Я ведь теряю больше, чем ты.
Слушая этот женский голос, Кристиан почувствовал дурноту.
Риджли с хищной улыбкой двинулся к креслу, расстегивая на ходу пуговицы штанов.
– Мы же не хотим, чтобы он узнал, правда?
– Ты жесток.
– И как это на тебя действует?
– Я тебя ненавижу.
Лейтенант внезапно исчез из поля зрения. Граф услышал хриплое дыхание, треск рвущейся одежды, стоны и глухие удары.
– Она была лучше, – прозвучало в наступившей тишине. Риджли вскочил, глядя на женщину со смесью ненависти и сожаления.
Кристиан вошел в комнату. Лейтенант побледнел, его взгляд метнулся к оружию, женщина встала, повернулась, и граф опустил ружье.
– Брэндис.
Она была в его старом костюме и держала в каждой руке по пистолету, направив их на мужчин.
– Я говорила, что приходить сюда опасно, – сказала она Риджли.
– Они все равно узнали бы.
– О тебе, но не обо мне! – выкрикнула она.
– Я выстрелю первым, – предупредил Кристиан лейтенанта и обратился к Брэндис: – Ради всего святого, опусти пистолеты!
– Уверяю тебя, я прекрасно умею с ними обращаться. Безжалостные глаза и жесткое лицо, которое не могла смягчить даже копна белокурых волос.
– Брэндис, дитя мое, что ты наделала?
– Я не дитя. Боже, как вы слепы! Отвергли меня ради любви шлюхи. – Леди Голдсуорт усмехнулась. – Вы обращались с ней лучше, чем с королевой. Все вы, – она жестом показала, что говорит обо всех мужчинах, – верили ей, а она вскрывала ваши письма, шпионила за вами, пока вы представляли для нее ценность.
– Брэндис, дорогая, скажи мне, что случилось? – в ужасе вскрикнул Кристиан.
– Перестаньте разыгрывать из себя осла, ваша светлость. Вы обожали Кэт. Она же хотела Монтгомери.
– Она была любовницей Кэтрин, – объяснил Риджли.
– Подонок! – Брэндис с перекошенным от отвращения лицом направила пистолет на него.
Кристиан подумал, что его стошнит прямо здесь.
– У тебя совсем нет стыда, женщина?
– У меня? Вы таскались за ее юбкой, как слюнявый щенок, а Кэт отдавалась половине Лондона. Это было трогательно.
– Я не любил ее.
– Ну конечно! Это все, что ты можешь сказать после того, как обрабатывал ее на полу библиотеки!
– Плотское влечение. Я никогда ее не любил.
– Она ни к кому не питала никаких чувств, Кристиан. Ни к кому. Даже ко мне. Она шантажировала меня еще до того, как страсть угасла. Она грозила рассказать вам, рассказать всем. Я бы не смогла этого вынести. А когда я обнаружила, что нас выследили, – сказала она, глядя на лейтенанта, – то приняла меры.
– Брэндис, – предупредил Риджли. – Нам придется его убить.
– Ее убили в карете, – покачал головой Кристиан. – Отсюда ты не могла раньше нее попасть в карету.
– Могла. Ей мешали юбки, а я была одета, как сейчас, и поехала верхом.
– Но твоя нога?
Брэндис усмехнулась, словно разговаривала со слабоумным:
– Подвернула, выпрыгивая из кареты.
В ту ночь ее привез домой Риджли. Несчастный случай на верховой прогулке. Значит, на ней была кровь убитой.
– И вы покрывали ее, распуская сплетни про Рейна? – спросил граф.
– Я любил ее, – пожал плечами лейтенант и шагнул в сторону, уходя из-под прицела.
– Лжешь! – Брэндис задохнулась от возмущения. – Ты хотел, чтобы он заплатил за то, что унизил тебя! Ты не мужчина, ты не способен встретиться с ним у барьера, правда, Дагги? Поэтому решил отобрать у него Кэтрин. Но она тебя отвергла, жалкий трус, и, не имея возможности отобрать у Монтгомери любовницу, ты в отместку отобрал у него свободу!
– Брэндис, скажи, что ты не убивала ее, – взмолился Кристиан.
– Кучер был пьян. Не составило труда отвлечь его…
– О Боже!
