— Кажется, не так страшно.
— Конюх Тед вмиг вылечит беднягу, милорд. На это он большой мастак.
С этими словами Джайлс надвинул шапку на лоб, и они пустили коней вскачь, чтобы добраться до дома прежде, чем разыграется настоящая снежная буря.
Было около шести вечера. Фиби застыла у окна в холле, всматриваясь в беспрерывное кружение снега, сквозь хлопья которого проглядывали темно-серые клочки неба.
Она знала, дороги сейчас опасны и днем и ночью, а Кейто уехал по своим делам даже без должной охраны, только в сопровождении Джайлса.
— Лорд Гренвилл не сказал, когда вернется? — спросила она у дворецкого.
— Нет, леди Фиби. Но не думаю, что его милость вернется к обеду. А вы где бы хотели поесть — в столовой или в маленькой гостиной наверху?
Фиби в который уже раз взглянула на большие напольные часы. Огромный маятник неутомимо трудился, и с каждым его колебанием время приближалось к шести. Если Кейто не приедет сейчас, значит, вообще нынче не вернется. И тогда хватит ли у нее смелости сделать завтра то, что она задумала на сегодня, неизвестно.
Словно в ответ на ее беспокойство на улице послышался конский топот и голос Джайлса. А где Джайлс, там должен быть и Кейто. Она взволнованно потерла руки, повлажневшими ладонями одернула платье.
— Обедать будем в малой гостиной, Биссет, — как истинная хозяйка распорядилась она.
Сегодня ей надо быть решительной, как никогда. Во всем. Кейто тем временем уже вошел в дом. Лицо его раскраснелось от холода, на плечах и на шапке лежал снег.
— Проклятая мартовская погода! — объявил он, отряхиваясь. — Утром вовсю солнце, а сейчас настоящий буран. Отложите ужин на полчаса, Биссет, и принесите мне в библиотеку кружку горячего хереса. Я весь заледенел, как задница мертвеца!
Только теперь он обратил внимание на Фиби, она была все в том же красном платье, которое он не одобрил.
— Надеюсь, вы с Оливией, — сухо спросил он, — не умрете от истощения, если немного задержитесь с едой? Мне нужно оттаять.
Фиби едва ли слышала его предыдущую фразу, потому что, к своему ужасу, заметила на его ботинках и бриджах кровь.
— Вы ранены, сэр? — дрожащим голосом спросила она.
— Кто? Я? Это не моя кровь.
— Но… тогда ранен кто-то другой? Где он? Нужно помочь… Кто он?
Она сделала шаг к двери, уверенная, что именно там находится тот или те, кому необходима помощь.
— Мы не успели представиться друг другу, — раздраженно хмыкнул Кейто. — Было не до того. Вполне возможно, он или они остались в лесу на снегу.
— Но… как же?
— Извини, что не притащил их домой, завернутых в теплые одеяла, как ты поступила недавно с целым цыганским табором. Их было человек семь-восемь против нас двоих, и они напали первыми. Поверь, дорогая, на войне нет места благотворительности.
Фиби гордо вздернула подбородок.
— Я помогла тогда не целому табору, а двум несчастным детям, которые ровно никакого отношения к войне не имели.
— Ты права, — вынужден был согласиться Кейто. — Но дети вырастут. И могут стать врагами.
Чуть поразмыслив над этой сентенцией, Фиби быстро возразила:
— Но тогда мы для них тоже враги. И значит, мы квиты. — Не дожидаясь, сочтет ли Кейто нужным что-либо ответить, она добавила: — Я сама принесу вам херес, милорд.
Она впервые осмелилась предложить ему свои услуги, и он был так поражен, что мог только промямлить:
— Благодарю.
Но Фиби на этом не остановилась. Повернувшись к дворецкому, она все тем же хозяйским тоном велела ему сообщить леди Оливии, что обед на полчаса задерживается.
Дворецкий, судя по всему, удивленный не менее, чем хозяин, поклонился и отправился выполнять приказание.
