— Короче, есть у вас другие версии — по ним и работайте! — подытожил Горелов после краткого препирательства с подчиненными. — Афанасьев этот, коллега, так сказать. Наркоман ваш. Бандит беспаспортный, как его… Новиков.
— Старик-коллега, между прочим, скончался на днях, — заметил Ростовцев и добавил, кивнув на Сажина: — А Юра вот предполагает, что вместо Барчука мы тоже можем найти труп.
— Вот и хорошо. А еще лучше, если вы найдете еще и труп Новикова, а заодно — свидетелей, которые видели его в ночь убийства возле того дома. Тогда мы спокойно закроем дело, и ни у кого не будет неприятностей.
— А предсмертную записку с признанием в убийстве не хотите? — съязвил Сажин.
— Представь себе, хочу, — ответил Горелов.
— А как быть с поручением следователя о проверке деловых операций, которые проводились с участием Лесникова? — поинтересовался Ростовцев.
— А кто у нас следователь? Светка Кораблева? Ну так она это поручение дала по вашему же наущению — разве нет?
Собственно, так оно и было. Молодая следовательница без излишней самонадеянности считала, что опытные оперативники разбираются в этих делах гораздо лучше нее, и, как правило, охотно следовала их советам. А недавно она наглядно убедилась, что если этим советам не следовать, то случаются всякие неприятности, вроде бесследного исчезновения Барчука, отпущенного ею на свободу вопреки мнению капитана Ростовцева.
Но Ростовцев слишком явно не хотел разговаривать с Кораблевой об отмене этого поручения, и Горелов сказал:
— Ладно, я сам с ней поговорю. А может, с ней и без меня поговорят…
* * *
После разговора с Гореловым Ростовцев незамедлительно извинился перед Светой Кораблевой за грубость, но одновременно настоял, чтобы Алексею Барчуку был возвращен статус подозреваемого, а сам Барчук был срочно объявлен в розыск.
Заодно он выяснил, что Сергей Петрович Новиков в розыске не числится. Но зато эксперты из криминалистической лаборатории быстро выяснили, что в паспорте на имя Новикова подклеена фотография. А это значит, имя в паспорте чужое.
— Очень знакомая рожа, — повторил Ростовцев, получив это известие, и посадил стажера Вадима Мальчугина просматривать розыскные альбомы и ориентировки.
Стажер долго и добросовестно их просматривал, но «знакомую рожу» не нашел.
— Он может быть среди тех, кто был в розыске, а теперь нет, — предположил Ростовцев.
— Но тогда он либо арестован, либо умер, — сказал Сажин, намекая на то, что в этом случае Новиков не мог убить Лесникова.
— Либо розыск отменен, потому что с него сняты обвинения или потому что он был арестован и осужден, а теперь отсидел и опять на свободе. Я ручаюсь, что видел его морду и именно в ориентировке.
На то, чтобы поднять старые ориентировки, ушло еще некоторое время, но потрачено оно было не даром. Действительно, среди отмененных ориентировок нашлась одна со схожим портретом.
— Истомин Святослав Сергеевич, — прочитал Ростовцев. — Пятьдесят седьмого года, трижды судим, разбойные нападения, грабежи, хранение оружия. Задержан в прошлом году за разбой и нанесение телесных повреждений.
— Если он сбежал из-под стражи, то должна быть новая ориентировка.
— А если он отпущен из-под стражи под залог, за взятку или за недостаточностью улик, то новой ориентировки быть не должно. А разыскивало его Нижегородское управление. Надо посылать туда запрос и выяснять, сидит он или нет.
— И если нет — объявлять в розыск по нашему делу?
— По идее он должен сидеть. Правда, у нас с этой демократией по-русски, бывает, даже серийных убийц выпускают под подписку о невыезде… Короче, пиши запрос.
— Так ведь пока ответят…
— А пока будем Барчука искать. Ведь по твоей версии он должен быть в городе.
— По моей версии он должен быть на полтора метра под землей. Долго искать придется.
* * *
На самом деле Барчук находился не на полтора метра под землей, а в шести метрах над нею — на втором этаже недостроенного здания, законсервированного из-за нехватки средств.
Барчук сидел в углу и мог показаться спящим, если бы не запах. Но труп в разгар лета разлагается быстро, и запашок распространился по всей стройке.
