строки 2-10, рис. 59б). На этот раз мужчина:
Второй явился, наделенный властью,
Руку согнул, лазурита табличка в руке.
Он план храма чертит.
Священная корзина передо мной стояла,
Священная форма кирпичная была готова.
Кирпич судьбы для меня
был в священную форму положен.
Тополь крепкий предстал передо мною,
Из вазы люди-птицы Тибу
постоянно его поливают,
Осел-самец справа от моего хозяина
Землю скребет копытом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
От рассказа Геродота остается впечатление, что стать возлюбленной бога могла практически любая девушка, но это не так.
Одна из записей, найденных среди руин Ура, принадлежала Энту по имени Энаннеду, дочери шумерского царя Кудур-Мардука, правившего в городе Ларса приблизительно в 1900 году до н. э. Она писала о том, что достойна чести быть женщиной Гипара, дома, построенного как священное место для Энту. Любопытно, что на вотивных объектах в храме Нингаль обнаружились надписи, указывающие, что это подношения Энту, и некоторые ученые (например, Пенелопа Видок в работе «The Giparu at Ur») высказывали предположение, что Энту была не только земной женой бога Нанны, но и находилась в добрых отношениях с его официальной супругой, прислуживая богине Нингаль.
Можно привести и другие примеры, когда почетные обязанности Энту исполняли царские дочери. Из сохранившихся надписей можно сделать вывод, что интимная связь с богом позволяла Энту просить у него «долгих лет жизни и здоровья» для царя – с такими же просьбами обращались к Иштар сами цари во время «священного брака». Неудивительно, что цари на всем Ближнем Востоке строили и перестраивали Гипар в своих столицах и заботились о том, чтобы именно их дочери становились Энту, – так обеспечивался прямой доступ к богу, считавшемуся покровителем города. Положение Энту было уникальным, и она не имела отношения к жрицам, исполнявшим в храмах обязанности «священных блудниц» и называвшихся «кадишту» – это занятие Библия считала недостойным и запрещала заниматься этим «дочерям Израилевым» (см., например, Второзаконие, 23:18). Не нужно путать Энту и с наложницами богов (а также царей или патриархов), потому что Энту, по всей вероятности, была бездетной (вследствие неизвестных нам процедур), а наложницы рожали детей.
Эти законы и традиции позволяют сделать вывод, что цари, претендовавшие на божественное происхождение, не могли объявить себя потомками Энту (она была бездетна) или наложницы (ее дети не считались наследниками в отличие от детей официальной супруги). Поэтому неудивительно, что в последний период расцвета Шумера, во времена Третьей династии Ура, цари брали пример с Гильгамеша, утверждая, что их матерью была богиня Нинсун. Ассирийский царь Синаххериб, не имевший возможности сделать такое заявление, в одной из своих надписей хвастался, что богиня-мать наблюдала за его зачатием и заботилась о нем еще в утробе матери, а Энки снабдил его умом, не уступавшим уму Адапы. Другие цари утверждали, что их вырастила или вскормила богиня.
В Египте фараоны и царицы тоже объявляли о своем божественном происхождении (это подтверждают рисунки на стенах храмов – рис. 55) – особенно в эпоху Восемнадцатой династии (1567-1320 гг. до н. э.). Матери первого фараона этой династии присвоили (возможно, посмертно) титул «супруга бога Амона-Ра». После смерти фараона Тутмоса I у него осталась дочь (Хатшепсут) от официальной супруги и сын от наложницы. Чтобы узаконить свои права на трон, сын фараона (известный под именем Тутмоса II) женился на своей единокровной сестре. Вскоре он умер, оставив сына, которого ему родила одна из наложниц. У самой Хатшепсут сына не было – только одна или две дочери. (На наш взгляд, именно Хатшепсут – будучи принцессой она носила титул Дочь Фараона – была той самой дочерью фараона, которая воспитала еврейского мальчика, дав ему имя «Моше» в честь божественного префикса своей династии, и сделала его своим приемным сыном. Но это уже другая история.)
Поначалу Хатшепсут делила власть со своим единокровным братом (двадцать два года спустя он стал фараоном Тутмосом II). Но затем она решила, что царство по праву принадлежит ей одной, и объявила себя фараоном (соответственно на стенах храма она изображена с накладной бородой).
Чтобы узаконить коронацию и восшествие на трон Осириса, Хатшепсут приказала внести в царские архивы запись о том, как она была зачата матерью. Утверждалось, что бог Амон принял облик фараона, вошел в спальню царицы и «сочетался» с ней. При прощании великий бог сказал такие слова.-
Хатшепсут должно быть имя моей дочери (долженствующей родиться)… Она будет прекрасной царицей надо всей этой страной.