Сбросив плащ на скамью у входной двери, Кейто проследовал в библиотеку, где первым делом приблизился к очагу и стал отогревать замерзшую спину.
Вскоре к нему вошла Фиби с большой серебряной кружкой на подносе.
— Неужели приготовила сама? — благодушно спросил маркиз.
— Не совсем, сэр. Я не знала, сколько долить портера. Зато теперь знаю.
Кейто с удовольствием хлебнул горячего напитка, не сводя глаз с Фиби. Было что-то трогательное в ее прямодушии, а также в желании угодить ему хотя бы в такой мелочи. И как у нее сияют глаза! Они просто красивы сейчас… и щеки так приятно румянятся… А ведь он уже никогда бы этого не увидел, повернись недавняя стычка в лесу по-другому.
Фиби принялась вышагивать по комнате, приводя в порядок то, что и так находилось в полном порядке, — бумаги на столе, книги, вазы со стоящими в них сухими листьями. Сняла со свечи застывший воск, поправила фитиль.
— Значит, на вас напали, сэр? — спросила она с дрожью в голосе, только сейчас отчетливо представив, что произошло и чем все это могло окончиться.
— Ну да. Я уже говорил: мы возвращались с Джайлсом из штаба, и нас окружил отряд королевских стрелков.
— Почему же вы поехали без охраны? — Он не ответил. — Это так опасно!
Казалось, она разговаривает сейчас с упрямым, неподатливым мальчишкой, который знает, что поступил неправильно, но ни за что в этом не признается.
— Вы подвергаете себя опасности, — повторила она.
— В дни войны от нее никуда не деться тем, кто воюет, — неохотно проговорил он. — Она подстерегает везде.
— Но когда же окончится эта война?
У Фиби было ощущение, что война длится вечно, и если не касается ее непосредственно, не приходит прямо в дом, то, во всяком случае, значительно ограничила число поездок, встреч и других развлечений; деревни пустеют, то и дело слышишь о том, что кого-то убили, и вообще все разговоры так или иначе крутятся вокруг войны. И только ее собственный мирок, где она сама, со своими стихами, и Оливия, с ее книгами, свободны от постоянных мыслей и разговоров о войне. Но это пока, а что будет дальше — кто знает…
— Ты спрашиваешь, когда окончится? — проговорил Кейто. — Этого не знает никто. Да и после окончания сколько еще времени уйдет на то, чтобы заживить все раны.
— Король не выиграет войну?
— Нет, Фиби, — ответил Кейто уверенно. И, помолчав, добавил: — Но и парламент не добьется полной победы.
Фиби нахмурилась:
— Я не понимаю.
— Это будет пиррова победа в лучшем случае, — сказал ей муж со вздохом.
Она все-таки не уловила сути, но решила не продолжать разговор, так как увидела, что он недовольно поморщился. Кинувшись к камину, Фиби схватила кочергу и начала старательно, но неумело ворошить поленья.
— Осторожно, — с легкой насмешкой предупредил Кейто, — не прожги свое прекрасное платье стоимостью в десять гиней.
— Но ведь оно правда красивое? Признайтесь!
Отставив кочергу, Фиби выпрямилась и посмотрела ему прямо в глаза. Он улыбнулся:
— Да, красивое. Только слишком мятое.
— Ой! — Она оглядела платье. — И впрямь. Это потому, что я полдня сидела, положив ногу на ногу.
Он улыбнулся еще шире. Ну что за ребенок, в самом деле! И эти наивные голубые глаза. Действительно, очень красивые, ничего не скажешь.
— Могу я поинтересоваться, зачем ты сидела столько времени в такой позе?
— Писала пьесу для летнего праздника.
Кейто по-прежнему смотрел на нее поверх края кружки с хересом, которую держал у рта.
— И каков же сюжет твоего сочинения?
Фиби зарделась еще больше. Он смеется над ней? Или правда интересуется ее любимым занятием?
— Оно о королеве Елизавете, — осторожно сказала она.
— Ого! Это большая тема. Ты честолюбива.