Самое противное, что нашли его детишки. Они играли внизу, а когда вонь добралась то первого этажа, их заело любопытство. Один пацан вспомнил, что такой же запах был, когда хоронили его бабушку, а дальше кто-то произнес фразу:
— А слаб(пойти и посмотреть?
Естественно, после этого все гурьбой пошли и посмотрели.
Когда приехала опергруппа, судмедэксперт выматерился трехэтажно, потому что для людей его профессии нет ничего хуже, чем работать с полуразложившимися покойниками. Но внешний осмотр он все-таки провел на месте и сразу сказал:
— Видимых причин смерти нет. Не застрелен, не задушен, не зарезан и не избит. А остальное — после вскрытия.
Сажин надеялся, что в теле Барчука будет пистолетная пуля, а рядом — гильза от «Макарова». Но надежда оказалась тщетной.
Зато рядом с телом обнаружился пакетик. Небольшой такой пакетик из полиэтилена, а в нем малюсенькие таблеточки, похожие на нитроглицерин.
«Смешинки».
— Черт возьми! Да у него тут целое состояние, — сказал Сажин, разглядывая пакетик со всех сторон.
В нем осталось совсем немного таблеток. Остальные Барчук, очевидно, съел — и если так, то причина смерти становилась совершенно очевидной. Нормальная доза «смешинок» — от одной до четырех-пяти штук. Больше уже опасно. А в пакетике их было не меньше сотни. Если учесть, что каждая таблеточка стоит полдоллара, то это действительно целое состояние. Месячная зарплата среднего российского гражданина. Именно столько можно заработать с одного пакетика — если, конечно, продавать таблетки, а не жрать их горстями.
А если жрать горстями, то где-то между пятнадцатой и двадцатой таблеткой можно необратимо сойти с ума, а после каждой последующей — заснуть и не проснуться.
А самое главное — бывалые поедатели «смешинок» (со стажем от месяца и больше) утверждают, что чем больше таблеток съешь — тем больше хочется еще. И спасает только то, что наркоман помногу не покупает, потому что на это надо слишком много денег, а торговцы помногу не продают, потому что не хотят терять постоянных клиентов.
Возникает вопрос — каким образом к Барчуку попал целый пакетик таблеток общей стоимостью не меньше тысячи рублей. Даже если он был неполон — все равно, даже то, что осталось после смерти Барчука, тянуло сотни на три.
Сам Барчук толкачом не был. Его квартиру обыскали очень тщательно и никаких наркотиков не нашли. К тому же, толкачи сами редко балуются зельем — особенно таким, которое начисто отрубает все тормоза, так что, имея под рукой запас, можно запросто схватить сверхдозу.
Как и большинство наркотиков, «смешинки» создавались на благо людям. Героин когда-то считался превосходным средством от кашля, а «смешинки» были придуманы, как сильнодействующее лекарство от депрессии, ипохондрии, черной меланхолии и суицидальных наклонностей.
Однако «смешинки» не прошли строгих фармакологических испытаний из-за опасных побочных свойств. Поэтому серийное производство этих таблеток наладил не тот концерн, который их изобрел, а совсем другой — тот, что давно известен во всем мире под названием «Мафия Инкорпорейтед» и под тысячью других имен.
Буквально на следующий день после обнаружения трупа до Сажина дошли слухи, что один из представителей этого «концерна» настойчиво разыскивает Лешу Барчука. Вернее — разыскивал, но милиция успела раньше.
Человек этот не отличался ни большим влиянием, ни большими доходами. Обыкновенный низовой толкач. Он попал под подозрение уже некоторое время назад, но поймать его с поличным пока не удавалось. А тут вдруг этот толкач неожиданно угодил в больницу с сотрясением мозга и большой шишкой на голове.
Выписался он за день до того, как нашли труп Барчука. К этому времени Сажин уже достал своими поисками всех оперов, которые работают по наркотикам, и когда толкач, находящийся в оперативной разработке, тоже стал искать Лешу-наркошу, эти опера позвонили Сажину. Но он как раз был на выезде — так совпало, что труп Барчука нашли в тот же самый день.
Однако в городском отделе борьбы с незаконным оборотом наркотиков работал хороший знакомый Сажина, и он, не застав Юру на месте, перезвонил на следующее утро.
Так Сажин узнал, что некий гражданин Колокольцев, 1974 года рождения, ранее не судимый, но подозреваемый в распространении наркотиков, на днях вышел — вернее, досрочно сбежал — из больницы, где валялся с сотрясением мозга и шишкой на голове. И этот самый Колокольцев последние два дня очень энергично искал покойного Лешу Барчука и даже, вроде бы, грозился его за что-то убить.
