..
Судья запнулся и Бельмондо продолжил:
– Вселенную?
– Да, – вздохнул Судья. И неожиданно разоткровенничался. Было видно, что ему некому излить давно наболевшее:
– Гуманоиды по всей Вселенной распустились... Пьют, бездельничают, один секс, да наркотики на уме. Не стало героев, не стало гениев, не стало тружеников, кругом благородные ничтожества и низменные таланты... А у нас – смута... Идеологические шатания, азартные игры под интерес, коррупция, периферия бунтует. Одни архангелы тянут в одну сторону, другие – в другую, третьи вообще крылья перестали носить... И ситуация может зайти очень далеко. Верхи, – Судья вознес глаза к потолку, – не могут управлять по-новому, низы не хотят жить по-старому... И в результате всякие голодранцы вроде Худосокова тянут свои окровавленные руки к Престолу Вселенной... И у этого негодяя, надо сказать, есть шансы – если он поймет, что космическая стру...
И тут произошло невероятное – Судья мгновенно покрылся красными пятнами, пятна эти немедленно стали превращаться в каверны и через несколько минут небесный бюрократ исчез.
Не успел Борис сообразить, что Судья, видимо, едва не разгласил служебную тайну, за знание которой Худосоков дал бы, наверное, отпилить себе здоровую ногу, как перед ним уже сидела весьма привлекательная особа средних лет в строгом сером костюме. Алые губки, не крашенные, а может быть, и никогда не красившиеся, шелковистая кожа, русые волосы... «Юбка, наверное, до пят» – подумал он, рассматривая крохотные верхние пуговички совершенно глухой белой блузки.
Женщина прочитала эти мысли и слегка порозовела. Борис понял, что она не относится к категории бесполых ангелов. Женщина покраснела еще больше, и потаскун Бельмондо, решив ее достать, представил ее ноги, бедра, поросший золотым кудрявым волосом лобок и так далее... И пожалел о своих хулиганских помыслах, ибо как только он дошел до бюста в красном кружевном лифчике, женщина без остатка растворилась в окружающем воздухе. И тут же на ее месте воплотился старшина Гавриил Архангельский в милицейской форме.
Лет двадцать назад этот старшина изрядно поработал в своем отделении милиции над телом Бориса, поработал после того, как тот, изрядно выпивший, начал необдуманно качать гражданские права. Рассмотрев лежащие на столе кулаки Гавриила – огромные, с натруженными костяшками, Бельмондо решил вести себя сообразно обстоятельствам и был вознагражден – старшина с презрением выдавил из себя свое обычное: «Если гора не идет к Магомету, то пусть она идет на хер!» и исчез, уступив место женщине в сером.
Увидев ее, Бельмондо вспомнил крылатое выражение, что свобода – это когда тебя посылают туда, куда Архангельский послал Магометову гору, а ты идешь, куда хочешь. Женщина в ответ на эту мысль сжалась беззащитным воробышком, и Борис начал мысленно извиняться, стараясь думать, что перед ним сидит невзрачный клерк, а не симпатичная женщина. Но это у него не получилось, да и как могло получиться? Человеку с таким опытом, как у Бельмондо достаточно было увидеть один единственный ноготок любой женщины, чтобы немедленно с головы до розовых пят достоверно изобразить ее в своем воображении.
– Бога ради, прошу простить меня великодушно! – сказал он, жалея о том, что давно разучился краснеть.
– Ничего, ничего, продолжайте, – мило улыбнулась женщина. – Я приняла кое-какие меры.
Бельмондо из чувства противоречия попытался вообразить себе вид милашки со спины, но у него не получилось.
– Вот видите, – констатировала женщина, мало-помалу превращаясь в образцовую конторскую служащую. – Теперь мы сможем обсудить наши проблемы. Меня зовут Стефания...