— Может быть, — серьезно согласилась Фиби, не сводя с него глаз. — И я очень хочу, чтобы вы согласились принять участие в этом представлении.
Он рассмеялся:
— Если у меня будет время, милая.
Она опустила глаза.
— У вас его не будет, милорд… Пойду-ка я позову Оливию к обеду.
Часы на каминной доске пробили девять. Фиби приостановила беспрерывное кружение по комнате. Когда же он придет? Разве ему не хочется отдохнуть после такого дня? Дорога через заснеженный лес, схватка с королевскими солдатами… С того времени как они окончили еду, прошла целая вечность. Служанка уже убрала из постели водяную грелку, сняла покрывало, притушила свечи, оставив лишь одну на камине. Все готово к ночи. Нет только хозяина.
Наверное, в пятый раз она передвинула кресло, стоящее возле камина, одернула бархатные синие шторы на окнах. За ними она и спрячется, и Кейто не увидит ее, когда войдет.
Фиби снова подошла к постели, проверила, чтобы полог был плотно затянут. Он никогда не приоткрывает его, прежде чем не разденется и не погасит свет. Но что, если на сей раз он, изменив своему обычаю, заглянет внутрь и не увидит ее в постели?
Она молниеносно кинулась к кровати, вытащила из-под подушек два валика и уложила один к другому, накрыв одеялом. Теперь похоже, что там кто-то лежит, правда, без головы, но поможет спасительная полутьма.
Только когда же придет Кейто? По большей части он появлялся сразу после девяти — видимо, чтобы не тревожить ее позднее. Если она засыпала раньше, он не будил ее: супружеское соитие не было для него таким необходимым, чтобы ради этого лишний раз беспокоить ее. И себя тоже. В общем, можно только с большой натяжкой сказать, что супруг делит с ней постель.
Но она изменит положение дел! Изменит или… Или что — она не знала.
Подойдя к двери, Фиби бесшумно отворила ее, выглянула в коридор. Никого. Только где-то в глубине трепещет огонек свечи. Она прислушалась. Полная тишина. В доме все привыкли рано ложиться и рано вставать.
На цыпочках Фиби прокралась к лестнице, заглянула вниз. Входной холл освещался только пламенем камина.
Но ей послышалось, как отворилась где-то дверь. Или показалось? Нет, колеблющиеся блики зажженной свечи приближались.
Фиби стремительно бросилась обратно в спальню, скинула с себя ночную рубашку и совершенно нагая, дрожа от холода, спряталась за оконные шторы. Тут у нее и вовсе зуб на зуб не попадал. Какая идиотка! Вообразила, что может показаться обольстительной при такой стуже. Когда все тело покроется пупырышками. Соблазнительница с гусиной кожей! Какая глупость!
Но было поздно менять план, даже если бы она придумала что-нибудь подходящее.
Дверь открылась, в спальню вошел Кейто.
Фиби тотчас затаила дыхание.
Ну же, скорее! Делай что-нибудь, Кейто! Иначе она превратится в кусок льда.
Он поставил свечу на столик, оглядел комнату. Все, кажется, в порядке, все на месте, полог затянут, в камине потрескивает пламя. Вздохнув, он начал стаскивать сапоги с помощью машинки, потом скинул верхнюю одежду. В штанах, но уже без рубашки, опустился в кресло, чуть передвинутое Фиби, начал снимать чулки.
И в этот самый миг ему что-то накинули на глаза. Под пальцами он ощутил тонкий шелк.
— Что за дьявол!
Кейто сделал попытку вскочить, но кто-то плюхнулся к нему на колени, удержав в кресле. Надо же, какое нежное, правда, очень холодное тело. Несомненно, женское.
На какое-то мгновение он подумал, что внезапно погрузился в сон от дневной усталости и все это снится…
Женщина у него на коленях пошевелилась, и к его груди прижались обнаженные женские груди. Нет, это не сон, черт побери! Он поднял руку, чтобы сорвать с глаз повязку.
— Нет, не срывайте, пожалуйста. Подождите еще немного, — послышался прямо у него над ухом шепот Фиби. Она крепко вцепилась в его руки.
