Хабиба моментально понял мысли юноши и движением руки решительно отмел все вопросы. Льешо воспринял жест как положительный ответ и в то же время недовольство волшебника поднятой темой. Он воспринял ее как еще одно напоминание о близости магии отступника мастера Марко его собственной, если не учитывать те особенности, которые Хабиба пытался объяснить в дороге. Что такое верность? А что, если ее границы можно определить именно на примере Хабибы? Она, несомненно, гораздо значительнее, чем можно было предположить. Но и посвящена она смертной богине войны, а не императору Шана и не фибскому принцу. Об этом тоже стоило подумать.
Маг, впрочем, вовсе не перестал говорить только потому, что Льешо ощутил кризис доверия.
– Марко как раз и ожидает твоего выступления вместе с посланными освобождать пленников отрядами. Он и так уже поймал крупную рыбу – Шу. Так что предоставлять ему еще один шанс, подсовывая тебя, просто глупо.
– Но ты же учил меня сражаться.
Поверив, что волшебник не обменяет его на императора, Льешо вновь обрел возможность распоряжаться собственной жизнью. Он выбирал жизнь и свободу, но в то же время ощущал меру того, что способен за них отдать.
– Вокруг императора Шу стоят и рушатся миры, но, как ты верно заметил, у меня есть братья. И если со мной что-нибудь случится, каждый из них сможет занять мое место во дворце Солнца.
– Ты сам не понимаешь, насколько ценна твоя жизнь, – заговорил Хабиба, но тут же замолчал, словно боясь открыть собственные мысли.
– Не ожидай, что я смогу прятаться, когда жизни брата и друзей – а к ним относится и император Шу – в опасности.
Льешо поправил лук и дерзко взглянул на генерала, пытаясь взглядом убедить его в собственной непреклонности. Хабиба твердо выдержал взгляд.
– Полагаю, ты готов подчиняться приказам и не рисковать попусту.
Льешо застыл. Да, он знал характер волшебника, однако слова его напомнили, насколько глупо спорить перед решающей битвой. Если начать делить и без того небольшие силы по оси преданности – на людей императора, фибов и преданных Динхе ташеков, – то можно потерять все. А к победе вели лишь единство и преданность одному лидеру.
Если волшебник прикажет, ему придется просидеть всю битву вместе с карликом и обезьяной. Однако можно попытаться отстоять свои позиции еще до приказа, используя при этом и имя императора.
– Шу любит повторять: для того, чтобы осознать опасность, необходимо рисковать.
– Ну разумеется. Мы с тобой прекрасно знаем, до чего его довела такая позиция.
Хабиба раздраженно натянул поводья, и лошадь, вздрогнув, заплясала на месте.
Льешо подождал, пока животное успокоится, и решил продолжать наступление:
– Но ведь он прав, верно?
В отношении пленного, а возможно, уже и мертвого Шу подобное заключение звучало по меньшей мере странно. И все же это вовсе не означало, что принц не прав.
Хабиба бросил на спутника испепеляющий взгляд, но скоро успокоился и лишь страдальчески вздохнул, невнятно пробормотав что-то относительно дурных примеров, которым следует молодежь.
– Могу я надеяться, что ты доверишься стоящей за твоей спиной армии, а не будешь пытаться в одиночку освободить фибских пленников?
– Я солдат, обученный под вашим присмотром, господин, – отчеканил принц.
Недоверие волшебника ранило его в самое сердце, однако требование Хабибы содержало рациональное зерно. Насколько он готов жертвовать собой? Льешо решил не заглядывать под этот камень; куда безопаснее принимать очевидное.
– Ты считаешь, мне позволят это сделать? Справедливый вопрос. Фибы и ташеки образовали вокруг принца целый отряд. Справа и слева, почти вплотную, ехали Харлол и Бикси. Их можно было бы принять за братьев по оружию, если бы не настороженные, напряженные взгляды. Они еще ни разу не воевали вместе, и каждый боялся доверить безопасность принца другому. Но ни тот, ни другой не выпустили бы его из-под своей опеки.
Хабиба решил не тратить попусту время на упрямца и обратился к его самозваным телохранителям.
– Заложников гарнам уже вполне хватает, – предупредил он их, – а народу Фибии достаточно мучеников.
Да уж. Хабиба умел при необходимости привести самый веский аргумент.
– Совершенно верно, господин.
