Непонятно откуда взявшийся тик заставлял уголок его глаза подпрыгивать наподобие пойманного сверчка. На его плече сидел Больши — знамение рока.
— Ох, ну до чего же мне не нравится этот пес! — пробурчала птица, взъерошивая перья в знак отвращения.
Хоррис Кью поджал губы.
— Заткнись насчет пса.
— Он меня почти узнал! Ты заметил? Рано или поздно истина откроется, помяни мои слова!
— Считай, что помянул. — Они перешли через мост, соединявший остров с берегом, и направились в лес к западу от озера. — Какая разница? Микса давно нет в живых.
В прежние дни Больши принадлежал придворному волшебнику. Именно Микс с помощью колдовства усилил сообразительность Больши, надеясь, что сможет использовать птицу для того, чтобы шпионить за своими противниками. Но Больши и тогда был таким же несносным и невоздержанным на язык, как и сейчас, и быстро надоел Миксу. Когда старый король изгнал Хорриса Кью на Землю, Микс отправил с ним въедливую птицу.
Больши съежился, превратившись в комок черных перьев.
— Если пес сообразит, что я был связан с Миксом, Хоррис, можешь попрощаться с надеждой на то, чтобы снова оказаться в стенах замка.
Хоррис попытался сделать вид, что ничуть не встревожен:
— Ты беспокоишься по пустякам.
— Мне наплевать. Не нравится мне, как этот пес смотрел на меня. И вообще мне все не нравится.
Хоррис промолчал, ему тоже многое не понравилось. Все пошло наперекосяк с той секунды, как он произнес «Рашун, облайт, сурена…» и все такое прочее и это чудище вырвалось из Шкатулки Хитросплетений. При одной мысли о том, как все было, его бросило в дрожь. Он вспоминал, как увидел эту тварь, обернувшись на ее приветствие. Вот и сейчас этот ужас их дожидается, и вид его неописуемо отвратителен. Более мерзостного существа он в своей жизни не встречал.
И теперь это чудовище завладело их жизнью: отдает ему приказы, словно простому слуге, говорит, куда пойти и что делать. Словно самый страшный кошмар вдруг превратился в явь. Хоррису и в голову не приходило попробовать перечить.
— Как ты думаешь, зачем он отправил нас к королю? — вдруг спросил Больши, словно прочтя его мысли. Они миновали склон холма и вышли на опушку леса.
Хоррис устало выдохнул:
— Откуда мне знать? Оно приказало мне сказать все это Холидею — и я сказал. Оно велело мне это сделать, и я сделал. А ты думал, я буду спорить?
На это Больши было нечего возразить — на его счастье, поскольку Хоррис и так уже был до крайности раздражен всем, что произошло за последние сутки. Он считал, что это Больши был во всем виноват. В плане вымогательства, в создании Скэта Минду (Скэт Минду — ну и шуточка!), в высвобождении этого чудовища, в возвращении в Заземелье. Хоррис не знал, в какую игру вовлечен, но не сомневался в том, что это опасная игра. Ведь он вернулся туда, куда не должен был возвращаться ни в коем случае, и ему никто не обрадовался. Конечно, старый король умер, а этот новый, Холидей, по крайней мере готов обдумать его прошение. Не важно. Что они тут делают? Конечно, это его родная страна, но он не хранил о ней теплых воспоминаний. В этом месте он родился (ну, это чистая случайность), вырос, попал в немалые неприятности, был объявлен персоной нон грата и насильственно выдворен. Он был совершенно счастлив в своем новом мире, в земле с молочными реками и кисельными берегами, жители которой готовы верить в Скэта Минду и платить деньги за струйку дыма и отблеск света. Он там прекрасно устроился, был доволен собой, своей жизнью и перспективами на будущее.
И что у него есть теперь? Ничего. И во всем виноват Больши.
На самом же деле и Хоррис был виноват в происшедшем не меньше Больши, и это его бесило сильнее всего.