Она не хотела, чтобы он видел ее голой. Во всяком случае, не сейчас. Сидеть у него на коленях в таком виде — это одно, а выставлять себя на обозрение — другое. Нет, она еще не готова к этому.
Кейто подчинился. Он не понимал, что происходит, чего она хочет, но ее аппетитное тело уже разбудило в нем желание. Наряду с любопытством: что она сделает дальше?
Он прикрыл глаза под шелковой повязкой, высвободил руки и скользнул ими по ее бедрам к талии.
— Отчего ты так замерзла? — спросил он, согревая ее груди в своих ладонях.
— Там дует, — ответила она, уткнувшись в ямку на его плече.
— Где?
— У окна, где я стояла.
Голос звучал сдавленно, потому что она не отрывала рта от его тела. Как давно ей хотелось вот так прижаться губами к жилке, которая бьется у него на шее, и вот ее мечта сбылась!
— Действительно, и как я, глупец, не догадался!
Опять этот насмешливый тон! Впрочем, его пальцы ловко ласкали ее сосок, он твердел у него в руках, и ей было уже не до обид.
Она чувствовала, как в ее лоне разгорается огонь, и, заерзав у него на коленях, невольно застонала.
Кейто продолжал мять пальцами ее соски. То, что он не видел ее саму, придавало чувствам большую остроту. Никогда раньше он не подвергал изучению ее тело — ни глазами, ни на ощупь, ему и в голову не приходило. Однако сейчас с нарастающим интересом и желанием он предавался этому занятию. Здесь все еще незнакомое, неизведанное, и он хотел освоиться как следует.
Эта чувственная, всецело отдающаяся ему молодая женщина у него на коленях ничем не напоминала ту, скованную и напряженную, покорно сносящую его ночные вторжения, которую он знал в прежние ночи.
Кейто скользнул руками ниже, к ее животу, и с удовольствием ощутил его мягкую округлость. Как спелый сочный плод.
Фиби вновь пошевелилась у него на коленях, ее бедра чуть дрогнули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Конюх Тед вмиг вылечит беднягу, милорд. На это он большой мастак.
С этими словами Джайлс надвинул шапку на лоб, и они пустили коней вскачь, чтобы добраться до дома прежде, чем разыграется настоящая снежная буря.
Было около шести вечера. Фиби застыла у окна в холле, всматриваясь в беспрерывное кружение снега, сквозь хлопья которого проглядывали темно-серые клочки неба.
Она знала, дороги сейчас опасны и днем и ночью, а Кейто уехал по своим делам даже без должной охраны, только в сопровождении Джайлса.
— Лорд Гренвилл не сказал, когда вернется? — спросила она у дворецкого.
— Нет, леди Фиби. Но не думаю, что его милость вернется к обеду. А вы где бы хотели поесть — в столовой или в маленькой гостиной наверху?
Фиби в который уже раз взглянула на большие напольные часы. Огромный маятник неутомимо трудился, и с каждым его колебанием время приближалось к шести. Если Кейто не приедет сейчас, значит, вообще нынче не вернется. И тогда хватит ли у нее смелости сделать завтра то, что она задумала на сегодня, неизвестно.
Словно в ответ на ее беспокойство на улице послышался конский топот и голос Джайлса. А где Джайлс, там должен быть и Кейто. Она взволнованно потерла руки, повлажневшими ладонями одернула платье.
— Обедать будем в малой гостиной, Биссет, — как истинная хозяйка распорядилась она.
Сегодня ей надо быть решительной, как никогда. Во всем. Кейто тем временем уже вошел в дом. Лицо его раскраснелось от холода, на плечах и на шапке лежал снег.
— Проклятая мартовская погода! — объявил он, отряхиваясь. — Утром вовсю солнце, а сейчас настоящий буран. Отложите ужин на полчаса, Биссет, и принесите мне в библиотеку кружку горячего хереса. Я весь заледенел, как задница мертвеца!
Только теперь он обратил внимание на Фиби, она была все в том же красном платье, которое он не одобрил.