– Чьи проблемы вы имеете в виду? – спросил Бельмондо, мстительно сузив глаза. – Ваши или мои? Если ваши, то рекомендую вам больше доверяться своему женскому естеству...
Голос Стефании дрогнул, и Бельмондо понял, что перед ним непорочная девушка.
– Ваши, конечно, – ответила она, потупившись. – Ваши и ваших друзей.
– Кстати, где они сейчас? – вспомнил, наконец, Борис, что не один вылетел в сиреневую «трубу».
– Как вам сказать...
– Да так и скажите.
– К сожалению, они попали в пространство с несколько другими характеристиками... Помните, Горохов вам говорил, что из колодца никогда нельзя попасть в то же самое место... И поэтому ваша встреча с ними в настоящее время представляется мне весьма и весьма проблематичной...
– Плохо вы нас знаете... – набычился Борис. – Я под землей их найду...
– Попробуйте, – пожала плечами женщина. – А сейчас мы должны определить вашу дальнейшую судьбу. Отправить вас туда, откуда вы попали в Ад, мы, к сожалению, не имеем возможности... Но мы в состоянии вернуть вас либо в Ад, либо, минуя чистилище, отправить в рай.
– Ад это там, где я был? – справился Бельмондо, тепло рассматривая точеное и, видимо, никем не целованное ушко девственницы. – С Худосоковым и Крутопруховым?
– Да, – ответила женщина, прикрывая ушко прядью волос.
– Да что вы меня так боитесь? – воскликнул на это Борис.
Женщина взглянула внезапно посерьезневшими глазами, и Бельмондо тут же получил мысленный ответ. А, может быть, просто догадался. Во-первых, – понял он, – его не хотят допускать к «трешке», сидящей на Синапсе. Сначала отрубили связь, а теперь, вот, грозятся отправить в рай вне очереди. Во-вторых, Синапс – это действительно нечто, позволяющее управлять процессами во Вселенной. В третьих, власть управляющих Синапсом (бывших управляющих?), видимо, не такая уж крепкая, если Худосоков, даже находясь в аду на отсидке, может этой власти угрожать. И, в-третьих, видимо, небеса не в состоянии дать, Худосокову, да и ему, Борису, с друзьями «десять лет без права переписки», то есть попросту уничтожить...
– Ну почему не в состоянии, – натянуто улыбнулась женщина. – У нас есть много способов лишить вас возможности действовать так, как вам заблагорассудится... Но мы пока не хотим... Нам интересно, как далеко вы зайдете в своих...
– Как далеко мы зайдем? – удивился Бельмондо. – Мы всегда идем до конца, разве вы не знаете? И вообще, скажите по секрету, что он из себя представляет? На земле разное о нем говорят...
– Он – всеобщая сущность, Святой дух, он везде. Он – это то, в чем располагаются Вселенные, он в каждом из нас, – приняв благоговейный вид, начала объяснять женщина. – Во Вселенной мириады населенных миров и мириады разновидностей гуманоидов и перед каждым гуманоидом он предстает в соответствующем обличии. Более того, он меняет свое обличие в зависимости от уровня развития и национальных особенностей народов. Для троглодитов он воплощается в виде солнца, сильного и грозного животного или стихии, для более развитых существ он – подобное им существо... Лишь гуманоидам, значительно продвинувшимся в познании мира, он является в своем истинном обличии – в виде незримой всеобщей сущности, а именно – Совести...
– Он редко появляется на людях...
– Как и совесть...
– Гм... А Святые книги? Они такие древние...
– Они писаны для людей определенного уровня. Сейчас идут споры о необходимости их переработки. Однако у нас много консерваторов, а консерваторы, как вы знаете, всегда правы...
– Да уж... А Нулевая линия? Что это такое?
– Размеры Вселенной – около 19 миллиардов световых лет. И поэтому при создании Мира он сотворил так называемые космические струны и кротовые норы – особый вид коммуникаций, использование которого позволяет ему знать все и мгновенно на все реагировать. И, одна из этих космических струн, – вы ее назвали Нулевой линией, – позволяет ему...