Что теперь с ним будет? Что придумал добрый старина Скэт Минду?
— Ох, ну до чего же мне не нравится этот пес! — повторил Больши и наконец замолчал.
Они шли все утро и к полудню добрались до Сердца. Сердце было священным местом, источником магии Заземелья, краеугольным камнем его жизни. Именно здесь все короли Заземелья, включая и Бена Холидея, были коронованы на царствие. Оно казалось лужайкой посредине леса огромных широколиственных деревьев, поросшей зелеными, золотыми и красными травами. По ее периметру величественно стояли стеной Лазурные друзья. В самом центре был помост из сияющих белизной дубовых досок. Ярко сверкали серебряные столбы, в которых были укреплены массивные белые свечи.
Помост окружали флагштоки, на которых развевались штандарты королей Заземелья, полощущиеся морем ярких красок. Самым новым был штандарт Бена Холидея — изображение уравновешенных чаш весов на зеленом фоне. Это была память о тех годах, когда в своей прежней жизни он был адвокатом. Вокруг помоста и на всей остальной поляне были разложены белые бархатные подушечки для коленопреклонений.
Все было чистое и прекрасно сохранившееся, словно ожидало очередной коронации.
Хоррис Кью вышел на середину Сердца и торжественно огляделся. История страны смотрела на него со всех сторон.
— Сними шляпу, Больши, — провозгласил он. — Мы в храме.
Больши с сомнением озирался по сторонам. Его внимательные глазки блестели.
— Кто же присматривает за всем этим? Хоррис изумленно посмотрел на него и вздохнул.
— До чего же ты невежествен! Больши слетел с его плеча и уселся на одну из бархатных подушечек.
— Так ты теперь начал обзываться, а, Хоррис? Ну это просто наглость!
И он демонстративно нагадил на белую ткань. Хоррис на секунду возмущенно застыл, а потом его долговязое тело развернулось, словно полузмея, и его длинные руки закачались в разные стороны, будто пришитые к тряпичной кукле.
— Мое терпение кончилось, Больши! Да я тебе, мерзкая птица, сейчас сверну твою жалкую голову!
— А я тебе выклюю глаза, Хоррис!
— Ах ты слабоумная галка!
— А ты придурковатый бабуин!
Они злобно уставились друг на друга. У Хорриса пальцы скрючились в когти, а Больши взъерошился и расправил крылья. Ярость прокатилась по ним волной, а потом отхлынула и испарилась, словно вода, попавшая на раскаленный солнцем камень. Напряженность отпустила их обоих, сменившись изумлением и неясным смущением из-за того, насколько они были несдержанны.
— В этой глупости виновато то создание, — негромко объявил Хоррис Кью. — Старый добрый Скэт Минду.
— Надо признаться, он совсем не такой, как я ожидал, — серьезно признался Больши.
— Это даже и не «он». Это «оно».
— Чудище.
— Чудовище.
Больши прикрыл глазки.
— Хоррис, — сказал он, и в его слова вкрались нотки печали, — что мы здесь делаем? Подожди, не отвечай ничего, пока меня не выслушаешь. Я знаю, как мы сюда попали. Механизм мне понятен. Мы выпустили это существо из Шкатулки Хитросплетений, где оно было заключено в кусочке волшебного тумана, и оно воспользовалось этим туманом, чтобы открыть проход в Заземелье. Это я понял. Но что мы здесь делаем? Правда, что? Задумайся на минуту. Здесь нам опасно находиться.
— Знаю, знаю, — вздохнул Хоррис.
— Так, хорошо. Почему бы нам не убраться куда-нибудь еще? Куда-нибудь, где менее.., страшно. Почему бы и нет? Может, оно согласится, чтобы мы отправились куда-нибудь еще? Может, оно даже пойдет на то, чтобы нас отправить туда, если само хочет остаться. В конце концов зачем мы ему?
Хоррис кинул на него испепеляющий взгляд:
— И куда мы направимся, Больши? Туда, откуда пришли, где нас ждет паства, чтобы растерзать на куски? Ты прекрасно позаботился об этом варианте.