— Надеюсь, вы с Оливией, — сухо спросил он, — не умрете от истощения, если немного задержитесь с едой? Мне нужно оттаять.
Фиби едва ли слышала его предыдущую фразу, потому что, к своему ужасу, заметила на его ботинках и бриджах кровь.
— Вы ранены, сэр? — дрожащим голосом спросила она.
— Кто? Я? Это не моя кровь.
— Но… тогда ранен кто-то другой? Где он? Нужно помочь… Кто он?
Она сделала шаг к двери, уверенная, что именно там находится тот или те, кому необходима помощь.
— Мы не успели представиться друг другу, — раздраженно хмыкнул Кейто. — Было не до того. Вполне возможно, он или они остались в лесу на снегу.
— Но… как же?
— Извини, что не притащил их домой, завернутых в теплые одеяла, как ты поступила недавно с целым цыганским табором. Их было человек семь-восемь против нас двоих, и они напали первыми. Поверь, дорогая, на войне нет места благотворительности.
Фиби гордо вздернула подбородок.
— Я помогла тогда не целому табору, а двум несчастным детям, которые ровно никакого отношения к войне не имели.
— Ты права, — вынужден был согласиться Кейто. — Но дети вырастут. И могут стать врагами.
Чуть поразмыслив над этой сентенцией, Фиби быстро возразила:
— Но тогда мы для них тоже враги. И значит, мы квиты. — Не дожидаясь, сочтет ли Кейто нужным что-либо ответить, она добавила: — Я сама принесу вам херес, милорд.
Она впервые осмелилась предложить ему свои услуги, и он был так поражен, что мог только промямлить:
— Благодарю.
Но Фиби на этом не остановилась. Повернувшись к дворецкому, она все тем же хозяйским тоном велела ему сообщить леди Оливии, что обед на полчаса задерживается.
Дворецкий, судя по всему, удивленный не менее, чем хозяин, поклонился и отправился выполнять приказание.
Сбросив плащ на скамью у входной двери, Кейто проследовал в библиотеку, где первым делом приблизился к очагу и стал отогревать замерзшую спину.
Вскоре к нему вошла Фиби с большой серебряной кружкой на подносе.
— Неужели приготовила сама? — благодушно спросил маркиз.
— Не совсем, сэр. Я не знала, сколько долить портера. Зато теперь знаю.
Кейто с удовольствием хлебнул горячего напитка, не сводя глаз с Фиби. Было что-то трогательное в ее прямодушии, а также в желании угодить ему хотя бы в такой мелочи. И как у нее сияют глаза! Они просто красивы сейчас… и щеки так приятно румянятся… А ведь он уже никогда бы этого не увидел, повернись недавняя стычка в лесу по-другому.
Фиби принялась вышагивать по комнате, приводя в порядок то, что и так находилось в полном порядке, — бумаги на столе, книги, вазы со стоящими в них сухими листьями. Сняла со свечи застывший воск, поправила фитиль.
— Значит, на вас напали, сэр? — спросила она с дрожью в голосе, только сейчас отчетливо представив, что произошло и чем все это могло окончиться.
— Ну да. Я уже говорил: мы возвращались с Джайлсом из штаба, и нас окружил отряд королевских стрелков.
— Почему же вы поехали без охраны? — Он не ответил. — Это так опасно!
Казалось, она разговаривает сейчас с упрямым, неподатливым мальчишкой, который знает, что поступил неправильно, но ни за что в этом не признается.
— Вы подвергаете себя опасности, — повторила она.
— В дни войны от нее никуда не деться тем, кто воюет, — неохотно проговорил он. — Она подстерегает везде.
— Но когда же окончится эта война?
У Фиби было ощущение, что война длится вечно, и если не касается ее непосредственно, не приходит прямо в дом, то, во всяком случае, значительно ограничила число поездок, встреч и других развлечений; деревни пустеют, то и дело слышишь о том, что кого-то убили, и вообще все разговоры так или иначе крутятся вокруг войны. И только ее собственный мирок, где она сама, со своими стихами, и Оливия, с ее книгами, свободны от постоянных мыслей и разговоров о войне. Но это пока, а что будет дальше — кто знает…
— Ты спрашиваешь, когда окончится? — проговорил Кейто. — Этого не знает никто. Да и после окончания сколько еще времени уйдет на то, чтобы заживить все раны.