А так как Барчук действительно умер, Сажин решил хорошенько прижать гражданина Колокольцева.
Нет, Юра не думал, что Колокольцев убил Барчука. Но некоторые детали и совпадения говорили о том, что именно у Колокольцева Леша взял злополучный пакетик со смешинками. А так как добровольно Колокольцев ни за что не отдал бы пакетик ценой в тысячу рублей, можно предполагать, что Барчук сначала стукнул Колокольцева по голове, а потом взял пакетик без спросу.
Это как-то не вязалось с теорией Сажина насчет того, что «смешинки» — безобидное баловство. Но Юре было не жалко расставаться с этой теорией. «Смешинки» оказались смертельно опасными — что ж, тем хуже для тех, кто их употребляет. А с теми, кто их распространяет, разговор особый. И хотя Сажина это вроде бы не касалось, он решил серьезно поговорить с гражданином Колокольцевым. И заодно подсобить отделу борьбы с незаконным оборотом наркотиков.
Ребята из ОНОН никак не могли получить ордер на обыск квартиры Колокольцева — не было оснований. А у Сажина эти основания теперь были. Колокольцев при свидетелях грозился убить Барчука — и вот Барчук умер. Так, может, это преднамеренное убийство? Товарищ прокурор, а ну-ка дайте нам ордер на обыск жилища означенного Колокольцева. Может, там найдется то самое зелье, которым зверски отравлен милейший парень Леша Барчук.
* * *
А другой милейший парень по имени Толик как раз в эти дни стал ежедневно названивать Ирине Лесниковой, признаваться в любви и назначать свидания.
Под этим массированным натиском Ирина продержалась недолго. Уж слишком обаятелен был Джинсовый Мальчик — да и не настолько Ирина любила покойного мужа, чтобы соблюдать по нему длительный траур. Истерика от потрясения сразу после его смерти — это нормально, а верность покойнику — это уже что-то из области Средневековья. «Каменный гость» и тому подобное.
А Ирина была современной девушкой. И вскоре ее стали часто видеть с веселым парнем Анатолием, первое знакомство которого с безутешной вдовой наблюдал весь 13-й дом по улице Гагарина в день смерти бывшего начальника медвытрезвителя, проживавшего в десятой квартире.
Однако когда генеральный директор ООО «Глобус» Заборин пришел к Ирине уже не один, а со старшим менеджером охранного агентства «Ястреб» по боевой подготовке Таракановым и двумя амбалами из упомянутого агентства, Толика рядом с Ириной не было.
Это, однако, не помешало Ирине порвать документ, который визитеры предлагали ей подписать. А потом разъяренная вдова схватила телефонную трубку с явным намерением звонить в милицию.
Милиции визитеры не боялись, и Тараканов собственноручно расколотил телефон об пол — причем не так, как это сделал бы Заборин, на грани истерического припадка, а спокойно и мрачно, как робот-терминатор.
Но и это не произвело на Ирину впечатления. Она метнулась в прихожую с такой скоростью, что Тараканов и его амбалы не успели вовремя среагировать и перекрыть выход на лестницу.
На лестнице Ирина стала вопить, как будто ее режут, звонить и колотить во все двери, звать соседей и пугать их криком:
— Помогите, убивают!
Вообще-то народ у нас не особенно любит откликаться на такие крики, но тут как-то так получилось, что соседи выскочили сразу из нескольких квартир. И застали примечательную картину: Тараканов и амбалы пытались оторвать Ирину от соседской двери и затащить в ее собственную квартиру.
А Ирина с неженской силой вцепилась в дверную ручку и не прекращала кричать:
— Вызовите милицию! Они меня сейчас убьют!
Соседи оказались настолько сознательными, что не только милицию вызвали, но и вступили в единоборство с «ястребами». Вернее, в единоборство вступил только один сосед — здоровенный детина, который действовал по методу Портоса: «Я дерусь, потому что дерусь». Втроем «ястребы», конечно, легко одолели бы его, но в свете известия, что милиция уже едет, решили не связываться.
Милиция действительно приехала довольно быстро. Во-первых, отделение было рядом, а во-вторых, несчастливый 13-й дом по улице Гагарина стал уже легендарным — целых три покойника за несколько дней. Так что в милиции привыкли: если в первом подъезде этого дома что-то происходит — то дело серьезно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12