Именно поэтому там, в далеком будущем, кровавая рука Черного друида смогла достать лишь Толстяка с Торольвом, но не смогла дотянуться до других. Иное дело – здесь... Жаль только – мало осталось верных людей. Сгинул в далекой Хазарии Альв Кошачий Глаз, пропал – сгорел во время пожара? – Истома Мозгляк, а человек был истинно верный и многим повязанный. К тому ж далеко не глуп, жаль было терять такого помощника, хорошо хоть, подстатился Ильман Карась – тоже не дурак, пронырлив и деятелен, но, конечно, не так умен, как Истома.
Да, маловато подобных людишек, жаль. Одно дело – безмозглые воины-«волки», – уж теперь-то, с помощью волшебной силы Камня, их можно наделать в любом количестве, воспитать, как надо, в далеких лесных урочищах. Что от этих воинов требовалось-то? Послушание, верность и злобная тупая сила. А вот что касается исполнителей умных... Тут Камнем не обойдешься, тут самому искать надо. И беречь таковых, беречь! Привлекать на свою сторону кого серебром, кого ласковым словом, а кого и шантажом гнусным. У каждого – это друид знал точно – есть в душе темные силы, дремлют до поры до времени, могут дремать всю жизнь, а могут и проснуться. Силы эти – трусость и зависть, предательство и злоба, желание властвовать и наслаждаться чужой болью. Есть, есть они у каждого, даже у самого умного и, казалось бы, благородного человека. Вот их-то, силы эти, и нужно разбудить, не дожидаясь, когда сами проснутся. А как пробудятся – так всё, пропал человек! До конца жизни будет он их верным рабом... и верным рабом Черного друида.
Один из таких – Лейв Копытная Лужа. Молод, туповат, исполнителен. Надежен. Именно его отправил Дирмунд в землю радимичей строить остроги тайные да воспитывать преданных воинов. С ним поехали и те «волки», что остались в живых после пожара в лесу близ капища, – Немил с Ловушем. Еще не вполне взрослые, но уже достаточно злобные, завистливые, хищные. Из таких вырастут хорошие слуги.
Дирмунд усмехнулся, искоса взглянув на Ильмана. Не дурак, не дурак. Конечно, не чета Мозгляку, но не дурак. Только уж больно приметный – сальный какой-то, лупоглазый, с большой бородавкой на левой щеке. И – самое главное – имеет связи среди шельмоватого народца не только здесь, в Киеве, но и далеко на севере, в Альдегьюборге и Новгороде. А это могло еще очень даже пригодиться – друид думал о будущем.
Рюрик... Что ж, отобрав власть у Хаскульда, можно будет подумать и о нем. И о Хельги! Уже второй раз этот сопляк становится у него на пути. На пути у самого Форгайла Коэла, Черного друида Теней, перед могуществом которого меркнут все жившие когда-то друиды Ирландии! И никакого – никакого! – нет с этим Хельги сладу. Почему? Помощь других богов? Да, именно так. Жаль, в эти времена еще недостаточно силы у Крома. Но сила эта вскоре возродится. Появятся – сначала в дальних лесах, а затем и в Киеве – капища, идолы. Покатятся человечьи головы в широкие горла жертвенных кувшинов. Вот тогда и посмотрим, как помогут Хельги его боги. А пока... А пока тоже нечего сидеть сложа руки! Выследить Хельги, убить его друзей... нет, лучше, гораздо лучше будет переманить их на свою сторону... А что – чем плоха идея? Дирмунд гаденько засмеялся, потер руки и поинтересовался у Карася насчет соглядатая, недавно направленного на поиски молодого ярла.
– Неруч-то? – вспомнил имя Ильман Карась. – А тут он, уже пришедши. Велишь кликнуть?
– Зови, – кивнул князь.
Застучали по ступенькам крыльца кожаные, на ремнях, башмаки-поршни.
– Вот он, княже! Заходи, заходи, не стой. Да шапку-то сыми, рыло!
Дирмунд с любопытством смотрел на мужичка-соглядатая. Маленький, с мокрым, слюнявым ртом и свернутым носом, он чем-то напоминал злобного подземного тролля.