Бикси согласился с излишним, по мнению Льешо, энтузиазмом. Харлол же схватился за рукоятки своих мечей – у ташеков этот жест означал моментальную готовность к бою. Если бы клясться пришлось не в дороге, сидя верхом впереди целой армии, а стоя на земле, то в этом случае полагалось сложить оружие к ногам командира.
Маг благосклонно кивнул, принимая заверения в преданности, и Льешо позволили продолжить путь в боевом порядке. Сейчас, когда решающий момент оказался уже совсем близко, принц признался самому себе, что испугался. Битва всегда немного его пугала – и неудивительно, ведь уже дважды он был ранен, причем один раз в засаде. Правда, принц не слишком запомнил то ранение: благодаря целительнице Маре, матери Карины, он проспал почти до самого выздоровления. В строй он вернулся почти таким же бесстрашным, как и раньше, но с пониманием того, что и он сам может ранить противника, и противник – его.
Однако те раны, которые несколько месяцев назад нанес в битве за имперскую столицу Шан мастер Марко, растерзали крепкое до этого тело Льешо. До сих пор при малейшем перенапряжении юноша начинал ощущать старые шрамы; наверное, так теперь будет всегда, всю жизнь.
В Дарнэге, во время нападения гарнов на убогую гостиницу, Льешо скорее удивился, чем испугался. Ну а потом его стукнули по голове, и он уже просто ничего не помнил. Зато сейчас, стоя на вершине холма в ожидании сигнала к наступлению, принц откровенно испугался, настолько, что страх пересилил разум. В искусно зашитом братом животе происходили дикие драконовские скачки.
С каким трудом Льешо добился позволения участвовать в этой атаке! А сейчас, стоя в боевой линии, он понимал, что на месте его удерживает лишь одно: полная уверенность, что брат Адар не умрет до тех пор, пока Льешо будет пытаться его спасти. Хабиба назвал его дураком. Но сейчас выяснилось, что он к тому же еще и трус.
– Мы вызволим их.
Голос Бикси звучал вполне уверенно, словно он излагал хорошо известный факт. Они с Льешо никогда не были друзьями, но это вовсе не означало отсутствие безусловной верности друг другу и общему делу. Бикси был в Шане, а потому, казалось, понимал, что происходит в голове принца.
– Знаю.
В ответе прозвучала уверенность в товарищах, а вовсе не хвастовство. Самого себя Льешо чувствовал ужасно маленьким и слабым, затерянным в бурном и непонятном мире.
– Я всегда считал, что решающие судьбы миров битвы должны быть обставлены более торжественно, – приоткрыл принц свои мысли. – А здесь так мало и нас, и их.
Харлол даже фыркнул от возмущения.
– Так всегда бывает, когда правители начинают изображать из себя солдат. Империи стоят или рушатся, и никто ничего не может понять до тех самых пор, пока не начинают считать убитых и не находят среди них правителей.
Льешо рисковал жизнью Харлола. Динха сказала бы, что рисковал совсем напрасно. До сих пор даже не возникало вопроса, почему этот молодой ташек решил продолжать путь вместе с фибами. Сейчас не время выяснять подобные тонкости, но ответить на вызов пустынника необходимо.
– Короли и принцы погибают, даже сидя в собственных дворцах. Куда лучше погибнуть в бою, чем быть убитым, стоя на коленях.
Льешо знал, что отец, умирая, не молил о пощаде, но даже если бы подобное случилось, он не смог бы его осуждать. Скорее всего так же думали и Харлол, и Динха.
– Лучше постараться вообще не погибнуть, – резко вмешался в разговор Бикси.
В отличие от Харлола он уже прошел немало битв, а в отличие от Льешо сумел выйти из них почти невредимым. Самое тяжелое ранение Бикси получил на арене, в своем единственном гладиаторском бою, однако он постоянно помнил о судьбе менее удачливых товарищей. Вот и сейчас спокойная, трезвая рассудительность телохранителя подействовала самым умиротворяющим образом – разыгравшиеся было нервы немного успокоились. Подняв бровь, Льешо показал, что ценит точное попадание товарища.
Освобождение императора Шу взял на себя Хабиба. Императорская гвардия, которая шла в составе его армии, готова была в одночасье погибнуть полностью, до единого человека, – лишь бы прорваться к своему монарху. Льешо и его отряду выпала задача найти и освободить фибских пленников, ведь Хмиши терпел мучения за него и от его имени. Первым делом надо было освободить именно его и как можно быстрее. Сейчас гарны уже знали, что измученный юноша – вовсе не тот драгоценный принц, которым они его считали и которого разыскивает мастер Марко, а это означало, что беречь его незачем. А кроме того, в их руках находился другой, до сих пор не узнанный волшебником принц. Поэтому надо было освободить Адара до того, как каратели выступят с угрозой убить заложников.