– Ради всего святого, женщина, замолчи! Из глубины комнаты выступил Рейн.
– Она не убивала Кэтрин, это сделал он.
Риджли метнулся к двери, но прежде чем кто-нибудь успел броситься в погоню, лейтенант попятился. Ему в лоб был направлен пистолет.
– Поднимите руки, лейтенант, – сказал Расти и кивнул Рейну. – Думаю, ты прав. У нее недостаточно сил, чтобы так перерезать горло.
– Брэндис, вы отвлекали кучера, пока лейтенант забирался в карету? – спросил Рейн, и та по-детски кивнула.
– Брэнди, ни слова больше! – крикнул Дуглас Риджли, но сержант прижал дуло к его шее.
– Милая, – сказал Кристиан, – отдай мне пистолеты.
– Не давите на нее, – прошипел Рейн.
– Брэндис, дорогая, положи их, – попросил лейтенант, сжав кулаки.
Она начала поддаваться, и Риджли бросился вперед. Девушка выстрелила, он упал на колени, его лицо выражало крайнее удивление, а она с не меньшим удивлением смотрела, как он сползает на грязный пол. Брэндис медленно подняла голову, взглянула на замерших мужчин и выстрелила себе в висок.
Застонав, Кристиан отвернулся.
Рейн посмотрел на девушку и закрыл глаза.
– Джентльмены. – В комнату вошли судья и лорд Генри, сопровождаемые Темплом.
Сэр Генри старался не глядеть на умершую.
– Примите мои глубочайшие извинения, мистер Монтгомери, – сказал он. – Смею заверить, что полное возмещение убытков…
Ледяной взгляд Рейна был настолько выразителен, что он попятился.
– Мне ничего от вас не нужно. Ни от вас, ни от Англии. Только оставьте меня в покое.
Рейн повернулся к графу и обнял его за плечи.
– Боже мой, она была так застенчива и мила, – растерянно пробормотал тот.
– Они ее обманывали, Кристиан.
Тем временем сержант прикрыл тело девушки старым одеялом, и Рейн невольно задержал взгляд на ее ногах, затем посмотрел на ноги Риджли. По спине у него побежали мурашки. Он наклонился, провел рукой по хорошо выделанной коже, попытался разобрать инициалы, но стертые буквы не поддавались расшифровке.
– Чьи это сапоги?
Кристиан моргнул и оторвал взгляд от своей подопечной.
– Мои. Я отдал их конюхам.
– Когда?
– Месяц назад или раньше. – Граф нахмурился. – Вероятно, она отдала их Риджли?
– Вероятно.
Рейн направился к лошади и, не дожидаясь Расти и Темпла, поскакал домой. К жене.
Глава 27
Горизонт заливало оранжево-красное зарево, столб белого дыма вздымался в небо, словно большой кулак, пытающийся наказать за что-то ночь. Огонь пожирал его дом: языки пламени, похожие на когти, раздирающие живую плоть, лизали стены. Рейн на ходу соскочил с коня и побежал к ступенькам, а испуганное животное метнулось прочь от огня и дыма.
Снаружи никого не было. Дверь заперта.
Он ударил в нее плечом, затем они с Расти вдвоем разбили толстый английский дуб, и на них обрушилась волна пламени и обжигающего воздуха. Рейн позвал Микаэлу.
– Иди туда! – сказал он, махнув в сторону коридора. Расти, прикрывая от дыма рот и нос рукой, двинулся внутрь, к нему хотел присоединиться вбежавший в дом Темпл.
– Вынеси его наружу, – сказал Рейн, указывая на Фади, который лежал возле лестницы. – Обойди дом и посмотри, можно ли войти через кухню!
Темпл взвалил убитого на спину и нырнул в объятую пламенем дверь, а Рейн бросился в кабинет, молясь, чтобы Микаэла оказалась там. Сердце замирало в груди, легкие готовы были разорваться при каждом вдохе, он яростно переворачивал горящую мебель, боясь, что за следующим предметом может оказаться тело жены.
– Микаэла! – кричал он, пока не охрип.
Потом наткнулся на что-то мягкое, с трудом разбросал мусор и нашел Микаэлу, скорчившуюся под письменным столом. Рейн подхватил жену на руки и бросился сквозь огонь прочь из дома. Пламя обжигало спину, он споткнулся, упал и покатился по земле, крепко прижав жену к себе в попытке защитить.