— Это не я, Хоррис! Я тебе уже говорил. Это Скэт Минду. Или кто он там на самом деле. — Больши перелетел на одну подушечку поближе. — Ты спрашиваешь, куда мы можем направиться? Вариантов масса. Я читал про некоторые. Как насчет того места с дорогой из желтого кирпича и Изумрудным городом, где бегает крошечный народец? Жевуны, кажется?
Хоррис посмотрел на него и вздохнул.
— Больши, это же ненастоящее место. Это было в книге.
Больши безуспешно попытался нахмуриться:
— Нет, не в книге! Это было на самом деле.
— Нет, Больши. У тебя опять заскок. Это была страна Оз. Это ненастоящая страна. Ел выдумали, — С волшебниками и прочим? С колдуньями и говорящими обезьянами? Это не выдумка. Это правда! Реальность!
— Это была книга, Больши. Сказка!
— Ну ладно, Хоррис, ладно. Пусть сказка. — Птица щелкнула клювом. Минуту подумав, она сказала:
— Хорошо. А как насчет той страны с маленьким народцем, у которого мохнатые ножки?
Хоррис побагровел.
— Что с тобой разговаривать! — прошипел он яростно. Не глядя прошел мимо Больши и зашагал к лесу. — Давай-ка просто доложимся, да и дело с концом!
Он исчез за деревьями, оставив Сердце позади. Больши последовал за ним. С солнечной лужайки они попали туда, где даже в полдень было сумрачно и прохладно, где тени словно паутиной опутывали лес. Они двигались молча. Хоррис решительно шагал между деревьями, а Больши перелетал с ветки на ветку, то вырываясь далеко вперед, то возвращаясь обратно. Погрузившийся в мрачные раздумья Хоррис демонстративно его не замечал.
Почти в километре от Сердца, где переплетавшиеся ветви почти скрыли свет, они спустились по крутому склону туда, где густые заросли кустарника окружили нависшую скалу. Пробравшись через кусты, они оказались у массивного плоского камня, верх и все стороны которого были испещрены какими-то знаками. Хоррис уставился на камень, испустил свой самый усталый вздох, вытянул руки и в нужной последовательности прикоснулся к нескольким из символов. Он быстро отступил в сторону, когда дверь открылась, скрежеща камнем о камень. Больши снова опустился ему на плечо, и оба наблюдали, как медленно вырисовывается темное отверстие пещеры.
Довольно неохотно они прошли внутрь. Дверь со скрежетом закрылась у них за спиной.
В пещере был свет, который вел их в самую глубину: какое-то тусклое свечение, словно исходившее от скалы. Кое-где она поблескивала наподобие серебряной руды. Пятна и полосы фосфоресценции были разбросаны хаотично, но давали достаточно света, чтобы можно было пробираться относительно легко. В пещере было жарко. Это была неприятная жара, которая проникала в кожу, создавая ощущение липкости и зуда. И еще в воздухе неприятно пахло. Хоррис и Больши сразу узнали этот запах и поняли, откуда он исходит.
Очень быстро они оказались в самой глубине пещеры. Тут свет был самым ярким, жара — самой жаркой, а вонь — самой сильной. В этом месте пещера расширялась и потолок ее уходил вверх метров на пять. Вниз с него свисали сталактиты, напоминавшие средневековую ловушку из копий. В зале было пусто, если не считать шаткой деревянной кровати у одной стены и не менее шаткого деревянного стола, на котором стоял металлический тазик для умывания. Постель была не застлана, тазик — с водой. Рядом с тазиком стояла Шкатулка Хитросплетений.
Из дальнего угла пещеры послышался шорох.
— Вы сделали, как вам было зелено? — угрожающе прошипел голос.
Отвечая, Хоррис старался не дышать, чтобы не вдохнуть лишней вони.
— Да. Точь-в-точь как было велено.