— Король не выиграет войну?
— Нет, Фиби, — ответил Кейто уверенно. И, помолчав, добавил: — Но и парламент не добьется полной победы.
Фиби нахмурилась:
— Я не понимаю.
— Это будет пиррова победа в лучшем случае, — сказал ей муж со вздохом.
Она все-таки не уловила сути, но решила не продолжать разговор, так как увидела, что он недовольно поморщился. Кинувшись к камину, Фиби схватила кочергу и начала старательно, но неумело ворошить поленья.
— Осторожно, — с легкой насмешкой предупредил Кейто, — не прожги свое прекрасное платье стоимостью в десять гиней.
— Но ведь оно правда красивое? Признайтесь!
Отставив кочергу, Фиби выпрямилась и посмотрела ему прямо в глаза. Он улыбнулся:
— Да, красивое. Только слишком мятое.
— Ой! — Она оглядела платье. — И впрямь. Это потому, что я полдня сидела, положив ногу на ногу.
Он улыбнулся еще шире. Ну что за ребенок, в самом деле! И эти наивные голубые глаза. Действительно, очень красивые, ничего не скажешь.
— Могу я поинтересоваться, зачем ты сидела столько времени в такой позе?
— Писала пьесу для летнего праздника.
Кейто по-прежнему смотрел на нее поверх края кружки с хересом, которую держал у рта.
— И каков же сюжет твоего сочинения?
Фиби зарделась еще больше. Он смеется над ней? Или правда интересуется ее любимым занятием?
— Оно о королеве Елизавете, — осторожно сказала она.
— Ого! Это большая тема. Ты честолюбива.
— Может быть, — серьезно согласилась Фиби, не сводя с него глаз. — И я очень хочу, чтобы вы согласились принять участие в этом представлении.
Он рассмеялся:
— Если у меня будет время, милая.
Она опустила глаза.
— У вас его не будет, милорд… Пойду-ка я позову Оливию к обеду.
Часы на каминной доске пробили девять. Фиби приостановила беспрерывное кружение по комнате. Когда же он придет? Разве ему не хочется отдохнуть после такого дня? Дорога через заснеженный лес, схватка с королевскими солдатами… С того времени как они окончили еду, прошла целая вечность. Служанка уже убрала из постели водяную грелку, сняла покрывало, притушила свечи, оставив лишь одну на камине. Все готово к ночи. Нет только хозяина.
Наверное, в пятый раз она передвинула кресло, стоящее возле камина, одернула бархатные синие шторы на окнах. За ними она и спрячется, и Кейто не увидит ее, когда войдет.
Фиби снова подошла к постели, проверила, чтобы полог был плотно затянут. Он никогда не приоткрывает его, прежде чем не разденется и не погасит свет. Но что, если на сей раз он, изменив своему обычаю, заглянет внутрь и не увидит ее в постели?
Она молниеносно кинулась к кровати, вытащила из-под подушек два валика и уложила один к другому, накрыв одеялом. Теперь похоже, что там кто-то лежит, правда, без головы, но поможет спасительная полутьма.
Только когда же придет Кейто? По большей части он появлялся сразу после девяти — видимо, чтобы не тревожить ее позднее. Если она засыпала раньше, он не будил ее: супружеское соитие не было для него таким необходимым, чтобы ради этого лишний раз беспокоить ее. И себя тоже. В общем, можно только с большой натяжкой сказать, что супруг делит с ней постель.
Но она изменит положение дел! Изменит или… Или что — она не знала.
Подойдя к двери, Фиби бесшумно отворила ее, выглянула в коридор. Никого. Только где-то в глубине трепещет огонек свечи. Она прислушалась. Полная тишина. В доме все привыкли рано ложиться и рано вставать.