Он уложил ее на спину, откинул ей волосы с лица. Она не дышала.
– Микаэла! Ради Бога, пожалуйста, не надо! Пожалуйста, любимая, прошу тебя! – Рейн тряхнул жену, ее голова бессильно свесилась набок. – Микаэла! Черт побери, женщина, неужели ты хочешь и теперь отвергнуть меня!
Он прижался губами к ее рту, вдыхая в нее воздух и силы. «Вернись, любимая, вернись ко мне, дыши», – заклинал Рейн.
Она выгнулась, зашлась в приступе кашля и перевернулась на бок.
– Господи, я думал, ты умерла. – Прижав к груди, он стал покачивать ее, гладить по голове.
– Именно это и произойдет, – задыхаясь, ответила Микаэла, – если ты не перестанешь меня душить.
Она сделала глубокий вдох, ее безмятежное выражение сразу напомнило Рейну о том, какой безжизненной она была всего несколько секунд назад.
– Ты до смерти испугала меня.
Микаэла посмотрела на него, и что-то болезненно сжалось у нее в груди. Его лицо почернело от сажи, на волосах лежал белый пепел, но взгляд был ясным и внимательным, словно Рейн пытался найти в ней какие-то изменения.
Она дотронулась до его щеки, и он уткнулся лицом в ее ладонь.
Раздался треск, западная стена дома рухнула.
– Кабаи? Где Кабаи? И Энди. – Она схватила мужа за руку и села. На лужайке было восемь из двенадцати человек. – Энди пропал. Я их не вижу. Он еще внутри. – Микаэла попыталась встать, но он удержал ее.
– Ты с ума сошла?
– Перед тем как начался пожар, Кабаи пошел наверх за пистолетами. Он там.
Рейн с трудом поплелся к дому, но в это время начали рушиться перекрытия, окно столовой разлетелось вдребезги, из пролома выпала человеческая фигура, ударилась о землю и откатилась в сторону.
Рейн оттащил человека подальше, и когда Микаэла опустилась на колени рядом с ними, перевернул тело.
– Кабаи! Ох, Кабаи, почему ты не выходил?
Он протянул ей деревянный ящик, который прижимал к груди.
– Я живу, чтобы служить, моя госпожа.
– Мы еще обсудим, как далеко ты должен заходить в желании доставить мне удовольствие. – Она вытерла подолом юбки сажу с его лица. – Тебе известно, что я довольно уступчивый человек?
– С каких это пор? – усмехнулся Рейн и лег на землю.
– Хорошо, что ты вернулся домой целым и невредимым. – Ее взгляд говорил о том, что серьезный разговор еще впереди.
– А ты могла бы сделать то же самое к моему приезду.
– Столько прекрасных вещей сгорело, – нахмурилась Микаэла.
– Их можно заменить. А тебя – нет.
Рейн провел большим пальцем по ее губам, приподнялся на локтях и поцеловал жену.
Кабаи тихо кашлянул, поднялся на ноги и жестом показал, что они могут продолжать.
Микаэла окинула его внимательным взглядом. Штаны прожжены на бедре, изорванная рубашка почернела от копоти.
– Ты не ранен?
– Со мной все будет в порядке. – Он даже не взглянул на свою обожженную руку.
– Нужно посмотреть, как остальные. – Рейн открыл ящик, проверил, заряжены ли пистолеты, затем протянул один Микаэле. – Возможно, эти мерзавцы еще тут.
Она кивнула и, опираясь на него, двинулась в сторону деревьев. Рейн взглянул на своих людей, с удовлетворением отметив, что Лилан практически не пострадал от огня и пуль.
– Слава Богу, негодница, – сказал подошедший Расти. – А вот Бушмара погиб.
Микаэла вскрикнула и, подбежав к мавру, упала на колени и откинула с его лица волнистые черные волосы.
– О нет, – всхлипнула она. – Кто-нибудь еще… пострадал?
Сержант опустил глаза, а Рейн молча поднял ее с земли.
– Скажи мне.
– Энтони жив, но Рене Жильбер умер. Она заплакала, не дослушав.
– Нет. О нет. Это моя вина.
– Не плачь, дорогая. – Рейн обнял жену и отвел в сторону.