Сказав это, женщина вдруг покраснела, начала хватать ртом воздух и через несколько секунд без остатка растворилась в воздухе.
"Жалко девушку... – подумал Борис, вздыхая. – Не иначе, как и Судья, лишку сболтнула... И почему они со мной так откровенничают? Загадка... И, вообще, что же такое она выболтала? Если он – это всеобщая сущность, то есть сама Вселенная, значит, космические струны – это... это его нейроны... А Нулевая линия – это нейрон, связывающий его с неким органом обновления Вселенной, или, образно выражаясь, органом размножения, маткой или чем другим... А «трешка» сидит на этой линии... Если бы кто-нибудь взял под контроль мои органы размножения, я бы умер с тоски... И из всего этого можно сделать вывод, правда, весьма спорный вывод, что он или они, зная, что мы находимся в родственных отношениях с «трешкой», побаиваются ее мести...
Черт те что! Голову сломишь! Как тут не сломать, если они, по словам Судьи, в азартные игры на небесах дуются... А может быть, действительно, «трешка» скинула нас в Ад не по злому умыслу, – своему или Худосокова, – а исходя из каких-то соображений? Или просто проиграла нас в банальное очко Худосокову? И заставила его забрать выигрыш?
На этом месте мыслительного процесса Бельмондо услышал легкое покашливание (он рассуждал, уставившись в пол). Подняв голову, увидел дважды покидавшую его женщину и присвистнул – Стефания была в красном летнем платьице с короткими рукавами и довольно глубоким вырезом. «И подол, наверняка, выше колен», – подумал Борис, подавляя желание заглянуть под стол. Подавив, посмотрел женщине в лицо и по румянцу, запылавшему на ее щеках, понял, что не ошибся.
– Вы потрясающе выглядите, просто потрясающе, – сказал он, внимательно рассмотрев все, что стол не мог скрыть. – Но мой опыт общения с женщинами вашего плана говорит мне, что через пару минут вы напрочь испортите мне настроение.
– Почему же через пару минут? – улыбнулась женщина. – Вас посылают...
Услышав два последних ее слова, Бельмондо изобразил на лице искреннее удивление, смешанное с разочарованием, и женщина опять покраснела.
– Акция, известная вам как переход В3/В4, начнется через восемнадцать с половиной земных суток, – заговорила она, пообщавшись пару минут с маленьким зеркальцем, извлеченным из неведомо откуда появившейся красной сумочки. – Примерно через столько же времени – плюс-минус 8,5 минут – к Земле прилетит начиненный взрывчаткой космический корабль из цилиндрической туманности 86590-64...
– Подумать только! – усмехнулся Борис. – Вам обо всем этом «трешка» рассказала?
– Однако он безгранично добр и вам предоставляется возможность избежать гибели... – не обратив внимания на едкую реплику, продолжила Стефания. – Вы сможете спасти свой несчастный мир. Но вам придется потрудиться...
– Очистить Авгиевы конюшни, гидру какую-то там замочить, – догадался Бельмондо.
– Лернейскую, – автоматически подсказала задумавшаяся посланница небес.
– Ну и что лично мне надо будет сделать?
– Через пятнадцать минут вас доставят к начальной точке вашего маршрута, вернее, вашей дистанции. Если вы, использовав все ваши авантюристические наклонности и опыт, преодолеете все этапы и препятствия и придете к финишу, то есть к «трешке», до одиннадцати дня местного времени 18 августа, то у вас появится возможность спасти своих друзей и свою Вселенную. Скажу сразу, у вас немного шансов, но они существуют...
– Сдается мне, вам зрелищ не хватает...
– Может быть, и так.
– Проводы Вселенной хотите устроить? С представлениями и торжествами?
– От вас зависит, будут ли это проводы.
Бельмондо скривился. Он был козлом, был арапом Нострадамуса, но гладиатором еще не был.