– Говори! – пихнул в спину соглядатая Ильман Карась. – Обо всём поведай. Сыскал ли, кого велено?
– Сыскал, милостивцы. – Голос у Неруча оказался тонкий, противный, скрипучий. – Энтот, кто вам надобен, на дворе дедки Зверина живет, где гости заморские завсегда обретаются. С ним дружки – один варяг, другой – вроде ромей, а третий вообще не поймешь кто – узколицый, проныристый, звать... Конхувар, что ли...
– Конху... Конхобар? – Мрачная физиономия князя озарилась радостью. – Так ты еще не нашел в Гардаре свою смерть, предатель? – сквозь зубы процедил он. – Что ж... Пожалуй, и я не буду с тобой торопиться. Что еще выведал? – Дирмунд строго посмотрел на Неруча.
– Еще ведаю, ходил к ним один человек.
– Что за человек?
– Отрок не отрок. Парень. Годков, может, пятнадцать иль около того. Белобрысый, губастенький, в рубашке выбеленной с пояском красным.
– Белобрысый, говоришь? В рубашке с красным поясом? Умммх!!! – Ильман Карась недобро прищурил глаза. – Ведаю, кто это! Не иначе, как Ярил Зевота, помощничек Мечиславов, крыса! Самолично горло порву переветнику!
Ильман Карась зарычал, совершенно по-звериному, так, что вызвал уважительный взгляд князя.
– Подожди сразу рвать. – Дирмунд предостерегающе поднял руку. – Не будем его живота лишать, погодим.
– Как погодим, батюшка? Это ж такая крыса, умхх...
– А так. Мы лучше с ним поиграем.
– Поиграем?
– Ну да. Как кошка с мышом.
Князь дребезжаще засмеялся, и от смеха этого, а больше – от страшных пылающих глаз его стало соглядатаю Неручу страшно, да так, что захолонуло сердце. Простившись, когда дозволили, бочком-бочком он пробрался к двери, выскользнул, словно налим из сети, и бросился бежать, не разбирая дороги. Плечи его, непокрытую голову, спину колотил не утихающий дождь.
– Прослежу, – на бегу повторял послух полученный от князя наказ. – Найду. Проведаю.
Глава 10
ОШИБКА ЯРИЛА ЗЕВОТЫ
Август 863 г. К северо-востоку от Киева
Сплюнул с досады
Кровью от надсады.
Пропал задарма
Из-за дерьма.
Кабы вовремя знать
Про казачью знать...
...Чтоб соломки подстлать.
Михаил Зенкевич. «Огородный сказ с болота»
Необычно задумчив был в последние дни Конхобар Ирландец, бывший когда-то друидом и занесенный в Киев прихотливым ветром судьбы. Узкое желтоватое лицо его еще больше потускнело, заострилось, осунулось; вообще, Ирландец стал каким-то на себя не похожим – не подшучивал над Снорри или Никифором, не смеялся над россказнями заезжих купцов и даже ромейское вино пил, казалось, без удовольствия, что уж совсем ни в какие ворота не лезло. Пару раз перехватывал.Хельги-ярл бросаемые на него Ирландцем осторожные взгляды. Интересно, что это с ним творилось такое? Заболел, что ли?
– Нет, не заболел, – усмехнулся Конхобар, отвечая на вопрос ярла, когда они наконец-то остались одни в гостевой горнице: Снорри улегся от нечего делать спать, а Никифор еще не возвратился с собрания братьев по вере – появились уже христиане и в Киеве.
– Не заболел, – повторил Ирландец. – Я боюсь, ярл! – вдруг, понизив голос, яростно прошептал он. – Черный друид Форгайл узнал, что я в Кенугарде! И сделал мне предложение вновь служить ему. Пергаментная записка была пригвождена стрелой к моему ложу.
– Так что ж ты теряешься? – Хельги засмеялся, не отводя от собеседника серьезного взгляда. – Согласился бы. Друид скоро станет владыкой Кенугарда, к тому всё идет!
– Я слишком хорошо знаю Форгайла, – покачал головой Конхобар. – Он никогда никого не прощает и всегда мстит. И мстит страшно!