– Будь они прокляты! – всхлипывала она, уткнувшись ему в грудь. – Прокляты!
– Никто же не мог этого предвидеть.
Она решительно кивнула, но слезы продолжали катиться у нее из глаз, и каждая была для Рейна словно острый нож.
– Никто не знал, что я была здесь… что мы были здесь. Кто мог это сделать?
Темпл кашлянул. Он стоял неподалеку и, держа в руке пистолет, осматривал местность.
– Боюсь, это моя вина, – произнес он. – Я не знал, что ты прячешь ее. Кто-нибудь мог проследить за мной.
– Ничего не поделаешь. – Рейн взглянул на жену и слабо улыбнулся. – Нельзя было столько времени держать тебя при себе.
– Если эти люди полагали, что ты похитил меня, то поджог дома не лучший способ вернуть заложницу семье, – гневно ответила Микаэла.
– Думаешь, охотились за тобой?
– Они несколько раз выстрелили в окно. В меня.
Она повернула голову, показывая царапину от осколка. Рейн осмотрел порез, вытащил кусочек стекла, затем оторвал рукав и прижал ткань к запекшейся ране.
– Я в порядке. – Микаэла оттолкнула его руки. – Наверное, они кинули в окно завернутые в горящую тряпку камни. Все произошло так быстро. Они продолжали стрелять, даже когда начался пожар. Я не могла выйти.
Рейн сел на землю, крикнув, чтобы привели лошадей. Слава Богу, конюшни не пострадали.
– Я скомпрометирована, – пробормотала Микаэла, теребя обрывок платья.
– Я стараюсь, – усмехнулся Рейн. Даже под слоем копоти и пыли он видел, как она покраснела.
– Думаю, «Сыны свободы» посчитали, что я выдала их секреты.
– Люди, которым ты помогала в течение трех лет, пытаются убить тебя?
– Я прекрасно сознавала опасность, когда ввязывалась в это дело, Рейн. И понимала, какие будут последствия, если меня поймают. Я представляю серьезную угрозу.
Ладно, он поставит в известность Николаса и теперь уже никоим образом не позволит жене снова ввязаться в их проклятые игры. Он увезет ее из страны. Немедленно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Слушая этот женский голос, Кристиан почувствовал дурноту.
Риджли с хищной улыбкой двинулся к креслу, расстегивая на ходу пуговицы штанов.
– Мы же не хотим, чтобы он узнал, правда?
– Ты жесток.
– И как это на тебя действует?
– Я тебя ненавижу.
Лейтенант внезапно исчез из поля зрения. Граф услышал хриплое дыхание, треск рвущейся одежды, стоны и глухие удары.
– Она была лучше, – прозвучало в наступившей тишине. Риджли вскочил, глядя на женщину со смесью ненависти и сожаления.
Кристиан вошел в комнату. Лейтенант побледнел, его взгляд метнулся к оружию, женщина встала, повернулась, и граф опустил ружье.
– Брэндис.
Она была в его старом костюме и держала в каждой руке по пистолету, направив их на мужчин.
– Я говорила, что приходить сюда опасно, – сказала она Риджли.
– Они все равно узнали бы.
– О тебе, но не обо мне! – выкрикнула она.
– Я выстрелю первым, – предупредил Кристиан лейтенанта и обратился к Брэндис: – Ради всего святого, опусти пистолеты!
– Уверяю тебя, я прекрасно умею с ними обращаться. Безжалостные глаза и жесткое лицо, которое не могла смягчить даже копна белокурых волос.
– Брэндис, дитя мое, что ты наделала?
– Я не дитя. Боже, как вы слепы! Отвергли меня ради любви шлюхи. – Леди Голдсуорт усмехнулась. – Вы обращались с ней лучше, чем с королевой. Все вы, – она жестом показала, что говорит обо всех мужчинах, – верили ей, а она вскрывала ваши письма, шпионила за вами, пока вы представляли для нее ценность.
– Брэндис, дорогая, скажи мне, что случилось? – в ужасе вскрикнул Кристиан.
– Перестаньте разыгрывать из себя осла, ваша светлость. Вы обожали Кэт. Она же хотела Монтгомери.
– Она была любовницей Кэтрин, – объяснил Риджли.
– Подонок! – Брэндис с перекошенным от отвращения лицом направила пистолет на него.