– А тело мое вы вернете? – вздохнул он, соглашаясь. – А то подвиги получатся духовными. А к таковым я как-то непривычен.
– Естественно, вернем, – ответила Стефания.
– Ну тогда – вперед, – вздохнул Бельмондо. – Начнем, пожалуй... Жаль, правда, с вами расставаться...
– А мы и не расстанемся, – зарделась женщина. – Меня посылают с вами...
– Я трещу от счастья, мадемуазель!!! Клянусь, теперь всю оставшуюся жизнь не буду экономить на церковных свечах.
– Только варежку не разевайте, – чуть грустно улыбнулась Стефания. – Я буду с вами в качестве ангела хранителя с ограниченной ответственностью.
– Мы сработаемся, милая... – сказал Борис, внимательно посмотрев в глаза напарницы. И наслаждаясь очаровательной беззащитностью, делавшей их бездонными, протянул руку.
* * *
Потом, когда все кончалось, он понял, что упоминание Авгиевых конюшен во многом определило его будущее. На том свете о чем думаешь, то и получаешь.
2. Бельмондо. – А в окопы тебя? А послать тебя в бой? – Как тут не ляжешь?
«Политрук танковой роты, понимаешь... Кумунист, значит. И что ему в танке не сиделось? Панкратов А. К... Алексей Константинович... Или Алексей Кузьмич... В августе сорок первого, под Новгородом... Наверно, случайно упал, убитый уже...» – думал восемнадцатилетний солдат, которого однополчане звали Матвеичем, хотя добродушным нравом он, детдомовский, конечно же, не отличался. Полчаса назад политрук стрелковой роты, в которой служил Матвеич, рассказал, как коммунист Панкратов впервые совершил великий подвиг – при штурме Кирилловского монастыря закрыл телом немецкий пулемет. «А ты сумел бы?» – вспомнил Матвеич заключительную фразу агитатора и улыбнулся:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Судья запнулся и Бельмондо продолжил:
– Вселенную?
– Да, – вздохнул Судья. И неожиданно разоткровенничался. Было видно, что ему некому излить давно наболевшее:
– Гуманоиды по всей Вселенной распустились... Пьют, бездельничают, один секс, да наркотики на уме. Не стало героев, не стало гениев, не стало тружеников, кругом благородные ничтожества и низменные таланты... А у нас – смута... Идеологические шатания, азартные игры под интерес, коррупция, периферия бунтует. Одни архангелы тянут в одну сторону, другие – в другую, третьи вообще крылья перестали носить... И ситуация может зайти очень далеко. Верхи, – Судья вознес глаза к потолку, – не могут управлять по-новому, низы не хотят жить по-старому... И в результате всякие голодранцы вроде Худосокова тянут свои окровавленные руки к Престолу Вселенной... И у этого негодяя, надо сказать, есть шансы – если он поймет, что космическая стру...
И тут произошло невероятное – Судья мгновенно покрылся красными пятнами, пятна эти немедленно стали превращаться в каверны и через несколько минут небесный бюрократ исчез.
Не успел Борис сообразить, что Судья, видимо, едва не разгласил служебную тайну, за знание которой Худосоков дал бы, наверное, отпилить себе здоровую ногу, как перед ним уже сидела весьма привлекательная особа средних лет в строгом сером костюме. Алые губки, не крашенные, а может быть, и никогда не красившиеся, шелковистая кожа, русые волосы... «Юбка, наверное, до пят» – подумал он, рассматривая крохотные верхние пуговички совершенно глухой белой блузки.
Женщина прочитала эти мысли и слегка порозовела. Борис понял, что она не относится к категории бесполых ангелов. Женщина покраснела еще больше, и потаскун Бельмондо, решив ее достать, представил ее ноги, бедра, поросший золотым кудрявым волосом лобок и так далее... И пожалел о своих хулиганских помыслах, ибо как только он дошел до бюста в красном кружевном лифчике, женщина без остатка растворилась в окружающем воздухе. И тут же на ее месте воплотился старшина Гавриил Архангельский в милицейской форме.
