– Божественно декадентски, – произнесла она нараспев, с подчеркнутой медлительностью, и поиграла пальчиками с накрашенными черным лаком ногтями. – Столько времени потрачено на глаза, и теперь приходится прятать их под маску. Возможно, позже – когда пропоет петух и все снимут маски… Вперед, дорогуша.
Лизетт держалась рядом с подругой. Она чувствовала себя не в своей тарелке. Когда они вышли на свет, стало очевидно, что под шелковыми пижамами у них ничего нет.
Но наткнувшись на других гостей, девушка решила, что они могут не опасаться оскорбить чью-либо скромность. Как и обещала Мидж, тут годилось все что угодно, лишь бы понеобузданнее – если их костюмы еще могли кое-как сойти за уличную одежду, многим гостям пришлось воспользоваться раздевалками наверху.
Мускулистый молодой человек, облаченный лишь в кожаную набедренную повязку и пояс для меча с висящим на нем широким палашом, спустился по лестнице, ведя за собой на цепи покорную девушку со скованными запястьями; не считая кандалов, на ней было лишь несколько лоскутов кожи. Парочка в панковской упряжи презрительно плюнула им вслед; девушка щеголяла в шортиках, украшенных бритвенными лезвиями, и трико, возможно просто нанесенном на голое тело краской из баллончика. Две красотки в старомодных вечерних платьях стиля «нью лук» от Кристиана Диора бросали с верхней площадки томные кокетливые взгляды на полуобнаженного меченосца; Лизетт заметила их характерно широкие плечи и адамовы яблоки и почувствовала укол зависти – гормоны и хирургия обеспечили им великолепную форму – ей такой нипочем не добиться.
В большой комнате на первом этаже – Лизетт предположила, что на самом деле это бальная зала, хотя первые жильцы дома скорее сочли бы сегодняшний бал пляской смерти, – выступала группа новой волны «Игла». Несмотря на то что децибелы сильно перехлестывали за болевой порог, большинство гостей собрались тут. Остальные, разбившись на маленькие группки потише, зависали в других комнатах. А здесь больше половины народу танцевали, а прочие стояли у стен, пытаясь разговаривать. Дымок марихуаны почти терялся в зловонном тумане, сочащемся из британских сигарет.
– Вон Мидж и Фиона, – прокричала Даниэль в ухо Лизетт. Она энергично замахала руками и нырнула в толпу, лавируя между танцующими.
Мидж надела элегантное, искусно сшитое средневековое платье – тяжелая парча ниспадала на пол, подчеркивая обнаженную грудь. Свои светлые волосы она спрятала под конической шапочкой со струящейся сзади вуалью. Фиона прислуживала ей в образе мальчика-пажа.
– Вы только что приехали? – спросила Мидж, окидывая неодобрительным взглядом костюм Лизетт. – Шампанское там, на серванте. Погодите, я позову одну из этих прелестных французских горничных.
Лизетт ловко ухватила два стакана с проносящегося мимо подноса и передала один из них Даниэль. Разговаривать в таком шуме было невозможно, но с Мидж ей и так не о чем беседовать, а Фиона – всего лишь безгласная тень.
– Где наша хозяйка? – спросила Даниэль.
– Еще не спустилась, – ухитрилась провопить Мидж. – Бет всегда выжидает, чтобы устроить грандиозный выход своей мелкой персоны. Ты ее появления не пропустишь.
– Кстати, о появлениях… – Лизетт кивнула на пару, только что ступившую на танцплощадку. Женщина была в фуражке офицера СС, сапогах выше коленей, черных брюках и подтяжках, крест-накрест пересекающих ее голую грудь. Она ехала верхом на своем компаньоне-мужчине, оседланном, с уздечкой во рту и еще несколькими элементами кожаной упряжи на теле. – Не знаю, эксцентрично это или просто вульгарно, – заметила Лизетт.
– Не слишком похоже на чаепития в женском клубе у тебя дома, да? – хмыкнула Мидж.
– А кокс тут где-нибудь имеется? – быстро вмешалась Даниэль.
– Недавно был. Посмотри в библиотеке – ну, в комнате сразу под раздевалками.
Лизетт проглотила шампанское и, прежде чем последовать за Даниэль вверх по лестнице, раздобыла себе вторую порцию. Мужчина в рыболовных сетях, мотоциклетных ботинках и жилете, сооруженном в основном из цепей и нацистских медалей, схватил ее за руку, видимо желая потанцевать. Маску ему заменяло с фунт теней для век и черной губной помады. Лизетт крикнула невнятное, все равно никому не слышное извинение, зажала пальцем ноздрю, наглядно втянула воздух и кинулась догонять Даниэль.