Кристиан подумал, что его стошнит прямо здесь.
– У тебя совсем нет стыда, женщина?
– У меня? Вы таскались за ее юбкой, как слюнявый щенок, а Кэт отдавалась половине Лондона. Это было трогательно.
– Я не любил ее.
– Ну конечно! Это все, что ты можешь сказать после того, как обрабатывал ее на полу библиотеки!
– Плотское влечение. Я никогда ее не любил.
– Она ни к кому не питала никаких чувств, Кристиан. Ни к кому. Даже ко мне. Она шантажировала меня еще до того, как страсть угасла. Она грозила рассказать вам, рассказать всем. Я бы не смогла этого вынести. А когда я обнаружила, что нас выследили, – сказала она, глядя на лейтенанта, – то приняла меры.
– Брэндис, – предупредил Риджли. – Нам придется его убить.
– Ее убили в карете, – покачал головой Кристиан. – Отсюда ты не могла раньше нее попасть в карету.
– Могла. Ей мешали юбки, а я была одета, как сейчас, и поехала верхом.
– Но твоя нога?
Брэндис усмехнулась, словно разговаривала со слабоумным:
– Подвернула, выпрыгивая из кареты.
В ту ночь ее привез домой Риджли. Несчастный случай на верховой прогулке. Значит, на ней была кровь убитой.
– И вы покрывали ее, распуская сплетни про Рейна? – спросил граф.
– Я любил ее, – пожал плечами лейтенант и шагнул в сторону, уходя из-под прицела.
– Лжешь! – Брэндис задохнулась от возмущения. – Ты хотел, чтобы он заплатил за то, что унизил тебя! Ты не мужчина, ты не способен встретиться с ним у барьера, правда, Дагги? Поэтому решил отобрать у него Кэтрин. Но она тебя отвергла, жалкий трус, и, не имея возможности отобрать у Монтгомери любовницу, ты в отместку отобрал у него свободу!
– Брэндис, скажи, что ты не убивала ее, – взмолился Кристиан.
– Кучер был пьян. Не составило труда отвлечь его…
– О Боже!
– Ради всего святого, женщина, замолчи! Из глубины комнаты выступил Рейн.
– Она не убивала Кэтрин, это сделал он.
Риджли метнулся к двери, но прежде чем кто-нибудь успел броситься в погоню, лейтенант попятился. Ему в лоб был направлен пистолет.
– Поднимите руки, лейтенант, – сказал Расти и кивнул Рейну. – Думаю, ты прав. У нее недостаточно сил, чтобы так перерезать горло.
– Брэндис, вы отвлекали кучера, пока лейтенант забирался в карету? – спросил Рейн, и та по-детски кивнула.
– Брэнди, ни слова больше! – крикнул Дуглас Риджли, но сержант прижал дуло к его шее.
– Милая, – сказал Кристиан, – отдай мне пистолеты.
– Не давите на нее, – прошипел Рейн.
– Брэндис, дорогая, положи их, – попросил лейтенант, сжав кулаки.
Она начала поддаваться, и Риджли бросился вперед. Девушка выстрелила, он упал на колени, его лицо выражало крайнее удивление, а она с не меньшим удивлением смотрела, как он сползает на грязный пол. Брэндис медленно подняла голову, взглянула на замерших мужчин и выстрелила себе в висок.
Застонав, Кристиан отвернулся.
Рейн посмотрел на девушку и закрыл глаза.
– Джентльмены. – В комнату вошли судья и лорд Генри, сопровождаемые Темплом.
Сэр Генри старался не глядеть на умершую.
– Примите мои глубочайшие извинения, мистер Монтгомери, – сказал он. – Смею заверить, что полное возмещение убытков…
Ледяной взгляд Рейна был настолько выразителен, что он попятился.
– Мне ничего от вас не нужно. Ни от вас, ни от Англии. Только оставьте меня в покое.
Рейн повернулся к графу и обнял его за плечи.
– Боже мой, она была так застенчива и мила, – растерянно пробормотал тот.
– Они ее обманывали, Кристиан.
Тем временем сержант прикрыл тело девушки старым одеялом, и Рейн невольно задержал взгляд на ее ногах, затем посмотрел на ноги Риджли. По спине у него побежали мурашки. Он наклонился, провел рукой по хорошо выделанной коже, попытался разобрать инициалы, но стертые буквы не поддавались расшифровке.