На цыпочках Фиби прокралась к лестнице, заглянула вниз. Входной холл освещался только пламенем камина.
Но ей послышалось, как отворилась где-то дверь. Или показалось? Нет, колеблющиеся блики зажженной свечи приближались.
Фиби стремительно бросилась обратно в спальню, скинула с себя ночную рубашку и совершенно нагая, дрожа от холода, спряталась за оконные шторы. Тут у нее и вовсе зуб на зуб не попадал. Какая идиотка! Вообразила, что может показаться обольстительной при такой стуже. Когда все тело покроется пупырышками. Соблазнительница с гусиной кожей! Какая глупость!
Но было поздно менять план, даже если бы она придумала что-нибудь подходящее.
Дверь открылась, в спальню вошел Кейто.
Фиби тотчас затаила дыхание.
Ну же, скорее! Делай что-нибудь, Кейто! Иначе она превратится в кусок льда.
Он поставил свечу на столик, оглядел комнату. Все, кажется, в порядке, все на месте, полог затянут, в камине потрескивает пламя. Вздохнув, он начал стаскивать сапоги с помощью машинки, потом скинул верхнюю одежду. В штанах, но уже без рубашки, опустился в кресло, чуть передвинутое Фиби, начал снимать чулки.
И в этот самый миг ему что-то накинули на глаза. Под пальцами он ощутил тонкий шелк.
— Что за дьявол!
Кейто сделал попытку вскочить, но кто-то плюхнулся к нему на колени, удержав в кресле. Надо же, какое нежное, правда, очень холодное тело. Несомненно, женское.
На какое-то мгновение он подумал, что внезапно погрузился в сон от дневной усталости и все это снится…
Женщина у него на коленях пошевелилась, и к его груди прижались обнаженные женские груди. Нет, это не сон, черт побери! Он поднял руку, чтобы сорвать с глаз повязку.
— Нет, не срывайте, пожалуйста. Подождите еще немного, — послышался прямо у него над ухом шепот Фиби. Она крепко вцепилась в его руки.
Она не хотела, чтобы он видел ее голой. Во всяком случае, не сейчас. Сидеть у него на коленях в таком виде — это одно, а выставлять себя на обозрение — другое. Нет, она еще не готова к этому.
Кейто подчинился. Он не понимал, что происходит, чего она хочет, но ее аппетитное тело уже разбудило в нем желание. Наряду с любопытством: что она сделает дальше?
Он прикрыл глаза под шелковой повязкой, высвободил руки и скользнул ими по ее бедрам к талии.
— Отчего ты так замерзла? — спросил он, согревая ее груди в своих ладонях.
— Там дует, — ответила она, уткнувшись в ямку на его плече.
— Где?
— У окна, где я стояла.
Голос звучал сдавленно, потому что она не отрывала рта от его тела. Как давно ей хотелось вот так прижаться губами к жилке, которая бьется у него на шее, и вот ее мечта сбылась!
— Действительно, и как я, глупец, не догадался!
Опять этот насмешливый тон! Впрочем, его пальцы ловко ласкали ее сосок, он твердел у него в руках, и ей было уже не до обид.
Она чувствовала, как в ее лоне разгорается огонь, и, заерзав у него на коленях, невольно застонала.
Кейто продолжал мять пальцами ее соски. То, что он не видел ее саму, придавало чувствам большую остроту. Никогда раньше он не подвергал изучению ее тело — ни глазами, ни на ощупь, ему и в голову не приходило. Однако сейчас с нарастающим интересом и желанием он предавался этому занятию. Здесь все еще незнакомое, неизведанное, и он хотел освоиться как следует.
Эта чувственная, всецело отдающаяся ему молодая женщина у него на коленях ничем не напоминала ту, скованную и напряженную, покорно сносящую его ночные вторжения, которую он знал в прежние ночи.
Кейто скользнул руками ниже, к ее животу, и с удовольствием ощутил его мягкую округлость. Как спелый сочный плод.
Фиби вновь пошевелилась у него на коленях, ее бедра чуть дрогнули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39