Глава девятнадцатая
Войско стояло в тени горных вершин, ожидая сигнала Хабибы к наступлению. И вот наступил момент, когда боевые лошади помчались по склонам вниз, а воздух огласился устрашающим боевым кличем множества голосов – фибов, ташеков, наемников, воинов императорской гвардии. Почувствовав жар атаки, конь Льешо тоже рванулся вперед. Сжав зубы, юноша пригнулся как можно ниже, изо всех сил вцепившись в поводья, и с головокружительной скоростью помчался в самое сердце лагеря гарнов.
Под защитой горного хребта каратели чувствовали себя спокойно. Часовые наблюдали за дорогой, которая привела их сюда, но в тылу, в горах, разведчиков не было. А это, как и планировалось, позволило армии Хабибы застать противника врасплох.
Тем не менее растерянность длилась всего лишь несколько секунд. Некоторые из карателей отдыхали в палатках, но мгновенно, словно выкуренные из улья пчелы, оказались на улице и бросились к лошадям. Надо отдать гарнам должное, многие из них даже спали верхом. Эти всадники уже через секунду образовали боевой отряд и бросились навстречу нападавшим. Впрочем, Хабиба тщательно рассчитал момент атаки. Враги находились внизу, под горным склоном, а потому им пришлось смотреть на приближающиеся силы, подняв глаза на запад, к заходящему солнцу. В слепящем потоке белых лучей всадники выглядели страшными черными тенями.
Когда армия Хабибы влетела в лагерь, солнце продолжало помогать: доспехи и оружие ярко блестели, приводя гарнов в растерянность. Те, кто не успел схватить оружие и сесть верхом, оказались отрезанными, окруженными со всех сторон. Льешо чувствовал, как в душе растет боевой жар, подавляя страх. Привязав поводья к луке седла, юноша наложил натети-ву стрелу. Приподнявшись в стременах, как учила ее сиятельство, тщательно прицелился и выстрелил. Следующая стрела, снова прицел, выстрел – и так много, много раз. Возбужденный боем конь закусил удила, готовый растоптать любого, кто отважится подойти слишком близко.
Отряд карателей перестроился и принял бой, ринувшись вперед с душераздирающими криками. В воздух поднялись мечи и боевые топоры. Льешо отправил Харлола вместе с остальными ташсками вперед, за вражескую линию, поручив отрезать путь к отступлению и посеять панику среди лошадей. Рядом оставался Бикси. Он построил наемников таким образом, что они образовали кольцо вокруг лучников; лучники же надежно защищали самого Льешо. Стреляя поверх голов своих защитников, меткие воины не давали гарнам приблизиться.
Льешо сражался, подчиняясь закону простой, математически строгой логики: поверженный гарн уже не сможет убить его брата. Мертвый гарн не сможет нанести ему самому удар в спину в ту минуту, когда он будет проноситься мимо. А потому принц стрелял и стрелял – до тех пор, пока, засунув руку в колчан, не обнаружил, что он пуст. За спиной, стремясь приблизить схватку, вибрировало от нетерпения копье. Однако отряды во главе с Харлолом и Бикси уже оттеснили передовые отряды гарнов в сторону, где те тотчас попали в сильные руки императорских гвардейцев, которыми руководил сам Хабиба.
Внезапно, подобно долго сопротивлявшейся, но вдруг неожиданно открывшейся двери, битва закончилась. Вдруг оказалось, что здесь, в лагере, фибов куда больше, чем в начале схватки, а среди палаток расхаживает сам капитан Бор-ка-мар.
– Нужно как можно быстрее разыскать Хмиши! – закричал Льешо. – Где Адар?
В ужасе от ночного кошмара, возбуждаемый шепчущим за спиной копьем, принц спрыгнул с коня. Копье тут же, словно само собой, очутилось в его руке. Словно юноша родился, крепко сжимая его древко. Однако, схватив оружие, принц понял, что в эту минуту стремится разыскать не брата и не друзей. Нет, ему был нужен Цу-тан, чтобы вырвать сердце шпиона и на блюде поднести мастеру Марко. Эта кровожадная мысль толкнула юношу вперед, сквозь выстроенный Бикси заградительный кордон, к ближайшей из палаток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72