– Ты только что отшила Эдди Зубастика, солиста «Трепанов», – сообщила ей Даниэль. – И почему он не поймал меня!
– Ты еще получишь свой шанс, – успокоила подругу Лизетт. – Кажется, он идет за нами.
Даниэль мгновенно остановилась.
– Есть понюшка, крошки. – Эдди Зубастик постучал серебряной ложечкой по пузырьку, висящему у него на груди среди цепей.
– Мы просто не могли больше выносить шум в зале, – объяснила Лизетт.
– «Игла» – дерьмо. – Эдди Зубастик обвил ручищами талии обеих – девушек, подталкивая их вверх по ступеням. – Вы гребаные сестренки? Я бы вам вставил.
Слава богу, в библиотеке оказалось полно народу – Лизетт решила, что ей не хочется уединяться с Эдди Зубастиком. Дюжина или больше гостей собрались здесь, энергично нюхая и не менее энергично разговаривая. За столом две из вездесущих горничных деловито заготавливали белые дорожки на зеркалах и раздавали их гостям, чье число оставалось более или менее постоянным, поскольку люди то забредали сюда, то покидали комнату. Сигарный ящик предлагал всем желающим туго свернутые косяки.
– Тайские, – причмокнул Эдди Зубастик, сгреб пригоршню самокруток, сунул по одной в губы подруг, а остальные запихнул себе под жилет.
Даниэль хихикнула и убрала косяк в портсигар. Отстегнув от цепи серебряную трубочку, Эдди втянул в ноздрю две толстые полоски с одного из зеркал.
– Аж глаза на лоб лезут, крошки, – пригласил он девушек.
Когда они закончили, горничная забрала зеркало, заменив его другим, – дюжина кокаиновых дорожек теснилась на гладкой поверхности. Затем девушка начала старательно пропускать кристаллический кокаин через фильтр, чтобы снова наполнить пустое зеркало. Лизетт зачарованно наблюдала за ней. Ей наконец-то открылось, какое богатство демонстрирует эта вечеринка: все остальное казалось просто вышедшим из какого-то фильма, но раздача порошка больше чем сотне гостей – такую экстравагантность даже представить трудно.
– Даниэль Борланд, не так ли?
Им поклонился мужчина в костюме Мефистофеля.
– Эдриан Треганнет. Мы встречались на одной из вечеринок Мидж Воган – возможно, вы помните.
Даниэль вгляделась в лицо под полумаской.
– О да. Лизетт, это сам Мефисто.
– Значит, это мисс Сэйриг, объект вашего этюда углем, которым так восхищается Бет. – Мефисто поймал руку Лизетт и коснулся ее губами. – Бет ждет не дождется встречи с вами обеими.
Лизетт отдернула руку.
– А вы не…
– Тот грубый парень, который пристал к вам в Кенсингтоне пару дней назад, – извиняющимся тоном закончил Треганнет. – Да, боюсь, что тот. Но вы должны простить мою развязность. Видите ли, я действительно обознался, приняв вас за одну мою близкую подругу. Не позволите ли мне загладить вину бокалом шампанского?
– Конечно.
Лизетт решила, что с нее довольно Эдди Зубастика, а Даниэль вполне способна защитить себя, если ее сиськи устанут от тисканий известной поп-звезды.
Треганнет быстро вернулся с двумя фужерами. Лизетт расправилась с еще парой дорожек и благодарно улыбнулась, принимая бокал. Даниэль пыталась пристрелить Эдди Зубастика из своего портсигара, и Лизетт решила, что сейчас открывается хорошая возможность улизнуть.
– Ваша соседка чрезвычайно талантлива, – заметил Треганнет. – Естественно, она к тому же избрала столь очаровательный объект для своего рисунка.
«Скользкий, как змея», – подумала Лизетт, позволяя ему вновь взять себя под руку.
– Как мило с вашей стороны сказать так. Однако меня приводит в некоторое смущение мысль о том, что незнакомый человек владеет моим портретом, на котором я в нижнем белье.
– Вы очень скромны, дорогая моя, – скромны, как название картины, «Роза во тьме». Бет повесила ее в своем будуаре, так что вряд ли можно сказать, что портрет выставлен на всеобщее обозрение. Ваш наряд на картине наводит на мысль, что вы, как и Бет, питаете склонность к одежде и манерам прошлого века.
«Вот уж чего я никогда бы не заподозрила о нашей хозяйке, судя по этой вечеринке», – подумала Лизетт.
– С нетерпением жду встречи с ней. Я полагала, что наша хозяйка, госпожа Гаррингтон, слишком современна для таких вкусов. Кстати, она мисс или миссис Гаррингтон?