Лет двадцать назад этот старшина изрядно поработал в своем отделении милиции над телом Бориса, поработал после того, как тот, изрядно выпивший, начал необдуманно качать гражданские права. Рассмотрев лежащие на столе кулаки Гавриила – огромные, с натруженными костяшками, Бельмондо решил вести себя сообразно обстоятельствам и был вознагражден – старшина с презрением выдавил из себя свое обычное: «Если гора не идет к Магомету, то пусть она идет на хер!» и исчез, уступив место женщине в сером.
Увидев ее, Бельмондо вспомнил крылатое выражение, что свобода – это когда тебя посылают туда, куда Архангельский послал Магометову гору, а ты идешь, куда хочешь. Женщина в ответ на эту мысль сжалась беззащитным воробышком, и Борис начал мысленно извиняться, стараясь думать, что перед ним сидит невзрачный клерк, а не симпатичная женщина. Но это у него не получилось, да и как могло получиться? Человеку с таким опытом, как у Бельмондо достаточно было увидеть один единственный ноготок любой женщины, чтобы немедленно с головы до розовых пят достоверно изобразить ее в своем воображении.
– Бога ради, прошу простить меня великодушно! – сказал он, жалея о том, что давно разучился краснеть.
– Ничего, ничего, продолжайте, – мило улыбнулась женщина. – Я приняла кое-какие меры.
Бельмондо из чувства противоречия попытался вообразить себе вид милашки со спины, но у него не получилось.
– Вот видите, – констатировала женщина, мало-помалу превращаясь в образцовую конторскую служащую. – Теперь мы сможем обсудить наши проблемы. Меня зовут Стефания...
– Чьи проблемы вы имеете в виду? – спросил Бельмондо, мстительно сузив глаза. – Ваши или мои? Если ваши, то рекомендую вам больше доверяться своему женскому естеству...
Голос Стефании дрогнул, и Бельмондо понял, что перед ним непорочная девушка.
– Ваши, конечно, – ответила она, потупившись. – Ваши и ваших друзей.
– Кстати, где они сейчас? – вспомнил, наконец, Борис, что не один вылетел в сиреневую «трубу».
– Как вам сказать...
– Да так и скажите.
– К сожалению, они попали в пространство с несколько другими характеристиками... Помните, Горохов вам говорил, что из колодца никогда нельзя попасть в то же самое место... И поэтому ваша встреча с ними в настоящее время представляется мне весьма и весьма проблематичной...
– Плохо вы нас знаете... – набычился Борис. – Я под землей их найду...
– Попробуйте, – пожала плечами женщина. – А сейчас мы должны определить вашу дальнейшую судьбу. Отправить вас туда, откуда вы попали в Ад, мы, к сожалению, не имеем возможности... Но мы в состоянии вернуть вас либо в Ад, либо, минуя чистилище, отправить в рай.
– Ад это там, где я был? – справился Бельмондо, тепло рассматривая точеное и, видимо, никем не целованное ушко девственницы. – С Худосоковым и Крутопруховым?
– Да, – ответила женщина, прикрывая ушко прядью волос.
– Да что вы меня так боитесь? – воскликнул на это Борис.
Женщина взглянула внезапно посерьезневшими глазами, и Бельмондо тут же получил мысленный ответ. А, может быть, просто догадался. Во-первых, – понял он, – его не хотят допускать к «трешке», сидящей на Синапсе. Сначала отрубили связь, а теперь, вот, грозятся отправить в рай вне очереди. Во-вторых, Синапс – это действительно нечто, позволяющее управлять процессами во Вселенной. В третьих, власть управляющих Синапсом (бывших управляющих?), видимо, не такая уж крепкая, если Худосоков, даже находясь в аду на отсидке, может этой власти угрожать. И, в-третьих, видимо, небеса не в состоянии дать, Худосокову, да и ему, Борису, с друзьями «десять лет без права переписки», то есть попросту уничтожить...