— Каков был ответ?
— Он сказал, что подумает. Но волшебник и писец будут стараться убедить его, чтобы он не разрешил мне остаться.
В ответ послышался смех. Чудовище зашевелилось в полутьме: приподняло туловище, выпрямило конечности. По правде говоря, было очень нелегко сказать, что именно происходит, и это сбивало с толку. Хоррис снова вспомнил момент, когда впервые увидел это создание, и вдруг понял, что уже не знает толком, что именно это было. Существо, бывшее Скэтом Минду, умело показаться только какой-то своей частью — мельканием туловища, или конечности, или головы (но не лица), намеком на цвет или форму. И в конце концов оставалось скорее некое впечатление, нежели определенный образ. И неизбежно было это нечто неприятным, резким и отталкивающим.
— Ты меня боишься? — мягко спросил голос. В дымном полумраке блеснуло что-то гадко-зеленое.
Хоррис вдруг пожалел, что вернулся. Возможно, Больши был все-таки прав. С каким безумием они связались, освободив это чудовище? Оно было заключено в Шкатулке Хитросплетений и обманом вынудило их его выпустить, используя Больши в качестве связного, а Хорриса — в качестве колдуна. Оба послужили отмычками к замкам, державшим его в плену. В самой глубине души Хоррис Кью понимал, что вся эта история с созданием Скэта Минду вообще была не его идея, все это исходило от этой штуки из Шкатулки Хитросплетений, от этой штуки, которая была заперта в волшебных туманах, отправлена в изгнание так же, как были отправлены они сами. Это существо было осуждено на забвение, но судьба сделала Хорриса и Больши невольными его спасителями.
— Что мы здесь делаем? — вдруг спросил Больши. Его тоненький голосок дрожал от испуга.
— Что я вам велю, — прошипел голос. Скэт Минду вышел из сумрака, поднимаясь, как клубы дыма, которые почему-то сгустились во что-то смутно знакомое, хотя еще не до конца оформившееся. Его запах заставил Хорриса и Больши отступить назад, и смех его был негромким и довольным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
— Ох, ну до чего же мне не нравится этот пес! — пробурчала птица, взъерошивая перья в знак отвращения.
Хоррис Кью поджал губы.
— Заткнись насчет пса.
— Он меня почти узнал! Ты заметил? Рано или поздно истина откроется, помяни мои слова!
— Считай, что помянул. — Они перешли через мост, соединявший остров с берегом, и направились в лес к западу от озера. — Какая разница? Микса давно нет в живых.
В прежние дни Больши принадлежал придворному волшебнику. Именно Микс с помощью колдовства усилил сообразительность Больши, надеясь, что сможет использовать птицу для того, чтобы шпионить за своими противниками. Но Больши и тогда был таким же несносным и невоздержанным на язык, как и сейчас, и быстро надоел Миксу. Когда старый король изгнал Хорриса Кью на Землю, Микс отправил с ним въедливую птицу.
Больши съежился, превратившись в комок черных перьев.
— Если пес сообразит, что я был связан с Миксом, Хоррис, можешь попрощаться с надеждой на то, чтобы снова оказаться в стенах замка.
Хоррис попытался сделать вид, что ничуть не встревожен:
— Ты беспокоишься по пустякам.
— Мне наплевать. Не нравится мне, как этот пес смотрел на меня. И вообще мне все не нравится.
Хоррис промолчал, ему тоже многое не понравилось. Все пошло наперекосяк с той секунды, как он произнес «Рашун, облайт, сурена…» и все такое прочее и это чудище вырвалось из Шкатулки Хитросплетений. При одной мысли о том, как все было, его бросило в дрожь. Он вспоминал, как увидел эту тварь, обернувшись на ее приветствие. Вот и сейчас этот ужас их дожидается, и вид его неописуемо отвратителен. Более мерзостного существа он в своей жизни не встречал.