– Не страшнее смерти!
– Страшнее, ярл! К тому же, как ты сам сказал, у него теперь волшебный камень Лиа Фаль. Я уже чувствую его зов.
– Серьезное утверждение. – Ярл задумчиво постучал пальцами по столу. – Может, тебе лучше на время уехать из Кенугарда?
Лицо Ирландца на миг озарила радость – он и сам хотел просить об этом ярла и лишь выбирал удобный момент для начала разговора. Похоже, сейчас такой момент настал.
– И знаешь, куда ты поедешь? – Хельги поднял глаза.
– Догадываюсь. – Конхобар улыбнулся. – В земли радимичей?
– Именно. – Ярл оглянулся – не подслушивает ли кто? Нет, вокруг всё было спокойно, лишь за тонкой стенкой, в гостевой зале, что-то вполголоса внушал служкам дедко Зверин. – Поедешь тайно.
– Под видом купца. Что ты улыбаешься, ярл? Ну а как же еще-то? Вот только товара у меня нет, да и с серебром в последнее время у нас не всё хорошо.
– Вот вы заодно и заработаете серебра. Не один поедешь, со Снорри. – Хельги почесал свою светлую, тщательно подстриженную бородку. – Ты прав, Конхобар, тысячу раз прав насчет нашего серебра. С этим друидом я совсем забыл о деньгах. А ведь еще немного – и мы нищие!
Вытащив из-за пазухи кожаный кошель-калиту, ярл с усмешкой швырнул его на стол. Выкатившиеся дирхемы, жалобно звякнув, упали рядом с деревянными кружками.
– Это всё. – Хельги хлопнул ладонью по столу. – Если что-то срочно не предпринять, скоро нам нечем будет платить за постой и еду. Дожили, господа благородные викинги!
– А я давно предлагал ограбить какой-нибудь купеческий обоз, – невозмутимо произнес Ирландец. – Но никто меня не слушал.
– Не помню, чтоб ты предлагал, хотя... я и сам хотел говорить об этом. И провернуть это дело нужно быстро – до вашего со Снорри отъезда. Чтоб было чем с радимичами торговать, ха-ха!
Хельги-ярл потер руки, с недоумением чувствуя, как что-то внутри него восстает против этого, такого обычного для викингов, действия. Но почему, почему восстает? Что-нибудь другое можно придумать? Вряд ли... Хотя...
– А ну-ка, буди этого лежебоку Снорри!
Бывший волхв-чаровник Хевроний, изгнанный из славной жреческой корпорации за склонность к беспробудному пьянству, быстро нашел себе иное занятие. Нашел с помощью старинного знакомца своего, Мечислава-людина, что держал корчму на Щекавице, заодно занимаясь и делами, так скажем, не очень-то подходящими для почтенного содержателя питейно-постойного заведения.
– Чаровник – и без дела? – выслушав пьяные причитания Хеврония, расхохотался Мечислав. – Ты что, уже успел пропить все свои чары?
– Нет, не успел, – покачал головой Хевроний, достал несколько небольших чарок – оловянных и медных, – вывалил со звоном на стол, – вот, мол, не такой уж я и пьяница!
– Ты, между прочим, давненько мне должен, – почмокав губами, напомнил хозяин корчмы. – Когда отдашь?
Хевроний похолодел – вот так и теряли люди свободу, становясь кто закупами, кто рядовичами, а кто и полными рабами – холопами да челядью. Таким вот челядином, видно, решил сделать его ушлый Мечислав-людин, использовать для своих надобностей – опаивать чарками гостей, а потом грабить. Известное дело – вот оно, чародейство!
– Нет, нет, Хевроний! – Словно подслушав думы чаровника, Мечислав замахал руками. – Нет, людишек спаивать – не для тебя дело, на то у меня, чай, другие найдутся, тут великого ума не надо. А ты... Ты, говорят, чародеем был изрядным?
Хевроний приосанился, бородищу растрепанную пригладил.
– И руки у тебя ловкие?
– Так ведь с чарками-то управляться, чай, нужна ловкость.
– Вот и отработаешь должок мне. Ловкостью своей да чарками.