Один из самых величественных храмов Древнего Египта – это храм царицы Хатшепсут в Дейр-эль-Бахри, районе Фив на западном берегу Нила (рис. 56). Череда пандусов и террас приводила паломников (а в наши дни туристов) к гигантской колоннаде, где слева в барельефах и фресках была запечатлена экспедиция царицы в Пунт, а справа – история рождения Хатшепсут. Раскрашенный барельеф изображает бога Амона, которого бог Тот ведет к матери Хатшепсут Яхмос. Надпись под ним – это одно из самых поэтичных описаний сексуальных контактов человека и бога. Приняв облик мужа, бог входит в спальню царицы. Разбуженная сладостным ароматом, исходящим от Амона, она радостно смеется. Воспылавший любовью бог бросается к прекрасной женщине, и они сливаются в страстном поцелуе.
Чтобы подкрепить свои притязания на царский трон, Хатшепсут заявляла, что ее вскормила богиня Хатхор, хозяйка Южного Синая, где добывали бирюзу. Египетское имя богини, Хат-Хор («дом/обитель Гора»), подчеркивало ее роль в воспитании юного Гора после того, как его отец Осирис был убит Сетом. Хатхор, которую прозвали Коровой, изображалась с коровьими рогами на голове или в облике коровы; в храме Хатшепсут встречаются изображения, на которых царица сосет вымя божественной коровы (рис. 57).
Не имея возможности заявить о своем божественном происхождении, сын и наследник Тутмоса III, Аменхотеп II, также утверждал, что его вскормила Хатхор, и приказал поместить изображение этой сцены на стене храма (рис. 58). Однако фараон Рамсес III из Двадцатой династии снова объявил о своем божественном происхождении, приведя в доказательство тайное признание, якобы сделанное богом Птахом:
Я твой отец…
Я принял облик овна
и зачал тебя с твоей царственной матерью.
Тысячу лет спустя Александр Великий считал себя полубогом, поверив слухам, что его мать принимала в своей спальне бога Амона.
Когда боги состарились
Бессмертие богов, к которому так стремились люди, на самом деле было лишь большей продолжительностью жизни благодаря разнице в орбитальных циклах двух планет. Когда Нибиру совершала один оборот вокруг Солнца, родившемуся на ней существу исполнялся год. Но родившемуся одновременно с ним землянину исполнилось бы 3600 лет, поскольку Земля за это время успела бы 3600 раз облететь вокруг Солнца.
Как же пребывание на Земле влияло на аннунаков? Подчинились ли они более коротким орбитальным циклам Земли, а значит, и более коротким жизненным циклам?
Показательной в этом смысле может считаться судьба Нинмах. Когда богиня прибыла на Землю в должности начальника медицинской службы, она была молода и привлекательна (см. рис. 19). Настолько привлекательна, что Энки – не новичок в любовных делах – пришел в крайнее возбуждение, когда увидел ее среди болот. Ее изображали молодой женщиной с длинными волосами, когда она (как Нинти, «Госпожа Жизни») помогала создавать Адама (рис. 3). После раздела Земли ей достался нейтральный регион на Синайском полуострове (теперь ее называли Нинхурсаг, «госпожа горных пиков»). Однако после того, как юная Инанна поднялась к вершинам власти и стала покровительницей цивилизации в долине Инда, она заняла место Нинмах в пантеоне двенадцати. С этого момента молодые аннунаки, называвшие Нинмах Мамми, или «старая мать», дали ей прозвище «корова». Шумерские художники теперь изображали ее престарелой богиней с коровьими рогами (рис. «а», стр. 198).
Египтяне называли хозяйку Синайского полуострова Хатхор, и коровьи рога были ее обязательным атрибутом (рис. «б», стр. 198).
Молодые боги нарушали запреты и изменяли формы контактов человека с богами, а древние все больше отстранялись от дел, вмешиваясь лишь в тех случаях, когда ситуация начинала выходить из-под контроля. Боги действительно старели.
ГЛАВА 9
ВИДЕНИЯ ИЗ СУМЕРЕЧНОЙ ЗОНЫ
На протяжении многих лет огромной популярностью у зрителей пользовался (и продолжает пользоваться при повторных показах) телевизионный сериал Рода Серлинга «Сумеречная зона». Герой каждой серии подвергался смертельной опасности – это мог быть несчастный случай, неизлечимая болезнь или деформация времени, – но ему удавалось чудесным образом спастись. И каждый раз автором этого чуда являлся обыкновенный, на первый взгляд, человек, обладавший сверхъестественными способностями, – «ангел», если хотите.