И теперь это чудовище завладело их жизнью: отдает ему приказы, словно простому слуге, говорит, куда пойти и что делать. Словно самый страшный кошмар вдруг превратился в явь. Хоррису и в голову не приходило попробовать перечить.
— Как ты думаешь, зачем он отправил нас к королю? — вдруг спросил Больши, словно прочтя его мысли. Они миновали склон холма и вышли на опушку леса.
Хоррис устало выдохнул:
— Откуда мне знать? Оно приказало мне сказать все это Холидею — и я сказал. Оно велело мне это сделать, и я сделал. А ты думал, я буду спорить?
На это Больши было нечего возразить — на его счастье, поскольку Хоррис и так уже был до крайности раздражен всем, что произошло за последние сутки. Он считал, что это Больши был во всем виноват. В плане вымогательства, в создании Скэта Минду (Скэт Минду — ну и шуточка!), в высвобождении этого чудовища, в возвращении в Заземелье. Хоррис не знал, в какую игру вовлечен, но не сомневался в том, что это опасная игра. Ведь он вернулся туда, куда не должен был возвращаться ни в коем случае, и ему никто не обрадовался. Конечно, старый король умер, а этот новый, Холидей, по крайней мере готов обдумать его прошение. Не важно. Что они тут делают? Конечно, это его родная страна, но он не хранил о ней теплых воспоминаний. В этом месте он родился (ну, это чистая случайность), вырос, попал в немалые неприятности, был объявлен персоной нон грата и насильственно выдворен. Он был совершенно счастлив в своем новом мире, в земле с молочными реками и кисельными берегами, жители которой готовы верить в Скэта Минду и платить деньги за струйку дыма и отблеск света. Он там прекрасно устроился, был доволен собой, своей жизнью и перспективами на будущее.
И что у него есть теперь? Ничего. И во всем виноват Больши.
На самом же деле и Хоррис был виноват в происшедшем не меньше Больши, и это его бесило сильнее всего.
Что теперь с ним будет? Что придумал добрый старина Скэт Минду?
— Ох, ну до чего же мне не нравится этот пес! — повторил Больши и наконец замолчал.
Они шли все утро и к полудню добрались до Сердца. Сердце было священным местом, источником магии Заземелья, краеугольным камнем его жизни. Именно здесь все короли Заземелья, включая и Бена Холидея, были коронованы на царствие. Оно казалось лужайкой посредине леса огромных широколиственных деревьев, поросшей зелеными, золотыми и красными травами. По ее периметру величественно стояли стеной Лазурные друзья. В самом центре был помост из сияющих белизной дубовых досок. Ярко сверкали серебряные столбы, в которых были укреплены массивные белые свечи.
Помост окружали флагштоки, на которых развевались штандарты королей Заземелья, полощущиеся морем ярких красок. Самым новым был штандарт Бена Холидея — изображение уравновешенных чаш весов на зеленом фоне. Это была память о тех годах, когда в своей прежней жизни он был адвокатом. Вокруг помоста и на всей остальной поляне были разложены белые бархатные подушечки для коленопреклонений.
Все было чистое и прекрасно сохранившееся, словно ожидало очередной коронации.
Хоррис Кью вышел на середину Сердца и торжественно огляделся. История страны смотрела на него со всех сторон.
— Сними шляпу, Больши, — провозгласил он. — Мы в храме.
Больши с сомнением озирался по сторонам. Его внимательные глазки блестели.
— Кто же присматривает за всем этим? Хоррис изумленно посмотрел на него и вздохнул.
— До чего же ты невежествен! Больши слетел с его плеча и уселся на одну из бархатных подушечек.
— Так ты теперь начал обзываться, а, Хоррис? Ну это просто наглость!
И он демонстративно нагадил на белую ткань. Хоррис на секунду возмущенно застыл, а потом его долговязое тело развернулось, словно полузмея, и его длинные руки закачались в разные стороны, будто пришитые к тряпичной кукле.
— Мое терпение кончилось, Больши! Да я тебе, мерзкая птица, сейчас сверну твою жалкую голову!