С тех пор и улыбнулось бывшему волхву счастье. С подачи Мечислава-людина, стал он крутить на торгу да на пристани чарки, да жемчужину меж ними катать. Катает, катает – потом накроет чаркой жемчужину: поди угадай, под какой? Кто угадает – тому жемчужина, ну а не угадал – давай, что есть: шапка – так шапка, браслет – так браслет, онучами да лаптями тоже не брезговал, птичка по зернышку клюет. Не один Хевроний работал, в артели. Кроме него, еще были старый дед да отрок – жемчугоугадыватели, они и выигрывали, народишко глупый завлекали. Еще и охрана – двое молодцов с тупыми мордами и наглым звероватым взглядом. Дело свое туго знали: едва кто-то из проигравших начинал ерепениться – являлись тут же, словно из-под земли: а ну, кто тут наших старичков забижает? Неруч Кривой Нос еще был – мужичонка хитрый, – тот всё сразу высматривал: и как торг идет, и кто чего купил-продал, да где людишки кваску хмельного хлебнули, да в таком количестве, что теперь и море им по колено, и Днепр – ручей пересохший. А буде являлись на торг дружинники-гриди, Неруч сразу – шасть к ним. Шапку в руку, поклонится, разговор заведет. И опомниться не успеют гриди, как у них в руках то ткани баской кусок окажется, то поясок узорчатый, а то и браслетик витой. За то гриди Неруча сильно уважали.
Так и кормились. Хевроний подумывал уже и пить бросить – да и некогда пить было, всё работал, а вечерком если и выпьешь, так чуть-чуть, не как раньше. С трясучими-то руками наутро какая работа? Должок Мечиславу быстро отдал, однако уходить на вольные хлеба не торопился – себе дороже. Тут тебе и артель, и защита. Всё Мечиславовыми трудами.
Приосанился Хевроний, брюшко приобрел, лысину благовониями ромейскими умащивал, шел – вперед брюхом. Бывшие друзья-волхвы, как увидали, враз позвали обратно, да Хевроний на них и не поглядел. Что толку от чародейства-то? Когда есть прибыток, когда нет. Да еще и побьют, ежели что не так предскажешь. Нет уж, лучше у Мечислава!
Вот и сегодня денек выдался – изумительный. Яркий, с молочно-белыми облаками по голубому небу и бархатным золотистым солнцем, теплым, но не жарким.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Да, маловато подобных людишек, жаль. Одно дело – безмозглые воины-«волки», – уж теперь-то, с помощью волшебной силы Камня, их можно наделать в любом количестве, воспитать, как надо, в далеких лесных урочищах. Что от этих воинов требовалось-то? Послушание, верность и злобная тупая сила. А вот что касается исполнителей умных... Тут Камнем не обойдешься, тут самому искать надо. И беречь таковых, беречь! Привлекать на свою сторону кого серебром, кого ласковым словом, а кого и шантажом гнусным. У каждого – это друид знал точно – есть в душе темные силы, дремлют до поры до времени, могут дремать всю жизнь, а могут и проснуться. Силы эти – трусость и зависть, предательство и злоба, желание властвовать и наслаждаться чужой болью. Есть, есть они у каждого, даже у самого умного и, казалось бы, благородного человека. Вот их-то, силы эти, и нужно разбудить, не дожидаясь, когда сами проснутся. А как пробудятся – так всё, пропал человек! До конца жизни будет он их верным рабом... и верным рабом Черного друида.
Один из таких – Лейв Копытная Лужа. Молод, туповат, исполнителен. Надежен. Именно его отправил Дирмунд в землю радимичей строить остроги тайные да воспитывать преданных воинов. С ним поехали и те «волки», что остались в живых после пожара в лесу близ капища, – Немил с Ловушем. Еще не вполне взрослые, но уже достаточно злобные, завистливые, хищные. Из таких вырастут хорошие слуги.
Дирмунд усмехнулся, искоса взглянув на Ильмана. Не дурак, не дурак. Конечно, не чета Мозгляку, но не дурак. Только уж больно приметный – сальный какой-то, лупоглазый, с большой бородавкой на левой щеке. И – самое главное – имеет связи среди шельмоватого народца не только здесь, в Киеве, но и далеко на севере, в Альдегьюборге и Новгороде. А это могло еще очень даже пригодиться – друид думал о будущем.