Но самой привлекательной для зрителя была «сумеречная зона» – после счастливого окончания эпизода главного героя (а вместе с ним и зрителя) мучили сомнения. Может быть, опасность ему только пригрезилась? Если все это сон, тогда «чудо», предотвратившее катастрофу, – вовсе никакое не чудо, а «ангел» – никакой не ангел, деформация времени не имеет отношения к другому измерению и всего это просто не было…
Некоторые серии оставляют главного героя и зрителя в полном недоумении, оправдывая название фильма. В самом конце, когда и герой, и зритель почти уверены, что все это был сон, краткий всплеск подсознания, сказка, не имеющая реальной основы, в дело вступает материальный объект. В разгар событий его находит или получает главный герой – это небольшой предмет, который он автоматически кладет в карман, или кольцо на пальце, или талисман на шнурке. Подобно всем другим аспектам «видения», этот предмет считается плодом вообряжения. Но как только герой и зритель окончательно убеждаются, что все произошедшее просто сон, предмет обнаруживается – в кармане, на пальце, на шее. Материальное послание из нереального мира. Род Серлинг демонстрирует нам, что между реальным и воображаемым миром, между рациональным и иррациональным находится «сумеречная зона».
За четыре тысячи лет до выхода фильма шумерский царь оказался в такой «сумеречной зоне» и оставил воспоминание об этом событии на двух глиняных цилиндрах (в настоящее время они выставлены в парижском Лувре).
Древнего царя звали Гудеа, и правил он в шумерском городе Лагаше примерно в 2100 году до н. э. Лагаш считался «культовым центром» Нинурты, первенца Энлиля, и покровитель города жил с своей супругой Бау в святилище, которое называлось Гирсу, – отсюда местный эпитет бога НИН.ГИРСУ, «господин Гирсу». Примерно в это же время Нинурта/Нингирсу добился у своего отца Энлиля разрешения построить в Гирсу храм, который должен был стать олицетворением прав Нинурты на верховную власть. Причиной этого стала обострившаяся борьба за верховенство на Земле, и особенно действия первенца Энки Мардука против клана Энлиля. Как оказалось, Нинурта задумал построить в Месопотамии в высшей степени необычный храм, подобный Великим пирамидам в Гизе и оборудованный каменными сооружениями круглой формы, которые будут играть роль обсерватории. В основе событий, о которых оставил рассказ царь Гудеа, лежали поиски верного слуги, способного осуществить грандиозный замысел Божественных Архитекторов.
Все началось с того, что ночью Гудеа приснился сон: встреча с богом. Видение было настолько реальным, что перенесло Гудеа в «сумеречную зону» – когда царь проснулся, предмет, виденный им только во сне, лежал у него на коленях. Ему каким-то образом удалось преодолеть барьер между явью и сном.
Озадаченный Гудеа испросил позволения у богов отправиться за советом к богине Нанше в ее «дом определения судеб» в другом городе. Прибыв к богине на лодке, царь вознес молитвы, совершил жертвоприношение и попросил Нанше объяснить смысл ночного видения (об этом рассказывает IV столбец так называемого цилиндра «А», рис. 59а):
В сновидении некий человек явился. Велик он, как небо, как земля велик, Корона бога на его голове, Орел Анзуд на его руке, Буря внизу, у его ног, Справа и слева львы лежат. Дом свой построить он приказал.
Затем произошло небесное знамение, смысл которого Гудеа не понял: на восходе солнца над горизонтом внезапно появился Кишар, или Юпитер. Вслед за этим появилась женщина, давшая Гудеа новые указания (IV столбец, строки 23-26):
И жена одна – кто она? Кто она? Воздымаясь, расчищала место. Стило серебряное держит в руке, Табличку звезд доброго неба И советуется с табличкой.
После «женщины» с табличкой появляется третье божественное существо (V столбец, строки 2-10, рис. 59б). На этот раз мужчина:
Второй явился, наделенный властью,
Руку согнул, лазурита табличка в руке.
Он план храма чертит.
Священная корзина передо мной стояла,
Священная форма кирпичная была готова.
Кирпич судьбы для меня
был в священную форму положен.
Тополь крепкий предстал передо мною,
Из вазы люди-птицы Тибу
постоянно его поливают,
Осел-самец справа от моего хозяина
Землю скребет копытом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46