— А я тебе выклюю глаза, Хоррис!
— Ах ты слабоумная галка!
— А ты придурковатый бабуин!
Они злобно уставились друг на друга. У Хорриса пальцы скрючились в когти, а Больши взъерошился и расправил крылья. Ярость прокатилась по ним волной, а потом отхлынула и испарилась, словно вода, попавшая на раскаленный солнцем камень. Напряженность отпустила их обоих, сменившись изумлением и неясным смущением из-за того, насколько они были несдержанны.
— В этой глупости виновато то создание, — негромко объявил Хоррис Кью. — Старый добрый Скэт Минду.
— Надо признаться, он совсем не такой, как я ожидал, — серьезно признался Больши.
— Это даже и не «он». Это «оно».
— Чудище.
— Чудовище.
Больши прикрыл глазки.
— Хоррис, — сказал он, и в его слова вкрались нотки печали, — что мы здесь делаем? Подожди, не отвечай ничего, пока меня не выслушаешь. Я знаю, как мы сюда попали. Механизм мне понятен. Мы выпустили это существо из Шкатулки Хитросплетений, где оно было заключено в кусочке волшебного тумана, и оно воспользовалось этим туманом, чтобы открыть проход в Заземелье. Это я понял. Но что мы здесь делаем? Правда, что? Задумайся на минуту. Здесь нам опасно находиться.
— Знаю, знаю, — вздохнул Хоррис.
— Так, хорошо. Почему бы нам не убраться куда-нибудь еще? Куда-нибудь, где менее.., страшно. Почему бы и нет? Может, оно согласится, чтобы мы отправились куда-нибудь еще? Может, оно даже пойдет на то, чтобы нас отправить туда, если само хочет остаться. В конце концов зачем мы ему?
Хоррис кинул на него испепеляющий взгляд:
— И куда мы направимся, Больши? Туда, откуда пришли, где нас ждет паства, чтобы растерзать на куски? Ты прекрасно позаботился об этом варианте.
— Это не я, Хоррис! Я тебе уже говорил. Это Скэт Минду. Или кто он там на самом деле. — Больши перелетел на одну подушечку поближе. — Ты спрашиваешь, куда мы можем направиться? Вариантов масса. Я читал про некоторые. Как насчет того места с дорогой из желтого кирпича и Изумрудным городом, где бегает крошечный народец? Жевуны, кажется?
Хоррис посмотрел на него и вздохнул.
— Больши, это же ненастоящее место. Это было в книге.
Больши безуспешно попытался нахмуриться:
— Нет, не в книге! Это было на самом деле.
— Нет, Больши. У тебя опять заскок. Это была страна Оз. Это ненастоящая страна. Ел выдумали, — С волшебниками и прочим? С колдуньями и говорящими обезьянами? Это не выдумка. Это правда! Реальность!
— Это была книга, Больши. Сказка!
— Ну ладно, Хоррис, ладно. Пусть сказка. — Птица щелкнула клювом. Минуту подумав, она сказала:
— Хорошо. А как насчет той страны с маленьким народцем, у которого мохнатые ножки?
Хоррис побагровел.
— Что с тобой разговаривать! — прошипел он яростно. Не глядя прошел мимо Больши и зашагал к лесу. — Давай-ка просто доложимся, да и дело с концом!
Он исчез за деревьями, оставив Сердце позади. Больши последовал за ним. С солнечной лужайки они попали туда, где даже в полдень было сумрачно и прохладно, где тени словно паутиной опутывали лес. Они двигались молча. Хоррис решительно шагал между деревьями, а Больши перелетал с ветки на ветку, то вырываясь далеко вперед, то возвращаясь обратно. Погрузившийся в мрачные раздумья Хоррис демонстративно его не замечал.