Рюрик... Что ж, отобрав власть у Хаскульда, можно будет подумать и о нем. И о Хельги! Уже второй раз этот сопляк становится у него на пути. На пути у самого Форгайла Коэла, Черного друида Теней, перед могуществом которого меркнут все жившие когда-то друиды Ирландии! И никакого – никакого! – нет с этим Хельги сладу. Почему? Помощь других богов? Да, именно так. Жаль, в эти времена еще недостаточно силы у Крома. Но сила эта вскоре возродится. Появятся – сначала в дальних лесах, а затем и в Киеве – капища, идолы. Покатятся человечьи головы в широкие горла жертвенных кувшинов. Вот тогда и посмотрим, как помогут Хельги его боги. А пока... А пока тоже нечего сидеть сложа руки! Выследить Хельги, убить его друзей... нет, лучше, гораздо лучше будет переманить их на свою сторону... А что – чем плоха идея? Дирмунд гаденько засмеялся, потер руки и поинтересовался у Карася насчет соглядатая, недавно направленного на поиски молодого ярла.
– Неруч-то? – вспомнил имя Ильман Карась. – А тут он, уже пришедши. Велишь кликнуть?
– Зови, – кивнул князь.
Застучали по ступенькам крыльца кожаные, на ремнях, башмаки-поршни.
– Вот он, княже! Заходи, заходи, не стой. Да шапку-то сыми, рыло!
Дирмунд с любопытством смотрел на мужичка-соглядатая. Маленький, с мокрым, слюнявым ртом и свернутым носом, он чем-то напоминал злобного подземного тролля.
– Говори! – пихнул в спину соглядатая Ильман Карась. – Обо всём поведай. Сыскал ли, кого велено?
– Сыскал, милостивцы. – Голос у Неруча оказался тонкий, противный, скрипучий. – Энтот, кто вам надобен, на дворе дедки Зверина живет, где гости заморские завсегда обретаются. С ним дружки – один варяг, другой – вроде ромей, а третий вообще не поймешь кто – узколицый, проныристый, звать... Конхувар, что ли...
– Конху... Конхобар? – Мрачная физиономия князя озарилась радостью. – Так ты еще не нашел в Гардаре свою смерть, предатель? – сквозь зубы процедил он. – Что ж... Пожалуй, и я не буду с тобой торопиться. Что еще выведал? – Дирмунд строго посмотрел на Неруча.
– Еще ведаю, ходил к ним один человек.
– Что за человек?
– Отрок не отрок. Парень. Годков, может, пятнадцать иль около того. Белобрысый, губастенький, в рубашке выбеленной с пояском красным.
– Белобрысый, говоришь? В рубашке с красным поясом? Умммх!!! – Ильман Карась недобро прищурил глаза. – Ведаю, кто это! Не иначе, как Ярил Зевота, помощничек Мечиславов, крыса! Самолично горло порву переветнику!
Ильман Карась зарычал, совершенно по-звериному, так, что вызвал уважительный взгляд князя.
– Подожди сразу рвать. – Дирмунд предостерегающе поднял руку. – Не будем его живота лишать, погодим.
– Как погодим, батюшка? Это ж такая крыса, умхх...
– А так. Мы лучше с ним поиграем.
– Поиграем?
– Ну да. Как кошка с мышом.
Князь дребезжаще засмеялся, и от смеха этого, а больше – от страшных пылающих глаз его стало соглядатаю Неручу страшно, да так, что захолонуло сердце. Простившись, когда дозволили, бочком-бочком он пробрался к двери, выскользнул, словно налим из сети, и бросился бежать, не разбирая дороги. Плечи его, непокрытую голову, спину колотил не утихающий дождь.
– Прослежу, – на бегу повторял послух полученный от князя наказ. – Найду. Проведаю.
Глава 10
ОШИБКА ЯРИЛА ЗЕВОТЫ
Август 863 г. К северо-востоку от Киева
Сплюнул с досады
Кровью от надсады.