– Чьи это сапоги?
Кристиан моргнул и оторвал взгляд от своей подопечной.
– Мои. Я отдал их конюхам.
– Когда?
– Месяц назад или раньше. – Граф нахмурился. – Вероятно, она отдала их Риджли?
– Вероятно.
Рейн направился к лошади и, не дожидаясь Расти и Темпла, поскакал домой. К жене.
Глава 27
Горизонт заливало оранжево-красное зарево, столб белого дыма вздымался в небо, словно большой кулак, пытающийся наказать за что-то ночь. Огонь пожирал его дом: языки пламени, похожие на когти, раздирающие живую плоть, лизали стены. Рейн на ходу соскочил с коня и побежал к ступенькам, а испуганное животное метнулось прочь от огня и дыма.
Снаружи никого не было. Дверь заперта.
Он ударил в нее плечом, затем они с Расти вдвоем разбили толстый английский дуб, и на них обрушилась волна пламени и обжигающего воздуха. Рейн позвал Микаэлу.
– Иди туда! – сказал он, махнув в сторону коридора. Расти, прикрывая от дыма рот и нос рукой, двинулся внутрь, к нему хотел присоединиться вбежавший в дом Темпл.
– Вынеси его наружу, – сказал Рейн, указывая на Фади, который лежал возле лестницы. – Обойди дом и посмотри, можно ли войти через кухню!
Темпл взвалил убитого на спину и нырнул в объятую пламенем дверь, а Рейн бросился в кабинет, молясь, чтобы Микаэла оказалась там. Сердце замирало в груди, легкие готовы были разорваться при каждом вдохе, он яростно переворачивал горящую мебель, боясь, что за следующим предметом может оказаться тело жены.
– Микаэла! – кричал он, пока не охрип.
Потом наткнулся на что-то мягкое, с трудом разбросал мусор и нашел Микаэлу, скорчившуюся под письменным столом. Рейн подхватил жену на руки и бросился сквозь огонь прочь из дома. Пламя обжигало спину, он споткнулся, упал и покатился по земле, крепко прижав жену к себе в попытке защитить.
Он уложил ее на спину, откинул ей волосы с лица. Она не дышала.
– Микаэла! Ради Бога, пожалуйста, не надо! Пожалуйста, любимая, прошу тебя! – Рейн тряхнул жену, ее голова бессильно свесилась набок. – Микаэла! Черт побери, женщина, неужели ты хочешь и теперь отвергнуть меня!
Он прижался губами к ее рту, вдыхая в нее воздух и силы. «Вернись, любимая, вернись ко мне, дыши», – заклинал Рейн.
Она выгнулась, зашлась в приступе кашля и перевернулась на бок.
– Господи, я думал, ты умерла. – Прижав к груди, он стал покачивать ее, гладить по голове.
– Именно это и произойдет, – задыхаясь, ответила Микаэла, – если ты не перестанешь меня душить.
Она сделала глубокий вдох, ее безмятежное выражение сразу напомнило Рейну о том, какой безжизненной она была всего несколько секунд назад.
– Ты до смерти испугала меня.
Микаэла посмотрела на него, и что-то болезненно сжалось у нее в груди. Его лицо почернело от сажи, на волосах лежал белый пепел, но взгляд был ясным и внимательным, словно Рейн пытался найти в ней какие-то изменения.
Она дотронулась до его щеки, и он уткнулся лицом в ее ладонь.
Раздался треск, западная стена дома рухнула.
– Кабаи? Где Кабаи? И Энди. – Она схватила мужа за руку и села. На лужайке было восемь из двенадцати человек. – Энди пропал. Я их не вижу. Он еще внутри. – Микаэла попыталась встать, но он удержал ее.
– Ты с ума сошла?
– Перед тем как начался пожар, Кабаи пошел наверх за пистолетами. Он там.
Рейн с трудом поплелся к дому, но в это время начали рушиться перекрытия, окно столовой разлетелось вдребезги, из пролома выпала человеческая фигура, ударилась о землю и откатилась в сторону.
Рейн оттащил человека подальше, и когда Микаэла опустилась на колени рядом с ними, перевернул тело.
– Кабаи! Ох, Кабаи, почему ты не выходил?