Почти в километре от Сердца, где переплетавшиеся ветви почти скрыли свет, они спустились по крутому склону туда, где густые заросли кустарника окружили нависшую скалу. Пробравшись через кусты, они оказались у массивного плоского камня, верх и все стороны которого были испещрены какими-то знаками. Хоррис уставился на камень, испустил свой самый усталый вздох, вытянул руки и в нужной последовательности прикоснулся к нескольким из символов. Он быстро отступил в сторону, когда дверь открылась, скрежеща камнем о камень. Больши снова опустился ему на плечо, и оба наблюдали, как медленно вырисовывается темное отверстие пещеры.
Довольно неохотно они прошли внутрь. Дверь со скрежетом закрылась у них за спиной.
В пещере был свет, который вел их в самую глубину: какое-то тусклое свечение, словно исходившее от скалы. Кое-где она поблескивала наподобие серебряной руды. Пятна и полосы фосфоресценции были разбросаны хаотично, но давали достаточно света, чтобы можно было пробираться относительно легко. В пещере было жарко. Это была неприятная жара, которая проникала в кожу, создавая ощущение липкости и зуда. И еще в воздухе неприятно пахло. Хоррис и Больши сразу узнали этот запах и поняли, откуда он исходит.
Очень быстро они оказались в самой глубине пещеры. Тут свет был самым ярким, жара — самой жаркой, а вонь — самой сильной. В этом месте пещера расширялась и потолок ее уходил вверх метров на пять. Вниз с него свисали сталактиты, напоминавшие средневековую ловушку из копий. В зале было пусто, если не считать шаткой деревянной кровати у одной стены и не менее шаткого деревянного стола, на котором стоял металлический тазик для умывания. Постель была не застлана, тазик — с водой. Рядом с тазиком стояла Шкатулка Хитросплетений.
Из дальнего угла пещеры послышался шорох.
— Вы сделали, как вам было зелено? — угрожающе прошипел голос.
Отвечая, Хоррис старался не дышать, чтобы не вдохнуть лишней вони.
— Да. Точь-в-точь как было велено.
— Каков был ответ?
— Он сказал, что подумает. Но волшебник и писец будут стараться убедить его, чтобы он не разрешил мне остаться.
В ответ послышался смех. Чудовище зашевелилось в полутьме: приподняло туловище, выпрямило конечности. По правде говоря, было очень нелегко сказать, что именно происходит, и это сбивало с толку. Хоррис снова вспомнил момент, когда впервые увидел это создание, и вдруг понял, что уже не знает толком, что именно это было. Существо, бывшее Скэтом Минду, умело показаться только какой-то своей частью — мельканием туловища, или конечности, или головы (но не лица), намеком на цвет или форму. И в конце концов оставалось скорее некое впечатление, нежели определенный образ. И неизбежно было это нечто неприятным, резким и отталкивающим.
— Ты меня боишься? — мягко спросил голос. В дымном полумраке блеснуло что-то гадко-зеленое.
Хоррис вдруг пожалел, что вернулся. Возможно, Больши был все-таки прав. С каким безумием они связались, освободив это чудовище? Оно было заключено в Шкатулке Хитросплетений и обманом вынудило их его выпустить, используя Больши в качестве связного, а Хорриса — в качестве колдуна. Оба послужили отмычками к замкам, державшим его в плену. В самой глубине души Хоррис Кью понимал, что вся эта история с созданием Скэта Минду вообще была не его идея, все это исходило от этой штуки из Шкатулки Хитросплетений, от этой штуки, которая была заперта в волшебных туманах, отправлена в изгнание так же, как были отправлены они сами. Это существо было осуждено на забвение, но судьба сделала Хорриса и Больши невольными его спасителями.
— Что мы здесь делаем? — вдруг спросил Больши. Его тоненький голосок дрожал от испуга.
— Что я вам велю, — прошипел голос. Скэт Минду вышел из сумрака, поднимаясь, как клубы дыма, которые почему-то сгустились во что-то смутно знакомое, хотя еще не до конца оформившееся. Его запах заставил Хорриса и Больши отступить назад, и смех его был негромким и довольным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46