Пропал задарма
Из-за дерьма.
Кабы вовремя знать
Про казачью знать...
...Чтоб соломки подстлать.
Михаил Зенкевич. «Огородный сказ с болота»
Необычно задумчив был в последние дни Конхобар Ирландец, бывший когда-то друидом и занесенный в Киев прихотливым ветром судьбы. Узкое желтоватое лицо его еще больше потускнело, заострилось, осунулось; вообще, Ирландец стал каким-то на себя не похожим – не подшучивал над Снорри или Никифором, не смеялся над россказнями заезжих купцов и даже ромейское вино пил, казалось, без удовольствия, что уж совсем ни в какие ворота не лезло. Пару раз перехватывал.Хельги-ярл бросаемые на него Ирландцем осторожные взгляды. Интересно, что это с ним творилось такое? Заболел, что ли?
– Нет, не заболел, – усмехнулся Конхобар, отвечая на вопрос ярла, когда они наконец-то остались одни в гостевой горнице: Снорри улегся от нечего делать спать, а Никифор еще не возвратился с собрания братьев по вере – появились уже христиане и в Киеве.
– Не заболел, – повторил Ирландец. – Я боюсь, ярл! – вдруг, понизив голос, яростно прошептал он. – Черный друид Форгайл узнал, что я в Кенугарде! И сделал мне предложение вновь служить ему. Пергаментная записка была пригвождена стрелой к моему ложу.
– Так что ж ты теряешься? – Хельги засмеялся, не отводя от собеседника серьезного взгляда. – Согласился бы. Друид скоро станет владыкой Кенугарда, к тому всё идет!
– Я слишком хорошо знаю Форгайла, – покачал головой Конхобар. – Он никогда никого не прощает и всегда мстит. И мстит страшно!
– Не страшнее смерти!
– Страшнее, ярл! К тому же, как ты сам сказал, у него теперь волшебный камень Лиа Фаль. Я уже чувствую его зов.
– Серьезное утверждение. – Ярл задумчиво постучал пальцами по столу. – Может, тебе лучше на время уехать из Кенугарда?
Лицо Ирландца на миг озарила радость – он и сам хотел просить об этом ярла и лишь выбирал удобный момент для начала разговора. Похоже, сейчас такой момент настал.
– И знаешь, куда ты поедешь? – Хельги поднял глаза.
– Догадываюсь. – Конхобар улыбнулся. – В земли радимичей?
– Именно. – Ярл оглянулся – не подслушивает ли кто? Нет, вокруг всё было спокойно, лишь за тонкой стенкой, в гостевой зале, что-то вполголоса внушал служкам дедко Зверин. – Поедешь тайно.
– Под видом купца. Что ты улыбаешься, ярл? Ну а как же еще-то? Вот только товара у меня нет, да и с серебром в последнее время у нас не всё хорошо.
– Вот вы заодно и заработаете серебра. Не один поедешь, со Снорри. – Хельги почесал свою светлую, тщательно подстриженную бородку. – Ты прав, Конхобар, тысячу раз прав насчет нашего серебра. С этим друидом я совсем забыл о деньгах. А ведь еще немного – и мы нищие!
Вытащив из-за пазухи кожаный кошель-калиту, ярл с усмешкой швырнул его на стол. Выкатившиеся дирхемы, жалобно звякнув, упали рядом с деревянными кружками.
– Это всё. – Хельги хлопнул ладонью по столу. – Если что-то срочно не предпринять, скоро нам нечем будет платить за постой и еду. Дожили, господа благородные викинги!
– А я давно предлагал ограбить какой-нибудь купеческий обоз, – невозмутимо произнес Ирландец. – Но никто меня не слушал.
– Не помню, чтоб ты предлагал, хотя... я и сам хотел говорить об этом. И провернуть это дело нужно быстро – до вашего со Снорри отъезда. Чтоб было чем с радимичами торговать, ха-ха!
Хельги-ярл потер руки, с недоумением чувствуя, как что-то внутри него восстает против этого, такого обычного для викингов, действия. Но почему, почему восстает? Что-нибудь другое можно придумать? Вряд ли... Хотя...