– Ах, я не намеревался внушить вам, что Бет – благородная вдова. Она принадлежит к вашему поколению – быть может, всего на несколько лет старше вас. Я сам нахожу, что обращение «мисс» несколько отдает американизмом, но, уверен, Бет не станет возражать против него. Однако здесь у нас не место подобным формальностям.
– Кажется, вы хорошо ее знаете, мистер Треганнет.
– Это старинный род. Я неплохо знаю ее тетушку, Джулию Везерфорд, у нас с ней общий интерес к оккультизму. Возможно, и вы?..
– О нет! Вам стоит поговорить об этом с Даниэль. Моя область – искусство. Я изучаю его в Лондонском университете. – Она увидела, что Даниэль и Эдди Зубастик отправились в бальную залу, и ревниво решила, что вкусы Даниэль касательно ее знакомых оставляют желать лучшего. – Можно мне еще шампанского?
– Естественно. Я мигом.
Лизетт, дожидаясь выпивки, втянула еще несколько дорожек. Молодой человек, одетый эдвардианским денди, предложил девушке табакерку и любезно показал, как ею пользоваться. Когда Треганнет вернулся, Лизетт как раз боролась с приступом чихания.
– Не стоило вам беспокоиться, – сказала она ему. – Эти маленькие французские горничные таскают повсюду подносы с шампанским.
– Но их бокалы потеряли должную прохладу, – объяснил Треганнет. – За ваше здоровье.
– Будем здоровы! – В голове у Лизетт звенело, и она пообещала себе пока «попридержать лошадей». – Значит, Бет живет с тетушкой?
– Ее тетя обосновалась на континенте; кажется, она не появлялась в Лондоне довольно давно. Бет переехала сюда лет десять назад. Семья у них небольшая, но небедная, как вы могли заметить. Они много путешествуют, и просто удача, что Бет оказалась в Лондоне одновременно с вами. К слову – долго вы пробудете в Лондоне?
– Около года. – Лизетт допила шампанское. – А потом вернусь к моей милой скучной семейке в Сан-Франциско.
– Значит, здесь у вас никого?..
– Определенно нет, мистер Треганнет. А теперь извините, пойду-ка я поищу дамскую комнату.
Кокаин, возможно, и является шампанским среди наркотиков, но кокаин и шампанское явно не стоило смешивать, размышляла Лизетт, занимая ванную после одного из гостей. В голове ее жужжал рой пчел, и она подумала, не лучше ли будет найти где-нибудь спальню и прилечь ненадолго. Но тогда, судя по всему, она рисковала проснуться под взгромоздившимся мужиком. Она решила больше не пить – ну разве что еще дорожка или две, чтобы стряхнуть с себя ощущение прибитости пыльным мешком.
За время ее отсутствия толпа в кабинете сменилась. Сейчас здесь преобладали гости в костюмах из «Шоу ужасов Роки Хоррора», чей многолетний показ на подмостках Театра комедии на Пикадилли теперь прекратился. Лизетт, которой жутко надоела созданная в Штатах киноверсия постановки, протиснулась мимо группки, энергично танцующей «Искажение времени» и завывающей песни из шоу.
– Забудь приличия, не думай о манерах, – проорал кто-то ей в самое ухо, пока она старательно втягивала в ноздрю белую дорожку с зеркала. – Сверх всякой меры грезь, греши сверх всякой меры. – И так далее.
Лизетт расправилась со второй порцией и решила, что с нее хватит. Она выпрямилась и принялась пробираться к двери. Высокий трансвестит в костюме Фрэнки театральным жестом преградил ей путь и пылко пропел:
– Не зевай – обладай!
Лизетт послала ему воздушный поцелуй и вильнула в сторону. Хорошо бы найти тихое местечко, где можно собраться с мыслями. Или сперва отыскать Даниэль – если получится продержаться в комнате для танцев требуемое для этого время.
Толпа в танцзале стала еще гуще, чем когда они только что пришли. Все толкающиеся тела в конце концов, кажется, приспособились к орущим из усилителей и громкоговорителей децибелам. Лизетт тщетно высматривала среди танцующих Даниэль. При этом кто-то пролил ей на спину шампанское. Но заметила она лишь Мидж, выделяющуюся из толпы благодаря своему коническому средневековому головному убору, и принялась проталкиваться к ней.
Мидж (которую Фиона в это время кормила бутербродиками с икрой) разговаривала с женщиной, выглядящей точь-в-точь как Марлен Дитрих в мужском смокинге на виденной когда-то Лизетт фотографии.
– Не видела Даниэль? – спросила у Мидж Лизетт.
– В последнее время нет, дорогуша, – улыбнулась Мидж, кончиком языка слизывая с губ икру. – Полагаю, они с этим рок-певцом поднялись вверх по лестнице в поисках более интимной обстановки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9