Он протянул ей деревянный ящик, который прижимал к груди.
– Я живу, чтобы служить, моя госпожа.
– Мы еще обсудим, как далеко ты должен заходить в желании доставить мне удовольствие. – Она вытерла подолом юбки сажу с его лица. – Тебе известно, что я довольно уступчивый человек?
– С каких это пор? – усмехнулся Рейн и лег на землю.
– Хорошо, что ты вернулся домой целым и невредимым. – Ее взгляд говорил о том, что серьезный разговор еще впереди.
– А ты могла бы сделать то же самое к моему приезду.
– Столько прекрасных вещей сгорело, – нахмурилась Микаэла.
– Их можно заменить. А тебя – нет.
Рейн провел большим пальцем по ее губам, приподнялся на локтях и поцеловал жену.
Кабаи тихо кашлянул, поднялся на ноги и жестом показал, что они могут продолжать.
Микаэла окинула его внимательным взглядом. Штаны прожжены на бедре, изорванная рубашка почернела от копоти.
– Ты не ранен?
– Со мной все будет в порядке. – Он даже не взглянул на свою обожженную руку.
– Нужно посмотреть, как остальные. – Рейн открыл ящик, проверил, заряжены ли пистолеты, затем протянул один Микаэле. – Возможно, эти мерзавцы еще тут.
Она кивнула и, опираясь на него, двинулась в сторону деревьев. Рейн взглянул на своих людей, с удовлетворением отметив, что Лилан практически не пострадал от огня и пуль.
– Слава Богу, негодница, – сказал подошедший Расти. – А вот Бушмара погиб.
Микаэла вскрикнула и, подбежав к мавру, упала на колени и откинула с его лица волнистые черные волосы.
– О нет, – всхлипнула она. – Кто-нибудь еще… пострадал?
Сержант опустил глаза, а Рейн молча поднял ее с земли.
– Скажи мне.
– Энтони жив, но Рене Жильбер умер. Она заплакала, не дослушав.
– Нет. О нет. Это моя вина.
– Не плачь, дорогая. – Рейн обнял жену и отвел в сторону.
– Будь они прокляты! – всхлипывала она, уткнувшись ему в грудь. – Прокляты!
– Никто же не мог этого предвидеть.
Она решительно кивнула, но слезы продолжали катиться у нее из глаз, и каждая была для Рейна словно острый нож.
– Никто не знал, что я была здесь… что мы были здесь. Кто мог это сделать?
Темпл кашлянул. Он стоял неподалеку и, держа в руке пистолет, осматривал местность.
– Боюсь, это моя вина, – произнес он. – Я не знал, что ты прячешь ее. Кто-нибудь мог проследить за мной.
– Ничего не поделаешь. – Рейн взглянул на жену и слабо улыбнулся. – Нельзя было столько времени держать тебя при себе.
– Если эти люди полагали, что ты похитил меня, то поджог дома не лучший способ вернуть заложницу семье, – гневно ответила Микаэла.
– Думаешь, охотились за тобой?
– Они несколько раз выстрелили в окно. В меня.
Она повернула голову, показывая царапину от осколка. Рейн осмотрел порез, вытащил кусочек стекла, затем оторвал рукав и прижал ткань к запекшейся ране.
– Я в порядке. – Микаэла оттолкнула его руки. – Наверное, они кинули в окно завернутые в горящую тряпку камни. Все произошло так быстро. Они продолжали стрелять, даже когда начался пожар. Я не могла выйти.
Рейн сел на землю, крикнув, чтобы привели лошадей. Слава Богу, конюшни не пострадали.
– Я скомпрометирована, – пробормотала Микаэла, теребя обрывок платья.
– Я стараюсь, – усмехнулся Рейн. Даже под слоем копоти и пыли он видел, как она покраснела.
– Думаю, «Сыны свободы» посчитали, что я выдала их секреты.
– Люди, которым ты помогала в течение трех лет, пытаются убить тебя?
– Я прекрасно сознавала опасность, когда ввязывалась в это дело, Рейн. И понимала, какие будут последствия, если меня поймают. Я представляю серьезную угрозу.
Ладно, он поставит в известность Николаса и теперь уже никоим образом не позволит жене снова ввязаться в их проклятые игры. Он увезет ее из страны. Немедленно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48