– А ну-ка, буди этого лежебоку Снорри!
Бывший волхв-чаровник Хевроний, изгнанный из славной жреческой корпорации за склонность к беспробудному пьянству, быстро нашел себе иное занятие. Нашел с помощью старинного знакомца своего, Мечислава-людина, что держал корчму на Щекавице, заодно занимаясь и делами, так скажем, не очень-то подходящими для почтенного содержателя питейно-постойного заведения.
– Чаровник – и без дела? – выслушав пьяные причитания Хеврония, расхохотался Мечислав. – Ты что, уже успел пропить все свои чары?
– Нет, не успел, – покачал головой Хевроний, достал несколько небольших чарок – оловянных и медных, – вывалил со звоном на стол, – вот, мол, не такой уж я и пьяница!
– Ты, между прочим, давненько мне должен, – почмокав губами, напомнил хозяин корчмы. – Когда отдашь?
Хевроний похолодел – вот так и теряли люди свободу, становясь кто закупами, кто рядовичами, а кто и полными рабами – холопами да челядью. Таким вот челядином, видно, решил сделать его ушлый Мечислав-людин, использовать для своих надобностей – опаивать чарками гостей, а потом грабить. Известное дело – вот оно, чародейство!
– Нет, нет, Хевроний! – Словно подслушав думы чаровника, Мечислав замахал руками. – Нет, людишек спаивать – не для тебя дело, на то у меня, чай, другие найдутся, тут великого ума не надо. А ты... Ты, говорят, чародеем был изрядным?
Хевроний приосанился, бородищу растрепанную пригладил.
– И руки у тебя ловкие?
– Так ведь с чарками-то управляться, чай, нужна ловкость.
– Вот и отработаешь должок мне. Ловкостью своей да чарками.
С тех пор и улыбнулось бывшему волхву счастье. С подачи Мечислава-людина, стал он крутить на торгу да на пристани чарки, да жемчужину меж ними катать. Катает, катает – потом накроет чаркой жемчужину: поди угадай, под какой? Кто угадает – тому жемчужина, ну а не угадал – давай, что есть: шапка – так шапка, браслет – так браслет, онучами да лаптями тоже не брезговал, птичка по зернышку клюет. Не один Хевроний работал, в артели. Кроме него, еще были старый дед да отрок – жемчугоугадыватели, они и выигрывали, народишко глупый завлекали. Еще и охрана – двое молодцов с тупыми мордами и наглым звероватым взглядом. Дело свое туго знали: едва кто-то из проигравших начинал ерепениться – являлись тут же, словно из-под земли: а ну, кто тут наших старичков забижает? Неруч Кривой Нос еще был – мужичонка хитрый, – тот всё сразу высматривал: и как торг идет, и кто чего купил-продал, да где людишки кваску хмельного хлебнули, да в таком количестве, что теперь и море им по колено, и Днепр – ручей пересохший. А буде являлись на торг дружинники-гриди, Неруч сразу – шасть к ним. Шапку в руку, поклонится, разговор заведет. И опомниться не успеют гриди, как у них в руках то ткани баской кусок окажется, то поясок узорчатый, а то и браслетик витой. За то гриди Неруча сильно уважали.
Так и кормились. Хевроний подумывал уже и пить бросить – да и некогда пить было, всё работал, а вечерком если и выпьешь, так чуть-чуть, не как раньше. С трясучими-то руками наутро какая работа? Должок Мечиславу быстро отдал, однако уходить на вольные хлеба не торопился – себе дороже. Тут тебе и артель, и защита. Всё Мечиславовыми трудами.
Приосанился Хевроний, брюшко приобрел, лысину благовониями ромейскими умащивал, шел – вперед брюхом. Бывшие друзья-волхвы, как увидали, враз позвали обратно, да Хевроний на них и не поглядел. Что толку от чародейства-то? Когда есть прибыток, когда нет. Да еще и побьют, ежели что не так предскажешь. Нет уж, лучше у Мечислава!
Вот и сегодня денек выдался – изумительный. Яркий, с молочно-белыми облаками по голубому небу и бархатным золотистым солнцем, теплым, но не жарким.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41