– Ну почему не в состоянии, – натянуто улыбнулась женщина. – У нас есть много способов лишить вас возможности действовать так, как вам заблагорассудится... Но мы пока не хотим... Нам интересно, как далеко вы зайдете в своих...
– Как далеко мы зайдем? – удивился Бельмондо. – Мы всегда идем до конца, разве вы не знаете? И вообще, скажите по секрету, что он из себя представляет? На земле разное о нем говорят...
– Он – всеобщая сущность, Святой дух, он везде. Он – это то, в чем располагаются Вселенные, он в каждом из нас, – приняв благоговейный вид, начала объяснять женщина. – Во Вселенной мириады населенных миров и мириады разновидностей гуманоидов и перед каждым гуманоидом он предстает в соответствующем обличии. Более того, он меняет свое обличие в зависимости от уровня развития и национальных особенностей народов. Для троглодитов он воплощается в виде солнца, сильного и грозного животного или стихии, для более развитых существ он – подобное им существо... Лишь гуманоидам, значительно продвинувшимся в познании мира, он является в своем истинном обличии – в виде незримой всеобщей сущности, а именно – Совести...
– Он редко появляется на людях...
– Как и совесть...
– Гм... А Святые книги? Они такие древние...
– Они писаны для людей определенного уровня. Сейчас идут споры о необходимости их переработки. Однако у нас много консерваторов, а консерваторы, как вы знаете, всегда правы...
– Да уж... А Нулевая линия? Что это такое?
– Размеры Вселенной – около 19 миллиардов световых лет. И поэтому при создании Мира он сотворил так называемые космические струны и кротовые норы – особый вид коммуникаций, использование которого позволяет ему знать все и мгновенно на все реагировать. И, одна из этих космических струн, – вы ее назвали Нулевой линией, – позволяет ему...
Сказав это, женщина вдруг покраснела, начала хватать ртом воздух и через несколько секунд без остатка растворилась в воздухе.
"Жалко девушку... – подумал Борис, вздыхая. – Не иначе, как и Судья, лишку сболтнула... И почему они со мной так откровенничают? Загадка... И, вообще, что же такое она выболтала? Если он – это всеобщая сущность, то есть сама Вселенная, значит, космические струны – это... это его нейроны... А Нулевая линия – это нейрон, связывающий его с неким органом обновления Вселенной, или, образно выражаясь, органом размножения, маткой или чем другим... А «трешка» сидит на этой линии... Если бы кто-нибудь взял под контроль мои органы размножения, я бы умер с тоски... И из всего этого можно сделать вывод, правда, весьма спорный вывод, что он или они, зная, что мы находимся в родственных отношениях с «трешкой», побаиваются ее мести...
Черт те что! Голову сломишь! Как тут не сломать, если они, по словам Судьи, в азартные игры на небесах дуются... А может быть, действительно, «трешка» скинула нас в Ад не по злому умыслу, – своему или Худосокова, – а исходя из каких-то соображений? Или просто проиграла нас в банальное очко Худосокову? И заставила его забрать выигрыш?
На этом месте мыслительного процесса Бельмондо услышал легкое покашливание (он рассуждал, уставившись в пол). Подняв голову, увидел дважды покидавшую его женщину и присвистнул – Стефания была в красном летнем платьице с короткими рукавами и довольно глубоким вырезом. «И подол, наверняка, выше колен», – подумал Борис, подавляя желание заглянуть под стол. Подавив, посмотрел женщине в лицо и по румянцу, запылавшему на ее щеках, понял, что не ошибся.
– Вы потрясающе выглядите, просто потрясающе, – сказал он, внимательно рассмотрев все, что стол не мог скрыть. – Но мой опыт общения с женщинами вашего плана говорит мне, что через пару минут вы напрочь испортите мне настроение.
– Почему же через пару минут? – улыбнулась женщина. – Вас посылают...
Услышав два последних ее слова, Бельмондо изобразил на лице искреннее удивление, смешанное с разочарованием, и женщина опять покраснела.
– Акция, известная вам как переход В3/В4, начнется через восемнадцать с половиной земных суток, – заговорила она, пообщавшись пару минут с маленьким зеркальцем, извлеченным из неведомо откуда появившейся красной сумочки. – Примерно через столько же времени – плюс-минус 8,5 минут – к Земле прилетит начиненный взрывчаткой космический корабль из цилиндрической туманности 86590-64...
– Подумать только! – усмехнулся Борис. – Вам обо всем этом «трешка» рассказала?
– Однако он безгранично добр и вам предоставляется возможность избежать гибели... – не обратив внимания на едкую реплику, продолжила Стефания. – Вы сможете спасти свой несчастный мир. Но вам придется потрудиться...
– Очистить Авгиевы конюшни, гидру какую-то там замочить, – догадался Бельмондо.
– Лернейскую, – автоматически подсказала задумавшаяся посланница небес.
– Ну и что лично мне надо будет сделать?
– Через пятнадцать минут вас доставят к начальной точке вашего маршрута, вернее, вашей дистанции. Если вы, использовав все ваши авантюристические наклонности и опыт, преодолеете все этапы и препятствия и придете к финишу, то есть к «трешке», до одиннадцати дня местного времени 18 августа, то у вас появится возможность спасти своих друзей и свою Вселенную. Скажу сразу, у вас немного шансов, но они существуют...
– Сдается мне, вам зрелищ не хватает...
– Может быть, и так.
– Проводы Вселенной хотите устроить? С представлениями и торжествами?
– От вас зависит, будут ли это проводы.
Бельмондо скривился. Он был козлом, был арапом Нострадамуса, но гладиатором еще не был.
– А тело мое вы вернете? – вздохнул он, соглашаясь. – А то подвиги получатся духовными. А к таковым я как-то непривычен.
– Естественно, вернем, – ответила Стефания.
– Ну тогда – вперед, – вздохнул Бельмондо. – Начнем, пожалуй... Жаль, правда, с вами расставаться...
– А мы и не расстанемся, – зарделась женщина. – Меня посылают с вами...
– Я трещу от счастья, мадемуазель!!! Клянусь, теперь всю оставшуюся жизнь не буду экономить на церковных свечах.
– Только варежку не разевайте, – чуть грустно улыбнулась Стефания. – Я буду с вами в качестве ангела хранителя с ограниченной ответственностью.
– Мы сработаемся, милая... – сказал Борис, внимательно посмотрев в глаза напарницы. И наслаждаясь очаровательной беззащитностью, делавшей их бездонными, протянул руку.
* * *
Потом, когда все кончалось, он понял, что упоминание Авгиевых конюшен во многом определило его будущее. На том свете о чем думаешь, то и получаешь.
2. Бельмондо. – А в окопы тебя? А послать тебя в бой? – Как тут не ляжешь?
«Политрук танковой роты, понимаешь... Кумунист, значит. И что ему в танке не сиделось? Панкратов А. К... Алексей Константинович... Или Алексей Кузьмич... В августе сорок первого, под Новгородом... Наверно, случайно упал, убитый уже...» – думал восемнадцатилетний солдат, которого однополчане звали Матвеичем, хотя добродушным нравом он, детдомовский, конечно же, не отличался. Полчаса назад политрук стрелковой роты, в которой служил Матвеич, рассказал, как коммунист Панкратов впервые совершил великий подвиг – при штурме Кирилловского монастыря закрыл телом немецкий пулемет. «А ты сумел бы?» – вспомнил Матвеич заключительную фразу агитатора и улыбнулся:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40